Департамент «Р» занимается проблемами воздействия волновых процессов на психику человека посредством создания магнитных бурь и применения целенаправленного излучения волн различного диапазона и различной частоты. Но это уже выходит за рамки нашего сегодняшнего разговора, и потому я тему сверну.
– И что же германский запрос? – спросил президент, впрочем, без особой заинтересованности, словно заранее знал ответ.
Так почти и оказалось.
– Ничего. Американцы не ответили союзникам. Послали какую-то отписку, и все. Это никого в Европе не успокоило, даже наоборот. Однако, как известно, разведывательные структуры НАТО в большинстве своем состоят из подразделений, сформированных европейцами, следовательно, и погоду там делают европейцы. И сопротивление представителей США они смогли преодолеть, наладив сбор небольшой и не ясной до конца информации. Но сбор данных европейцами продолжается. Кроме того, недавно получена еще непроверенная информация, что к европейской коалиции примыкает и Канада, не слишком доверяющая своему соседу и обеспокоенная влиянием на свои территории расположенного на Аляске антенного поля проекта ХААРП – программы высокочастотных активных авроральных исследований. В Канаде в нынешнем году жара стоит сравнимая с нашей.
– Канада примыкает, у нас тоже есть такие данные, – подтвердил сказанное генерал-майор Дошлукаев из ФСБ, замещавший на совещании свое более высокое руководство, которое в этот раз оказалось в разъездах по стране, и чувствующий себя в президентском кабинете слегка неловко. Обычно сюда генерал-майоров не допускают – чином и рылом, как считается, не вышли. Но в данном случае старшие генералы проявили дальновидность, поручив дело генерал-майору, – в надежде, что он может сказать то, что сами они не решаются, и благополучно попрятались. – Но я расскажу об этом в свою очередь.
Генерал-лейтенант Рукавишников коротко глянул на президента, вольготно развалившегося в великоватом для него кресле, и продолжил:
– Проектом ХААРП занимается всем известная «лаборатория Филипса», о которой мы говорили уже не раз. Хотя, согласно нашим источникам, в данном конкретном случае с аномальной жарой на территории Центральной России, вполне вероятно, главным фигурантом вопроса является вовсе не антенное поле на Аляске, а другое структурное подразделение все той же «лаборатории Филипса». С точностью процентов в 80 мы можем утверждать, что в данном случае задействованы силы и средства одного из направлений этой лаборатории, которым руководят некто профессор Фил Кошарски и бывший советский специалист, задействованный в разработке нескольких проектов по созданию климатического оружия в СССР, профессор Александра Матвеевна Троицкая. Она не эмигрировала, а сбежала в США в середине восьмидесятых, прихватив, как мы думаем, копии многих документов, к которым имела отношение, и тем самым на несколько лет продвинув американцев в их исследованиях.
– Важные документы были? – спросил президент.
– Дело ученых – давать оценку степени важности, но мы, со своей стороны, считаем, что эти документы дали возможность американцам сдвинуться с мертвой точки и обойти нас в то время, когда у нас было прекращено финансирование исследований. Возможно, за это время американцы и сами смогли бы чего-то добиться, но Троицкая позволила им сберечь по меньшей мере три-четыре года.
– Продолжайте. И что этот профессор… Фил Кошарски?..
– Среди нескольких проектов его направления особое место занимает так называемый проект «Жара». Название характерное для нашей ситуации и многое говорит само за себя.
– Но название может быть и не связано с нашей климатической аномалией, – сказал один из присутствующих ученых. – Если они назовут проект «Тайфуном», это вовсе не будет говорить о том, что тайфун, который недавно прошел по южному побережью Китая, был вызван действиями американцев.
– Конечно, – согласился генерал Рукавишников. – Но когда ЦРУ разрабатывало проект «Президент», на Украине пришел к власти Ющенко, а в Грузии – Саакашвили. Сотрудники ФСБ помнят, что этот же проект пытались разрабатывать и у нас, но они поставили на кандидата, который не собрал нужное количество достоверных подписей. Так, кажется… Хотя и это ни о чем не говорит, здесь я готов с вами согласиться.
– Тогда что же? – с легким раздражением, должно быть, от напоминания о тех выборах, поторопил генерала президент и переглянулся со своим помощником, который тут же сделал в рабочем блокноте какую-то короткую запись. – Есть у вас более конкретные данные? По существу вопроса. Или только предположения, основанные на названии проекта? Я думаю, что подобные предположения невозможно назвать даже рабочей версией.
– В юриспруденции существует такое понятие, как совокупность косвенных улик, – сказал Рукавишников, ничуть не смущаясь раздражением президента. – Я думаю, мы имеем полное право использовать эту методику при своем анализе ситуации. И здесь всплывает одна заметная подробность. В результате хакерских вылазок в Сеть конгресса мы сумели получить закрытые данные по финансированию различных научных проектов. В том числе и проекта «Жара». 150 миллионов долларов, выделенных не на год, прошу обратить на это ваше внимание, а единовременно! Весной нынешнего года, в апреле. И уже в мае был запущен в космическое пространство американский беспилотный корабль Х-37В, миссия которого строго засекречена.
По агентурным данным, этот космический корабль имеет какое-то отношение к направлению, руководителем которого является профессор Кошарски. По крайней мере, из его лаборатории вывозили оборудование для установки на Х-37В, и несколько сотрудников Кошарски постоянно работают в американском Центре управления космическими полетами, хотя раньше их там не было. Это основные данные, на которые мы опираемся, выводя свое предположение и считая его вполне допустимым. У меня все…
Президент в задумчивости постучал тупым концом карандаша по столешнице, словно привлекая внимание, но сам, кажется, не заметил своего движения. И долго так стучал, сопоставляя услышанное с тем, что ему было известно о действительном положении в стране, то есть с тем, что все-таки считали необходимым докладывать ему многочисленные помощники.
– Да, наверное, это весомые аргументы. А чем нам грозит эта аномальная погода? Я не имею в виду пожары, засуху и вообще тот явный вред народному хозяйству, о котором все мы постоянно говорим. В военном плане чем грозит? В общих чертах. Есть, наверное, какие-то серьезные проблемы военного порядка? Что нам ПВО скажет?
Генерал-лейтенант Турмозов из Управления войск ПВО докладывал стоя. Впрочем, его доклад был предельно коротким, и можно было постоять, несмотря на свисающий на стол живот. Генерал на высоких докладах всегда вставал, чтобы в корне пресечь свою дурную привычку. Обычно он любил передергивать замок-«молнию» на ширинке форменных брюк, а в кабинете президента эту привычку могли неправильно понять, как и в любом другом кабинете высокого начальства. Но избавиться от этой привычки генерал не мог с детства, несмотря на все свои старания. И именно из опасения, что она проявит себя и во время доклада, произносимого стоя, генерал все доклады старательно делал краткими и четкими. Сам министр обороны принимал это за высокую степень ума и деловую хватку и любил, когда выступал генерал Турмозов.
– Антициклональное воздействие, когда атмосфера очищается от облаков, а в зону воздействия поступает разогретый воздух из смежных областей, в принципе опасно уже тем, что в нагретом воздухе повышается скорость и дальность полета крылатых ракет, усиливается эффективность действия космических разведывательных аппаратов и значительно увеличивается урон от нанесения точечных авиационных и ракетных ударов. Но здесь есть тонкость, которую все ракетчики после провала американцев в Ираке знают. Воздух нельзя перегревать до температуры выше 50 градусов, иначе просто не будут работать электронные прицелы, и точность катастрофически падает. Ракета может улететь на несколько десятков километров в сторону. Идеальной температурой для ракетного удара при чистом небе является температура порядка 35–40 градусов. При этом следует учесть, что в таких условиях существенно повышается потребление воды личным составом войск обороняющейся стороны, что повышает возможность воздействия химическим и бактериологическим оружием. Это же приводит к деморализации войск обороняющейся стороны и возникновению вспышек инфекций и аварийных происшествий.
– Известна ли достоверная практика хотя бы попыток применения климатического оружия? – задал вопрос президент.
Генерал нервно передернул плечами от жестокого желания сесть, но переборол себя, устоял на ногах и перевернул лист лежащей перед ним стопки с документами:
– Да. Во время войны в Югославии. Вот перевод материала из югославской газеты «Политика» того времени. Я цитирую: «Вечером 5 апреля небо над городом Нис было обложено плотными тучами, и все ждали, что вот-вот пойдет дождь. Донесся гул самолетов, после чего небо вдруг покраснело, облака начали сворачиваться и исчезать, выглянуло солнце. В ту ночь Нис разбомбили. Вечером следующего дня то же самое и в аналогичной последовательности повторилось над городами Неготин и Прахов».
Президент кивнул, и генерал Турмозов торопливо сел, как упал, уронив при этом руки на бедра. Роль любимчика начальства не мешала Турмозову сильно потеть, и даже не от жары, которой в этом кабинете, естественно, не было: об общих бедствиях здесь только говорили, сами бедствия в кабинет не допуская.
В этот раз президент не долго стучал по столешнице тупым концом карандаша.
– Кто у нас следующий докладывает?
– Согласно протоколу, моя очередь, – сказал генерал-майор Дошлукаев. – И в данном случае я могу сказать немного, но даже в этом немногом буду не в состоянии отказаться от критики в свой адрес. То есть в адрес структур, которые я представляю. И критика эта основывается, главным образом, на том, что в советские времена, когда я начинал служить, подобное было бы невозможным. А в теперешнем положении вещей у нас в стране считается само собой разумеющимся, что представители иностранных посольств имеют возможность, грубо говоря, разгуливать по России, и мы не имеем права без достаточных на то оснований контролировать их передвижение. А сами основания могут появиться только в том случае, если мы все же начнем эти разгуливания контролировать. То есть получается замкнутый круг. И только две случайности дали нам возможность…
Генерал вдруг остановился, вспомнив недавний фонтан и людей, в нем купающихся. Он сам не понял, откуда снова появился этот образ. Обычно какие-то второстепенные образы в серьезный момент возникают только благодаря какой-то ассоциации, но сейчас и соответствующей ассоциации не просматривалось.
– Докладывайте, я слушаю, – поторопил президент.
– И только две случайности, – вернулся к действительности генерал Дошлукаев, – дали нам возможность получить информацию. Первый случай произошел в Псковской области, когда почти в приграничном районе, страдающем от засухи, но не от пожаров, объявился датский дипломат, которому там делать совершенно нечего, и был застигнут в момент снятия пострадавшего от жары прибора, отслеживающего кратковременную динамику климатической обстановки в регионе. Дипломат попытался применить при этом электрошоковый пистолет, нанеся травму случайно заставшему его фотографу. У нас даже есть снимок момента выстрела, и потому мы имеем обоснованные претензии к датскому посольству. Второй случай произошел в Самарской области, когда точно такой же пострадавший от жары прибор пытался снять с места установки канадский дипломат. Но выстрелить из такого же пистолета он попытался в офицера спецназа ГРУ, участника совместных антитеррористических учений спецназов внутренних войск, ГРУ и ФСБ. В этот раз дипломат пострадал сам, сорвавшись с обрыва. Исследования приборов дают основания предполагать, что они изготовлены в лабораториях войск НАТО, поскольку такие литиевые батареи используются только в натовских приборах и не имеют хождения в приборах бытовых. Стандартный натовский размер создавался специально, чтобы избежать возможности двойного использования. Допросы дипломатов ничего конкретного не дали, они просто сослались на то, что нашли в лесу какой-то прибор, которым заинтересовались, и доказать обратное мы возможности не имеем. Тем не менее наши аналитики уже по двум примерам делают вывод, что разведчики натовских стран пытаются проводить климатический мониторинг, чтобы определить точно, используется ли климатическое оружие против России. Их обеспокоенность на фоне многолетнего изменения климата в Европе вполне обоснована. В Канаде тоже чувствуют изменения. Это вся моя информация. К сожалению, я повторю: она основана только на двух случайных эпизодах, хотя этих эпизодов могло бы быть больше.
– Я не понимаю такой величины в работе спецслужб, как случайность, – сказал президент.
– Спецслужбы тоже не понимают, почему правительство Гайдара в свое время подписало конвенцию о возможности оперативного слежения за дипломатами только в том случае, если известно, что эти дипломаты ведут разведывательную деятельность в стране своей аккредитации.
Генерал ответил так жестко, что даже президент такого не ожидал, и показалось, что все присутствующие задержали дыхание. Но генерал Дошлукаев продолжил:
– Могу добавить по теме, что в настоящее время разведчики разных государств НАТО, работающие под прикрытием дипломатического паспорта, пытаются собирать информацию по реальным срокам проведения в жизнь инициативы или реформы – не знаю, как это правильно назвать, – министра обороны по переводу большинства элементов военного командования России из Москвы в Санкт-Петербург. Всем известно, что Москва прикрыта противоракетным щитом, который создавался в течение 40–50 лет. Санкт-Петербург такого прикрытия не имеет и полностью открыт для проведения бомбардировок и ракетных обстрелов. Для поражения города ракетами стран НАТО требуется в общей сложности от одной до десяти минут. Иностранные военные специалисты не верят, что нашей армией руководит человек, способный подставить все военное руководство страны под возможный удар, и разведчики в настоящее время пытаются проверить это.
Президент опять постучал тупым концом карандаша по столу.
– Кто у нас следующий выступает?
Генерал Дошлукаев понял, что фонтан во время выступления ему вспомнился совсем не зря, и он, скорее всего, может из этого кабинета, не переодеваясь, поехать к фонтану, чтобы искупаться прямо в генеральском мундире. Но он выполнил свою задачу и громко сказал то, что не решались сказать старшие генералы. А сказать это прилюдно было необходимо. Однако услышал президент или не услышал, это осталось загадкой. Президенты разных стран имеют привычку воспринимать только то, что им хочется.
– Хотелось бы узнать мнение ученых, – подсказал помощник президента.
– Давайте…
ГЛАВА ВТОРАЯ
1. Россия. Спецназ ГРУ
– И как, Вал Саныч, пистолеты? – подполковник Лученков, заместитель командира бригады спецназа ГРУ и начальник боевой подготовки, выдвинув, как из ящика, из своей маленькой и юркой машины «Судзуки Джимни» неприлично широченные плечи, встретил отдельную мобильную группу подполковника Свентовитова на выходе с тренировочного полигона, сразу за шлагбаумом у будки внутреннего часового. – Что хорошего расскажешь?
Полигон имел обширную зону отчуждения, поскольку там проводились не только простейшие занятия – скажем, по прохождению полосы препятствий спецназа, существенно отличающейся дистанцией и сложностью от такой же общеармейской полосы, – но и совмещенные с занятиями стрельбы, и потому усиленно охранялся, чтобы не допустить посторонних в возможную зону поражения выстрелом. А зона эта имела расплывчатые контуры и не определялась четко. В любом месте при прохождении полосы компьютер, используя в расчетах систему случайных чисел фон-Ноймана, то есть тот же принцип, что используется во всех лотерейных автоматах, давал команду машине, посылающей мишени в полет или в движение. И машина тут же «выстреливала». Причем и мишени были разными – в машину можно было зарядить и пустую консервную банку, и бегущего фанерного человека. Скорость их полета или бега была разная, и даже направление полета мишени могло варьироваться от горизонтального до вертикального, и практически никогда не повторялось в одном месте. За исключением повторений следила специальная программа-блокиратор того же управляющего компьютера. И стрелять приходилось из того оружия, что было в руках, в соответствии с приказом командира, то есть и из автоматов, и из пистолетов, одного или двух, в зависимости от плана подготовки – на бегу, при ползании под колючей проволокой, за спину, вперед, в стороны и даже почти одновременно. Каждый раз компьютер, фиксирующий с помощью фотоэлементов нахождение бойца, подкидывал новую, более сложную задачу, считая ее максимально приближенной к боевой, а иногда и активировал взрывпакеты, если боец не мог самостоятельно определить их взглядом и оказывался на опасной для себя дистанции от «заминированного» участка. Работать на полосе, несмотря на все сложности, бойцы любили, потому что это было намного интереснее, чем, скажем, ползанье в зарослях под присмотром таких же фотоэлементов и микрофонов, чуткостью сравнимых с человеческим ухом, которые при обнаружении ползущего поднимали тревогу.