— Почему же Альхор...
— Убивает? Каким бы ни было общество, всегда найдется процент людей, которые будут идти против него. Я думаю это какая-то психическая болезнь, когда совесть отворачивается от тебя, когда ты нарушаешь закон. Или когда отсутствует чувство вины. Для нас с ним лишь есть задача, которую интересно решить. Например, мне откровенно чихать на тех людей, которые отдают последние деньги для реализации моего плана или схемы. Меня не мучают кошмары от осознания, что из-за меня кто-то обанкротился или повесился, когда потерял все. Меня не волнует, что семья с детьми в итоге осталась на улице. — Михаил усмехнулся. — На суде пытались найти мою совесть, но ее нет. Мне действительно все равно. Это не мои проблемы, а проблемы этих людей. Я не принуждал никого относить последние деньги мне в карман. Нужно головой думать, а не бежать за легкими деньгами. Мне важна не нажива, а сам процесс создания схемы. Деньги с очередного проекта я трачу на следующий. Так и у Альхора. Он не получает удовольствия от убийств. Он ставит задачу, которую решает. Он не подойдет ночью к человеку где-нибудь в подворотни и свернуть ему шею, а отравит ядом. Да так, что никто на него не подумает. Никто даже не поймет, когда он это сделал. Почему его и бояться. Я сам видел его в деле и так не понял как все произошло.
— Когда он рядом, то не знаешь сможешь ли остаться в живых после простого разговора с ним. Он тогда просто подошел на глазах у всех к тому людоеду. Приятного аппетита пожелал. Отошел, а людоед уже в конвульсиях бился. — сказал Бык.
— Хотите сказать, что они правильно делают, относясь к заключенным, как к скотине?
— Скажем так, я их понимаю. — ответил Михаил.
— Все равно что-то неправильно. Я понимаю, что вы живете по законам стаи. Но не лучше ли увеличить число охраны, чтоб противостоять бунту? Тогда не нужно будет издеваться над заключенными?
— Увеличивать штат охраны невыгодно. Упадут зарплаты. Тогда сюда никто не поедет. — ответил Михаил.
— Все равно, это неправильно.
— А правильно спать охране в обнимку с заключенным? — поддел ее Михаил.
— Неправильно. Даже то, что я с вами задушевные беседы веду это тоже против правил. Но находиться на вашей территории я имею право в любое время и сколько захочу. Хотя зачем это оговорено в правилах — непонятно.
— Вдруг охране ночью скучно станет. Вот и решат отряд погонять. — ответил ей Михаил. — Есть такие чудаки, которые мало спят. Так был у нас один. Он сам не спал и другим не давал.
— И зачем он это делал?
— Никак не могу понять, ты полная дура или прикидываешься? — не выдержал Михаил.
— Это я не могу понять, зачем сознательно делать другому больно! Если у преступников особое, изощренное мышление, то почему охрана поступает так же как и они?
— Потому что сюда все попадают с отклонениями, включая и охрану. Нормальный человек здесь работать не будет. Даже ты не от мира всего.
— Просто я сделала ошибку и не рассчитала силы.
В землянку забрался Альхор. На него особо не обратили внимания. Михаил и Яна слишком увлеклись спором.
— Я не думала, что все окажется так несправедливо.
— Жизнь — штука сама по себе несправедливая. — заметил Альхор.
— А так не должно быть. Каждый должен получить по заслугам, но не больше чем нужно. Мы ведь все люди, а не звери. — горячо ответила Яна.
— Значит, ты считаешь, что людоед такой же человек, как и ты? Или маньяк? Ты бы с таким так же болтала и рядышком спала?
— Да что вы пристали, с кем я сплю в обнимку или с кем не сплю? Места я много не занимаю. Землянка у вас просторная. А, отвечая на ваш вопрос про людоедов и маньяков, скажу, что с ними бы обниматься не стала. Я выжить хочу, а не быть чьим-то поздним ужином.
— Тогда тебе безопаснее и выгоднее у Быка под боком лежать. Он и защитить может и не так грязью заляпан, как мы. Вон, даже совесть есть. Или охранника очаровать, который с другими делиться не станет.
— Не хочу я никого очаровывать. Я замужем. — выпалила Яна. От последних ее слов Бык рассмеялся.
— О чем хоть спор? — Альхор достал из-за пазухи по ломтю мяса и хлеба. И протянул их Быку и Михаилу.
— О жизни. — ответил Михаил.
— У него чувства отцовские взыграли. Решил девочке глаза открыть на твою персону. А она упрямится. — сказал Бык.
— У тебя слишком длинный язык. — сказал Михаил, не сводя настороженного взгляда с Альхора.
— Я не то хотел сказать. — спохватился Бык. Яна не понимала, что происходит, но напряжение в воздухе чуть ли искрило.
— А я не против, чтоб кто-то малышке мозги прочистил. У самого рука не поднимается. — наконец, ответил Альхор. Михаил лишь кивнул.
— Откуда такие деликатесы? — чтоб разрядить обстановку, спросил Бык.
— У охраны сегодня праздник в честь короткого дня. Еще и рождение Иваныча отмечают. Стол накрыли. Самогон достали. “Девочек” выбрали. Пирушку закатывают серьезную.
— Каких девочек? — не поняла Яна, отпивая из фляжки воды.
— Баб здесь нет, кроме одной зеленоглазки. Мужикам охота. Вот и развлекаются за счет каторжников. — пояснил Альхор.
— Гадость какая.
— Кому как. О вкусах не спорят. — пожал плечами Альхор.
— Так они ведь и отказаться не могут. — возмутилась Яна.
— Кто?
— Которых развлекаться выбирают.
— Не все против. Душ и дополнительная еда им гарантированы. Может и одежки подкинут. — ответил Бык.
— Это же хуже, чем воровство еды и одежды у заключенных!
— Хочешь еще одну проверку организовать? — спросил ее Альхор.
— Кто мне это даст сделать? Тут для меня связь с внешним миром отрезана.
— Альхор, она случайно головой не ударялась? Помнишь, лет пятнадцать назад фанатики ходили в степь кочевников праву учить. Их тогда с десяток порезали, а остальных в рабство продали. Вот она мне их напоминает. — сказал Михаил.
— Нет, зеленоглазка не дура. Невинная еще. — покачал головой Альхор, разглядывая Яну.
— Хочешь ее этой невинности лишить? — поинтересовался Михаил.
— Руки чешутся.
— Вообще-то я уже замужем. — вспыхнула Яна.
— Так это все меняет. — усмехнулся Альхор. — Иди сюда. Лапать буду.
— Мне и здесь хорошо. — поспешно отодвигаясь от него, ответила Яна.
— Нет, зеленоглазка. Тебе деваться некуда. Зачем тебе ножик? Только сама порежешься. — Одним движением он расстегнул ее пояс с ножнами и флягой. Клинок просто забрал и вложил обратно в ножны. Яна взвизгнула, когда он взял ее за талию и перетащил к себе на колени. — Тихо. Не шуми. Михаил, дай из нашей аптечки мазь от ушибов. Будем из зеленоглазки человека делать. Если бы знал, что тебя так разукрасили, еще вчера бы подлечил. Мы хоть и не лекари, но тоже кое-что можем.
Он взял глиняную миску и снял с нее кусок полиэтилена. Зачерпнув мазь пальцем, поднес ее к носу.
— То что нужно.
— Какая вонь. — не выдержала Яна.
— Зато поможет. Не дергайся. — Мазь жирным слоем ложилась на лицо. Было неприятно.
— Меня сейчас вырвет.
— Не капризничай. Лучше куртку снимай.
— Зачем?
— Синяки смажу и полапаю немного.
— Нет.
— Не глупи. У тебя рука и бок болит.
— С чего вы решили?
— Я наблюдательный. Так куртку сама снимешь или мне помочь? Только я боюсь что вовремя не смогу остановиться. Может и отчего лишнего избавить тебя захочу.
— Да я почти неделю не мылась. — выпалила, покраснев Яна.
— Нашла чем напугать. У нас был один охранник, который три месяца нас до воды не допускал. К тому же после этой мази ты будешь еще ароматнее.
— Альх! — возмутилась Яна.
— Что? Я ведь правду говорю. — хохотнул он. — Яна, как ты меня назвала?
— Извините, забылась.
— Тебе можно так звать. — как-то ласково сказал он.
— Можно я хоть рядом сяду?
— Мне тогда будет неинтересно.
— Я так устала и еще должна с тобой спорить? Что за вечер такой? Вечер споров.
— А ты не спорь. — он поставил миску рядом и стал расстегивать ее куртку. Яна хотела было воспротивиться, но потом передумала.
— Ну что? Доволен? — Яна опять не заметила, как перешла на "ты".
— Сейчас посмотрим. — закатывая рукав ее рубашки, ответил Альхор. — У тебя все плечо синее.
— Два раза на эту сторону падала. — ответила Яна, чувствуя, как на месте ушибов начинает ощущаться приятная прохлада. Боль начала уходить. — Что это за мазь?
— Сало одной из тварей. Плюс травки лечебные. — ответил Альхор, втирая мазь ей в плечо.
— Еще бы она так не воняла, то цены бы ей не было. — вздохнула Яна, закрывая глаза. Усталость начала брать свое. Она даже не стала сопротивляться, когда он задрал ее рубашку.
— На обычном жиру у нее нормальный запах. Даже приятный. Бок у тебя тоже синий. — рассматривая синяки, сказал Альхор.
— Я вчера видимо на что-то налетела. — последнее, что пробормотала Яна, прежде чем уснуть.
— Вот и правильно. Тебе лучше не слушать наших разговоров. — тихо сказал Альхор, продолжая втирать мазь.
Глава 5.
— Усыпил? — убирая мазь, спросил Михаил.
— Ей полезно сил набраться.
— Она тебе доверяет.
— И не боится. Это плохо. А решать чего-то нужно. — вынимая заколку из ее волос, сказал Альхор. Волосы рассыпались по плечам, почти полностью закрывая ее лицо.
— Сегодня можно отсюда уходить. Как мы и планировали. — сказал Бык.
— Можем. Ночью охрана будет пьяная, отодвинем валун, что ход закрывает на ту сторону. Намажемся секрецией и пройдем мимо тварей. У нас сейчас даже есть клинок и дополнительная фляга. Плюс к этому добавляем аптечку и орехи. Девочка получит хороший урок, что злым дядям доверять нельзя. Это будет последнее, что она узнает в своей жизни, потому что отряд растерзает ее с рассветом. — обрисовал ситуацию Альхор. Они говорили тихо. Репутация Альхора держала остальных подальше от их землянки, поэтому никто не боялся, что их подслушают. — Или другой вариант. Вы уходите вдвоем сейчас, а я с утра. Выполню на нее два заказа от Иваныча и Леха. Пайка обещали дать и закрыть глаза на то, что мы покинем столь гостеприимный дом. Девочку с собой мы взять не сможем. Не приспособлена она к той жизни, что ждет нас в бегах. И даже не физически, а морально.