Виктория зажмурилась, прокручивая в памяти кошмарную сцену.
– Не сильно. Он успел только разорвать лиф платья и оцарапать меня. Сущие пустяки по сравнению с тем, что могло бы быть.
Аден тихо, но вполне отчетливо выругался. Сэр Доминик промолчал, однако переменился в лице. Виктория от души порадовалась, что они на ее стороне. Не дай бог испытать на себе силу гнева таких людей.
– Флетчер повалил меня на пол, но мне удалось ударить его локтем в челюсть, и он упал не на меня, а рядом. Поэтому я смогла быстро вскочить на ноги. Мое сопротивление привело его в бешенство. Он был готов… готов… – Она прерывисто вздохнула. – Готов растерзать меня.
Хлоя взяла ее за руку.
– Успокойся, дорогая. Он больше не сможет причинить тебе никакого вреда.
– Я об этом позаботилась, не так ли? – попыталась пошутить Виктория, но ее робкая попытка явно не увенчалась успехом.
– Если вам тяжело, не надо рассказывать до конца, – участливо предложила Вивьен.
Виктория покачала головой. Что сделано, то сделано. Нечего малодушничать и жалеть себя.
– Спасибо, я справлюсь. Тем более, осталось совсем немного, – ответила она. – Флетчер схватил меня за ноги. Я вырвалась и пнула его. Он кубарем скатился с лестницы и через несколько секунд неподвижно лежал на плиточном полу в неестественной позе. Я бросилась вниз в надежде, что ему еще можно помочь. Но, заглянув в его неподвижные стекленеющие глаза, поняла, что убила человека. И это ужасно, каким бы мерзавцем он ни был.
– Виктория, тебе не в чем себя винить, – твердо произнес Аден. – Не ты затеяла эту грязную игру.
– Аден прав, – сказала Хлоя. – Флетчер пал жертвой собственной низости. Он предвкушал легкую победу, но просчитался. Слава богу, у тебя хватило сил и отваги одолеть его.
– Я вовсе не такая отважная. Мне было страшно, – призналась Виктория. – Но я внучка хозяина постоялого двора. Дед с ранних лет учил меня давать отпор пьяным и развязным посетителям. Очевидно, я хорошо усвоила его уроки. Может быть, даже слишком хорошо.
– Итак, Томас Флетчер отправился к праотцам. А ты? – спросил Доминик.
– Я побежала наверх, разбудила одну из нянь, сказала ей, что с мистером Флетчером произошел несчастный случай, и попросила привести дворецкого и экономку. Потом пошла к себе в комнату и набросила шаль, чтобы прикрыть разорванное платье. – Она поморщилась: – Напрасный труд. Няня, безбожно преувеличивая и на ходу выдумывая пикантные подробности, рассказывала каждому встречному и поперечному, в каком непристойном виде я к ней явилась после происшествия.
– Как отнеслись к ее россказням экономка и дворецкий? – спросил Доминик.
– Они знали ей цену и не поверили. В отличие от многих других обитателей дома.
Леди Уэлгейт точно поверила. Она снова и снова расспрашивала говорливую няню, а та заливалась соловьем. Эта девица терпеть не могла Викторию, утверждая, что «она слишком много о себе воображает». Такова участь гувернанток. Хозяева смотрят на них свысока, а слуги завидуют якобы привилегированному положению.
– Вскоре вернулись хозяева дома. Сначала приехала леди Уэлгейт, не так ли? – уточнил Доминикк.
Виктория кивнула.
– Да. Ее светлость, едва войдя в дом, увидела двух лакеев, несущих тело, и немедленно забилась в истерике.
К тому времени Виктория успела переодеться, причесаться и коротко изложить свою версию событий дворецкому и экономке. Слава богу, они поверили ей, а не пресловутой няне. Умудренные опытом слуги не любили мистера Флетчера, хотя, конечно, держали свое мнение при себе. Жаловаться леди Уэлгейт на выходки ее брата было бессмысленно и опасно. Никому не хотелось в мгновение ока вылететь с работы без рекомендаций.
– Ты говорила мне, что лорд Уэлгейт вел себя очень достойно, – напомнил Доминик.
– Да. Он уговорил жену прилечь в спальне, потом послал за коронером, рассказал ему о домогательствах мистера Флетчера и твердо заявил, что не считает меня виновной в его гибели.
Хлоя с облегчением выдохнула.
– Страшно представить, чем бы все обернулось без поддержки лорда Уэлгейта.
– Я ему безмерно благодарна, – сказала Виктория. – Сначала коронер был настроен против меня, поскольку леди Уэлгейт не пожелала отлеживаться в спальне и довела до его сведения, что я убила ее брата с заранее обдуманным намерением.
– С каким таким намерением? – изумился Аден.
– Заранее обдуманным, – повторила Виктория, чувствуя, как горят ее щеки. – Видите ли, по мнению леди Уэлгейт, я пыталась соблазнить ее брата и вынудить его на мне жениться. Он не поддался на мои уловки, и тогда я убила его из мести.
– Сущий бред! – воскликнула Вивьен. – С чего ей вздумалось сочинять подобные небылицы?
– Леди Уэлгейт намного старше мистера Флетчера. Их мать умерла, когда он был еще ребенком, и ее светлость практически вырастила его. Она обожала брата и потрясена его смертью, – объяснила Виктория.
– Безусловно, леди Уэлгейт постигло большое горе, – сухо произнесла Хлоя. – Но это не дает ей права вопреки очевидности обвинять тебя в умышленном убийстве.
– Она чрезвычайно настырна и вполне могла убедить коронера, – сказал Доминик. – Еще раз спасибо лорду Уэлгейту. Он позволил Виктории послать мне записку с просьбой о помощи. Это была отличная идея, дорогая.
– Я просто не знала, к кому еще обратиться, – призналась она. – Мои брайтонские родственники не смогли бы помочь мне в такой ситуации, даже если бы захотели.
Не то чтобы родные плохо к ней относились, вовсе нет. Они были по-своему привязаны к ней, особенно тетушка Ребекка. Однако им вполне хватало ее скандального появления на свет, и они наверняка не жаждали вновь оказаться в центре скандала.
– Рад, что пригодился, – улыбнулся Доминик.
Он приехал в Уэлгейт-Мэнор на следующий день после происшествия. Лорд Уэлгейт сразу провел его в кабинет, где уже ждали коронер и врач. Посовещавшись, они сошлись на том, что смерть Флетчера стала результатом случайного падения с лестницы, а Виктория свободна и может уехать с Домиником. От воплей леди Уэлгейт едва не полопались окна, но лорд Уэлгейт был непреклонен. Он явно стремился избежать публичного дознания, не желая предавать огласке неприглядное поведение своего шурина.
– Ну, вот и славно, – обрадовалась Вивьен. – Все прояснилось, и можно вздохнуть спокойно.
– Не совсем, – сказал Доминик. – Сегодня утром я получил письмо от лорда Уэлгейта.
– Возникли некоторые осложнения, – пояснила Виктория. – Вчера вечером в Уэлгейт-Мэнор приехал отец Томаса Флетчера. Его не удовлетворяет решение коронера. Мистер Флетчер старший и его дочь требуют арестовать меня за преднамеренное убийство.
– Они ничего не добьются, – сердито отрезал Адам.
– А вдруг добьются? – с дрожью в голосе спросила она.
– Виктория, вспомни, о чем мы с тобой говорили сегодня утром, – ответил Доминик. – Предоставь мистера Флетчера мне. А сама подумай о том, что ты собираешься делать дальше.
Она только об этом и думала – когда ей удавалось отогнать навязчивые мысли о виселице.
– Я должна найти работу. Хотя без рекомендации вряд ли могу рассчитывать на хорошее место.
Совсем недавно Виктория надеялась через несколько лет накопить денег и открыть частную школу для девочек. Теперь ее мечта казалась почти неосуществимой.
– Может быть, не стоит так быстро возвращаться к работе? – спросила Хлоя. – Мы будем рады, если ты поживешь у нас.
Это было заманчивое предложение. В уютном доме Доминика и Хлои царила атмосфера мира, согласия и изысканной простоты. Здесь жили в полном достатке, но без показной роскоши. В отличие от большинства представителей знати, сэр Доминик Хантер не кичился богатством и могуществом, хотя был влиятельным вельможей из узкого круга приближенных принца-ре- гента.
Принц-регент…
Виктория ни разу не видела своего отца и не надеялась когда-нибудь увидеть. Сэр Доминик мог сколько угодно повторять, что она равноправный член семьи, но на самом деле это не так. Внучка хозяина постоялого двора никогда не станет ровней хозяевам жизни.
– Вы очень добры, – сказала она, – но мне нужно найти новое место. И чем скорее, тем лучше.
Хлоя покачала головой.
– Не понимаю, зачем так торопиться.
– Совершенно незачем, – вмешалась Вивьен. – Вы можете погостить и у нас с Аденом. Вам нужно прийти в себя и отдохнуть в теплой семейной обстановке.
– Я вам необычайно признательна, – ответила Виктория. – Но мне правда не терпится побыстрее заняться делом. Я люблю свою работу. Мне нравится учить детей. Больше всего на свете я боюсь, что после этой кошмарной истории не смогу…
У нее перехватило дыхание. Работа наполняла ее жизнь смыслом, давала пищу уму и согревала душу. Какое удовольствие видеть счастливое лицо ребенка, впервые самостоятельно прочитавшего сказку или стихотворение. Что может быть лучше, чем вместе с детьми каждый день открывать мир заново.
Хлоя подала Виктории бокал бренди.
– Не волнуйся, дорогая, Доминик и Аден обо всем позаботятся.
– Безусловно, – сказал Доминик. – Однако я считаю, что Виктории нужно как можно скорее уехать из Лондона.
Аден кивнул.
– Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Это самый надежный способ предотвратить слухи и сплетни.
Виктория понимала, что даже малейший намек на скандал перечеркнет ее мечты об открытии частной школы. Единственное ее достояние – безупречная репутация. Если ее имя свяжут со смертью Флетчера, она не отмоется от этой грязи до конца своих дней.
– И куда же мне деваться? – спросила она. – Если у вас нет на примете подходящего места, сэр Доминик, я размещу объявление в газете.
– Ни в коем случае, – возразила Вивьен. – Не хватало еще устроиться по объявлению в первую попавшуюся семью и вновь оказаться в сомнительной ситуации.
В разговоре возникла пауза.
Доминик погрузился в задумчивость, затем пристально посмотрел на Викторию.
– Собственно говоря, я знаю семейство, которое нуждается в услугах гувернантки. Скажи, дорогая, как ты смотришь на то, чтобы провести зиму в Шотландии?
Глава 2
Виктория задремала, но тут ее снова тряхнуло, да так, что она едва удержалась на пухлой подушке сиденья. Сказать, что дорога была плохой, значило не сказать ничего. Роскошную карету капитана Алека Джилбрайда то и дело швыряло из стороны в сторону. Оставалось только гадать, доберется ли она до цели или сломается и застрянет посреди дикой шотландской глуши.
– Мне очень жаль, мисс. Я думал, вы еще немного передохнете до приезда в замок Кинглас. Вот ведь зубодробительная колдобина, будь она неладна… – грустно усмехнулся капитан.
Виктория подавила зевок и поправила капор. Ей уже давно не удавалось спокойно поспать. Страх и тревога проникали в ее сны с удручающим постоянством, но Виктории не на кого было жаловаться. В конце концов, кто, кроме нее самой, виноват в ее кошмарах? Уж точно не Алек и его семейство: они окружили свою гостью заботой и вниманием.
– Ничего страшного, я в полном порядке, – ответила она и отодвинула занавеску. По мере того, как они продвигались на север, природа становилась все более дикой. Сейчас горизонт уже застилали кряжистые горные вершины, а вдоль дороги поднимались заросшие кустарниками холмы. – Я слегка вздремнула и, похоже, упустила замечательные виды.
– Местность вокруг фьорда Лох-Лонг весьма живописна. Надеюсь, на вас она уже производит неизгладимое впечатление, особенно в сочетании с нашими отличными шотландскими дорогами, – подмигнув, сказал Алек.
В ответ Виктория выдавила улыбку:
– О, я уверена, эти виды надолго останутся в моей памяти, если мой мозг перестанет болтаться в черепной коробке.
Ранним утром они пустились в путь из особняка Джилбрайда в Глазго и уже через несколько часов оставили за собой обжитую равнинную часть Шотландии, приближаясь к первой горной цепи, за которой начинались высокогорья. После деревни Аррохар они свернули с объезженной главной дороги, и дальше становилось только хуже. Виктория испытывала сильное желание дойти до Кингласа пешком, несмотря на холод.
– Мы скоро прибудем, мисс Найт, – проговорил Алек. – И тогда можно будет с удовольствием выпить горячего чая и отдохнуть.
– С нетерпением жду этого момента. И, пожалуйста, зовите меня Виктория. Мне кажется, мы можем общаться друг с другом менее официально, как товарищи по несчастью.
Алек улыбнулся.
– Пожалуй. Давненько я тут не ездил. Люди в основном предпочитают добираться по воде, если им нужно достичь западного или северного побережья. Думаю, понятно, почему они выбирают такой вариант. Я чуть не потерял зуб после прошлой кочки!
– Так мило с вашей стороны поехать вместе со мной, но вы вовсе не обязаны были этого делать. Я вполне могу путешествовать в одиночку, о чем и сказала сэру Доминику. Мне так неудобно, что сначала вам пришлось принять меня в Глазго, а теперь еще и сопровождать, чтобы представить графу Арнпрайору.
Виктория начала сильно сомневаться в правильности решения покинуть Лондон, принятого больше недели назад. Ее не покидало ощущение, что она спасается бегством. Поспешное исчезновение безусловно не могло положительно сказаться на ее репутации. Может показаться, что она бежала с места преступления.
Если ее репутация так важна, почему она не осталась и не стала рассказывать правду всякому, кто готов выслушать?
Виктория напомнила себе, что Доминик и Аден настаивали: они лучше справятся с кризисом без нее, ей нужно только молчать. Лучший способ борьбы со сплетнями – не давать повода для их возникновения, без устали повторял сэр Доминик.
Алек тем временем ответил ей:
– Сопровождать вас – сплошное удовольствие для меня, Виктория. Кстати, погода совсем неплохая. Вы даже не представляете, что тут творится в январе.
– Звучит настораживающе.
– Вы еще окрепнете тут у нас, чужачка, как пить дать. После стаканчика-другого виски и пары слоев фланели все сложится наилучшим образом, – заявил Алек с нарочито жутким шотландским акцентом, поигрывая бровями.
Виктория рассмеялась. Как бы ни выражался капитан Джилбрайд, он вовсе не походил на неотесанного горца – хотя телосложение у него было достаточно крепкое. Все-таки он сражался в армии Веллингтона и был наследником графства, бегло говорил на четырех языках и приходился ей кузеном. Впервые Виктория услышала о нем накануне отъезда из Лондона; все новые и новые родственники обнаруживались с впечатляющей быстротой.
Когда она только приехала в Глазго, ей было жутко неловко, но Алек и бровью не повел, выслушивая ее сбивчивое объяснение. К тому времени ему уже пришло письмо от Доминика, и вдаваться в щекотливые подробности не пришлось. Джилбрайд взял ее ладонь и сказал по-простому, что Флетчер еще легко отделался. Попади он в руки Адену или сэру Доминику, ему пришлось бы гораздо хуже.
Виктория была поражена теплой реакцией Алека на ее появление. Она занимала совершенно другое, более низкое положение в обществе, тем не менее Джилбрайд приветствовал ее как близкую родственницу.
– Вы все так добры ко мне, – промолвила она, почувствовав необходимость снова поблагодарить капитана. – Право, я не знаю, чем заслужила такую доброту.
Алек хитро улыбнулся:
– Вам не нужно ничего заслуживать. Вы – часть семьи.
– Но ведь вы едва знаете меня. Я всего несколько дней назад появилась на пороге вашего дома, и вот вы уже оставили жену и родных и спешите со мной невесть куда.
– Ха, у меня вошло в привычку действовать на нервы супруги. Поверьте, она рада отделаться от меня на пару дней.
Лицо Джилбрайда буквально сочилось искренностью, но от взгляда Виктории не укрылась искорка задора в его глазах. Да, так она и поверила, что такой обаятельный красавец способен раздражать женщину в здравом уме.
– Неужели? – спросила она.
– Иди и правда иногда злится на меня. Но вот отделаться от меня… – На лице Алека снова показалась лукавая улыбка. Нет, избавиться от него никто не хочет. Виктория подозревала, что, как и Аден, Джилбрайд очень счастлив в браке.