Второй меня не слишком напугал - хоть и было чего бояться. А напугал меня доктор. Такой одухотворённой улыбки уверенного в себе человека я никогда не видел на трупах. Все его тело буквально похоже на дуршлаг. Его качали пулями основательно - с чувством, с тактом, с расстановкой. Издевательство и отмщение читается в пулевых отверстиях на его теле.
Че он лыбится - для меня загадка. Может колёс наглотался? А может...? Не знаю. Я о нем хорошо думать не могу - он мне иголку воткнул в причинное место.
Отверстий в стенах очень мало. Сразу видно работают профессионалы - в молоко пули не посылают. Как правило, такие отверстия всегда в сопровождении кровавых брызг - это когда пули проходят тела навылет.
По пути встречается много трупов. Есть среди них и вредные. Проходишь около такого - хоть на лицо ему наступи - не пошевелится. Пройдешь немного и чувствуешь попадания пуль в жизненно важные места. Трупы оказываются подранками. Притворятся, их учили профессионалы. Прекрасный и действенный приём - против обычных людей. Бесполезный против меня.
Приходится возвращаться и совершать контрольные выстрелы. Совесть не грызет. С расстояния по таким попасть сложно - как правило, они всегда прячутся под трупами. Глаза, лоб, прическа и рука со стреляющим пистолетом - это всё что я вижу. Всегда, по пути к таким подранкам моё тело рвут пули. Они не останавливают стрельбу до последнего - патрона или вздоха - каждый раз по-разному.
С каждым шагом звуки выстрелов усиливаются. Я заглядываю за поворот. Вижу четверых «проверяющих». Они не заглядывая в дверной проём посылают туда пули. Поздно они меня замечают. Начинаю беспорядочную стрельбу в направлении «проверяющих». Только один успевает открыть по мне огонь. Две обоймы - четыре трупа. Стрелок из меня не очень.
- Свои! - кричу я.
- Заходи.
Я захожу. Открывается печальная картина. Молодой человек стоит в полный рост. Из множества дырок от пуль, на его теле, сочится кровь. Он на них не обращает внимания. На моих глазах, его раны затягиваются.
За ним прячется девушка. Её голова выглядывает из-за правого плеча. Я встречаюсь с ней взглядом.
Тело моё парализует. Я не могу пошевелиться. Отвести взгляд от её глаз тоже не могу. Молодой человек держит пистолет - дуло смотрит мне прямо в правый глаз. Оцепенение длится пару секунд.
Я с трудом начинаю шевелить конечностями. С великим трудом получается отвести взгляд от чарующих женских глаз. После того как это сделал оцепление вмиг исчезло - только пару волн мурашек пробежались по всему телу. Вот почему «чистильщики» не заглядывали в проём - боялись замереть без движения.
- Девушка вы б по аккуратнее с этим. Я, конечно, понимаю что везде враги. Но я свой.
- Свой виновник торжества. - Она буквально выплёвывает эти слова.
- Моё почтение. - Я делаю движение рукой, показывая снятие несуществующей шляпы.
Молодой человек делает такое же движение с вымученной улыбкой на лице. Ему больно - теперь это скрывать нет нужды.
- Вы тут спрячьтесь, я пойду остальных спасу.
- Мы... кккхее... с вами. - Молодому человеку с трудом даются эти слова.
- Нет. Некоторые притворяются мёртвыми, стреляют в спину. Я это переношу нормально. Ты тоже вытерпишь несколько таких попаданий. Она нет. Или я чего-то не знаю? Барышня вы умеете не умирать от выстрелов?
Барышня в ответ машет головой.
- Для регенерации его организм расходует свои запасы. - Я указываю на парня, тот уже готов свалиться в обморок. - Накормите его чем-нибудь.
Девушка в ответ кивает. Затем ныряет под мышку парня. Теперь он может опираться на неё. Парень худой, жилистый. Девушка еще худее его. У неё с трудом, получается, дотащить его до, изрешеченного выстрелами, дивана.
За дальнейшим я уже не следил, развернулся и пошел на звук ближайшей перестрелки. Теперь стреляют с двух сторон. Интересно кто там, в третьем месте, победил?
По дороге присматриваюсь к кучам тел. Иногда стреляю по особенно подозрительным. Параллельно прислушиваюсь к своему организму. Вроде все нормально. Мозг четко выполняет поставленную задачу.
Я дохожу до комнаты - в ней лестница, которая ведет в мансарду. Там живет начальство. По дороге я видел их трупы. Интересно кто там сейчас? Из комнаты слышатся выстрелы.
Я точно также, не мудрствуя лукаво, пру напролом. Вижу троих. Высаживаю две обоймы с двух рук. Некто не пережил моего шквала пуль.
- Есть кто живой?
- Допустим. - Я слышу молодой мужской голос.
- Свои. Я поднимаюсь, не стреляйте.
Я прохожу два лестничных пролёта. Захожу в мансарду. На меня смотрят три дула пистолета. Тот, кто кричал мне в ответ, берёт слово:
- Как я понял стрелять в вас бесполезно?
Я взглянул на себя. Большая дырища в пиджаке напротив сердца, такая же напротив печени - как спереди, так и сзади. Стреляли в меня профессионалы - они ни промахивались. Били наверняка.
В ответ я только пожимаю плечами. Я в чем-то их понимаю. Виновник кровавого торжества - звучит как клеймо. Я с этим ничего поделать не могу. Эти трое - парень и две девушки - с большим удовольствием убили бы меня. Я их понимаю - я б, на их месте, убил.
- Вы тут пока что спрячьтесь и не отсвечивайте. Скоро сюда придут двое, девушка и парень. Может быть, вы их знаете. Я пойду в подвал. Там еще сопротивляются.
Получаю в ответ три кивка. Разворачиваюсь, спускаюсь по лестнице. Иду в сторону комнаты с «парочкой». Слышу выстрелы с той стороны. Ускоряю шаг. Выруливаю из-за поворота, надеясь увидеть чистильщиков. Гора падает с плеч.
На меня опять смотрит дуло пистолета. Он в руках парня. У девушки видимо нашлась еда - сейчас он выглядит бодрее. Все отверстия на его теле затянулись.
Он перестаёт в меня целится. Переводит пистолет на ближайший труп с целой головой. Выстрел. Парень чистит путь, от подранков. С целями не заморачивается - стреляет во всех, у кого нет лишних дыр в голове.
- «Что ж... цинично, но логично».
- Бери девушку, и идите в мансарду. Там наши. Трое. Перед лестницей покричите, чтоб вас не пристрелили. Путь чист. Я в подвал.
Он лишь кивает в ответ.
По дороге в подвал я заскакиваю в место, откуда раньше слышались выстрелы. Мне нужно узнать - почему их сейчас не слышно? Вдруг от туда придут чистильщики? Пусть уж лучше они в меня стреляют, чем в молодёжь.
Выстрелы утихли в химической лаборатории. Я выхожу в коридор, вижу одного шевелящегося чистильщика. Он с сумасшествием в глазах обыскивает труп своего коллеги. Видимо патроны ищет.
Чистильщик мужчина в годах. Короткий черный волос. Метис - в его лице просматриваются азиатские черты. Небольшой животик. Из правой ноги торчит берцовая кость. Левой он тоже старается не двигать.
- А что ты там делаешь? - слышится голос из лаборатории.
Из дверного проёма выходит Иван Андреевич - глава наших химиков. Видит, что чистильщик ищет патроны. Делает два быстрых шага и со всей силы бьёт ногой по руке. Я слышу хруст.
- Переломанных ног тебе мало что ли?!
Глаза чистильщика похожи на два блюдца. Может это от боли в руке и переломанных ногах, а может он увидел, что химик держит в руке.
- Смотри, что у меня для тебя есть! - С таким выражением голоса только презентации устраивать.
Химик подносит бутыль с коричневой жидкостью к лицу чистильщика.
- Это кислота! Извини, чистить её, не было времени. Открой ротик.
Чистильщик покрепче сжимает зубы. Иван Андреевич наносит удар в солнечное сплетение. Попал. Чистильщик делает резкий выдох и открывает рот. Химик резко приседает и вставляет бутыль.
Ёмкость начинает булькать - кислота полилась в чистильщика. В целой руке у него зажат пистолет. Он начинает наносить удары рукояткой, целится в голову химика. Все они попадают точно в висок. Химика это мало волнует - он даже не шатается. Иван Андреевич сосредоточен на удержании ёмкости с кислотой.
Чистильщик понимает, что все его удары бесполезны. Роняет пистолет. Затем он вдавливает большой палец правой, целой руки в глаз химику.
- Ах, ты ж тварь! - химик отскакивает, спотыкается о чей-то труп и падает.
Иван Андреевич быстро поднимается, подскакивает к чистильщику. Тот уже почти выплюнул пустой бутыль. Резко приседает, хватает уже пустой бутыль, заталкивает обратно в глотку чистильщика. Затем он бьёт по ёмкости ладошкой. Потом еще раз, и еще. На пятый удар бутыль лопается.
Осколки стекла падают на лицо чистильщика. Химик продолжает наносить удары раскрытой ладонью, по лицу. Его не смущают впившиеся в ладонь стеклянные осколки. Чистильщик пытается отбиваться целой рукой. У него это плохо получается.
Иван Андреевич останавливается. Чистильщик еще жив - это удивительно. Все его лицо - один кусок кровавого мяса. Глаз нет - стеклянные осколки емкости впивались в них сквозь веки. Он продолжает отмахиваться рукой, ожидая удара. Химик спокойно стоит над ним. Смотрит на окровавленную ладонь. Он достаёт из кармана пинцет и начинает выковыривать осколки стекла.
Извлеченные осколки он без всякой злобы кидает в сторону чистильщика - не особо заботясь о попадании.
- Кккхммм...
Иван Андреевич поворачивает голову в мою сторону. Машет мне окровавленной ладонью. Я машу ему в ответ рукой с зажатым пистолетом.
Признаться, его вид меня напугал. Сквозь целый халат проступают пятна крови - видимо он его поменял, когда ходил за кислотой. Кровавая дорожка, - она начинается от левого глаза. Точнее из места, где был глаз. А вот во втором глазе... столько меланхолии я еще ни разу не видел в одном глазу. Всю картину дополняет лёгкая грустная улыбка на лице.
- Может его добить, чтоб не мучился? - Делаю предложение я.
- Нет. Пускай мучается. Этот у них главный. Сомневаюсь что самый главный. - Иван Андреевич вытаскивает еще один осколок из руки и бросает в чистильщика. - Он отдавал приказы, его слушались.
- Там в подвале еще стреляют. Я туда. Выжившие сейчас в мансарде.
- Я, пожалуй, с вами пойду. Не против?
- Конечно, мне помощь понадобится. Вооружитесь.
- Нет я уж как-нибудь ручками. Я крови не боюсь.
- Регенерация расходует ресурс организма. Вам нужно поесть.
Химик мне ничего не отвечает. Достаёт из кармана антрацитового цвета шарик, кладёт его в рот. Глотает.
- Я поел.
Я в свою очередь достаю скрюченный в небольшой клубок гвоздь. Повторяю все движения за химиком. Мы улыбнулись друг другу.
Если он захочет меня убить - у него это получится. Боюсь даже представить, как будет выглядеть моя смерть. Этого чистильщика он не жалел. Но несмотря не на что, я поворачиваюсь к нему спиной - беру курс на спуск в подвал. Химик следует за мной.
Хрипы чистильщика постепенно отдаляются. Он всё еще отмахивался от несуществующего врага.
Мы выходим в коридор. В нем находится дверь - за ней лестница, ведущая в подвал. Выстрелы все еще слышатся. Я замечаю, что они начинают приближаться.
Из проёма выскакивает чистильщик. Он изранен. Раны не от пуль - синяки, переломы, кровавые подтеки. За ним выскакивает второй. Затем третий. Всего их семеро.
Когда выбегает последний в проём летит шквал пуль. Четыре пистолета стреляют не останавливаясь. Они не обращают внимания на нас. Мы не даём о себе знать. Я наблюдаю. Мне интересно - химику тоже.
Они быстро перезаряжаются и опять начинают стрелять в проём. Затем опять перезаряжаются, но не стреляют. Держат проём под контролем. Я замечаю - на лицах у них ужас. Они видели что-то очень страшное - только это их сейчас заботит.
Самый старший из них - седовласый подтянутый старикан, с лицом как у скелета, которое отчасти закрывает аккуратная бородка - начинает отдавать приказы:
- Серёжа, Саша помогите Вове. Остальные прикрывайте отход. Идем к главному выхо... - тут он поворачивает голову, замечает нас.
Резко наводит пистолет и начинает стрелять. Я стою впереди, химик за моей спиной. С автоматной очередью я получаю пули - сначала в лоб, потом в сердце, затем в печень, правое колено, левое. Я начинаю заваливаться на спину, открываю огонь в ответ. Стреляю в их направлении. Замечаю, как из-за меня выбегает Иван Андреевич.
В эту же секунду из проёма вылетает миниатюрная тень. Я не понимаю что это. Затем она останавливается. Это миниатюрная рыжеволосая девушка. Её рука пробивает голову заднего чистильщика насквозь.
В следующее мгновение она опять пропадает. Я вижу только смазанное движение. Еще мгновение и из лица второго чистильщика торчит миниатюрный кулачок.
Химик успевает убить только двоих. Как я понял - не одна моя пуля не нашла цели. Кажется, я кого-то ранил - да и только.
- Спасибо, что отвлекли их.
Я слышу приятный низкий женский голос, который никак не подходит столь миниатюрной девушке.
- Да не за что Машенька. - Отвечает химик.
Я не могу встать - колени еще не зажили. Я оперся на локти - внимательно рассматриваю Машу. Очень красивое тело, такое вызовет желание, даже у последнего импотента. Сейчас оно покрыто ожогами. Я уже видел такие ожоги - они остаются от пуль проходящих очень близко от тела. Она действительно умеет очень быстро двигаться.
Маша замечает меня.
- Здравствуйте Мария.
- Тебя не убили?
- Ну, уж извините.
- Жалко.
Я в ответ пожимаю плечами.
- Наши в мансарде. Вы идите я вас догоню.
Они не сказав не слова, идут в мансарду. Я остаюсь ждать, когда заживут колени. Уже через пять минут я неуверенной походкой двигаюсь в сторону места сбора выживших.
Колени зажили буквально через минуту, но вот боль осталась. Известная стариковская болезнь. До расшифровки Сигнала я мучился с коленями. После того как мне их прострелили, вернулся дискомфорт который я уже давненько не испытывал. Четыре минуты я переубеждал собственный мозг, что все нормально. Он мне не сильно поверил. Ну, ничего - через пол часика пройдет.
Я подхожу к лестнице ведущей вверх. Кричу:
- Свои.
Поднимаюсь по лестнице. Выхожу в коридор. Там на полу сидят все выжившие. Они посмотрели на меня - ни одного дула смотрящего в мою сторону я не увидел.
- Алексей Ипполитович, мы решили прорываться. - Слово взял химик.
Я только и смог что кивнуть. Все решили без меня. Судя по взглядам окружающих, которые они старательно отводят - это не все новости.
- И это еще не все. Мы решили разделиться на две группы, одна пойдет на север вторая на юг. Одна группа моя, вторая ваша.
- Дайте угадаю, со мной никто кроме меня не пойдет?
Наверное, они заготовили, какую-то речь, или жутко важную причину - почему именно так, но я несколько обломал им игру.
- Никто не согласился. - Слышу такой приятный, и такой безжалостный голосок рыжей молнии.
- Кто-нибудь слежку за особняком вырубил?
- Я как-раз, поэтому в подвал и побежала.
- Ваша группа куда пойдет? - Снова говорит химик. - Мы можем бросить монетку.
От учтивости в его голосе меня передергивает - внутри. Внешне я остаюсь спокоен.
- Я пойду на север. - Моё лицо ничего не выражает, кроме усталости. - Как говорил один мой знакомый арестант: Это последней басятский подгон вашей хате. Как услышите выстрелы, выждете десять минут и прорывайтесь. Они будут, не сомневайтесь. Секретов за забором прибавилось. Скрываться им незачем, будут стрелять без глушителей.
Я разворачиваюсь, спускаюсь по лестнице. По дороге к северному выходу обыскиваю несколько трупов - взял про запас еще два пистолета, и два десятка обойм.
Я прислоняюсь спиной к стенке, справа от северного выхода. Нет, так дела не делаются. Горечь и обида тянут меня к земле - в таком состоянии могу наделать ошибок.
Я все прекрасно понимаю. Вот буквально все. На душе от этого понимания легче не становится. Я со всех сторон смотрю на ситуацию. В конце концов, я и так собирался один прорываться. Какой черт меня дернул спасать этих... И все ради того чтоб получить плевок в лицо. Аккуратный, тактичный, обыгранный и оговорённый - но все же плевок.
- Да черт с ними. Ха... да и вообще, я на их месте, тоже не согласился бы идти со мной.