-Ну и что они мне сделают толпой? Ну, побьют, и что дальше? Дальше я их буду ловить по одному, и избивать ещё сильнее. Чем в итоге кончится, сами завоют и запросят мира, зато поучу этих козлов.
-Ты знаешь, эти совсем без тормозов, и тот придурок, которому ты навешал особенно, они могут и ножом пырнуть насмерть, и никто не узнает кто и почему. И никто ничего не скажет.
-И многих они ножом пырнули?
-Ну, пока никого, но с ними никто и не связывался так чтобы всерьёз и в одиночку.
-Ладно, проехали. Я с ними разберусь потом сам. Хлюпики сильны только пока толпой, да и то...
-Хлюпики? Да у них есть парни настоящие каратисты, они тут...
-Да мне пофиг.
-Ну, как знаешь, только это последние подонки, и с такими лучше не связываться.
-Так он сам наехал.
-Ну, надо было отойти и всего делов.
-Что ж, значит, придётся им обломать об меня зубы. Пора преподать подонкам урок и сделать это массово.
-Да друг, ты попал, ты даже сам не понимаешь, как попал.
-Всякая мразь ведёт себя так лишь до тех пор, пока ей всё сходит с рук безнаказанно, это я хорошо понимаю. И таких людей, надо останавливать сейчас, когда их может остановить обычная милиция или хотя бы директор школы. Пока они маленькие. Причина, почему сейчас происходит в нашем обществе всё это дерьмо, именно в том, что такие боевые бригады козлов никто даже не пытался остановить сразу, ещё тогда, когда остановить их было не сложно. У нас же была милиция, было КГБ, но КГБ не было дела до простых бандитов, они думали только о себе и больших чиновниках, и вот выросло поколение ублюдков, и сейчас растёт ещё одно новое поколение ублюдков.
-Проблема в том, что ты не КГБ, и в лучшем случае, всё кончится тем, что они изобьют тебя до полу смерти, и ты отправишься в больницу, а в худшем, вообще убьют, у них же тормозов нет совсем. Это же мразь и отморозки. Ты просто их не знаешь.
-Знаю, и знаю, на что они способны, и знаю, на что способен я.
-Дурак ты, одно дело двоих побить, не самых сильных и крутых, другое дело тридцать человек с палками, ножами и камнями.
-Увидим.
Мы дошли до кабинета, я сел в классе за учебники, и начался урок. Я его благополучно отсидел, в конце урока на перемене в класс зашёл пиздюк, подошёл ко мне.
-Ты Александр Неонов?
-Я.
-Ренат передал тебе, что после уроков тебе устроят конец. Тебя встретят, и тебя...
Я взял его за ухо, сжал довольно сильно.
-Эй, ты.
-Чего? Я же так передать, я тут не причём.
-Слушай ты мразь, передай своему Ренату, что я сегодня утром предупредил его, он меня не понял. Теперь за это я его убью, и сделаю это в школе, сегодня, ещё до того, как занятия закончатся, ты меня понял щенок?
-Передам, только отпусти.
Я прошёл через класс, держа мальца за ухо, поставил у двери в коридор, резко отпустил ухо, а потом со всей силы пнул его под зад, он пролетел как ракета метра три, и плюхнулся носом на пол. Поднялся, и с побитым видом отправился передавать моё сообщение.
Искать этого отморозка и разбираться с ним до окончания занятий я не стал, и не собирался даже. Я был уверен в своих силах, и я был уверен, что смогу наказать их всех, и наказывать буду жестоко. Тем более, я понимал, что этот отморозок, не единственный из отморозков школы, и желательно было собрать всех самых законченных ублюдков школы в одном месте, и преподать им урок разово. Хотя мать и ругала меня в прошлом за драки каждый раз, тем не менее, она была просто дурой и не понимала, что всякой мрази съездить по морде и поучить святое дело. Тем более, что в мире есть не так много людей, которые имеют возможность проучить мудака, и большинству приходиться жить и терпеть, если природа наделила тебя силой, это порождает ответственность, а значит, я вроде как обязан был навести тут порядок. Чтобы человек, который никого не трогает, мог не беспокоиться за свою безопасность, мог постоять за себя.
Я вышел из школы, рюкзак у меня был за спиной, они все стояли толпой у входа школы, многих из них я видел и раньше, хотя они и не трогали меня. Побитый мною сегодня утром мудак, рядом с десятками товарищей покрепче сразу же направился в мою сторону.
-Ну что лох готов получить?
-Я вообще предпочёл бы разбираться не здесь, на крыльце у школы, тут вроде как учителя, и потом всем влетит. Пойдёмте в обычное место за школой, там нам никто не помешает, никто не увидит.
-Ну, пошли, так даже лучше.
-Сам хочет смерти, что ж. - Они поугарали.
-Вообще, я исхожу из того, что после боя со мной, никто из вас не сможет ходить на своих двоих вообще никогда.
-Ну-ну, смелый лох. - Они поугарали ещё раз, мне это даже напомнило толпу обезьян, а не людей.
Мы дошли до места за школой, где устраивались все разборки с согласия обеих сторон. Это было глухое и уединённое место, в которое никто лишний раз никогда не забредал, подальше от глаз взрослых. Я не стал предупреждать их и объявлять о начале боя, не дал им и подготовиться. Сразу сбросил с себя рюкзак с учебниками, кинул на землю вторую обувь, и очень быстро атаковал ближайшего ко мне соперника. Сразу схватил его за руку, двумя руками, и что есть силы, вывернул её, брызнула кровь, открытый перелом, он заорал от боли, я знал, что сломал ему руку и сильно. Раньше, я никогда никому ничего не ломал специально, но в этот раз сделал это специально, осознанно и максимально больно. Чтобы победить, я должен был вывести их всех из строя, покалечить, это единственный способ победить такую толпу. Потому что тупо надавать каждому по морде невозможно, взять на износ тоже. Они среагировали, двигались очень медленно и неуклюже, я поймал второго соперника также двумя руками за руку, вывернул её и сломал, второй заорал от боли и вышел из боя. Они нахлынули одновременно все и со всех сторон, их было слишком много, зажали, на руках повисло по несколько человек. На меня со всех сторон посыпался град ударов. Я был неестественно силён, даже сам как-то в прошлом не понимал насколько я силён и удивлялся себе. Я всё же вырвал руки, схватил одного из противников за руку и стал выворачивать. Примерно трое повисли на моих руках, пытаясь не позволить мне этого сделать, их было много, они мешались, как мухи, которые облепили меня со всех сторон, но я был слишком силён, кости треснули, парень заорал, но я не отпустил его, и провернул руку дальше. Он потерял сознание, но я не выпустил его руку, выворачивал дальше. Потом когда рука превратилась в кашу, я всё же выпустил его. Сзади в спину меня клюнули несколько раз, я сообразил, несколько мудаков достали ножи и порезали меня ими, но толи силёнок не хватило, толи ещё что, ножи в меня не втыкались, всего на сантиметр или два не глубже, просто порезы. Я понял, если сейчас не освобожусь, меня здесь убьют ножами. Я сосредоточился, сделал усилие, и провернулся, освобождаясь от захватов, отталкиваясь от других людей. Потом поймал того придурка, что ткнул меня в спину ножом, поймал его за руку, вынул из руки нож, и воткнул нож ему в глотку, потом дёрнулся и быстро нанёс сразу несколько ударов тем, кто держал меня, они заорали от боли и ужаса. В отличие от моего организма, в их тела клинок вошёл быстро и глубоко, по самую рукоятку и бил я сильно. Они отпустили меня, те, кто был ближе, бросились бежать, ещё несколько, из внешнего кольца, видно не видевшие, и не сообразившие что происходит, попытались броситься на меня в рукопашную, я легко порезал им руки и ноги, правда, порезы были не смертельными, хоть и тяжёлыми. Всё, все вояки в ужасе бросились врассыпную, всего я порезал человек восемь, из них трое валялись под ногами, истекая кровью с явно смертельными ранами. Я осмотрел поле боя, три почти трупа, ещё дёргаются на Земле, ещё трое лежат со сломанными руками, без сознания от боли. Я один весь измазанный в крови, с глубокими порезами на спине, все остальные убежали. Но мне было пофигу и не страшно, я знал, что вся школа знала, что они собирались меня сегодня после уроков убить, и если начнётся следствие, я защищался, потому что убил противников их собственным оружием, и вообще я малолетка. Впрочем, конечно, это мне с рук не спустят тоже. Я подумал, что не плохо бы избавиться от ножа, только вот куда его сунуть? Здесь найдут, а если пойду избавляться от него, то тогда я буду идти по улице, и все будут таращиться на меня, так нож не спрячешь. В конце, я, немного подумав, решил, что спрятать нож не удастся, и лучший вариант, это стереть с него все свои отпечатки и просто оставить здесь. Нож вроде как не мой. А без отпечатков, попробуй, докажи, что это я им воевал. Я снял с одного из трупов его жилет, и тщательно вытер об него нож, потом собрался, осмотрелся, взял свой рюкзак, вторую обувь и пошёл к себе домой. Я знал, что я весь измазан в крови, и вообще, если подумать по лучше, учитывая наше законодательство, мне теперь не отмазаться, вообще никак. Особенно, если все покажут на меня. Я уже отошёл довольно далеко от места боя, как мне навстречу направилось три подонка, из тех, с которыми я дрался, они шли навстречу со мной медленно, держа руки вверх, остановились от меня, я встал напротив них.
-Ну что? Давай побазарим.
-Ну, давайте побазарим ребята, только если мне базар не понравится, я вас всех троих замочу прямо здесь. Совсем замочу, насмерть, потому что верю, что таких как вы надо просто мочить.
-Ясно, ясно, мы верим. Слушай, такое дело, мы ведь на тебя первыми наехали, и вся школа об этом знает, и хотели замочить, точнее, вроде как хотели вначале просто побить сильно, ну там руку сломать, но вышло так.
-Ну, допустим.
-Так вот, я к чему, если всплывёт, что мы коллективно хотели тебя замочить, твои порезы на спине от ножей. Мы ведь все на зону пойдём и ты и мы. То есть, как бы тебя посадят по любому, ты троих человек завалил, и ещё человек пять здорово поломал. Ну и нас посадят тоже, потому что вся школа показания даст, если дойдёт до суда. И там потом никто не отвертится, ты по малолетке получишь лет пятнадцать и я с парнями лет по семь минимум.
-Ну, как бы да, мы все крепко попали.
-Это верно, а на зону мы не хотим. И это никому не надо, ни нам, ни тебе. Так вот, есть предложение, как и нам на зону не сесть, и тебе отмазаться, и всем хорошо. И все молчать будем, а тебя мы больше никогда трогать не будем, и всем своим скажем, что ты пацан с понятиями.
-Говори.
-Драку нашу никто не видел, кто кого и как мочил, никто не видел также. Если болтать не будем, никто не подумает, что ты у нас рэмбо и смог шестерых завалить. А такую толпу разогнать... Просто, как бы никто не узнает, что там на самом деле произошло, и никто из наших не трепанёт по любому, и тебе оно не надо. Давай так, история такая. Мы пошли тебя бить, всей группой все вместе, но просто бить, без уголовщины, и вроде как начали толкаться, и собирались уже бить. А там из кустов выходит здоровый, бородатый мужик с ножом, чечен какой-то, кавказец, псих, и ни с того ни с сего начинает всех пиздить и ножом резать. Ну, мы в начале на него бросились, он наших порезал, раскидал, ну и все бросились от него бежать, и просто тупо слиняли. И ты вроде как не причём, текал с нами наравне. И никто из наших не виноват, ни ты, ни мы, и никто ничего не докажет, потому что свидетелей то нет, вины нет, сажать некого, а кавказца этого потом пусть ищут, и никто не докажет, что его не было, просто не нашли и всё. Тогда никто из нас вообще ни в чём не виноват, никто не сядет. Главное не расколоться, и одно и тоже говорить.
-Ясно, в принципе, меня такой вариант устраивает. Только в школе, чтобы не было больше никаких наездов ни на меня, ни на моих друзей.
-Без проблем. Тогда в общем, кавказец был бородатый, в чёрной кожаной куртке и в чёрных джинсах, обут был в берцы, нож у него был тот, которым ты наших ребят резал. Больше ты ничего не запомнил, он махнул ножом, не дотянулся, порезал тебе спину, ты испугался и бросился бежать. Всё больше ничего не помнишь, сейчас идёшь домой, и жалуешься родителям, мы тоже. Тогда никто не сядет, наши не стуканут, даю гарантию. И потом после всегда и всем рассказываем эту историю, а никакой драки на ножах между нами не было. Ну а если всё-таки проколемся, значит не судьба, тогда уж каждый сам за себя, сядем вместе.
-Хорошо, думаю, прокатит.
-Только учти, менты будут докапываться, могут сказать, что мы все прокололись, скажут, ты нас порезал, ты не колись главное, гни свою линию до конца, они часто на испуг берут. Так что давай, удачи, главное, не проколись, всё нормально будет, никому из нас не надо, чтобы эта разборка в реале всплыла, пойми простую вещь, нам говорить, что ты нас всех порезал, это признавать, что мы тебя замочить пытались, себе яму копать. То есть, поверь, никто из наших не стукнет до последнего, разборки просто не было и всё. Они ничего не докажут, главное, чтобы именно ты не прокололся.
-Я понял, договорились.
-Всё мы пошли, не боись пацан, выкрутимся.
Я и не боялся, я знал, что выкрутимся. Мне только не нравилось, что я иду на сделку с этой мразью, с мразью, которая пыталась меня убить, зарезать, подло, толпой и в спину. И эта мразь пыталась сегодня зарезать меня, а когда-нибудь подрастёт, и зарежет кого-то ещё, другого. И произойдёт это не один раз, а ещё много раз, и по всей стране, и во многих школах сейчас растут такие, и ещё хуже. Но ничего, будет им всем урок, хоть часть, хоть часть этих мудаков, но я наказал, и наказал серьёзно. Только в будущем надо быть умнее, а то действительно сяду, и мне совсем не хочется садиться из-за этого быдла. А чтобы наказать многих таких, а не одну группу, не один раз, нужно действовать совсем по другому.
Я благополучно дошёл до дома, милиция к счастью мне по пути не попалась ни разу. Открыл дверь, зашёл в квартиру, мамы не было, и это хорошо. Сразу направился в ванную, снял с себя испачканную кровью одежду, повернулся спиной к зеркалу, посмотрел порезы на спине, их было много, штук двадцать, не меньше и все довольно сильные. Если будут изучать врачи, не поверят они, что это мужик одним взмахом сделал, но что ж делать? Главное, что кровь уже остановилась, и ранки зарубцевались, и медицинская помощь мне не требуется, и это хорошо. Я выстирал одежду как мог, но пятна крови всё равно остались и заметить их было несложно, даже не особо напрягаясь. Вскоре вернулась мама, я вышел в коридор, вздохнул поглубже, и начал врать.
* * *
Меня вызвали из коридора в кабинет, я открыл дверь и зашёл, там за столом сидел толстый дядька лет сорока пяти, с погонами майора и пистолетом на поясе. Я сел напротив него на стул, расслабился.
-Итак, вы утверждаете, что убийство четырёх подростков совершил человек с кавказской внешностью?
-А почему четырёх? Вроде, говорили трёх...
-Четвёртому сломали руку слишком сильно, он умер от обширного кровоизлияния уже позже в больнице, не приходя в сознание.
-Печально.
-Итак, зачем вы находились после уроков за школой? Что вы там делали?
-Вообще, меня должны были побить, всей толпой, и вроде как уже начали бить, но потом появился тот дядька...
-То, что вас хотели побить, мне известно. Дальше. Тот человек пытался заступиться за вас?
-Нет, не пытался, он просто напал, и даже более того, порезал мне спину, несколько раз, только не дотянулся.
-Что-то здесь не клеится.
-Что не клеится?
-У вас на спине обнаружен тридцать один порез, и ещё одиннадцать порезов в других частях тела, сколько же раз вас должен был порезать тот дядька? И все порезы неглубокие, и каждый раз он промахнулся?
-Я не считал, всё произошло очень быстро.
-Слушай мою историю, она выстроена на основании показаний некоторых учеников школы, в том числе твоих одноклассников. Тебя пошли бить, а может и убить, целая школьная банда законченных отморозков, для того, чтобы помучить тебя, они нанесли тебе множество порезов. А потом появился тот человек, и, увидев, что они творят с тобой, набросился на них, и в порыве ярости убил несколько отморозков. И ты теперь боишься, и покрываешь их, а если бы ты сказал правду, то пойманного нами человека, который заступился за тебя, оправдали бы.
-Всё было не так, они не резали меня.
-Тьфу... Ты пойми, они тебе уже ничего не сделают, и даже их друзья, мы переведём тебя в другую школу, купим твоим родителям новую квартиру, никто никогда тебя не найдёт, а бандиты, убийцы, сядут в тюрьму.
-Я порезался об нож того дядьки, и да он нанёс мне много порезов, но не один из них не был глубоким. Мне очень повезло...
-Ладно, вали, будем считать, что ты просто трус. На суд я тебя вызывать не буду, а то ещё, чего доброго, написаешь в штаны.
* * *
Я вернулся в класс победителем, просто вошёл, и все замерли. Все знали, что произошло, хотя никто и не говорил, ни один школьник не поверил в официальную версию о бородаче маньяке. Все знали, что произошло, все понимали, что это сделал я, и они не одобряли, и даже боялись. Я улыбнулся, прошёл мимо одноклассников и сел на своё место, аккуратно, и не обратив ни на кого внимания. Ребята пошептались, и подошли ко мне.