— Здесь неподалеку живет Джером Клэйпул, мой старый приятель, — сказал он. — Хочу его проведать.
— Но бабушка ждет, когда мы привезем сухое мороже…
— Да, Джером мой старинный кореш, — прервал меня дедушка Джейберд, сворачивая к жилищу своего друга.
Проехав около шести миль, он остановился у ветхого фермерского домика, во дворе которого были свалены прогнивший диван, сломанная машина для отжимания белья и целая гора дырявых автомобильных покрышек и ржавых радиаторов. Насколько я мог оценить, мы уже пересекли воображаемую линию, проходящую между Зефиром и Догпэтчем, и уже несколько миль ехали по Табачной дороге. Судя по всему, дедушка Джейберд был не единственным корешем Джерома Клэйпула: у его дома уже стояло четыре машины.
— Выходи, Кори, — сказал мне дедушка Джейберд. — Мы всего на пару минут.
Мы еще не поднялись на крыльцо, а я уже учуял запах дешевых сигар. Дедушка Джейберд постучал в дверь: тук-тук, тук-тук-тук.
— Кто там? — осторожно спросили изнутри.
— Кровь и потроха, — отозвался дед.
Я испуганно посмотрел на него, решив, что он лишился и тех крох разума, которые еще имел. Дверь приоткрылась, отчаянно скрипя петлями, появилось вытянутое морщинистое лицо с темными глазами.
— А это кто такой?
— Мой внук, — ответил дедушка Джейберд и положил руку мне на плечо. — Его зовут Кори.
— Господи, Джей! — сердито заорал человек. — Какого хрена ты приволок сюда мальчишку?
— Все в порядке. Он не станет болтать. Ты ведь не станешь болтать, Кори?
Рука деда стиснула мое плечо.
Я совершенно не понимал, что происходит, но ясно было одно: эта ферма определенно не относилась к числу мест, посещение которых обрадовало бы бабушку Сару. Почему-то я вспомнил дом мисс Грейс на другой стороне озера Саксон и девушку по имени Лэйни, которая показала мне свой розовый язык.
— Нет, сэр, я не буду болтать, — ответил я.
Дедушкина хватка ослабла. Его тайна, в чем бы она ни заключалась, будет сохранена.
— Бодину это не понравится, — предупредил человек, стоявший в двери.
— Послушай, Джером, если Бодину станет невмоготу, он может засунуть свою башку себе в задницу, потому что мне на него наплевать. Так ты впустишь меня в дом или нет?
— Зелень есть?
— Уже дыру в кармане прожгла, — отозвался Джейберд, хлопнув себя ладонью по карману штанов.
Он потащил меня к двери, но я уперся:
— Дедушка, нам нужно отвезти сухое мор…
Он оглянулся на меня, и я увидел в его глазах частицу истинной натуры моего деда. Его взгляд полыхал, как далекая доменная печь. Он выражал нестерпимый голод, распаленный тем, что происходило в глубине этого дома. Сухое мороженое было напрочь забыто, да и вообще вся эта поездка за мороженым, по-видимому, была только частью плана, ничтожным фрагментом иного мира, начинающегося за шесть миль в сторону от шоссе.
— Иди за мной, я тебе сказал! — прорычал он.
Я продолжал упорствовать:
— Мне кажется, что нам нужно…
— Тебе ничего не должно казаться! — заорал на меня дед, и то, что тянуло его внутрь дома с такой нестерпимой силой, заставило его лицо исказиться от злобы. — Ты будешь делать то, что я сказал! Понял или нет?
После этого он сильно дернул меня и волоком втащил в дом. Мое сердце оборвалось. Мистер Клэйпул закрыл за нами дверь и задвинул засов. Сигарный дым клубился под сводами комнаты, в которую не проникал солнечный свет: все окна были заколочены досками, лампочки под потолком еле светили. Вслед за мистером Клэйпулом мы прошли по коридору в заднюю часть дома, и он открыл дверь. В комнате, где мы оказались, не было окон, под потолком плавали клубы дыма, в центре ее стоял круглый стол, за которым сидели четверо мужчин и при свете яркой лампочки играли в карты. Под рукой у каждого игрока лежали столбики покерных фишек, перед каждым стоял стакан с янтарной жидкостью.
— Что за дела, мать вашу! — прорычал один из игроков, отчего у меня сразу же побежали по спине мурашки. — Я никому не позволю мухлевать!
— Тогда прими еще пятерку, мистер Наглец, — отозвался другой игрок.
Красная фишка опустилась на столбик в центре круглого стола. Кончик сигары первого игрока горел подобно жерлу вулкана в преддверии стихийного бедствия.
— Принимаю пятерку! — выкрикнул третий игрок, втискивая сигару в угол рта, напоминающего шрам.
— Давай, или повышай ставку, или отваливай…
Я заметил, как его маленькие поросячьи глазки метнулись ко мне. Мужчина бросил свои карты на стол лицевой стороной вниз.
— Эй! — крикнул он. — Что этот пацан тут делает, черт его дери?
Я моментально оказался в центре всеобщего внимания.
— Джейберд, ты что, совсем спятил, мать твою? — спросил один из игроков. — Выведи его вон!
— Это мой внук, — ответил дедушка. — Он будет держать язык за зубами.
— Может, он и твой внук, но не мой.
Мужчина с сигарой в зубах подался вперед, его могучие руки стиснули стол. Каштановые волосы были коротко острижены, а на мизинце правой руки сверкало кольцо с бриллиантом. Он вытащил изо рта сигару, и его глаза превратились в щелки.
— Ты знаешь правила, Джейберд, — сурово проговорил он. — Никто не может войти в этот дом без разрешения.
— Но этот паренек — мой внук. Он нормальный пацан.
— Мне плевать, кто он такой — хоть долбаный принц. Ты нарушил уговор, Джейберд.
— Эй, послушай, у нас нет причин собачиться…
— Ты просто придурок, Джей! — заорал мужчина с сигарой. Его рот кривился на одну сторону, когда из него вылетали слова. На его полном лице блестел пот, белая рубашка была вся в мокрых разводах. На кармане рядом с пятном от табачной слюны имелась монограмма «ББ». — Ты придурок! — орал он. — Ты хочешь, чтобы сюда нагрянули копы и всех замели? Пацан завтра же все разболтает своим дружкам! С таким же успехом ты мог бы вручить шерифу карту с крестом на нужном месте!
— Кори не станет болтать. Он соображает что к чему.
— Вот как?
Маленькие свиные глазки снова уставились на меня.
— Ты ведь такой же придурок, как и твой дед, верно, пацан?
— Нет, сэр, — ответил я.
Мужчина с сигарой рассмеялся. Его смех напомнил мне те звуки, что исторгал из себя в апреле Фил Кеннер, когда его рвало на парту овсянкой. Поросячьи глаза мужчины так и остались недобрыми, хотя теперь он слегка улыбался.
— Ты, как видно, неглупый парнишка?
— Он весь в меня, мистер Блэйлок, — торопливо вставил дедушка Джейберд.
Я вдруг понял, что человек с поросячьими глазками — не кто иной, как Бодин Блэйлок собственной персоной, брат Донни и Уэйда Блэйлок и сын пользующегося дурной славой Блэйлока Большое Дуло. Я вспомнил, как при входе дедушка нахально заметил, что если Бодину что не нравится, он может засунуть голову себе в зад, а на поверку вышло, что в заднице оказался не кто иной, как мой дедушка.
— Сильно сомневаюсь, Джей, — сказал Бодин, после чего расхохотался, повернувшись лицом к остальным игрокам, и те тоже радостно засмеялись, словно добропорядочные индейцы, послушные своему вождю. Неожиданно смех Бодина оборвался.
— Давай-ка вали отсюда, Джейберд, — приказал он дедушке. — Сегодня здесь собирается приличная публика — крупные игроки, залетные пижоны, которые надумали сорвать с меня немного денег.
Дедушка взволнованно откашлялся. Его глаза не могли оторваться от горки покерных фишек.
— Э-э-э… я просто хотел спросить… раз уж я здесь-то не могу ли я сыграть пару партий?
— Говорю тебе: бери своего пацана и вали отсюда, Джей, — услышал он в ответ. — Здесь люди играют в покер, а не нянчат младенцев.
— Кори может побыть снаружи, — торопливо ответил дедушка Джейберд. — Он и сам не против. Подождешь меня на улице, ладно?
— Бабушка ждет нас с сухим мороженым, — ответил я.
Бодин Блэйлок снова расхохотался. Я с ужасом увидел, как покраснели щеки деда.
— О каком мороженом ты тут болтаешь? Мне дела нет ни до какого мороженого! — орал на меня дедушка, и в его глазах были ярость и мука. — Она может ждать нас хоть до завтрашнего утра, а я сделаю так, как решил!
— Думаю, тебе все-таки лучше двигать домой, Джейберд! — подал голос другой мужчина. — Иди отведай любимого лакомства. Тебе лучше держаться подальше от неприятностей, Джей!
— А ты заткнись! — сорвался дедушка. — Вот, бабки при мне! — Он порылся в кармане, вытащил двадцатку и припечатал ее к столу. — Я в игре или нет: отвечай!
Я чуть не задохнулся. Рисковать двадцатью долларами в покер! Это же целая куча денег! Бодин Блэйлок снова засунул сигару в рот и молча сидел, переводя взгляд с денег на лицо дедушки Джейберда.
— Двадцать долларов, — наконец проговорил он. — Этого тебе едва хватит, чтобы сесть за стол.
— У меня есть еще, не беспокойся.
Я понял, что либо дедушка забрался в семейную кубышку, либо у него имелась особая покерная заначка, о которой не знала бабушка. Само собой, она не одобрила бы такую пустую трату денег, и поэтому поездка за мороженым просто удачно подвернулась как повод вырваться из дома. Может быть, поначалу дедушка хотел лишь посмотреть, кто сейчас здесь играет, но потом его обуял азарт, и он решил пуститься во все тяжкие.
— Так я в игре или нет?
— Выведи своего пацана.
— Кори, подожди меня в машине, — приказал дед. — Я вернусь через несколько минут.
— Но ведь бабушка ждет…
— Делай, как я велел! Живо! — заорал на меня Джейберд.
Бодин пристально рассматривал меня сквозь завесу сигарного дыма с таким выражением лица, словно говорил: «Видишь, пацан, ну что я могу поделать с твоим дедом?»
Я вышел на улицу. Прежде чем взяться за ручку входной двери, я услышал, как к столу придвинули новый стул. Потом я вышел на пекло, засунул руки в карманы и в сердцах пнул сосновую шишку. Я ждал. Прошло десять минут. Потом еще десять. Подъехала машина. Из нее вылезли трое молодых мужчин и постучали в дверь, после чего мистер Клэйпул впустил их внутрь. Дверь закрылась. Дедушка все не появлялся. Я немного посидел в машине, но жара в ней была такая, что моя рубашка тут же промокла насквозь. Отлепив себя от сиденья, я снова выбрался наружу. Некоторое время я вышагивал перед домом взад-вперед, потом наблюдал, как муравьи обгладывают до костей мертвого голубя. К тому моменту прошло уже не меньше часа. Я понял, что дедушка просто ни во что меня не ставит, как и бабушку Сару. Зародившись в животе жгучим пульсирующим теплом, злость все больше закипала во мне. Я уставился на дверь, пытаясь внушить дедушке, что нужно выйти наружу. Но дверь по-прежнему оставалась закрытой.
Тогда мне в голову пришла новая мысль, шокирующая в своей определенности: «Ну и черт с ним!»
Я вытащил из машины коробку с сухим мороженым и двинулся в обратную дорогу пешком.
Первые две мили я прошел очень бодро. На третьей миле меня стала одолевать жара. Пот стекал обильными струйками по моему лицу, а макушку припекало так, словно там развели костер. Дорога расплывалась у меня перед глазами между стенами сосен. Мимо прошли всего две машины, да и те двигались мне навстречу. Раскаленный асфальт прожигал мои ступни сквозь подошвы башмаков. Мне хотелось присесть в тени и отдохнуть, но это стало бы проявлением слабости, с тем же успехом я мог бы признаться себе, что не должен был пускаться в дорогу длиной в шесть миль в такую жару под раскаленным солнцем, а надо было оставаться и ждать, пока дедушка наконец соизволит выйти. Ну уж нет! Я должен идти во что бы то ни стало, а о волдырях позабочусь потом.
Чтобы скоротать время, я решил обдумать историю, которую мог бы потом написать обо всем этом. Может, я напишу о мальчике, которому пришлось пешком пересечь раскаленную добела пустыню, чтобы донести до места коробку с драгоценными алмазами, которую ему доверили. Я поднял голову, чтобы поглядеть на стервятников, парящих в восходящих потоках теплого воздуха, отвлекся, и в ту же секунду моя нога угодила в выбоину. Подвернув лодыжку, я грохнулся на дорогу. Коробка с сухим мороженым раскрылась, все ее содержимое высыпалось. Я упал на нее прямо животом.
Я готов был разрыдаться.
Я чуть не плакал.
Моя нога сильно болела, но я мог стоять. Больше всего мне было жалко сухого мороженого, блестевшего на мостовой. Дно коробки лопнуло. Я собрал порошок ладонями, сколько смог, и насыпал в карманы, потом захромал дальше.
Я не собирался останавливаться, сидеть в тени и лить слезы, несмотря на то что порошок медленно, но верно высыпался из моих карманов. Мне совсем не хотелось, чтобы дедушка устроил мне взбучку прямо посреди дороги.
Я прошел уже три мили, когда позади меня просигналил автомобиль. Я быстро обернулся, ожидая увидеть дедушкин «форд», однако вместо него ко мне приближался медно-красный «понтиак». Машина притормозила, и я узнал доктора Кертиса Пэрриша, который глядел на меня через опущенное стекло.
— Кори, это ты? Тебя подбросить?
— Да, сэр, — с благодарностью отозвался я и забрался в машину.
Мои подошвы словно горели огнем, а лодыжка здорово распухла. Док Пэрриш нажал на газ, и мы поехали.
— Я сейчас в гостях у дедушки с бабушкой, — счел необходимым объяснить я. — Это около трех миль отсюда.
— Я знаю, где живет Джейберд, — Док Пэрриш взял свой врачебный чемоданчик, который лежал между нами, и перекинул его на заднее сиденье. — Сегодня ужасно жарко. Откуда же ты держишь путь?
— Я… э-э-э… — Нужно было придумать что-нибудь правдоподобное. — Бабушка тут посылала меня кое-куда, — наконец выдавил я из себя.
— Вот как.
Док Пэрриш несколько секунд молчал.
— Что там сыплется у тебя из кармана? Песок?
— Нет, это сухое мороженое.
— Понятно. — Док Пэрриш понимающе кивнул, словно в этом не было ничего особенного. — Как дела у твоего отца? Как у него на работе, полегче стало?
— Не понял, сэр.
— Я говорю о его работе. Том приходил ко мне на прием несколько недель назад и сказал, что сильно устает на работе и поэтому плохо спит. Я прописал ему таблетки. Знаешь, Кори, стресс — очень серьезное дело. Я посоветовал твоему отцу взять отпуск.
— Ага.
На этот раз кивнул я, так, словно сказанное доком Пэрришем было мне очевидно.
— Мне кажется, ему становится лучше, — сказал я.
Я не слышал, чтобы отец хоть раз говорил, что у него тяжелая работа или что он собирается идти к доку Пэрришу. «Я прописал ему таблетки». Я уставился прямо перед собой, на разворачивавшуюся впереди ленту шоссе. Отец все еще пытается избавиться от беспокойных призраков, казалось бы оставшихся в прошлом. Я понял, что отец скрывает свои переживания от меня и мамы точно так же, как дедушка Джейберд скрывает от бабушки свою одержимость покером.
Док Пэрриш довез меня до самой дедушкиной фермы, поднялся вместе со мной на крыльцо и постучал в дверь. Когда бабушка Сара нам открыла, док Пэрриш сказал, что встретил меня на дороге, когда я шел по обочине.
— А где же твой дед? — спросила бабушка.
Должно быть, выражение лица у меня было самое кислое, потому что, поразмышляв несколько мгновений, она сама ответила на свой вопрос:
— Наверняка снова впутался в какую-то авантюру. Горбатого могила исправит.
— Коробка с сухим мороженым лопнула, — объяснил я бабушке и показал ей пригоршню порошка, оставшегося в моих карманах.
Мои волосы были мокры от пота.
— Ничего, купим еще коробочку. А содержимое твоих карманов я оставлю Джейберду.
Позже я узнал, что целую неделю после этого происшествия каждое блюдо, которое Джейберд получал к столу, было изрядно приправлено порошком сухого мороженого, и так продолжалось до тех пор, пока он буквально не взвыл.
— Не хотите ли войти в дом и выпить холодного лимонаду, доктор Пэрриш?
— Нет, благодарю вас. Мне нужно возвращаться в свой кабинет.
Глаза дока Пэрриша затуманились, на его лице лежала печать новых забот.
— Миссис Маккенсон, вы ведь знакомы с Сельмой Невилл?
— Конечно, я ее знаю, хотя и не виделась с ней месяц или даже больше того.
— Я как раз от нее, — ответил док Пэрриш. — Вы, возможно, не знаете: у нее был рак и весь последний год она боролась с ним.