— Ты изменилась, — сухо произнес Гаэр-аш. — Не явно, но вполне определенно. Эксперименты с кровью?
Я промолчала.
Ректор молчать не стал, и продолжил:
— Мой дом покидать исключительно в моем присутствии. Арена, бои, и назад. Никаких более приключений и артефактов для ведьмочек. Никаких прогулок с Гобби.
Возмущенно посмотрев на Гаэр-аша, я собиралась высказаться против, но… он перебил ледяным:
— Если ты еще не поняла, Риаллин, то я обрисую ситуацию для тебя — Рханэ принял к сведению информацию, услышанную от призрака. Мы больше не родственники и не союзники. Все кончено. Вероятно, уже сегодня я получу предписание с приказом завуалированным под просьбу — покинуть столицу седьмого королевства. И мою "кошку " мне прикажут забрать с собой, мотивируя это тем, что воспитанница должна следовать за своим опекуном.
Я молчала, потрясенно глядя на ректора. Он продолжил:
— А когда информация дойдет до четвертого королевства, меня попросят покинуть и его. "Попросят". В ультимативной форме. На практике количество попыток убить как меня, так и тебя, будет впечатляющим. Поверь, робкие попытки отступников убрать "темную лошадку " не пойдут ни в какое сравнение с тем, что нас ожидает.
Я все еще не верила. Не могла поверить. Звучало как-то дико, но… обвинения были слишком серьезными, с этим я была вынуждена согласиться.
— Вероятно, — ректор усмехнулся, — многим позже они осознают, что ты никак не могла быть "той самой кошкой", на которую сделали ставку вечные. Более того, проблему "кошки " не так много лет назад решил мой дядя, отравив Кеалир. Кеалир-Калиан — отступники продумали все, даже созвучные имена подобрали… Не учли они лишь одного фактора — сумасшествия короля четвертого королевства, который не побоялся отравить ту, на которую вечные сделали главную ставку. Я думал, что потерял невесту… а выходит "кошку". Кошку, что должна была пробудить во мне наследие крови темного лорда. Забавно…
Он вновь посмотрел на меня, усмехнулся и добавил:
— Вот только когда они осознают все случившееся — неизвестно. Размышлять и строить предположения сильные мира сего будут лишь после того, как устранят проблему. А главная проблема сейчас — мы с тобой.
Испуганно сглотнув, я все же высказала то, что смутно и неявно плавало на границе сознания:
— Но вы не хотите править. Вы никогда не стремились к этому… Вы сделали все, чтобы поддержать Норта в его претензиях на трон, лишь бы самому на него не садиться. Вы…
Гаэр-аш улыбнулся. Насмешливо, устало и как-то безразлично. А едва я умолкла, спокойно произнес:
— Запомни, сокровище мое, ты никогда, никому и ничего не докажешь. Человеческая природа такова, что люди всегда верят в худшее. Всегда.
Принять подобное я не могла, и с жаром проговорила:
— Но если поговорить… Если объяснить, я уверена, что…
— Я не буду оправдываться в том, к чему совершенно не причастен, — ледяным тоном оборвал меня глава Некроса.
И в этом прозвучала гордость, гнев оскорбленного достоинства и ярость на ситуацию. А я поняла главное — действительно ни оправдываться, ни объяснять ничего лорд Артанаэш Гаэр-аш не станет.
— Иди к себе, — приказал он. — Эдвин вероятно уже поднялся, готовься к тренировке.
* * *
Уходила я со смешанным чувством тревоги и ожидания худшего. Ожидания самого худшего. И была погружена в свои мысли настолько, что даже не сразу заметила стоящего на лестнице и явно ожидающего меня Эдвина. Некромант, дождавшись, пока я поднимусь к нему, протянул руку и вытер слезинки, неведомо как оказавшиеся на моих щеках. А затем тихо спросил:
— Рханэ был?
Я кивнула.
— Что ж, это было ожидаемо. Идем.
И он потянул меня вверх, вот только свернули мы вовсе не в ту часть дома, где располагались спальни, а в противоположную, к столовой. Ничего не понимая, я прошла за Эдвином, вошла в распахнутые им для меня двери и остановилась, увидев Норта и Дана за столом. На самом столе лежала легкая закуска из нарезанного ломтями сыра и практически наструганного вяленного мяса, стояли кубки и графин с красной жидкостью.
— Не рано ли вы пьете вино? — спросила я, помня, в отличие от них похоже, о том что у нас сегодня еще бои.
— Это не вино, — произнес Норт и указал на стул рядом с собой.
Я прошла и села, Эдвин сел похоже на свое место, отпил из кубка и сообщил парням то, что узнал от меня:
— Рханэ был.
— Ожидаемо, — сухо ответил Норт.
С некоторым удивлением я оглядела всех троих. Парни были суровы, сосредоточены, и выглядели так, словно им на плечи навалилась непомерная тяжесть. И это так контрастировало с теми тремя лучшими учениками Некроса, которых я знала еще совсем недавно. Они изменились. Повзрослели как-то. Ушла вседозволенность, исчезло откровенное презрение к слабым, несдержанность и легкий налет шалопайства исчез так же. Рядом со мной были сильные, уверенные в себе, не боящиеся взять на себя ответственность и готовые к трудностям молодые мужчины. Уже не парни.
— В общем и целом так, — заговорил Норт, — мы все обсудили и пришли к выводу о непричастности Артана к заговору, о чем будет сообщено нашим родам и моим сторонникам. У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
Отрицательно покачав головой, я на миг задумалась говорить или не стоит… решила, что скрывать смысла нет, и сообщила:
— Сегодня был несколько подробнее.
Некроманты внимательно смотрели на меня, не перебивая и всем своим видом выражая готовность слушать. Вздохнув, процитировала:
— Он сказал: "Королевства падут! Единая империя поглотит все! И на троне будет сидеть темный лорд и его Кошка!"
Несколько мгновений в столовой царила тишина, затем Дан произнес:
— Да, все оказалось еще хуже. Я предлагаю забить на игры и сваливать в Некрос. Сказал и тут же скривился. Парни переглянулись и я поняла — всерьез такой вариант они даже не рассматривают, им гордость не позволяет, и не позволит.
— Если мы не победим, возможность захватить трон сдвинется лет на пять, — произнес Норт. — Мне придется иными подвигами и свершениями завоевывать народ.
Эдвин кивнул, Дан не согласился:
— Тебя поддержат все великие рода!
— Дан, до тех пор пока я ничего не добился — я амбициозный мальчишка, восхождение на трон которого — просто смехотворно. Мне нужна победа на играх, даже если не учитывать главный фактор необходимости победы.
И парни глянули на меня.
Стало как-то неуютно, и тут в столовой раздалось:
— Рад, что ты помнишь о главной причине.
Разом повернувшись к двери, мы увидели стоящего в проходе ректора. Гаэр-аш, насладившись всеобщим вниманием, молча прошел и сел во главе стола. Посидел, оглядев всех нас поочередно и произнес престранную фразу:
— В мои дела не вмешиваться.
Я в принципе не поняла о чем он. А вот ребята поняли сходу.
— Мы — семья, — весомо сказал Норт.
— Вы Мастер меча моего дома, — добавил Эдвин.
— И наследник моего рода, — вставил Дан.
Ректор усмехнулся, неодобрительно покачал головой и тихо заговорил:
— Похвальное свойственное вашему возрасту и происхождению благородство, если вы хотели впечатлить меня — я впечатлен. Действительно впечатлен и горжусь вами, но… — Он снова поочередно оглядел парней, и продолжил: — Рханэ не тот враг, с которым стоит связываться даже вам.
Он так это произнес, что я невольно поежилась.
— Огонька? — насмешливо поинтересовался Гаэр-аш.
Я отрицательно покачала головой.
Он криво усмехнулся мне и вернулся к неприятному для нас всех разговору:
— В самом крайнем случае мы организуем ваше спешное бракосочетание с Рией и я исчезну. Все.
Я возмущенно посмотрела на ректора, но на мой взгляд никто не обратил внимание, парни заговорили совершенно об ином:
— Чего ты опасаешься? — сходу спросил Норт.
Эдвин проявил неожиданную осведомленность и выдвинул предположение:
— Опасаетесь лорда Эллохара?
Гаэр-аш не ответил. Дан с Нортом вопросительно посмотрели на Эдвина и тот пояснил:
— Верховная ведьма, жена Рханэ, пользуется покровительством темного лорда.
И так как на него продолжали смотреть все с таким же повышенным вниманием, добавил:
— Известен случай нападения секты ведьмоборцев на Василену Владимировну. У Рханэ был шанс спасти жену, но сам бы он выгорел во время боя практически с девяносто процентной вероятностью. И каким-то образом, подозревается, что используя артефакт связи по крови, ведьма вызвала Эллохара. Итог — выгорели ведьмоборцы. Семь тысяч человек. Минут за пять, может меньше. Деревья остались, животные, птицы и даже насекомые — ведьмоборцы рухнули наземь пеплом… хорошенько ее удобрив.
— Какая осведомленность, — протянул Гаэр-аш.
— Мы были там, — просто сказал Эдвин. — Через год лес стал гораздо гуще — кустарник хорошо принялся на удобрении.
И в столовой повисла многозначительная тишина.
А затем Гаэр-аш произнес:
— Ты прав, Эдвин, опасаюсь. И именно Эллохара. Только с причиной немного не угадал.
Харн просто спросил:
— Риа?
— Риа, — подтвердил ректор.
— Причем тут я? — удивленно спросила.
А мне взяли и не ответили. Совершенно. Просто проигнорировали и перешли к другой теме:
— Жеребьевку перенесли на сегодня, перед боями проведут, — произнес Гаэр-аш.
Я хотела было возмутиться, но тут ощутила что-то странное. Очень. Словно где-то рядом постучали. Вопросительно. Осторожно и немного нервно. Словно дверь вот она рядом со мной совсем, и стучали в нее. Раз, потом еще раз… И я как-то внутренне насторожилась, а в воспоминаниях промелькнул утренний разговор с учеником вечных и адептом Инаром, и настороженность стала тревогой.
— Извините, — напряженно произнесла я, стремительно поднимаясь.
Так же стремительно и не оборачиваясь покинула столовую.
Добежала до комнаты, вошла, захлопнула дверь. Увидела Гобби, сидящего за столом с бумагами, приветственно кивнула ему и рухнула на пол, теряя связь с окружающей действительностью.
Чтобы перенестись в другую.
Это был чердак. Пыльный, грязный в паутине чердак, и я едва не заорала, увидев как огромный черный паук проползает сквозь призрачную меня. И тут же услышала:
— Прости, нужна помощь.
Повернувшись на звук, увидела ученика отступников. И вот тогда вскрикнула, негромко и испуганно — парень был в крови. Внушительная рана на груди, пропитавшая кровью белую рубаху прикидывающегося подмастерьем ученика, царапина на щеке, и… и осколок бревна прошивший насквозь его шею справа от шейных позвонков. — Не послушался Инара… зря, — прохрипел он, медленно сползая по потолочной балке вниз.
С сожалением качнув головой, я торопливо подошла к нему, опустилась на колени, осматривая раны и думая, что можно сделать… выходило, что ничего — судя по булькающим звукам, прорывающимся из-за осколка, горло было значительно повреждено. Да и на рубашке крови становилось все больше.
— Что я могу сделать? — спросила сразу и без разговоров.
Он посмотрел мне в глаза и прохрипел:
— Унеси.
— Что? — не поняла я.
— Унеси, — срывающимся шепотом повторил он. — После моей смерти принять меры… чтобы оболочка не досталась магам… тело нужно сжечь
— Зачем? — переспросила испуганно.
— Мы наследники ордена Огня, — умирая, зашептал ученик отступников, — из огня вышли… в огонь… должны… вер…
Он не договорил, обмякнув, его глаза закатились.
И во мне словно произошел толчок. Я не знаю откуда пришло знание и как оно оказалось во мне, но мои призрачные ладони уверенно легли на бледное как полотно лицо ученика вечных, а затем, прежде, чем даже услышала грохот выломанной двери и крик «Кровавый след тянется сюда», я прошептала:
— Этар эргаэн, — и ощутила, как покалывают кончики пальцев.
И покалывание стало почти обжигающим, когда неимоверным образом мои ладони, покрывшие лицо юноши, обрели реальность и четкость, завершаясь рванным краем у запястий.
— Ччччто это? — захрипел ворвавшийся на чердак боевой маг.
А я судорожно пыталась вспомнить, вспомнить что-то важное, что должна была, по-видимому, знать, что-то решающее, значимое, необходимое. Упорно ускользающее от сознания…
Но когда боевой маг не отрывающий потрясенного взгляда от моих материализовавшихся рук, призвал боевое плетение, на раздумья времени уже не осталось и я рефлекторно дернула ученика на себя.
Руки отозвались болью.
Она вспыхнула в запястьях, по краю призрачного слома, обожгла холодом ладони и осталась испариной на моей спине, когда открыв глаза я поняла, что нахожусь в своей спальне в доме Гаэр-аша, а передо мной лежит истекающий кровью отступник!
Подняла испуганный взгляд на оторопевшего Гобби, повторно осознала, что сумела вытянуть ученика отступников, и тут же вскочила, чтобы без слов метнуться за дверь, и уже там сорвавшись на бег, за несколько секунд домчаться до столовой.
Я ворвалась к ребятам и ректору видимо в момент принятия какого-то как минимум эпического решения — лица у всех были суровые и сосредоточенные, позы напряженные.
Ровно до моего появления.
А стоило вбежать мне, как все четверо повернулись, посмотрели на меня и… и стали куда напряженнее, чем были до этого, словно окаменели. Но у меня не было времени разбираться в их реакции.
— Норт, — срывающимся голосом позвала я, — ты мне нужен. Он отмер в ту же секунду, поднялся и неожиданно мягко, даже как-то успокаивающе, произнес:
— Конечно сокровище мое.
А затем, идя ко мне, так же мягко спросил:
— Больно?
Откуда он узнал?
— Немного, — честно призналась, потерев ладони — они все еще отзывались онемением и странным покалыванием, словно я их долго держала на льду.
И тут Норт выдал неимоверно странную фразу:
— Ничего, многим девушкам бывает больно, ничего страшного, боль я сейчас уберу.
И пока я недоумевала при чем тут многие девушки, он мягко обнял меня за талию, вывел в коридор, закрыл двери в столовую и попытался взять меня на руки. Отпрянув, торопливо выговорила:
— Не настолько у меня болят руки. Идем. Скорее.
И поспешила вперед, чтобы остановиться на середине пути, осознав, что Норт за мной не пошел. Я удивленно обернулась и посмотрела на него. Он на меня. После чего переспросил:
— Руки?
Я недоуменно развела руками, и тут же поспешила обратно, схватила его ладонь и потащила некроманта за собой.
— Не напрягайся, — тут же прикрикнул он, нехотя идя за мной и как-то не спеша ускоряться. И напряженно спросил: — Риа, причем тут руки?
Я обернулась, чтобы ответить, и мельком заметила свое отражение в зеркале. Отражение пугало внушительным кровавым пятном внизу живота, видимо кровь попала на белое платье, когда я перетянула отступника и он рухнул частично на меня, а осколок в его шее потревожился от движения. Нужно будет переодеться, но это потом. Сейчас каждая секунда была на счету.
— Быстрее, Норт, — срывающимся голосом потребовала я.
Он ускорился, догнал меня, подхватил на руки, не позволяя увернуться, дошел до моей комнаты, ударом ноги распахнул дверь вошел и…
— За какой проклятой тьмой! — прозвучало разъяренное на всю комнату.
Гобби посмотрел на него, на распростертого сотрясающегося отступника, написал на листке и развернул его, позволяя нам прочесть:
«Считай, что это больной котик».
— Это не котик! — прорычал Норт.
Гобби невозмутимо написал снова, и развернул лист к нам. Там было:
«Котик или не котик, а лечить его тебе все-таки придется».
Норт медленно повернул голову и уничтожающие посмотрел на меня.
— Пожалуйста, — робко прошептала. Дастел стоял застывшим изваянием оскорбленного достоинства, и продолжал сверлить меня взглядом. И тут Гобби вышел, напоследок протянув нам еще один лист. Еще до того как за ним захлопнулась дверь, мы прочли:
«Пошел за молочком для котенка. И на твоем месте я бы поторопился, Норт, котик вот-вот лапы отбросит».