– Вы ведь не собираетесь снова плакать, не так ли?
Девушка отрицательно покачала головой, отчего одна слеза упала ей на щеку.
– Вы все сделали это? Вы солгали ради меня?
– Мы не могли рассказать правду, не так ли?
– Но в вашей семье никто никогда не лжет.
– Полагаю, что теперь мы лжем, хотя не могу сказать, что я наслаждался тем, как это происходило.
– Представляю, это, должно быть, задело ваши чувства – вам пришлось отступить от своих убеждений, чтобы защитить меня.
Дэниел понадеялся, что она никогда не узнает, что ему на самом деле пришлось ощутить.
– Что ж, давайте надеяться, что необходимость в этом больше никогда не возникнет.
Кори вытерла влажную щеку и уставилась в чашку, словно пытаясь прочесть там свое будущее.
– Я никогда не смогу отблагодарить вас за то, что вы сделали.
Он подошел к дивану, на котором она сидела.
– Знаете, нам пришлось это сделать. В противном случае нас бы вышвырнули оттуда за ухо.
– Нет, из общества изгнали бы только меня. Вашу семью с радостью приняли бы обратно – без меня.
– Сомневаюсь, что матушка поехала бы туда, где вам были бы не рады. Или Сюзанна.
– Какие они хорошие друзья. Верные. – Она начала копаться в ридикюле, но вспомнила, что одолжила свой носовой платок Сюзанне.
Дэниел вручил ей свой, тот, на котором настоял Довиль. Теперь он знал почему.
Кори промокнула глаза.
– И вы тоже были верны своей семье. Я высоко ценю вашу жертву.
– Не думайте об этом. Это было не так уж и страшно. – К этому времени сыпь уже почти прошла. Холодная ванна, если добавить в нее немного овсянки, вероятно, вылечит все остальное. Довиль, возможно, удивится, но слуга слишком ценит свое положение, чтобы задавать вопросы. Дэниелу всего лишь нужно будет сказать, что подобная ванна полезна для его кожи, и пусть камердинер считает, что он прихорашивается для завтрашнего дня.
Черт бы его побрал, завтрашний день. Им снова предстоит появиться на публике после этого вечера.
– Вы поедете со мной утром кататься верхом? – спросил он. – Вас должны видеть бодрой и здоровой, а не прячущейся, словно вам есть чего стыдиться. И вам не придется отвечать на любопытные расспросы, если вас не будет дома. Конечно же, мы возьмем с собой грума для соблюдения приличий. И Сюзанну, если она захочет.
– Кажется, она слегла с какой-то простудой.
Дэниел подозревал, что это была лишь причина, чтобы уехать из Хэйг-Хауса.
– С ней все будет в порядке.
– Тогда я согласна, будет чудесно проехаться, намного лучше, чем ждать визитеров и отвечать на щекотливые вопросы. То есть, если вы не заняты.
– Нет, я люблю кататься по утрам, когда в парке не так много людей. – И у него не было намерения встречаться с гостями его матери или поклонниками леди ни на минуту раньше, чем он должен будет это сделать. Что напомнило ему: – Я хотел бы сказать пару слов о Джереми Бэбкоке.
Кори откинулась на диванные подушки, немного расслабившись.
– Очаровательный джентльмен.
– Слишком очаровательный, если хотите знать мое мнение. Ему нужны деньги, очень срочно. Они утекают у этого дьявола сквозь пальцы, как вода.
– Да, я догадалась об этом. Он не был бы в бальном зале, если бы не искал богатую жену, не так ли? Мистер Бэбкок находился бы в комнате для игры в карты вместе с другими мужчинами: мужьями, отцами и закоренелыми холостяками.
Именно там Дэниел и собирался проводить время на каждом балу, который ему отныне предстояло посетить, но Бэбкок точно не стал бы терять время.
– Нет, он был бы в каком-нибудь низкопробном игорном притоне, где играют по высоким ставкам, пытаясь сорвать большой куш и сдержать своих кредиторов.
– Я подозревала нечто подобное. Но он – забавный собеседник и ваш друг.
– Он может быть моим другом, хотя скорее – партнером по карточной игре, но я не собираюсь за него замуж.
– И я не собираюсь.
Испытав облегчение, Дэниел тоже сел, положив руку на спинку дивана. Если он потянется чуть дальше, то сможет коснуться одного из этих струящийся локонов у ее шеи. Он убрал руку обратно, поближе к себе, потому что так было безопаснее.
– Чадвик?
Мисс Эббот правильно поняла его вопрос.
– Боюсь, что я недостаточно начитанна для его сиятельства. Прислушиваясь к его беседе с мисс Томлинсон, я осознала, каким недостаточным было мое образование. Джентльмен может не беспокоиться о том, что мозг его жены не так развит, как его собственный, но мне бы не хотелось ощущать себя стоящей намного ниже своего мужа.
– И умирать со скуки.
В первый раз она улыбнулась.
– И умирать со скуки.
Рука Дэниела дернулась от желания прикоснуться к ближайшему локону. Проклятие, недуг его матери, очевидно, оказался заразным. Забыв о собственных намерениях пристроить всех женщин за несколько недель, он проговорил:
– Ах, ну что же, еще слишком рано, чтобы думать о замужестве.
Кори отвела взгляд.
– Только если люди не продолжат шептаться.
Он не мог отрицать такую возможность. Слишком много людей слышало эти слухи. Этот кузен Хэйга сможет много дней ужинать за счет того, что знает. Никто не захочет, чтобы мать его детей с головой погрязла в скандале.
– У вас есть другие перспективы? Джентльмен, ждущий вас дома? Возможно, кто-то, кому ваш отец отказал в прошлом? Я могу позаботиться о том, чтобы улучшить его обстоятельства, если это поможет.
Кори покачала головой, а затем сняла ожерелье, висевшее у нее на шее.
– Вот – мои единственные перспективы. – Бриллианты принадлежали ее матери и не были частью владений ее отца. Тот держал их под замком в сейфе и расстался с ними только тогда, когда леди Кора настояла на том, что Кори необходимы драгоценности, чтобы произвести хорошее впечатление, имея в виду, что ей нужно будет привлечь внимание богатого мужчины. Кори беспокоило то, что отец может отдать бриллианты вдове Ривендейл, если женится на ней. Она знала, что отец беспокоился о том, что его дочь использует деньги, которые можно выручить за драгоценности, чтобы сбежать от него – и именно это она и собиралась сделать, если не найдет себе мужа.
– Первым делом я продам их, а затем – мои жемчуга. У меня есть несколько других украшений, которые моя мама дарила мне в течение нескольких лет. Затем я найду маленький коттедж или что-то в этом духе. Или должность, если за драгоценности не удастся выручить много денег. Может быть, вы возьмете их, чтобы оценить, с тем, чтобы я могла узнать, какую сумму ожидать за них? Боюсь, что женщинам предлагают не такие справедливые цены, как джентльменам.
Она передала тяжелое ожерелье Дэниелу и начала снимать серьги и браслет.
Ожерелье все еще было теплым от ее кожи, и поначалу Дэниел подумал, что именно поэтому он ощутил покалывание пальцев. Он встряхнул его на руке, но ощущение осталось прежним.
– Вы говорите, это ваши драгоценности?
– Да, подарок моей матери от ее отца.
Покалывание было странным, и оно становилось все сильнее. Он не думал, что ему угрожает сыпь, но что-то отчетливо ощущалось как неправильное. Дэниел вернул Кори бриллианты.
– Пока храните их у себя. Я позабочусь об этом, если возникнет необходимость.
Их пальцы соприкоснулись, когда он возвращал ожерелье. Теперь покалывание ощущалось совсем по-другому. Намного приятнее.
Утром они выехали верхом, вместе с Сюзанной и Кларенсом. Дэниел был прав, предполагая, что немногие представители бомонда будут прогуливаться в такую рань, но вполне достаточное количество джентльменов упражняло своих лошадей. Они отправятся домой к своим женам и дочерям и сообщат им, что видели молодых леди из Ройс-Хауса в элегантных новых амазонках, на породистых лошадях, весело приветствовавших новый день. Дэниел гордо восседал на широкой спине Гидеона. Это он выбирал лошадей. Он заплатил за амазонки. Он вызвал улыбку на прекрасном лице мисс Эббот.
Когда они вернулись домой, гостиная была полна цветов и визитеров, так что общество приняло их историю. Мисс Корисанда Эббот все еще числилась подходящей наследницей. За ней все еще стоило ухаживать.
И если Дэниел не испытал такого же облегчения, как леди, то только потому, что не хотел спотыкаться об идиотов с букетами и беконом вместо мозгов. Во всяком случае, именно так он говорил себе.
Утренние визиты на самом деле совершались днем, потому что предполагалось, что ни одна леди не поднимается с постели раньше полудня после вечера, проведенного на балу. А от джентльмена ожидалось, что он нанесет визит каждой леди, с которой танцевал, что для Дэниела не имело никакого смысла. Он же поблагодарил ее, не так ли? Но его матушка, его сестра и его камердинер – все они напомнили ему об этой глупой условности, так что он послал букет мисс Томлинсон, вместе с запиской от его матери, приглашавшей безвкусно одетый «синий чулок» пройтись по магазинам вместе с ней и Сюзанной. Старая дева больше нуждается в элегантном платье, чем топающем джентльмене у нее в гостиной. К тому же ей нужны друзья.
Весьма удовлетворенный проделанной за день работой, Дэниел удалился, чтобы поупражняться в боксерских приемах. Со всеми этими кавалерами в доме, они могут ему понадобиться.
Глава 14
Кори чувствовала, что Дэниел не понял ее. Он вернул ей бриллианты, словно они ничего не стоили, как будто погладил ребенка по голове и сказал: «Тише, тише. Все будет хорошо». Словно все они пытались заверить ее, что нет ничего плохого в том, что герцогиня Хэйг обвинила ее в распутном поведении.
С тех пор Дэниел Стамфилд проявлял по отношению к ней только доброту. Он делал это ради матери; Кори не обманывала себя, считая, что у него есть какой-то другой мотив, кроме как видеть своих родственников счастливыми – и благополучно находящимися подальше от него. Он все еще вел себя как тупоголовый болван.
Мистер Стамфилд на самом деле верил, что она сможет – и должна – просто отправиться домой к отцу, если ее планы не приведут к успеху, если ни один джентльмен не решится на предложение. Сюзанна могла бы это сделать. Ей всегда будут рады в ее фамильном доме, невзирая на скандалы и на то, что ее желания и потребности не будут совпадать с желаниями ее матушки и брата.
Об этом свидетельствовал тот факт, что мистер Стамфилд принял Кларенса Хэйверсмита в их компанию, хотя и очевидно не одобрял такого молодого кавалера для своей сестры. И он посетил все достопримечательности, которые хотела увидеть Сюзанна, несмотря на то, что отчаянно скучал, кроме, разве что Королевского Зверинца, Египетских Залов и выставки парового двигателя, где мисс Томлинсон выступала гидом. На самом деле ему и вполовину не было так скучно, как он притворялся, решила Кори. Дэниел даже получил удовольствие от оперы, как только все поменялись местами, чтобы мисс Томлинсон могла переводить для него.
Кори задавалась вопросом, почему он так очевидно поощрял сближение между этой женщиной и лордом Чадвиком, когда и сам восхищался ею. Мисс Томлинсон к тому же сейчас выглядела почти хорошенькой, после того, как леди Кора взяла ее под свое крылышко. Кори предполагала, что Дэниелу не слишком хочется иметь образованную жену, точно так же, как и ей – ученого мужа. Хотя Кори призналась самой себе, что все равно согласится, если этот ученый джентльмен будет любезным и сделает ей предложение. До сих пор ни одного предложения не поступало.
Не то чтобы у нее не было партнеров во время танцев. Леди Кора настояла, чтобы мистер Стамфилд танцевал с Кори второй танец на каждом балу, который они посещали – после того, как он выводил Сюзанну на первый тур – чтобы продемонстрировать, что мисс Корисанда Эббот находится под покровительством его семьи, и, таким образом, выше подозрений. Дэниел был слишком занят, выполняя па во время этих танцев, чтобы вести разговор, а потом он исчезал в комнате для игры в карты, если таковая была, но свой долг он выполнял.
Эта демонстрация одобрения вызывала непрерывный поток джентльменов, приезжавших с визитом, и, кроме того, приглашавших проехаться верхом в парке, посетить театр и пообедать в узком кругу. У Кори было множество приглашений, подобных последнему. Она отказалась от всех, вместе с предложениями посетить пикники, маскарады или просто прогуляться в саду – везде, где леди Кора находилась бы дальше нескольких футов. Девушка знала, что заработает себе репутацию той, кому трудно угодить, но это было лучше, чем выглядеть легкой добычей для соблазнителя.
Она предположила, что те джентльмены, которые ищут жену, выжидают время, чтобы понять, есть ли истина в старых слухах, вопреки утверждениям Стамфилдов и их показной поддержке. Или они ждут, когда в разгар Сезона на сцене появятся более молодые женщины, чтобы выбор был большим.
Леди Кора велела ей не беспокоиться; еще слишком рано; Кори найдет себе идеального, любящего супруга. Если не в этом году, проговорила она, так в следующем.
Ее крестная тоже ничего не поняла.
Кори не могла вернуться домой. Ее отец запретил ей ехать в Лондон, смягчившись только тогда, когда леди Кора настояла на этом. Кори приняла приглашение против его воли. Он заставит ее заплатить за неповиновение, тем или иным способом. Она не собирается давать ему такой шанс. Много лет назад она на горьком опыте узнала, что никогда не стоит идти против желаний сквайра.
Она скорее снимет комнату на чердаке пансиона, чем вернется в Эббот-Грейндж. И если придется, то Кори будет мыть полы в пансионе, до тех пор, пока не станет совершеннолетней и не предъявит права на свою часть наследства матери. Она подумывала о том, чтобы попросить у Дэниела рекомендовать ей солиситора для этого дела: чтобы прочитать документы, проверить условия ее приданого, и какими ресурсами она будет располагать, если отец откажет ей в позволении выйти замуж за того человека, кого она выберет.
Но тогда Кори придется слишком многое объяснять, что очень неловко. Кроме того, мистер Стамфилд уже и так сделал для нее достаточно, страдал во время эти танцев, брал ее кататься верхом. А что касается бриллиантов, то он просто попросил ее не беспокоиться. Жаль, что он не сказал ей, как этого добиться.
Между тем Кори собиралась наслаждаться жизнью. Цветы и комплименты были очень милы, но шанс испытать что-то новое, встретиться с новыми людьми, увидеть пьесы и картины, о которых она только читала, – все это почти стоило ее страхов. Было восхитительно восстановить дружеские отношения со старыми школьными подругами, даже если муж одной из них попытался прижать ее к стене в темном коридоре, а у другой за юбки цеплялись сразу два крикливых ребенка. Но они не помогут решить ее дилемму.
Ей нужен муж, все просто и понятно. Естественно, Кори хотелось выйти за привлекательного и смышленого мужчину, но ей придется взять такого, какого сможет заполучить. Она поклялась стать более любезной с каждым неуклюжим партнером по танцу, с любым типом, не умеющим править лошадьми, с каждым джентльменом с беспутными мыслями и блуждающими руками. За исключением Джереми Бэбкока. Может быть, он и друг мистера Стамфилда, и очень нуждается в приданом жены, но она не могла доверять ему.
Оказалось, что никому другому тоже не следовало доверять Бэбкоку.
– Дэниел, Кларенс хочет поговорить с тобой. Полагаю, что мне следовало бы назвать его мистером Хэйверсмитом.
Дэниел поднял взгляд от своей корреспонденции, довольный тем, что его прервали, но недовольный причиной.
– Почему ты должна так его называть? С самого первого дня, как вы встретились, вы называли друг друга «Сьюки» и «Кларенс», а почему матушка позволила это, мне совершенно непонятно. И мой ответ – нет, так мне не обязательно разговаривать с этим простофилей. Теперь уходи и оставь меня работать со счетами. – Затем он заметил в дверном проеме мисс Эббот и потерял контроль над своим языком и мозгами, как это обычно случалось рядом с этой треклятой женщиной.
– А, прошу прощения, мисс Эббот. Я не сразу вас заметил. – В ярко-желтом платье? – Я не имею в виду, что прогоняю и вас тоже. То есть, я разговаривал с сестрой. Не то чтобы это был личный разговор, или что-то в этом роде.