Она не мечтала ни о герцоге, ни даже о баронете или потрясающем красавце. Ей нужен был симпатичный, спокойный мужчина, с ровным характером и скромным доходом на тот случай, если отец не передаст мужу ее приданое. У него должен быть небольшой дом, с маленьким садиком, где будут играть дети. Это ведь не значит просить солнце и луну, не так ли? Всего лишь далекую звезду.
Кори поклялась, что будет хорошей женой такому человеку. Она будет выказывать ему уважение, которого не ощущала по отношению к своему родителю или к мужчинам типа Дэниела Стамфилда. Будет содержать его дом, хранить ему верность и испытывать признательность за любую привязанность, которую они разделят. У них будет хорошая совместная жизнь, у нее и этого доброго и мягкого незнакомца: они воспитают детей, займут свое место в обществе среди соседей, состарятся. Во всяком случае, такова была ее мечта.
Если Дэниел Стамфилд снова не лишит ее такой возможности.
Девушка отпила сдобренный бренди чай. Если честно, то она предпочитала просто чай, но решила что алкоголь будет полезен в медицинских целях. Она сбросила туфли, пока пила, и попыталась придумать план куда отправиться, если ее присутствие здесь станет необоснованным. Она слишком сильно любила леди Кору, чтобы остаться в Ройс-Хаусе, если ее присутствие будет расстраивать милую женщину или помешает успеху Сюзанны.
Приглашение от ее крестной стало благословением, единственным, которому не смог отказать ее отец. В противном случае Кори пришлось бы ждать, когда ей исполнится двадцать пять, и она унаследует деньги, которые оставила ей мать. Сумма была не слишком большой, но достаточной, чтобы помочь ей найти способ сбежать, даже если пришлось бы стать гувернанткой или компаньонкой леди.
Еще пять лет с родителем, который презирает ее? Пять лет с Альбертой Ривендейл или какой-то другой потаскушкой, которую отец притащит домой, чтобы зачать сына? Пять лет, когда ей не будет позволено провести ночь у Сюзанны, принять приглашение на прием, иметь собственные деньги, чтобы она не использовала их для финансирования еще одного побега?
С кем она могла бы сбежать? Ее отец сделал все для того, чтобы у Кори не было кавалера. Фрэнсис погиб – да и он превратился в труса на первой же остановке, пытаясь выпрыгнуть в окно, чтобы не встречаться с ее отцом.
Сюзанна полагала, что сквайр Эббот замышляет всего лишь сохранить приданое Кори в своих сундуках и поэтому отваживает визитеров, держа Кори близко к дому. Или это, или он слишком привык иметь бесплатную экономку, чтобы расстаться с ней. Конечно же, Сюзанна не могла знать о побеге… если только ее брат не рассказал ей.
Леди Кора знала. Настоящая леди, она успокоила Кори, заявив, что сейчас она стала старше и мудрее, и не позволит негодяю снова воспользоваться ее невинностью, так что им никогда не следует упоминать о прошлом. Казалось, она без слов поняла ту несчастную ситуацию, в которой пребывала Кори, потому что никогда не заговаривала и об этом тоже, до тех пор, пока у нее не появился шанс изменить положение вещей. Затем леди Кора выстояла против ее отца – что удавалось немногим мужчинам – и отказалась принять отрицательный ответ. Когда он отклонил письменное приглашение для Кори присоединиться к ней и Сюзанне в Лондоне, леди Кора нанесла ему визит лично. Когда дворецкий Эбботов заявил, что сквайра нет дома, она подошла к нему после службы в церкви, перед викарием и половиной паствы. Оставаясь благородной дамой до кончиков ногтей, она сумела обвинить Эббота в том, что он не выполняет своих отеческих обязанностей по обеспечению будущего дочери. Как он смеет приводить в дом молодую жену, если не нашел сперва дом для Кори? А ведь Кори не становится моложе, напомнила ему леди Кора и всем, кому удалось это услышать. Его дорогая покойная жена не сможет обрести покой, если ее дитя останется старой девой. А затем она предложила целиком профинансировать Сезон для Кори, воззвав к скаредной натуре Эббота.
Теперь, когда она поразмыслила над этим, Кори предположила, что ее одежда, питание, даже письма, которые она писала – все это было оплачено из кошелька Стамфилда, а не с персональных счетов леди Коры. Боже мой, неужели этот визит профинансирован деньгами мистера Стамфилда? Если так, то у сына леди Коры есть еще одна причина возмущаться ее присутствием, если, конечно, ему нужна еще одна причина. Внезапно ей стало жарко, так что девушка стянула с шеи и груди шершавое фишю.
Теперь этот человек заставляет ее потеть! Господи, как она настроится на поиск мужа, когда ей придется постоянно оглядываться через плечо, чтобы узнать не находится ли он поблизости, хмурясь на нее, готовый отпугнуть любых перспективных поклонников? К тому же Кори никогда не сможет расслабиться, когда любая обмолвка этого неуклюжего пьяницы сможет разрушить остаток ее жизни. А что касается получения удовольствия, разделяя радость Сюзанны по поводу предстоящего Сезона, то это теперь совершенно исключено, и все благодаря противному Дэниелу Стамфилду.
Как может леди Кора любить такого червяка? Разве она не замечает, что ее сын неучтив и груб? Кори заставила себя признать, что когда он привел себя в порядок, то выглядел даже симпатично – в беспорядочном, неповоротливом стиле. Конечно же, Стамфилд был слишком большим, чтобы женщина ощущала себя рядом с ним комфортно, даже если он и обрядился в одежду джентльмена. Угроза насилия всегда скрывается в его размерах.
Девушка признала, что у него красивые глаза, более яркого и насыщенного синего цвета, чем у леди Коры или Сюзанны, с более густыми черными ресницами. Эффект от этих сапфировых глаз сводился на нет сломанным в какой-то драке носом. Его губы были полными и красивой формы, подумала она. Некоторые женщины даже могут найти их привлекательными. А некоторые женщины к тому же держат ручных свиней.
Самыми замечательными качествами Стамфилда, из того, что Кори слышала о нем или видела своими глазами, были верность семье и доброе отношение к матери. Он приходил на помощь своим кузенам, когда бы они не попросили его об этом, а сейчас он отозвался на просьбу леди Коры. Все знали, что он скорее посетит какой-нибудь отвратительный игорный притон, чем станцует на балу дебютанток. Он предпочитал дым и эль пуншу и парфюмерии, компанию проституток – собранию леди. И все же он был здесь, послушный долгу сын, преданный брат. Кори прижала эту мысль к своей груди, словно спасательный трос. Он не навлечет на них позор. Его любовь к семье не позволит ему этого, что как раз может спасти ее.
Он души не чаял в Сюзанне, которая отличалась от него словно мел от сыра. Яркая и жизнерадостная, она не носила в себе ни капли злобы. Озорства – да, но злобный умысел – никогда. Стамфилд, очевидно, обожал сестру. Он заявил, что не станет настаивать на ее замужестве, и не будет навязывать ей джентльменов по собственному выбору. Он никогда не заставит ее выйти замуж за мужчину, которого Сюзанна не сможет полюбить. Дэниел пообещал, что решать будет она, когда будет готова. Стамфилд ничего не сделает, чтобы разрушить шансы своей сестры.
Осознание этого успокоило расшатанные нервы Кори. Или это произошло благодаря бренди. Еще одна или две капли – и, может быть, ей удастся уснуть, смело смотреть в завтрашний день, думая о новых платьях, о новом начале. Наконец-то ее судьба в ее собственных руках. Так что руки-окорока Дэниела Стамфилда, образно выражаясь, вовсе не взяли ее за горло.
В самом деле, может быть Кори даже удастся найти в нем и другие искупающие вину качества, если она очень постарается. Он мог быть игроком, но не проиграл свое состояние и не заложил фамильный дом, как это сделали другие юнцы, вращающиеся в обществе. Несомненно, Стамфилд не был денди, раздувшимся от собственного тщеславия, благодаря подбитым ватой плечам. Не принадлежал он и к сумасшедшим любителям спорта, тратящим все свое время и деньги на породистых лошадей. Если верить ее горничной, которая слышала это от лакея, который играл в кости с грумом, его верховая лошадь оказалась спокойной клячей, не годящейся ни на что, кроме как выдерживать огромный вес Стамфилда.
Девушка предположила, что он ничем не хуже всех других лондонских франтов, развлекающихся в свое удовольствие. Разница заключалась в том, что сын леди Коры выбирал более злачное окружение, чтобы предаваться удовольствиям. Клуб «Маканз» развлекал мужчин, у которых титулы и состояния были не столь значительными, как в «Уайтс» или «Будлз». К тому же там могли находиться женщины – в качестве крупье или клиентов – и им позволялось подниматься в личные комнаты наверху.
Стамфилд не соблазнял невинных девушек, об этом она ничего не слышала. Кори, без сомнения, узнала бы и об этом, потому что больше всего на свете слуги любят сплетничать о том, что их хозяева ведут себя как животные. И его имя не связывали ни с одной благородной женой или игривой вдовой, как это происходит со многими так называемыми джентльменами. Нет, его похождения ограничивались борделями, а не будуарами высшего света. Делало ли это его хуже или лучше других мужчин? Кори не знала или не хотела знать. В любом случае, ей это было безразлично. Все мужчины – дураки.
И все же леди Кора считала своего сына почти совершенством. Воистину, материнская любовь может быть слепой.
Кори подумала о собственной матери, которая все эти годы покоилась с миром или без него, и как жизнь Кори могла бы измениться, если бы ее мама была жива. Или остаться прежней. Миссис Эббот не обладала такой же твердостью характера, как леди Кора. Мама полагала, что удел женщины – страдания, с тех пор, как их изгнали из Эдема в ее драгоценной библии. Женщина – имущество своего супруга, его вассал, существо низшего порядка. К тому же жена не должна жаловаться, потому что у мужа есть право управлять собственным королевством. Мама пыталась научить дочь принимать свое место в мире, и, в точности продемонстрировав это, жена сквайра Эббота безропотно умерла от пренебрежения и разбитого сердца.
Кори не могла делать этого – послушно следовать приказам своего отца. Она не могла выйти замуж за больного старика, которого отец выбрал для нее, с тем, чтобы она вскоре осталась вдовой, а он бы контролировал ее богатое наследство. И она не сможет принять кого-то вроде миссис Ривендейл в качестве мачехи и нянчить младенцев чужой женщины. Она не сможет, не позволит Дэниелу Стамфилду украсть у нее шанс на лучшую жизнь.
Настроившись, Кори решила отправиться в постель, готовая встретить следующий день и то, что он с собой принесет. Она подумала, что может взять чашку с собой наверх, снова налив в нее едва теплого чая и плеснув туда бренди – на тот случай, если не удастся заснуть.
Итак, она поднялась, без перчаток и туфелек, с распущенными по спине волосами и в измятом платье и схватила одной рукой графин с бренди. И, конечно же, в этот самый момент Немезида постучалась в дверь.
Глава 6
Дэниел не стал стучать. Дверь была открыта, и он зашел только для того, чтобы пожелать доброй ночи матушке. Вместо матери или сестры он обнаружил мисс Эббот, одну и похожую на распутницу, которой она и являлась. Он почти огляделся, чтобы увидеть, не прячет ли она мужчину – даже если это лакей или грум – у окна или за диваном. Тем не менее, он не мог отвести от нее глаз. Он не мог мыслить связно. Дьявол, Дэниел едва мог дышать, но ему нужно было что-то сказать, а иначе она поймет, что он точно большой увалень, каким его выставили родные.
– Вижу, что вы расположились как дома, – произнес он, что, очевидно, было самым худшим, что он мог сказать, кроме «Пожалуйста, снимите с себя остальную одежду, чтобы я мог умереть счастливым человеком».
Кори опустила графин. Ее подбородок приподнялся.
– Леди Кора сказала, что я могу это сделать.
Черт, это не то, что он имел в виду – не совсем то.
– Конечно. Гостья и все прочее. Ее крестница. Я, хм, не хотел никого обидеть.
Может быть не в этот раз, сказала себе Кори, но то, что он уставился на нее, словно мысленно снимал оставшуюся одежду, было достаточным оскорблением. Она мысленно прокляла себя за то, что убрала кружево, прикрывавшее вырез, а ведь Стамфилд пялился прямо туда, а затем прокляла его – за то, что он ведет себя не как джентльмен. Кори ничего не могла поделать с распущенными волосами, сброшенными туфельками или отсутствующим фишю, но, слава Богу, на ней все еще было несколько слоев крепко застегнутой ткани. Она попыталась спрятать голые руки за юбками.
– Я подумала, что вы ушли, – произнесла она, словно это объясняло ее пребывание в гостиной в полуодетом состоянии.
– Мне самому нужно было написать несколько писем.
Стамфилд развязал свой шейный платок, так что ткань теперь обвивалась вокруг его широких плеч. Его волосы были взъерошены, словно он запускал в них пальцы, чтобы сосредоточиться, и это заставило Кори задуматься о том, умеет ли этот болван писать буквы. Сюртук на нем был расстегнут, а жилет отсутствовал. На ногах у него снова были поношенные сапоги, на которые кто-то пытался навести блеск, а не старомодные туфли с пряжками, как во время обеда. Каким-то образом Стамфилд умудрился выглядеть лучше, когда привел себя в беспорядок, чем тогда, когда был туго обтянут одеждой, принадлежавшей его отцу.
Нет, он выглядел так, словно только что вышел из спальни леди. Кори ощутила неловкость от подобных заблудших мыслей, и понадеялась, что тусклый свет свечей сможет скрыть румянец на ее лице. Смутившись, она не могла придумать, что сказать, чтобы не укрепить подозрения Стамфилда в том, что она – бесстыдная потаскушка, наживающаяся на щедрости его матери.
Установилось неловкое молчание. Дэниел продолжал смотреть на ее волосы, босые ноги и на то, что раньше прикрывала скромная косынка, невоспитанный грубиян. Не важно, что сама она не могла отвести взгляда от его широких плеч и голой шеи. Неужели он полагает, что она – шлюха, которую нужно как следует рассмотреть перед покупкой? Кори не собиралась возвращаться обратно к стулу, где оставила свои туфли, садиться и завязывать ленты на них перед ним, как это сделала бы настоящая шлюха.
Она вспомнила про графин.
– Не хотите ли выпить?
Дэниел проглотил комок в горле. Черт, он же предупреждал матушку, что не умеет вести беседу с приличными женщинами, и вот тому доказательство. Они все смотрели на него так, словно он свалился с Луны, с таким выражением, с каким сейчас за ним наблюдала мисс Корисанда Эббот.
– Нет. То есть да. Как раз то, что нужно. Хм, здесь довольно холодно. У моего дяди чертовски хороший вкус в выборе напитков.
Леди Кора намекнула, что бренди и другие бутылки в обширном винном погребе могли быть контрабандными. Кори, выросшая на побережье, знала о контрабанде все.
– Не думаю, что хотя бы на одной из них имеется акцизная марка.
Дэниел пожал плечами.
Не удивительно, что он так же косноязычен, как и она, подумала Кори. Она практически объявила его дядю, советника короны и высших судов, преступником. Любые слова, произнесенные им, могли бы доказать вину графа. Она идиотка.
Девушка нашла стакан, но не могла решить, как его наполнить. Последнее, что ей было нужно – это напоить мистера Стамфилда до нетрезвого состояния или заставить его задержаться здесь, потягивая бренди. Она налила совсем немного и отнесла ему стакан, а затем нервно подняла фишю и стиснула его в руках.
Вместо того чтобы выпить все залпом, как она ожидала, Дэниел сделал медленный глоток. Затем он опустил стакан.
Неужели он собирается наброситься на нее? Ведь он же животное, и уже считает ее падшей женщиной. К тому же он тяжело дышал. Кори огляделась в поисках подходящего для защиты оружия.
Дэниел огляделся в поисках отступления.
Они одновременно сказали, что им нужно идти, но ни один не сделал движения по направлению к двери.
В комнате снова воцарилась тишина.
Кори не хотелось уходить прежде мистера Стамфилда, потому что она хотела собрать свои шпильки, туфельки и перчатки, которые разбросала по комнате. Господи, она не может оставить предметы своего туалета валяющимися в гостиной, чтобы их утром нашли горничные, или этим вечером мистер Добсон. Слухи разлетятся как осиный рой.