Короче, Верещагин обычно просто заходил и будил спящего мертвецким сном байкера всеми доступными средствами, а какими именно, зависело от самого начальника службы безопасности и его настроения, а так же крепости сна самого Михаила и степени его усталости. Иногда хватало просто матов и тычка в плечо, но бывала пара случаев, когда в ход шла банальная ледяная вода…
– А ты обычно по воскресеньям с утремана подкидываешься, что ли? – пристроив кожаную куртку с тонкой меховой подкладкой на вешалке, добродушно усмехнулся небритый байкер. Скинув тяжелые ботинки, оставшись в одной футболке с черепами и драных синих джинсах, он привычно направился в сторону кухни, прекрасно ориентируясь в пространстве.
Мысленно посмеиваясь, Мих последовал за ним, сунув руки в карманы собственных пижамных штанов, почти наяву видя картину, как его Ришик в данный момент испуганно мечется за барной стойкой, думая, куда бы ей поскорее спрятаться.
Да, у них был уговор, что на работе никто не о чем не узнает, исключая, конечно, вездесущего начальника охраны. О Харлее речи не шло, да… Но, во-первых, он и так уже все прекрасно знал, а во-вторых, они же сейчас не в клубе находились, верно?
Явно не подкованной в таких вопросах Арине стоило куда четче обрисовывать свои условия, на чем Миша благоразумно настаивать не стал. И муки совести станут последним, что он будет испытывать по данному поводу!
Нет, желание своей девушки он уважал и в чем-то даже понимал… Но скрывать их отношения от собственной банды не собирался. Да счаз! Мало ли, кто из них тоже решит на нее глаз положить?
Как там говорилось-то во Властелине Колец, нежно любимом соседским рыжим чудищем? Это моя прелесть?
Вот-вот! Точнее и не скажешь!
Глава 17.
– О, ты, чё, один из двух тарелок хавал, что ли? – выгнул лохматые брови Харлей, падая на жалобно скрипнувший стул. Именно падая – с его ростом ему даже на подставку вставать не приходилось, как собственно, и Верещагину. Оглядев два комплекта пустой посуды, байкер недоуменно хмыкнул, глядя на хозяина квартиры, пытающего сдержать некультурный ржач. – Я чет не вкурил… Какого Хулио ты лыбу давишь?
– Харлей, – укоризненно посмотрел на него Мих, которого уже просто распирало от хохота. Прислонившись к стене плечом, рокер насмешливо протянул. – Риш, вылазь, от него один хрен не спрячешься.
И без того приподнятые брови Харлея вообще усвистели на лобешник. Оглядев появившуюся из-под барной стойки Ришу, пунцовую от смущения, рыжий байкер неожиданно расплылся в понимающей и в чем-то даже одобрительной ухмылке.
– А, так значит, помирились все-таки?
– Илья Алексеевич! – румянец на щеках Арины стал уже кирпично-красным.
– Да чё Алексеевич? – расхохотался второй владелец клуба. – Зови уж просто Харлей, теперь-то все свои!
– Мечтай, – добродушно усмехнулся Алехин, отталкиваясь от стены. Обойдя стойку, он по-свойски обнял смущенную девушку со спины и добавил, слегка укачивая в своих руках, чтобы она, наконец, расслабилась. – Я сам только вчера окончательно добился, чтобы она мое отчество забыла. Тебе еще… ну, полгода ждать, как минимум!
– Какой коварный Ришик! – хохотнул байкер, глядя на пунцовую официантку, которая явно собиралась вырваться из объятий собственного начальника, да только тот, улыбаясь, давать ей волю не собирался, просто-таки заявляя своими действиями права на эту девушку.
И единственным, что думал Харлей по этому поводу, было нетривиальное «ну наконец-то, млять!», а вовсе не то, о чем мог бы подумать любой другой на его месте.
Небритому рокеру с самого начала понравилась эта милая «вишенка на торте», просто даже на первый и его весьма суровый взгляд. Что уж стоило говорить о том, как она действовала на всю резко окультурившуюся банду в целом, и на всегда мрачно и злого Михася в частности?
Да тот даже в присутствии любимой Харлеевской зайчули так себя в руках не держал! Хрен ли байкеры, там все работники уже просекли, что пока милая Аришка находится в зоне видимости вечно не выспавшегося владельца клуба, причем с кофе или без, он будет спокоен и даже добродушен.
И только сам Мих до последнего не сообразил. Что он, блин, что рыжая, которая Полонского рядом с собой в упор не замечает (или не хочет? Тоже тот еще вопрос) – вот ведь два сапога пара! Не удивительно, что они так быстро нашли общий язык.
– Илья Алексеевич, – укоризненно посмотрела на него по-детски обворожительная синеглазка, явно собираясь провалиться со стыда под землю. И Харлей даже почувствовал укол совести… ну, секунд так на несколько.
– Кстати, что приперся-то, Алексеевич? – усадив Арину на стул за стойкой, насмешливо поинтересовался Мих и, вылив остатки недопитого и остывшего кофе, заварил всем чай, благо чайник закипел только пару минут назад.
– Так радостью с ближним поделиться, мать ее итить! – тут же расплылся в довольной улыбке Харлей. – С салона позвонили. Тачка на неделю раньше пришла, думал, вместе съездим, заберем.
– А я против, что ли? – выгнул брови Мих, тоже усаживаясь на стул. И насмешливо добавил, глядя на смущенную Арину. – Раз кое-кто все равно собрался от меня сбежать к подружкам.
– Миш…
– Да ладно, – фыркнул Алехин в кружку с горячим чаем. – Меня уже пару раз за пару дней тираном обозвали… Надо же как-то реабилитироваться.
– Ну, Миш!
Не выдержав, Харлей банально заржал. Вот ведь сладкая парочка из них вышла, а! Без году неделя знакомы, а уже подкалывают друг друга, как старые супруги!
В итоге договорились, что Риш все-таки убегает к работницам «Максимуса», которые явно собирались обсудить нового админа, а как освободится, обязательно позвонит Мише, чтобы тот свозил ее домой перед работой. Для чего это было нужно, парень при Харлее уточнять не стал, как и посвящать Арину в свои собственные планы.
А заключались они в том, что Мих, благополучно сгоняет с другом до салона, оценит доставленную «Бэху», после чего оставит соучредителя разгребаться с оформлением, а сам смотается на другой конец города для встречи с Шутом.
Так и получилось, правда, за одним небольшим исключением.
Переодевшись, Арина торопливо сбежала, категорически отказавшись от доставки до кафешки, сославшись на ее близкое расположение, и байкер, оценив добродушные подколки друга по этому поводу, отвез-таки его за машиной.
А по дороге посвятил друга относительно того, что работники решили преподнести в подарок новому админу… Харлей честно поржал, после чего попросил зарулить в ближайший цветочный магазин, где довел продавцов до нервного тика и заикания, но вытребовал-таки самый огромный кактус из тех, что у них был. Лично присобачил огромный серебристый бант на полутораметровую колючую дуру в кадке, после чего, ухмыляясь, подписал открытку и, оплатив все, велел как можно скорее доставить в клуб «ценный подарок не менее ценному работнику».
Мих заранее посочувствовал Эльзе, на случай, если у той отсутствовало чувство юмора, после чего все-таки уволок совладельца в автосалон.
Где уже сам действительно оценил новую модель черного кроссовера немецкого производства. Здоровый, с агрессивной решеткой радиатора, характерными «ангельскими», опасно прищуренными глазками, обманчиво-плавными линиями кузова, высокой посадкой и огромными колесами с шикарными литыми дисками. Данный монстр Харлею подходил идеально, о чем Алехин без малейшей лести своему партнеру и сообщил.
И тут же был отпущен на все четыре стороны радостным рыжебородом, оставшимся в гордом одиночестве в компании охреневшего от такого «счастья» работника автосалона, которому только предстояло оформить до конца все оставшиеся документы.
Бедные работники ГАИ так вообще еще не были в курсе, кто через час-полтора заглянет к ним для регистрации нового авто… Иначе бы заранее стали усердно молиться, ибо один из владельцев Максимуса спешил как можно быстрее закончить всю ненавистную бумажную волокиту, дабы наконец-то отметить покупку своего нового железного коня в компании собственной банды.
Правда, его лучший друг на тот момент думал совсем не об этом. Он быстро гнал не совсем новый, но проверенный и горячо любимый «Хаммер» фактически за черту города, еще до отъезда из автосалона связавшись с парнем, имеющим забавную кличку «Шут». Встретиться они договорились в небольшой кафешке, неподалеку от дома Арины.
Алехин приехал туда первым и, заняв угловой столик, подальше от входа и посторонних ушей, заказал себе кофе, даже не задумываясь. Машинально оглядывая пространство, профессиональным взглядом подмечая малейшие детали интерьера, начиная с круглых столиков с дешевыми потертыми скатертями, заканчивая мутными солонками и небрежной формой недовольных официанток, Мих отхлебнул глоток…
И едва сдержался от того, чтобы не вылить его прямо на пол.
Ну и… гадость же, блин!
– Не вкусно? – раздался позади него насмешливый вопрос и на стул, стоящий напротив, упал высокий парень лет двадцати, может, чуть больше. Высокий, спортивного телосложения, но довольно худощавый, с взлохмаченными чуть длинноватыми темными волосами. Сверкая свежими ссадинами на скуле и подбородке, он усмехнулся, указывая кивком головы на простую белую чашечку. – Ришка вкуснее готовит.
– Шут, – безошибочно определил Алехин, рассматривая своего утреннего телефонного собеседника вблизи, хотя и видел его раньше. Но в темноте, да еще и на нервах, облик его выглядел несколько по-иному. Сейчас же перед байкером предстал… Пожалуй, Мих бы не соврал, сказав, что он сам, лет так на десять моложе.
Аккурат к окончанию школы, когда он, в общем-то, еще был раздолбай раздолбаем, без оглядок на собственных предков, но увлеченный роком, байком и свободой, что они давали. Не задумывающийся о последствиях, живущий сегодняшним днем и предпочитающий развлекаться на полную катушку…
Одно время почти вся еще толком не сформировавшаяся банда болела этим, откровенно плевав на собственное будущее, всяческие законы и рамки. Даже выпускные экзамены лишь чудом не завалили. Благо тогда мозгов хватило взяться за ум и рассуждать куда более здраво, в чем сильно помог Харлей, который, хоть и был куда старше остальных, каким-то чудным образом оказался в их классе.
Почему это случилось, сам рыжий рокер предпочитал не распространяться.
А вот Шуту с «наставником» явно так не повезло.
– Леха, – просто представился парень, скидывая теплую куртку на соседний стул, оставшись в потертых черных джинсах, утепленных черных кедах и черной футболкой с изображением группы «Король и Шут».
– Миха, – просто представился хозяин «Максимуса», пожимая протянутую ему ладонь. Отодвинув мерзкий на вкус напиток, он откинулся на неудобную металлическую спинку стула, складывая руки на груди и разглядывая сидящего напротив парня.
– Ништяк, что ты без закидонов, – просто прокомментировал Шут его отношение. – В принципе, как я и думал. Потому за Ришку я спокоен. Так что ссорян за предъявы, был не прав.
– А если нет? – иронично выгнул брови Алехин, хотя на самом деле в глубине души ни разу не завалялся бравадой Алексея. Уж в ком, в ком, а в людях Мих разбирался прекрасно, и различить понты от реальных слов всегда мог легко.
– Я о тебе наслышан, – просто ответил парень, жестом отправив подошедшую официантку куда подальше. – И всю твою банду уважаю… Но если тронете Аринку, то тут уж извини, долго рассусоливать я не буду. И плевать на ваши статусы и мое восхищение.
– Любишь? – только и спросил байкер, внимательно наблюдая за выражением глаз своего собеседника. И тот его не разочаровал, усмехнувшись без сарказма:
– Обожаю. Ришка меня за уши тянет с самого детства, если б не она, я б уже давно уже сгнил. Так что, сам понимаешь, кто она для меня.
– Тогда с готами меньше связывайся и не заставляй ее вытаскивать тебя из ментовки, – насмешливо отозвался рокер в ответ.
– Мой косяк, не спорю, – откровенно поморщился Шут, ни капли не удивившись его осведомленности. Достав из кармана пачку недорогих сигарет, он закурил, но движения его пальцем и жесты ясно дали понять, что курил парень достаточно редко. И ухмыльнулся, глядя на вроде как парня своей соседки. – Но и ты меньше поводов давай этой дуре для ревности.
– Речь, как я понимаю, об Алле? – Алехин тоже закурил, переходя к самой сути вопроса. – Что ей нужно от Арины?
– Да ни хрена, кроме удовлетворения собственного тщеславия, – откровенно поморщился Шут, неумело стряхивая пепел в стеклянную пепельницу с едва заметным сколотым краем. Глубоко затянувшись, он пояснил. – Их предки – родные брат и сестра. У Алки старший братец есть, Колян зовут – придурок придурком, даром что где-то юрфак заканчивает. Сноб, млять… Там вся семейка такая. Муж где-то академиком плесневеет, заколачивая приличные бабки, маман их в военкомате пашет. Зато понтов… короче, как старшая сеструха, мамка Алкина не упускает случая нагнуть своего братца, пройтись по его семье, по нему и Ришке. Она-то сама счастлива: замуж удачно выскочила, свою безумную старую маман на брата спихнула и живет припеваючи… Благо, что та померла год назад, Ришке хоть дышать свободней стало.
– И ее отец это терпит? – не сразу поверив в услышанное, спросил Мих, машинально постукивая пальцами по столу. Понимание, почему его Ришик так отчаянно не хотела рассказывать о своей семье и сопутствующих проблемах с ней, стало вдруг более чем объяснимым.
– Ришка мне за это башку оторвет, – тоскливо вздохнул вдруг Алексей. Затушив окурок, он откинулся на спинку стула, вытягивая длинные ноги под столом. – Но ты знать должен. Если, конечно, серьезно относишься к простой официантке.
Одного взгляда Алехина было достаточно, чтобы Шут понимающе усмехнулся:
– Понятно. Запал конкретно. Впрочем, чему я удивляюсь? Это же Ришка. От нее все мои друганы прутся, даже те, кто видел ее всего пару раз. Короче… бухает ее батя, Мих. Причем бухает по-черному, на пару с моим. Мне-то по боку, привык давно, а вот Аринке приходится тяжко – у меня мать рычит и хер кого пустит, а вот у соседки… Сам понимаешь, что творится у нее дома иногда. Херня война, если наши предки вместе загуляют, тут я спокоен. Но, млять, ее предок может и кого левого домой притащить, причем спокойно.
Байкер сам не заметил, как его руки сжались в кулаки, а пепел и уголек с сигареты упали прямо на скатерть, дымя и прожигая ее насквозь.
Ришик? Его маленькая, хрупкая, беззащитная, да еще и в компании пьяных, не контролирующих себя мужиков, которые и в трезвом-то состоянии явно далеки от всяких принципов и моральных устоев?
Да как… Как, бл*ть, ее собственный отец может это допускать?!
– Выдохни, – мрачно посоветовал Шут, раздавливая окурок в пепельнице. И, протянув руку, прямо подушечкой большого пальца затушил тлеющий на дешевой скатерти уголек, даже не поморщившись. – Понимаю, что тебя сейчас ломает. Сам постоянно на нервах, благо хоть Ришка всегда мне звонит, если у нее дома кто левый. Я ей давно уже щеколду на дверь в комнату врезал, да и сам каждый раз у нее торчу, когда до пьянки доходит. Но сам понимаешь, я не вездесущ. Рано или поздно дело херней оберется. И черт с ним, с ее батей, не жалко. Но вот Риша…
– Он ее бьет? – глухо спросил Алехин, вспоминая ссадину на лице девушки и понимая, что сейчас хочется зашвырнуть в стенку кружку и заказать банального коньяка, причем не взирая на его цену, качество и вкус. Просто глотнуть обжигающей высокоградусной жидкости, чтобы хоть как-то расслабить натянувшиеся нервы и заткнуть уже, кажется, не затыкаемый голос ярости, сжигающей его изнури.
Зашибись, млять… Неуравновешенные, молодые и свободные от предрассудков байкеры, у которых играет кровь, в ее присутствии даже матюгнуться лишний раз бояться, чтобы не обидеть ненароком. А ее собственный отец бухает и тащит в квартиру маргиналов, не задумываясь о том, что они могут сотворить с его дочерью на пьяную голову!
Не удивительно, что Арина так не хотела, чтобы он с ее родней знакомился!
– Он? – скептично вскинул брови Алексей, вертя в длинных пальцах зажигалку. – Я тебя умоляю. Он тряпка, Мих. Ни сеструхе своей слова против сказать не может, ни за дочь не заступиться. А Ришка у нас добрая душа, всё его жалеет, понимает и никому не жалуется. На нее он руку никогда не поднимет, уж поверь – я у них практически живу, насмотрелся за все время.