Юри хотел сказать, что любит Ирдана, но не успел. В конце улицы появились четверо всадников, сопровождающих черную карету, и сердце Юри оборвалось от дурного предчувствия. Карета и всадники мчались так быстро, что уже через пару мгновений остановились возле лавки. Из кареты выскочил темноволосый мужчина в форме офицера тайной стражи.
Бросив удивленный взгляд на Ирдана, Тюбир поклонился ему:
- Граф Барк, приветствую. Вижу, мы чуть не опоздали. Хорошо, что вы успели задержать преступника, - с этими словами Тюбир шагнул к растерянному Юри.
Юри тихо ахнул, во все глаза глядя на Ирдана.
- Ирдан, ты граф Барк? Черный дракон? Ты… - котомка выпала из его безвольных рук, а Тюбир тут же перехватил его запястья, ловко сковывая их браслетами.
- Баронет Таюрис Шор, ты арестован по обвинению в заговоре против короны.
Хмурый Ирдан, собирающийся уже призвать подчиненного к ответу, умолк, как только прозвучало полное имя Юри.
- Шор? Ты Шор? – он тоже был ошеломлен неожиданной развязкой. Юри в ответ только безмолвно открывал и закрывал рот, не в силах выдавить из себя хоть слово. За него ответил Тюбир:
- Да, я видел вас вместе, когда проводил расследование по вашему приказу. Лицо этого человека показалось мне знакомым, вот я и поднял все записи о разыскиваемых преступниках. Его портрет был среди прочих, - Тюбир достал из кармана бумагу сложенную в четыре раза и протянул ее Ирдану, а когда тот взял, подтолкнул арестованного к карете, буквально заталкивая в нее.
Прежде чем дверца кареты захлопнулась, Юри встрепенулся:
- Мирий ни в чем не виноват, - выкрикнул он. – Ир… граф, прошу, Мирий ничего не знал. Я его обманул. Он…
Увидеть, что было дальше Юри не смог. Дверца захлопнулась, Тюбир запрыгнул наверх и устроился рядом с возницей, и карета тут же рванула по улице, быстро унося его прочь под частый топот копыт по мостовой. Юри было страшно. Очень страшно. Он бы заплакал, если бы мог. Но больше всего его волновало то, что Ирдан наверняка не простит его. А если… Страшная мысль, вдруг пришедшая в голову, заставила его похолодеть. А если Ирдан знал кто он такой и просто играл с ним, как кот с мышью, прежде чем арестовать?
- Нет, не может быть, - уговаривал Юри сам себя, тяжело дыша и чувствуя, как судорожно сжимается сердце в груди. – Он удивился, когда услышал мое имя. Значит, не знал. Не знал. Зато теперь знает и… ненавидит меня. И теперь я смогу увидеть его в допросных подвалах. О боже, за что мне это?
Чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, вызванную страхом, Юри прижал руки к животу и согнулся, стараясь дышать медленно и глубоко. Боли он боялся, а про пытки в застенках тайной стражи всегда рассказывали страшные истории.
Ошеломленный арестом, Ирдан так и стоял, глядя вслед кареты, не в силах пошевелиться. Осознание предательства со стороны Юри, пусть и ожидаемого предательства, больно ударило по самолюбию. Как он мог быть таким слепым, как не распознал в мальчишке беглого баронета. Ведь разглядывал его портрет, когда пытался понять, куда мог податься беглый преступник. Нет, сын преступника. Причастность Юри пока не доказана, а ведь именно ему предстояло принимать участие в допросе, поскольку речь шла о безопасности короля.
- Боже, за что мне это?
- Как же так? Как же так? – причитал Мирий, переводя взгляд с Ирдана на тот конец улицы, где скрылась увезшая Юри карета. – Мальчик не мог… Как же так?
- Разберемся, - сухо бросил ему Ирдан и поспешил во дворец. Ему предстояло много работы.
***
Юри плохо помнил сам момент прибытия. Когда карета остановилась, двое крепких мужчин вынули его и тут же, подхватив под руки, оттащили по лестнице вниз и бросили в камеру на низкую деревянную лавку, служащую заключенным кроватью. Некоторое время Юри просто лежал, стараясь прийти в себя, а потом его незаметно сморило. Сказалась бессонная ночь.
В это же время Ирдан находился на приеме у короля. Он рассказал Его Величеству обо всем произошедшем, ничего не скрывая.
- Понятно, - Эрхан задумчиво потеребил мочку уха. – Что думаешь делать?
- Я прошу Вас, Ваше Величество, позволить мне передать допросы подозреваемого Тюбиру. Он справится.
- Почему? Разве ты не хочешь знать, насколько он замешан в этом деле?
- Хочу, но… не могу.
- Что так? – Эрхан приглашающее махнул рукой и указал на кресло напротив его стола. – Садись, терпеть не могу, когда ты маячишь перед глазами, словно черный ворон.
- Я не смогу, Ваше Величество, - Ирдан тяжело вздохнул и присел в указанное кресло. – Если я услышу что он… что именно на меня шла охота и он был приманкой, причем добровольной, я… Боюсь, я могу не сдержаться и до суда он не доживет.
- А если нет?
- Тогда его все равно продадут как раба, так что…
- Понятно. Вот уж не ожидал, что мой Черный Дракон, которого все в моем королевстве боятся как огня, может струсить.
- Да, - не стал отпираться Ирдан. – Я боюсь услышать правду. Это… больно.
- В таком случае, передай допросы Тюбиру, а сам поезжай к Анрионе, дочери короля Людиминоса. Она дала свое согласие на ухаживание и попросила прислать ей вариант нашего брачного договора для изучения. Я доверяю тебе полностью. Поедешь, обсудишь, запишешь пункты, которые она предложит. Я буду ждать тебя через месяц с готовым документом и датой свадьбы. В том досье, что ты мне передал, говорилось о том, что Анриона неплохая травница. Думаю, что подарком к помолвке может послужить сборник о травах нашего королевства в драгоценном переплете. Ну и что-нибудь из королевской сокровищницы подбери. Ступай.
Ирдан поклонился и вышел из кабинета, чтобы найти Тюбира и отдать ему распоряжения. Помощник нашелся в кабинете. Он готовил вопросы, которые будут заданы допрашиваемому. Прочтя их, Ирдан одобрительно кивнул.
- Тюбир, допрос будешь вести сам. Я отбываю по заданию Его Величества и полностью доверяю тебе. Допрос будешь вести по первой категории.
- Первой? – Тюбир удивленно вскинул брови. - Может, третьей?
- Первой. Я не ошибся. Я запрещаю тебе применять пытки. Все понятно?
- Конечно. Допрос провести по первой категории. Что-нибудь еще?
- Нет. Как только все будет готово, доклад подашь лично Его Величеству. Дальше действуй по его распоряжению.
- Слушаюсь.
Ирдан еще немного постоял в кабинете помощника, размышляя, не забыл ли чего, а после махнул рукой, прощаясь, и вышел. Он не оглянулся в дверях и не видел злую ухмылку, скользнувшую по губам помощника.
========== Глава 5 ==========
Внимание! Присутствуют пытки. Нежным фиалкам читать осторожно и помнить, что автор, хоть и сволочь изрядная, любит ХЭ!
Юри проснулся, когда дверь камеры заскрипела, открываясь. Два стражника переступили порог и остановились, внимательно разглядывая узника.
- Хлипкий, - произнес один из них. – Долго не продержится.
- Пошли, - буркнул второй, и Юри испуганно сжался.
- К-куда?
- В допросную, конечно, - заржал первый стражник, словно он спросил что-то забавное, а второй только нахмурился еще больше.
От страха Юри только крепче вцепился в лавку и замотал головой. Уговаривать его никто не стал. Стражники подошли, силой оторвали его от лавки и вытащили из камеры, подхватив под руки. В камеру его доставили почти так же, только тогда он сам переставлял ноги, а сейчас они отказывались держать тело словно ватные, так что Юри просто болтался между высоких стражников, задыхаясь от ужаса. Пытки. Ничего страшнее он себе вообразить не мог. Бурная фантазия уже рисовала страшные ожоги от раскаленного железа, вырванные ногти, раздробленные кости и… дальше фантазия уже отказывала, но и этого хватило, чтобы зубы от страха застучали.
Когда его привязывали к пыточному стулу, зафиксировав широкими ремнями руки чуть выше запястья и ноги в щиколотках, Юри слабо дергался, пытаясь помешать, но на его потуги никто не обратил внимания. Стражники, сделав свое дело, удалились, оставив Юри в допросной. Он еще немного подергал руками, убеждаясь в тщетности усилий и смирился. Сбежать ему было не суждено, но мужественно встретить испытание судьбы, как полагалось отпрыску славного рода, он не мог. Страх лишал его сил. Юри хотелось не просто плакать, а скулить от ужаса, тем более, что оглядевшись, он увидал и распаленные жаровни, и инструменты палача, и свисающие с потолка цепи, но сильнее всего Юри напугала стоявшая напротив него дыба.
Когда он уже готов был кричать, умоляя, чтобы его отпустили, дверь в допросную открылась. В комнату зашли двое. Один из них тот самый офицер, что арестовывал Юри, а второй невысокого роста невзрачный мужчина лет пятидесяти с писчими принадлежностями в руках. Второй мужчина тут же устроился за небольшим столом у двери, а офицер подошел к Юри, проверил надежность ремней и, сделав шаг назад, осмотрел пленника.
- И что он в тебе нашел? – тихо произнес офицер, чуть склонив голову на бок. – Обычная смазливая мордашка. Трахнул и успокоился. Так нет, командует. Ну, ничего, теперь мы посмотрим, кто тут главный.
Офицер наклонился так, что его лицо оказалось очень близко от лица Юри, и он вздрогнул, столько в этих светло-серых глазах было ненависти и какого-то странного торжества.
- Боишься? Правильно делаешь, что боишься. Твой любовник тебе теперь не поможет. И даже более того, он отдал тебя мне. Можно даже сказать - подарил. Сейчас мы с тобой очень мило побеседуем, и ты расскажешь мне все, что знаешь и даже то, чего не знаешь. Эй! Подай табурет, - выпрямившись, приказал офицер писчему. Тот быстро встал и принес от стола требуемое, после чего вернулся на место, так и не взглянув ни разу на Юри. От всего этого становилось только страшнее.
- Меня зовут Тюбир Тан, - спокойно и негромко произнес офицер, присаживаясь напротив Юри так, что их колени практически соприкасались. – Граф Барк поручил лично мне провести допрос. Допрос будет третьей категории. Знаешь что это такое?
Юри хотел сказать «нет», но кроме тихого невнятного сипа ничего произнести не смог. Тюбир Тан на это только ласково улыбнулся, но от его «ласки» веяло таким смертельным холодом, что у Юри вновь затряслись поджилки, и пришлось крепче стиснуть зубы, чтобы они не стучали.
- Допрос первой категории, это когда задают вопросы. Просто вопросы и ничего более. При допросе второй категории разрешены минимальные физические воздействия. Допрашиваемого можно выпороть, или просто бить, например вот так, - левую щеку Юри обожгла пощечина, заставившая не просто повернуть голову вправо, а отклониться туда всем телом, насколько позволяли ремни. Во рту сразу появился привкус крови, голова закружилась, а на глазах навернулись непрошенные слезы. – Или так, - на этот раз кулак впечатался в живот и Юри согнулся, хрипя от боли. Дыхание сразу сбилось и слезы все-таки покатились по щекам.
- Не надо, пожалуйста, - все же смог выдавить из себя Юри, переведя дыхание. – Я ничего не знаю. И не знал. В заговоре не участвовал.
- Вот видишь, я еще ничего не сделал, а ты уже даешь показания, - Тюбир провел пару раз по голове Юри, поглаживая. – Хороший малыш. Но не можем же мы на этом остановиться, правда?
- Пожалуйста, - всхлипнул Юри, прикрывая глаза. – Пожалуйста…
- Смотри мне в глаза, - жесткие пальцы сжали волосы на затылке и голову рванули вверх, чуть запрокидывая. – Я не давал разрешения распускать сопли.
Волосы еще раз рванули, заставив Юри застонать.
- Итак, продолжим. Третья категория означает, что телу можно наносить некоторый вред. Например, можно выпороть кнутом, сдирая кожу со спины, прижечь какое-нибудь чувствительное место железом, или проделать что-нибудь столь же существенное, но после чего человек еще не превращается в кусок бесполезного мяса.
На описании того, что его ждет, Юри уже откровенно рыдал, не в силах сдержаться, а Тюбир вдруг достал белый платок и нежно промокнул слезы с его щек.
- Ты такой милый, теперь я понимаю, что наш Черный Дракон нашел в тебе. Пожалуй, когда тебя выставят на аукцион, я куплю тебя, и мы продолжим наше знакомство в более приватной обстановке. Могу пообещать, что тебе не понравится.
- Итак, хоть мне рекомендовано воздействие третьей категории, я расскажу тебе и об оставшихся двух, чтобы ты понимал, что тебя ждет, если твои ответы не удовлетворят Его Величество. После допроса четвертой категории человек редко не остается калекой. Дыба, вырванные ногти и зубы, отрезанные уши, переломанные кости – все это особое искусство. Нужно наносить максимально допустимый вред так, чтобы человек мог понимать, о чем его спрашивают, и говорить, отвечая на вопросы. Знаешь сколько костей в теле человека? А ведь каждую косточку можно сломать. Увы, не многие достигают в этом вершин, но должен тебе похвастаться, я один из лучших в своем деле. Пятая категория, к сожалению, используется редко, только если нужно очень быстро получить нужные сведенья, при этом наплевать останется ли человек жив. Хотя чаще всего не остается. Сдыхает медленно и мучительно. Когда пытают по пятой категории, человек готов сказать все, чтобы только его убили, избавив от мучений.
На этом Юри не выдержал. Его стошнило. Несмотря на пустой желудок спазмы были долгими и мучительными, Тюбир же лишь немного отодвинулся, чтобы на него не попали капли желчи.
- Какая бурная реакция, - восхитился Тюбир, когда Юри немного отдышался. – Да, с тобой будет интересно играть. Ну что, приступим?
Юри заскулил, понимая, что его никто и ничто не спасет.
- Ты у нас кажется художник? Вот твоими пальчиками я и займусь. Ничего не поправимого, не бойся, но будет больно. Очень больно. Это я тебе обещаю, - Тюбир ухватился за указательный палец на левой руке Юри и резко дернул его, чуть поворачивая. Пронзительный крик огласил допросную. Юри забился в путах, пытаясь ускользнуть от своего мучителя, но тот только посмеивался, уже берясь за средний палец.
- Да, вывих пальца это очень неприятно для художника, но ты должен быть мне благодарен, что это не перелом. Тогда ты вообще своими пальчиками шевелить не смог бы, а так все поправимо. Потом я лично поставлю их на место, но только тогда, когда ты расскажешь нам все. Кто участвовал в заговоре? – и тут же новый рывок и крик заметался по допросной, словно испуганная птица.
Юри задыхался от боли, рыдал, молил остановиться, но Тюбир только усмехался, наслаждаясь чужой болью.
- Кто участвовал в заговоре? – вновь повторил он свой вопрос.
- Не знаю. Не знаю, - всхлипывая, поспешно бормотал Юри, опасаясь, что сейчас ему вновь будут выламывать пальцы.
- Как жаль. Но ты же не мог не видеть, кто приезжал в замок? Не мог. А значит, назовешь мне все их имена. У тебя еще осталось восемь чудесных пальчиков, чтобы вспомнить все в малейших деталях.
Юри не знал, сколько длился допрос. Ему казалось, что вечность. Трижды он терял сознание, и каждый раз его приводили в чувство, прежде чем продолжить. Вопросы все повторялись и повторялись, но Юри так ничего и не сказал, поскольку просто не знал ничего. Как Тюбир и обещал, он не оставил нетронутым ни одного пальца, причем вправлять их было так же больно, как и калечить. Юри не помнил, в какой момент он обмочил штаны, да и неважно это было. Боль поглотила его. Она впитывала сознание как губка, погружая в свою пучину все больше и больше. В какой-то момент привести его в сознание уже не смогла ни нюхательная соль, ни вылитая на него холодная вода, так что Тюбир приказал унести Юри в камеру, а сам взял допросные листы и пробежал по ним глазами.
- Хорошо, все верно записал. Можешь идти и помни…
- Конечно, господин, - писчий поклонился, не поднимая глаз. – Допрос проводился по первой категории, как и было приказано.
- Верно. Будешь держать язык за зубами, внакладе не останешься. Ступай.
***
Юри пришел в себя от того, что кто-то его тормошил.
- Парень. Парень. Давай, приходи в себя. На-ка вот, выпей, - губ коснулась металлическая кружка, и в рот полилось что-то терпкое и горькое. Юри машинально глотнул и закашлялся, кружку тут же забрали, давая отдышаться и вновь вернули. – Неприятно, знаю, но травки обезболивающие, так что глотай, тебе же легче будет.
- Ласи, давай быстрее, - голос сбоку поторопил, и Юри, наконец, открыл глаза, чтобы посмотреть на тех, кто ему помогал.
- Лучше помоги, - огрызнулся Ласи, пытаясь приподнять Юри.
Вдвоем мужчины усадили его, и Юри в тусклом свете масляной лампы узнал писчего, что присутствовал на его допросе. Вторым был один из стражников, что вели его на допрос. Тот второй, который не смеялся над ним.