- Посмотрите на судью, - сказала Гермиона, с трудом удерживаясь от смеха.
Гарри посмотрел вниз, на поле. Хасан Мустафа приземлился прямо перед танцующими вейлами и вытворял действительно что-то очень странное - картинно напрягал мышцы и залихватски подкручивал усы.
- Так, это уже чересчур! - заявил Бэгмен, хотя в его голосе звучало изрядное веселье. - Кто-нибудь, тряхните судью!
Врач-волшебник, заткнув пальцами уши, стремглав промчался через поле и с силой пнул Мустафу в голень. Судья как будто пришел в себя - в омнинокль Гарри видел, что он выглядит до крайней степени смущенным и что-то кричит на девушек, которые прервали танец и всем своим видом выражают негодование.
- Если я не ошибаюсь, Мустафа хочет удалить с поля болгарскую группу поддержки! - раздался голос Бэгмена. - А вот такого мы ещё не видели... о, это может обернуться плохо...
Так и вышло: болгарские Загонщики, Волков и Волчанов, приземлились по обе стороны от Мустафы и начали с ним яростно спорить, с выразительной жестикуляцией показывая на лепреконов, которые с ликованием сложились в слова: "ХИ-ХИ-ХИ!". Мустафу, однако, не убедили доводы болгар; он тыкал пальцем вверх, в небо, явно требуя, чтобы Загонщики занялись своим делом, а когда те отказались, дважды коротко свистнул.
- Два штрафных удара! - выкрикнул Бэгмен, и болгарские болельщики взвыли от злости. - А Волкову и Волчанову лучше бы вернуться на мётлы... да... что они и делают... и Трой завладевает квоффлом...
Игра достигла невиданного уровня жесткости. Загонщики обеих сторон вели себя безжалостно, в особенности Волков с Волчановым, которым, кажется, было безразлично, по чему лупят их клюшки, по бладжерам или по игрокам. Димитров ринулся к Моран, державшей квоффл, и чуть не сшиб её с метлы.
- Нарушение! - хором взревели ирландские болельщики, поднявшись дружной зелёной волной.
- Нарушение! - эхом отозвался магически усиленный голос Людо Бэгмена. - Димитров задевает Моран - намеренное столкновение - видимо, судья назначит ещё один штрафной - да, вот свисток!
Лепреконы опять взмыли ввысь и, на сей раз, изобразили руку, показывавшую вейлам в высшей степени неприличный жест. Вейлы вышли из себя. Они заняли боевую позицию на краю поля и стали швыряться в лепреконов пригоршнями огня. Их лица вытянулись, головы стали головами ужасных птиц со страшными клювами, за плечами выросли длинные, чешуйчатые крылья...
- Какая прелесть, - сказал Гарри.
- Спасибо за лестный комментарий нашей внешности, сын Небытия, - серебряным колокольчиком прозвучал рядом с ними женский голос. - Кстати, великий маг, у вас хорошие отвлекающие заклинания, в них было так удобно закутаться.
Слизерины повернули головы, чтобы обнаружить сидящую на ограждении ложи вейлу. Даная конкретная представительница Дома Серебряного Рассвета, казалось, застыла посреди трансформации, постигшей её сестер, ограничившись только отращиванием крыльев.
- Назвать это прелестью... - покачала головой Гермиона.
- Ты зря так критична, дитя. Твое понятие о красоте совсем не обязано совпадать с мнением существа, являющегося живым воплощением магии и способного принять облик ветра, пламени, чудовища или просто дыхания смерти.
- Вы прибыли, в том числе, за этим? - спросил Темный Лорд. - Подраться с лепреконами?
- Скорее, напомнить магам о своих возможностях. Сражаться мы не очень любим, одевший плащ цвета Ночи. Хотя иногда и это бывает забавным.
- Какое высокопарное слово - "сражаться". Будто стая леприконов может причинить вред существам, способным практически подчинить себе половину стадиона, - фыркнула Катрин.
- Тебе их жалко? Они первые начали. Нечего показывать такие жесты приличным девушкам!
Поле наводнили представители министерства. Они пытались разнять вейл и лепреконов, но без особого успеха; а тем временем, в воздухе разыгрывалась не менее напряжённая драма. Впрочем, наблюдать за ней в режиме реального времени было практически невозможно. К тому же, гарри мешали змеиные инстинкты, требующие среагировать на быстрое движение игроков.
- Левски - Димитров - Моран - Трой - Муллет - Иванова - снова Моран - МОРАН ЗАБИВАЕТ ГОЛ!!!
Но радостные крики болельщиков были едва различимы из-за воплей вейл, залпов из волшебных палочек представителей министерства и гневного рёва болгар. Игра немедленно возобновилась; квоффл был у Левски, перешёл к Димитрову...
Отбивала ирландцев, Куигли, широко размахнулся, изо всех сил ударил по пролетающему бладжеру и послал его в Крама. Тот увернулся, но слишком поздно, мяч попал ему в лицо.
Стадион оглушительно застонал; Краму явно сломали нос, он был весь в крови, но свисток не прозвучал. Хассан Мустафа отвлёкся: одна из вейл швырнула в него горсть огня и подожгла метлу судьи.
- Так его, этого напыщенного гада! - прокомментировала сидящая на ограждении ложи вейла.
Ловец ирландцев внезапно ушёл в крутое пике, похоже, заметив снитч по-настоящему. Не менее половины зрителей сообразили, что происходит; ирландские болельщики встали зеленой стеной, подбадривая своего ловца, но Крам уже завис у него на хвосте. Как он разбирал, куда лететь, Гарри не представлял, мельчайшие капли крови шлейфом отмечали в воздухе его след, он поравнялся с Линчем, и вот уже оба вновь несутся к земле.
- Они разобьются! - взвизгнула Гермиона.
- Линч может, - кивнула Катрин.
Он был прав: во второй раз Линч грохнулся о землю со страшной силой и тут же исчез под ордой разбушевавшихся вейл.
- Порвут или нет? - задумчиво спросила сидхе покинувшего Пределы Лета Дома.
Крам, в красной, пропитанной кровью мантии, неторопливо поднялся в воздух - в его высоко поднятой руке искрилось золото.
На табло зажегся счет: БОЛГАРИЯ - СТО ШЕСТЬДЕСЯТ, ИРЛАНДИЯ - СТО СЕМЬДЕСЯТ. До зрителей не сразу дошла суть произошедшего. Но затем постепенно, будто неимоверной величины нарастающий поток, гул на трибунах ирландских болельщиков становился все громче, громче и взорвался громовым воплем ликования.
- Вот и все, - сказал Темный Лорд. - Спортивная часть мероприятия кончилась, осталась светская.
- Ладно, мне пора, - сказала вейла и распахнула крылья. - И ещё, маг, мы пристально следим сейчас за Британией вообще и твоими действиями в частности.
Гарри снова приставил омнинокль к глазам. Было очень трудно рассмотреть, что происходит внизу, поскольку над всем полем в безумной радости носились лепреконы, но ему удалось различить Крама, окруженного медиками. Он выглядел еще более хмурым, чем когда-либо, и неохотно позволял врачам заняться собой. Вся команда собралась тут же явно в подавленном настроении, они невесело пожимали друг другу руки. А неподалеку ирландские игроки плясали от радости, осыпаемые золотом слетевшихся к ним бородатых талисманов; по всему стадиону развевались флаги, отовсюду гремел ирландский гимн. Вейлы опять вернулись к своему прежнему очаровательному для людей облику, но вид у них был удрученный и печальный.
- Ирландская сборная выполняет круг почета в сопровождении своих талисманов, а Кубок мира по квиддичу вносят в верхнюю ложу! - объявил Бэгмен.
Вскоре министерскую ложу залил слепящий магический свет, так, чтобы со всех трибун было видно, что происходит внутри. Затем два взмокших волшебника внесли увесистую золотую чашу, которую и передали Корнелиусу Фаджу.
- Давайте громко поаплодируем доблестным проигравшим - Болгарии! - громогласно предложил Бэгмен.
И вот в верхнюю ложу по лестнице поднялись семеро потерпевших поражение болгарских игроков. На трибунах прокатилась волна благодарных рукоплесканий; Гарри видел блеск и мерцание тысяч и тысяч объективов омниноклей, направленных на спортсменов. Болгары один за другим проходили между рядами кресел, Бэгмен называл имя каждого, и сначала им пожимал руку их министр, а затем - Фадж. Крам, шедший последним, выглядел очень неважно: вокруг глаз залегли черные тени, на лице запеклась кровь; он все еще сжимал снитч. Гарри обратил внимание, что на земле он чувствует себя гораздо неуверенней. У Крама было плоскостопие, и он заметно сутулился. Но стоило прозвучать его имени, как весь стадион разразился громоподобным, разрывающим уши ревом.
Потом появилась ирландская команда. Эйдана Линча вели под руки Моран и Конолли; второе падение явно не прошло для него бесследно, парень основательно окосел, но все равно улыбался от счастья, когда Трой и Куигли высоко подняли Кубок, а трибуны под ними бушевали от восторга.
Глава 8. "Пьяное" шествие или операция "Спасти рядового...".
Они скоро присоединились к толпам, которые теперь выходили со стадиона и отправлялись к своим палаткам. Фонари освещали путь, в ночном воздухе разносилось нестройное пение, а над их головами проносились лепреконы, гогоча и размахивая лампами. Когда вся компания в конце концов добралась до палаток, спать никому не хотелось и, оценив разгул веселья вокруг, Темный Лорд просто махнул рукой и сказал, что пойдет к Малфоям.
- И ещё, мисс Лестранж, присмотрите, пожалуйста, за ними. Боюсь, тихой эта ночь не будет. Непосредственной опасности не ожидаю, но осторожность и присмотр взрослой волшебницы лишними не будут.
- Когда вы планируете вернуться, лорд Гонт? - спросила Катрин.
- Если все будет именно так, как я подозреваю, то ближе к утру. Так что место в палатке свободно.
- Значит, у меня есть возможность не возвращаться в мое одинокое незачарованное творение маглов. Что ж, это совсем не плохо.
Темный Лорд развернулся и пошел по направлению к центру поля, где располагалась палатка Малфоев. Гермиона на мгновение хотела окликнуть его и поинтересоваться, что именно может произойти ночью, но благоразумно решила воздержаться.
***
Великий темный маг раздраженно отпихнул ногой ошивающегося у входа павлина, облагодетельствовал его невербальным Силенцио, дабы тот перестал вопить, после чего откинул полог палатки и вошел.
- Люциус, мой скользкий друг, это у тебя такая охранная система на палатке? Один голосистый павлин?
- Разумеется, нет, - ответил лорд Малфой. - Но хорошая защита никогда не выдает себя без нужды, милорд. Зачем вы посетили мою скромную обитель?
- Очень скромную. Да более... гм... выдающуюся ещё надо поискать на этом поле.
- О, более чем скромную по сравнению с Малфой-манором.
Темный Лорд вспомнил внутреннее убранство вышеозначенного поместья и признал правоту собеседника.
- Люциус, ты ничего странного не заметил в ложе Министра? Помимо того, что Крауч занял два места, разумеется.
- И при этом так и не появился, - кивнул светловолосый маг. - Нет, ничего странного я там не заметил. А чем вызван этот вопрос?
- Видишь ли, Люциус, смерть и воскрешение в моем случае имели ряд неучтенных последствий, как и кое-какие ритуалы, проведенные мной после воскрешения. В целом, ничего негативного, но моя чувствительность выросла. В частности, это касается меток Вальпургиевых Рыцарей. Сейчас я могу на небольшом расстоянии вокруг себя безо всяких заклинаний ощутить, где именно находится любой из носящих метку. Точность, конечно, далека от идеала, но мне хватает. А теперь я хотел бы выяснить, мой скользкий друг, кто был вторым членом нашего Ордена, находившимся сегодня в министерской ложе.
Повисло долгое молчание.
- Насколько я видел, никого из носящих метку за исключением, разумеется, меня там не было.
- Насколько ты "видел". А способов обмануть зрение в нашем мире более, чем достаточно.
- Оборотное зелье посреди матча никто тоже не пил, - задумчиво сказал Люциус. - За остальное поручиться не могу.
- Будем разбираться. Думаю, на основе воспоминаний твоей семьи. Омут памяти или легилименция?
- Лучше первое, - сказал лорд Малфой и щелкнул пальцами. - Добби, принеси Омут памяти из моего кабинета!
***
- Вот, значит, что произошло, - сказал Темный Лорд, вынырнув из Омута Памяти, в которым колыхались воспоминания Драко, сидевшего ближе всего к занятым домовичкой Крауча местам.
- Но как это вообще возможно? Крауч никогда бы на это не пошел.
- Крауч, может быть, а вот в его покойной жене я не был бы так уверен. И ещё, каким бы фанатичным нашим врагом Крауч ни был, ему нужно было продолжить род, а его жена умерла. А то, что наследник под Империусом нисколько не мешает тому зачать внука...
- И что вы собираетесь по этому поводу предпринять?
- Как что? Будем выручать.
- Что вы запланировали, милорд?
- Что я запланировал? Кажется, кое-кто застоялся и давно уже хотел бы размяться и заодно слегка развлечься? Вот я и предоставлю вам такую возможность. Только постарайтесь обойтись без смертельных и особо опасных заклинаний - трупы нам сейчас не нужны. Все должно выглядеть как процессия ветеранов предыдущей войны, спьяну решивших поразвлечься и вспомнить старые времена, а не как организованные действия.
***
Когда равенкловцы все-таки отправились спать, дабы встретить запланированные Темным Лордом события чуть более бодрыми, из каждого уголка лагеря ещё слышались удалые песни и подозрительные гулкие удары. Впрочем, ночной лес, в котором им приходилось засыпать летом, был местом не сильно тише, чем наполненный празднующими победу Ирландии болельщиками лагерь, так что особых проблем не возникло.
Впрочем, те же самые лесные привычки и не давали погрузиться в сон полностью - даже в безопасном Сердце Леса привычка чутко спать и, при возможности, краем сознания отслеживать происходящее вырабатывалась довольно быстро. Так что Гарри лежал на кровати, дремал и краем сознания отслеживал по магии случайно пролетающих в вышине лепреконов.
А потом монотонный гул празднующего лагеря резко изменился - пения больше не было слышно, доносились тревожные крики и шум беготни. Сидхе, воспитанный василисками, приоткрыл глаза и немедленно прислушался к происходящему вокруг. Когда его ощущения не выявили ничего враждебного, на палатку и её окрестности на мгновение рухнули силы Серых Пустошей, давшие Гарри приблизительную оценку обстановки - непосредственно рядом с ними ничего не происходило.
На стоящей неподалеку кровати резко вскинулась Гермиона, разбуженная дыханием Пустошей. С губ Гарри сорвалось раздраженное шипение - незачем было сообщать возможному противнику, что они проснулись. Впрочем, шипение быстро умолкло, так как разум сидхе осознал, что заметить неосторожность равенкловки было просто некому.
Вскоре показалась Катрин - хотя она и выросла в условиях, не требующих настолько быстрой реакции на изменившееся обстоятельства, дыхание Серых Пустошей встряхнуло и её.
- Что случилось? - поинтересовалась она.
- Сейчас узнаем, - ответил Гарри, тянясь к тунике из кожи василиска.
***
В свете немногих ещё горевших костров они увидели людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская странные огни и гремя взрывными заклятьями. До друзей донеслись громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зелёного света, осветившая всю сцену.
- Оригинальное заклятье, - констатировал Гарри. - Неспециалист вряд ли разберется.
- Ты о чем? - спросила Гермиона.
- Свет почти такой, какой нужно, но это точно не усеченная версия ритуала Жертвы Пустошам, - ответил сидхе. - Уж силу, подобную собственной, я никогда не пропущу.
Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебными палочками медленно двигалась по полю. Гарри присмотрелся на материальном уровне - ему показалось, что у них не было лиц, но тут он разобрал, что их головы были скрыты капюшонами, а лица - масками. В воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, корчившиеся в невероятных положениях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, а люди над ними - марионетками, управляемыми невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек. Две из этих фигур были очень малы.
Новые волшебники, присоединяющиеся к марширующей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два Гарри видел, как кто-то из марширующих сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались.