…Не промок. Водителем Сокольский оказался прекрасным. Вел чутко и мягко, а еще, что немаловажно — быстро. И просто сказочно повезло, что они не попали ни в одну пробку.
Это Олег вспоминал уже дома, заложив руки за голову и глядя в потолок. Сон не шел, несмотря на усталость. Это раздражало и немного пугало одновременно. Где-то вдали уже проявлялся призрак адреналиновой паники. Когда знаешь, что проиграешь, но при этом стараешься ни за что это не допустить.
Олег прикрыл глаза. И не допущу. Может, хоть так оценят.
Но тут же с сожалением понимал, что шеф может подобного подвига даже не заметить. Если скажет "спасибо", будет уже хорошо. А еще отчаянно не стирался из памяти Сокольский. Олег буквально кожей чувствовал его задумчивый взгляд, когда уже попрощался и юркнул во внутренний дворик, чтобы срезать дорогу до дома.
Гендиректор "Корсара" что-то задумал. Что — неясно. Оно, конечно, его личное дело, только когда от чьих-то планов тебе настолько не по себе, то все плохо. Олег уже не помнил, когда он так реагировал и нервничал из-за заказчика. И почему?
Вздохнув, он повернулся набок. А, к черту все. Утро вечера мудренее, спать надо. Ибо если завтра прожить весь день сонной лягушкой, уже точно будет не до подозрительных взглядов и самоуверенных заказчиков.
Сон окутал вязко и тягуче, будто патока. Немного душно и невероятно сладко, как запах цветущей вишни на улицах. Состояние на зябкой грани между дремотой и бодрствованием. Когда понимаешь, что все вокруг не настоящее, а проснуться не можешь.
Возле окна, во мраке комнаты, кто-то стоял. Неотрывно смотрел, внимательно, изучающе и… с голодом.
Внутри серым цветком раскрылся страх. С бордовой каймой по краям — предвкушением. Казалось, в комнате так тихо, что слышно дыхание стоящего у окна. И пошевелиться бы, но почему-то не выходит. Словно что-то держит, оставляя беспомощным и беззащитным.
А потом на глаза лег гладкий и прохладный шелк, погружая в непроглядную тьму. Судорожный вдох, попытка унять захлестнувшую дрожь… Сон, только сон. Надо проснуться. Или…
Звук шагов. Ближе, еще ближе. Прикосновение жестких пальцев к жилке, отчаянно бьющейся на шее. Дыхание на щеке, обжигающее, выметающее все мысли.
И не надо смотреть, чтобы понять: эти пальцы и ладони — сами по себе фетиш. К ним так и хочется прикоснуться губами, провести языком по линиям, ощущая терпковато-солоноватый привкус кожи.
Подушечка большого пальца прошлась по скуле сверху вниз, переместилась на уголок губ. Олег невольно вздрогнул, чуть прикусил нижнюю. Желание поднималось, разливалось по всему телу. Щекотало предчувствием опасности и неизвестности.
— Какой хороший мальчик, — со тихим смешком прошептали на ухо, и внизу все сжалось.
Он знал этот голос. Низкий, хрипловатый, с тембром довольного хищника. Отчаянно голодного, но умеющего себя сдерживать при виде жертвы. От запаха кожи и парфюма голова закружилась.
Олег дернулся, но с ужасом ощутил, что в руки что-то впивается. Такое… до ужаса похожее на веревку. Что за… Связанные руки? Но почему ничего не чувствуется?
Горячая ладонь легла на его живот и начала медленно-медленно спускаться, гладя миллиметр за миллиметром. Олег еле слышно охнул, но его рот накрыли жесткие губы, не давая свободно вдохнуть. Все мысли вмиг испарились. Чужой язык раздвинул губы, скользнул между них, дотрагиваясь до зубов и неба. По телу словно пробежал электрический ток. Захотелось содрать повязку с глаз, но над ухом прозвучал смешок.
— Тихо-тихо, мальчик. Не порть все удовольствие. — Язык погладил его нижнюю губу. — Мы только начали.
Пальцы коснулись основания уже вставшего члена. Вторая рука оглаживала его шею и плечо. Олег судорожно выдохнул. Почему-то не получалось сказать ни слова.
— Раздвинь, — шепотом прозвучала то ли просьба, то ли приказ.
И вот уже ладонь легла на внутреннюю сторону бедра, легонько сжала. Олег было попытался отодвинуться, но тут же его придавили к кровати, не давая шевельнуться.
— Лежать, — голос был мягким, но с едва различимой ноткой угрозы.
Губы снова обожгло поцелуем, долгим, прочувствованным, на грани, когда воздух уходит из легких и кажется, что можешь задохнуться.
Ладони бессовестно выглаживали его тело везде, где могли дотянуться, разливая по коже нестерпимый жар. На ухо шептали всякие слова, от которых в реальности бы не знал, куда деться, а сейчас… хотелось слышать еще. Покорный, послушный, хороший, красивый… Господи, что ты говоришь? И… только не молчи.
Член обхватили, медленно провели сверху вниз, потом снова. С губ сорвался тихий стон, Олег невольно толкнулся вперед. Его ласкали бережно и внимательно, не спешили, явно наслаждаясь происходящим.
— Ну надо же… — донеслось. — А…
Птичий щебет, раздавшийся справа, показался ужасно громким. С трудом вынырнув из горячки сна, Олег рвано выдохнул. Не открывая глаз, протянул руку и отключил трезвонящий мобильник. Сволочь. В такой момент.
Сон все равно не хотел отпускать из объятий. Точнее, не сам сон, а тот, кто в нем привиделся. Олег провел ладонями по лицу, медленно сел на кровати. Совсем дело плохо. Пусть он не видел лица, но слышал голос. И четко знал, кому он принадлежит.
Нельзя так. После того, что было ранее — нельзя. Забыть.
Он встал с кровати. Нужен холодный душ, немедленно. Организм явно не в восторге, что будильник приостановил грезы на таком месте. Впрочем, физической разрядки все равно не получить во сне, он уже не мальчик в буре созревания… И в то же время Олег прекрасно понимал, что лжет себе. Получил бы. И еще как.
После душа стало немного легче, а горечь черного кофе без сахара вернула к жизни. Допивая кофе, он подозрительно глянул на небо. Вроде бы ясно. Зонтик не понадобится. Только вот вчера тоже было… ясно. Поэтому во избежание искушений проехаться на чьем-нибудь роскошном "Лексусе", стоит все же стоит прихватить зонт. И сны потом не будут мучить.
Но где-то в глубине души червячком грызло сомнение: все не так просто.
Глава 2
О перспективных юристах и немножко тете Саре
Генеральный директор "Монтроза" был идиотом. Это случается даже с генеральными директорами, увы. Хуже того, он был беспечным наглым идиотом, привыкшим, что ему сходят с рук оплошности в бумагах и затягивание сроков. Но в этот раз господину Табану не повезло…
Перечитывая документы, предоставленные клиентами, уставшими ждать от "Монтроза" выполнения обязательств, Влад улыбнулся прямо мечтательно. Разгильдяй — законная добыча в бизнесе. Собственно, дело легкое… Господин Табан, с которым он уже успел познакомиться лично, никак не выглядел достойным противником. Влад даже подумал скинуть этот контракт на соответствующий отдел, но решил тряхнуть стариной и съездить сам. Старый знакомый и давний клиент очень уж просил решить дело побыстрее — сам был не рад, что связался с "Монтрозом".
Да и вообще, юрист должен практиковать, если хочет остаться профессионалом, ум и навыки нуждаются в постоянном применении, как нож — в заточке. И потому Влад попросил Аллочку найти в графике время для визита в "Монтроз" прямо сегодня, пока там не ожидают налета. Так сказать, изобразить драккар викингов на мирном побережье…
Но с внезапностью не вышло. Вернее, вышло не совсем. Нет, Табан отреагировал, как и ожидалось: сначала натужными смешками и парой глупых шуток, потом предложением кофе и попыткой перенести встречу на завтра, послезавтра, следующую неделю, канун Рождества или конец света… Потом махнул рукой и повел Влада к юрисконсульту. Новому юрисконсульту, судя по табличке на кабинете. В документах стояла совсем другая фамилия. Документы изволил готовить какой-то Касумян, которого Влад, будь хозяин "Монтроза" его клиентом, посоветовал бы срочно подарить конкурентам, можно даже с доплатой — окупится причиненным им убытком. А в кабинете теперь сидел Грабар О. О. Или сидела — пойми тут по фамилии.
Нет, все-таки сидел. На его фирменную улыбку, тоже входящую в набор викинга, юрисконсульт Табана ответил своей, старательной, осторожной и слегка нервной. И на документы в руках Влада глянул с тщательно скрываемой тоской. Вот как? Неужели парень все понял? Потому что он, похоже, ждал неприятностей и был готов к ним. Неужели… будет интересно?
О. О. оказался Олегом Олеговичем. Легко запомнить, и ему подходит — было в парнишке что-то прибалтийское. Впрочем, не совсем и парнишка, навскидку около тридцати. Но с меньшей стороны, а не с большей. Просто типаж такой, долго сохраняющий юность. Светлые, почти платиновые волосы, серые глаза. Красивые, кстати. И глаза, и волосы. А глаза еще и умные.
Положив контракт на стол, Влад с интересом оглядел кабинет. На столе — идеальный порядок. Причем не пустота, которую путают с аккуратностью, а настоящий порядок: бумаги лежат ровненько и явно по важности, канцелярские принадлежности под рукой, чтобы секунды лишней не потратить, на мониторе — одинокий стикер без малейшего следа пыли… Аккуратный мальчик — еще один плюс к первому впечатлению.
Табан, подтверждая мнение Сокольского о своем идиотизме, почему-то не соизволил сразу начать с дела — зачем-то велев своему парню рассказать о контракте. Но это было даже удачно. Да что там — это было замечательно. Так подставить работника… Умелец.
Владу стало почти жаль Олега Грабара, когда тот узнал, перед кем почти час распинался. Столько злой тоски мелькнуло в брошенном на директора взгляде — явно начальник его уже не первый раз доводил до белого каления. Мелькнуло и тут же спряталось. Вместо того чтобы проявить на людях хоть тень недовольства, юрисконсульт "Монтроза" принялся старательно держать лицо. Более того, он еще и попытался отступить с боем, быстренько переключившись на те пункты, по которым клиенты Влада никаких претензий не имели.
Да, Влад оценил. И чем дольше они разговаривали, тем внимательнее присматривался к парню, гадая, как вышло, что он не слышал о таком перспективном молодом юристе. Явно ведь не выпускник, опыт уже есть. Может, приезжий?
А еще он поймал себя на совершенно неоднозначном интересе, никакого отношения не имеющем к делу. Вот совсем не касалось контракта, но было очень любопытно, правда ли у господина Грабара О. О. такие мягкие волосы, какими они кажутся?
Когда юрист Табана, наклонившись над бумагами, машинальным движением откинул челку, и та открыла лоб, солнечный луч из-за портьеры посеребрил и без того светлые волосы, скользнул по ним зайчиком-бликом — и у Влада пересохло в горле. Перед глазами четко и неумолимо встала картина, как он запускает пальцы в эти блестящие мягкие пряди, гладит их, а потом тянет назад, вынуждая юриста противной стороны откинуть голову и подставить нежное горло. Беззащитное такое…
Он сглотнул, опуская глаза к тем же документам, — еще не хватало пялиться на парня, как ребенок — на леденец. И визит постарался закруглить, тем более что времени разговор занял немало, спасибо идиоту Табану. Но теперь точно знал, что вернется. Разузнает о юрисконсульте Табана все, что можно узнать о человеке из своей сферы, за пару дней, и вернется во всеоружии. Вот зараза, какие же у него глаза… Кто сказал глупость, что светловолосые сероглазые блондины бесцветны? Так и предрассветное море, играющее сотней серых и серебряных оттенков, можно сдуру назвать бесцветным.
Выходя из офиса "Монтроза", Влад точно знал, что этот контракт он не отдаст никому. Бесплатно будет работать, если придется… Да что там — сам приплатит. Но раскрутит "Монтроз" по полной. А в процессе еще не раз повстречает господина Грабара О. О.
Влад улыбнулся с неприличной мечтательностью, благо никто уже не видел. Олег… имя как кусочек льда. Нет, мороженого. Холодное и сладкое, так и тянет покатать на языке, распробовать… Очень интересное дело ему досталось в этот раз.
* * *
— Вот документы, уф. Упарилась, пока добилась, чтобы все подписал.
Егоза Ирочка, секретарь и служба спасения в одном лице. Рыжая, яркая, с зелеными глазами в половину лица, пухлыми губками и россыпью очаровательных веснушек на молочной коже.
Непокорные кудри рассыпались пружинками по плечам, горя морковным золотом на белом пиджаке. Несмотря на деловой стиль одеяния, она все равно выглядела милой и бесшабашной. Чья-то родственница. То ли Марии Федоровны из бухгалтерии, то ли начальницы планового отдела. Пока что Олег не успел разобраться в родственных связях коллег. Впрочем, это было совершенно неважно. Ирочка успевала везде: справляться с работой, выслушать нытье страдальцев-коммерсантов, поулыбаться партнерам, поговорить с Олегом, посмеяться с бухгалтерами, полить цветы в кабинете шефа и сделать ему кофе. Кофе, судя по реакции последнего, она делала не очень, но за массу других положительных качеств, ей это прощали.
— Уехал, — тем временем продолжила она. — Собрался так быстро, что я глазом не успела моргнуть.
Олег взял папку из ее рук и проглядывал документы. М-да, снова: "Смотрите, какой похожий договорчик. Остался от вашего предшественника. Не надо ничего менять, тут реквизиты, тут сроки, тут название. И все красиво". Но когда начинаешь вчитываться, то хватаешься за голову. Потому что менять надо абсолютно все. И дело даже не в том, что что-то плохо составлено, а просто оно… совсем не подходит.
— Мне не нравится выражение твоего лица, — заметила Ира. — Я что-то не принесла?
Олег провел рукой по волосам, неосознанно взъерошивая их.
— Знал бы я. Но пока что…
— …все протабанили, — мрачно подвела Ира.
Олег поднял глаза, но девчонка тут же прыснула. Да так заразительно, что он и сам рассмеялся. "Протабанили" было чудесным производным от Табана Виктора Евгеньевича, который оправдывал именно такой вариант своей фамилии.
— Ну, что ж, — сказал Олег, выравнивая документы по краям и откладывая в прозрачную подставку с четырьмя отделениями, уже заполненную до отказа. — Переживем, не так ли?
Тут Ира должна была кивнуть, но она осталась задумчивой. Бросила быстрый взгляд на дверь, словно та прямо сейчас могла распахнуться. Покрутила рыжий локон, шаркнула заостренным мыском по паркету.
— А что, с "Корсаром" могут быть проблемы? — хмуро спросила она.
Чудно-чудно. Секретарь в курсе. Далеко пойдет, девочка. Впрочем, хороший секретарь и должен много знать. Особенно с таким шефом.
— Постараемся, чтобы не было, — твердо ответил Олег, вложив в голос успокаивающие нотки. — А что?
Глупая привычка общаться вопросом на вопрос. Но весьма действенная, не без этого. Ира поставила локоток на край стола, подперла кулаком щеку. В зеленых глазах появился вопрос:
— Он впечатляет, правда?
— Он? — не понял Олег, краем глаза заметив, что в почте зависло два новых непрочитанных письма.
— Ну, Корсар, — хмыкнула она. — В смысле, Сокольский. Такой… представительный мужик. Профессионал. Мне тут попадался доклад Эдика, твоего предшественника, так там такой солидный послужной список, что страшно становится.
Эдик, Эдик… Эдуард Вартанович Касумян. Вот скажи, черт тебя побери, нельзя было заниматься делами получше? После тебя же тут повеситься хочется. Натворил дел и скрылся в совершенно неизвестном направлении. По словам той же Иры увольнялся он в спешке, да такой, что даже обходной лист не полностью подписал. Только трудовая оказалась на руках — и смылся.
А вот упоминание о Сокольском настроение подпортило. Завтра встреча. Завтра надо играть на его поле и умудриться поставить хотя бы шах. При этом убедить соперника, что у тебя есть полный набор, а не один голый король. Где остальные фигуры? Да кто их знает, пали в неравном бою с глупостью и безалаберностью. Но вы, Владислав Алексеевич, не обращайте внимания. Вы играйте, черными или белыми, любой каприз. Что говорите? Любыми выиграете? Да, но…
— Какая ты внимательная, — улыбнулся уголком губ Олег.
Ира взмахнула руками: