Ребекка.
Пламя разгорается моментально, буквально проглотив меня. Моя кожа обугливается, покрывается волдырями, которые сразу же лопаются, превращаясь в маленькие кричащие рты.
Затем земля подо мной разверзается и я падаю в огненную глотку, слыша надо головой смех Алекса, смешанный с криками Рика. Все крутится в бешеном танце бреда, ужасы превращаются в реальность.
Я пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы замедлить бесконечное падение, но мои руки полностью сгорели, и теперь я размахиваю короткими костлявыми черными культями.
Огонь чернеет, все вокруг чернеет, и безумная воронка ужаса смыкается над моей головой.
Алекс.
Я вижу впереди дом. Сначала легкий запах дыма, донесшийся до меня словно из другой вселенной. Он дает мне сил сделать еще пару шагов на четвереньках. Я уже не могу идти прямо, поэтому просто ползу, закинув Ребекку себе на спину.
Я тащу ее на себе, сам еле передвигая ногами. Уже отчетливо виден фасад старого дома, больше напоминающего сарай. Осталось всего ничего, совсем немного поднажать.
Я не знаю, сколько уже прошло времени: небо все такое же серое и неприветливое. Не могу сориентироваться по солнцу. В любом случае, прошла целая вечность, не меньше. Руки дрожат, а спина горит огнем, в голове тяжко, словно ее залили бетоном.
Мне не под силу преодолеть последние шаги. Я падаю лицом в снег, холодный, как труп, уставший и безнадежно отчаявшийся. Крик боли вырывается изо рта прежде, чем я теряю сознание.
Ребекка.
Я в пустом нигде. Ни времени, ни запаха, ни самоощущения, ни самоверования. Меня больше нет, ничего больше нет, одно голое сознание, парящее в незыблемой темноте. Я ничего не чувствую, словно с меня содрали всю кожу, обнажив до предела.
Темнота и пустота вокруг настолько ощутимы, что внутри я не могу найти слов, способных описать это.
Где Алекс? Почему он не спас меня? Почему позволил провалиться в никуда?
Внезапно до меня долетает запах дыма. Он воскрешает во мне ужасные картины моего прошлого, к которому я не хочу возвращаться. Так пахнет мое сгоревшее тело с черными культями вместо рук.
Чтобы сейчас со мной не происходило, оставьте меня здесь.
Где ничего нет.
Где меня нет.
40.
Первое, что я вижу, когда открываю глаза - бревенчатый потолок с паутиной в углу. В голове туман, а во всем теле такая тяжесть, словно внутри одни камни. По сути, моя душа и есть... Одни камни.
Я пытаюсь восстановить события прошлого, но в голову лезут лишь обрывочные воспоминания. Мы сбежали со свалки, кругом был снег и трупы. И потрясающее небо, затягивающее меня своей красотой.
-Она проснулась, - говорит чей-то женский теплый голос справа от меня.
Я приподнимаю голову и вижу лицо пожилой женщины. Она улыбается мне так, словно я ее дитя родное. Следом слышатся шаги и голос Алекса.
-Ребекка!
Он так произносит мое имя, что хочется расплакаться.
-Что со мной было?
-Воспаление легких, деточка, - мягко говорит женщина.
-Мы еле вытащили тебя с того света, - бормочет Алекс, припавший к изголовью кровати. -Набор лекарств был очень ограничен, но мы смогли. Ты смогла, ты выжила!
Он гладит меня по волосам, словно не веря, что все уже позади. Так вот, где я была- на том свете. А там ничего так, миленько.
-Там не так уже и плохо, -тихо произношу я, снова закрывая глаза.
-На том свете?
Я киваю. Там нет меня и нет боли, которая могла бы терзать сердце и душу. Может, стоило мне дать умереть? Я не вижу ни одной причины, что задерживала бы меня здесь. Кроме него.
-Правда там не было тебя, - я поворачиваю голову и встречаюсь с Алексом взглядом. Мальчик с серебром в глазах. -Это было невыносимо.
Он приподнимается и целует меня в переносицу.
-Как ты смог? Ну, в смысле, ты нес меня на себе?
-Да, милая, - произносит женщина, - он постучался ко мне ослабленный настолько, что был уже не в силах стоять на ногах. Я даже не знала, кого из вас первого спасать.
-Точнее не постучался, я просто упал обессиленный недалеко от дома, крича от ужаса, что все безнадежно потеряно.
-Я почти так и сказала. Меня зовут Эдель, приятно познакомиться, я рада, что ты все-таки выкарабкалась
Женщина уходит куда-то вглубь дома.
Пахнет черным чаем и сладостями, как в детстве пахло у нас на кухне во время праздников. Мама пекла торт с карамелью и заваривала фарфоровый чайник черного чая.
Когда Эдель уходит, Алекс садится рядом на край кровати. Он обхватывает мое изможденное лицо теплыми ладонями и страстно целует в губы. Да так, что дыхание внутри сбивается, а сердце замирает на высокой ноте. Он целует меня долго, словно упиваясь этим. Я отвечаю ему тем же, наслаждаясь вкусом его губ. Как я раньше жила без его поцелуев?
-Я думал, что ты умрешь у меня на руках. Я не мог простить себе этого, - произнес он шепотом. - Я не представлял, что буду делать без тебя.
-Мне кажется, мы в последнее время только и делаем, что думаем об этом. Как мы будем друг без друга.
Я поднимаю руку и касаюсь кулона в виде куколки, что Алекс сделал в честь моего дня рождения.
-Знаешь что?- он запустил руку мне в волосы, нежно поглаживая их.
-Что?
-Я люблю тебя.
Его серебряные глаза, ясные словно хрусталь, излучали столько тепла и любви, что становилось дурно. Неужели, это все мое? Я очень боялась открыться этому новому чувству, боялась, что Алекс снова меня покинет. Как я тогда буду жить? Что тогда прикажете делать с этой любовью?
Он, не дожидаясь ответа, встал и вышел из комнаты, оставив меня лежать и заливаться краской, словно спелый помидор. Душа пела и летала где-то далеко в высоте зимнего неба, несмотря на все, что произошло за последнее время, я улыбалась. Не такое уж и ужасное чувство. Очень хрупкое, еще беззащитнее, чем призрачная надежда. Любовь. Странно было произносить его в отношении другого человека.
Я никого не любила, не считая родителей, да и их не особо. Чувство было мне незнакомо, я страшилась того, что оно может принести. В любом случае, лучше так, чем постоянно бояться и ненавидеть весь мир. Поживем, увидим.
Мне позволяют еще поспать, ссылаясь на слабость. Я с радостью проваливаюсь в сон, полный смутных черт и образов.
Позже, когда я просыпаюсь, они рассказывают, что мы здесь уже около четырех дней. Все это время я бредила, а они пытались не дать мне умереть. Без последствий наша прогулка не обошлась: Алекс отморозил на ноге два пальца, которые пришлось отрезать, отчего он сейчас хромает. А меня иногда разрывает такой сильный кашель, что, кажется, словно легкие сейчас окажутся снаружи.
Молитвами, травами и скудными лекарствами, они смогли вытащить меня. Этот долг мне никогда не отдать. Мне даже становится стыдно, они тут расшибались, чтобы спасти меня, а я летала в небытие и эгоистично мечтала, чтобы меня там и оставили.
Дом Эдель находится в нескольких милях от Города на городской трассе, она говорит, что лишь слепая удача привела нас к ее порогу. Ей около семидесяти лет, внуки и дети сгорели от А-2. Она добрая и отзывчивая старушка, которая с радостью приютила нас, не боясь, что мы можем оказаться заразными.
Один раз на мой вопрос, не боится ли она умереть, Эдель ответила: "Тогда я быстрее встречусь со своей семьей". И ушла готовить ужин из утки, что подстрелил Алекс.
Первую неделю я почти не встаю, позволяя, наконец, своему телу заслуженный отдых - весь день лежать и ничего не делать, разглядывая серое небо сквозь небольшое окно.
-Нас ищут?
-Не знаю, - спокойно говорит Алекс, принесший мне на подносе тарелку свежего супа Эдель. -С Города новостей нет, может, посчитали, что мы замерзли насмерть в той метели?
-Надеюсь на это. Я устала постоянно убегать и прятаться.
-Я тоже.
***
ЭПИЛОГ
Мы спокойно жили в доме Эдель, прячась на чердаке, когда мимо проходящие машины, идущие в Город, останавливались у нее на ночлег. Мне не хотелось обременять Эдель, но ей с нами было веселее, да и от помощи она не отказывалась. Алекс наколол ей дров на две зимы вперед, а я, когда совсем поправилась, помогала по хозяйству - готовила, убирала, стирала одежду. Иногда вечерами мы собирались в зале и играли в карты или читали книги вслух.
Счастье снова посетило нас, пушистым комочком улегшись на руках. Я не собиралась его отпускать. Вспоминая все, через что нам пришлось пройти, сложно было поверить, что когда-нибудь мы сможем беззаботно сидеть вот так и читать произведения Шекспира или Достоевского.
Иногда мы с Алексом читали вместе Ромео и Джульетту, чем очень веселил Эдель. Она заходилась смехом, и мы смеялись уже втроем.
Она выживала все это время лишь потому, что ее маленький домик стал своего рода перевалочным пунктом на пути к Городу. Здесь часто останавливаются различные влиятельные люди. Они щедро платят Эдель за уют и ночлег. Кто-то привозит продукты, кто-то свежую одежду или простыни. Всему найдется применение. Совсем бедных Эдель пускала бесплатно, пристраивая иногда вплоть до десяти человек за ночь. Мы не рисковали показываться на глазах прохожих, чтобы не вызывать сомнений. К тому же, иногда люди приходили неоднократно, а в Городе могли еще сохраниться ориентировки на нас, расклеенные по всем столбам и стендам.
Алекс притащил на чердак старую двуспальную кровать и одеяла, чтобы мы могли спокойно ночевать, когда Эдель была не одна. К тому же, тут есть маленькое окошко, через которое можно сбежать в случае непредвиденной ситуации. Кажется, в этот раз мы все хорошо продумали.
Мы готовим и убираем вместе с ней, Алекс ремонтирует старую мебель. Она никогда ни о чем не спрашивает, откуда мы, или почему в ее дверях появился полумертвые мальчик с живым бредящим трупом на руках. Эдель просто помогает нам. Так бескорыстно и самоотверженно, что порой кажется, что она не с этой планеты. Я привыкла здесь видеть лишь злость, ярость и боль.
Спустя пару месяцев, когда весенняя капель забарабанила по окнам, а небо оделось в пронизывающе голубой наряд, пришли новости из Города, что нас уже не ищут. Грузовик на свалке нашли пустым и решили, что мы замерзли насмерть, как и предполагал Алекс. Эдель всегда искренне удивлялась, услышав историю о нас, и усердно качала головой на вопросы: "Не видела ли она похожих?"
"Нет, нет, что вы? Я бы ни за что не пустила их на порог своего дома!"
Зачем она покрывает нас? Может, напоследок хочет позаботиться еще о ком-то, кто стал почти родным? А может, она просто хороший человек?
Мы с Алексом решили, что как только дороги просохнут, мы уйдем.
Все бы так и произошло.
Но однажды на пороге появился человек, сказавший, что люди нашли лекарство от А-2.
Тогда я даже не представляла, чем это обернется.
КОНЕЦ