– Недавно или давно?
– На прошлой неделе. Но эта женщина такая ханжа… Я подумала, что Риган сказала что-то вроде «дерьмо» или «чертов». Да-да, нечто в этом роде.
– Кстати, Шэр, ты говорила с Рэгз о религии?
Шэрон покраснела.
– Совсем чуть-чуть. Пойми, Крис, избежать этого невозможно, она задает слишком много вопросов и… – Шэрон беспомощно пожала плечами. – Это нелегко. Как мне отвечать ей и при этом умолчать о том, что лично я считаю великой ложью?
– Дай ей возможность выбора.
В дни, предшествовавшие званому ужину, Крис внимательно следила за тем, чтобы Риган исправно принимала дозы риталина. Увы, она так и не заметила улучшения в состоянии дочери. Напротив, проявились признаки постепенного ухудшения: все чаще давали о себе знать забывчивость, неаккуратность, жалобы на тошноту. Что касается тактики привлечения к себе внимания, то старые приемы не повторялись, зато проявились новые. Риган жаловалась на дурной запах в ее комнате. По настоянию дочери Крис однажды специально принюхалась, но ничего не почувствовала.
– Неужели ты ничего чувствуешь? – спросила Риган с удивленным видом.
– Ты хочешь сказать, что здесь пахнет?
– Еще как!
– И чем же, милая?
Риган сморщила нос:
– Как будто что-то подгорело.
– Неужели? – Крис снова принюхалась, на этот раз глубже втянув в себя воздух.
– Разве ты не чувствуешь?
– Да-да, теперь чувствую. Может, откроем окно и проветрим комнату?
На самом деле Крис ничего не почувствовала, однако решила не спорить с дочерью, по крайней мере до встречи с доктором. Были у нее и другие заботы. Например, приготовления к званому ужину.
Другой заботой был сценарий. Хотя она и была не прочь попробовать себя в качестве режиссера, врожденная осторожность не позволяла ей принять скороспелое решение. Между тем, агент названивал ей каждый день. Актриса сказала ему, что передала сценарий Деннингсу в надежде услышать его мнение. Хочется думать, он все-таки его прочитает, а не сжует, добавила она в шутку.
Третья проблема вызывала у Крис наибольшую озабоченность. Два ее финансовых начинания потерпели крах: покупка облигаций акционерного общества и капиталовложение в нефтяную скважину на юге Ливии.
Участие в обоих проектах было продиктовано желанием скрыть доход, который подлежал обложению непомерными налогами. Но случилось нечто худшее: скважина иссякла, а стремительно взлетевшие процентные ставки привели к массовому сбросу облигаций.
Все это вынудило ее финансового менеджера вылететь в Вашингтон. Он прибыл во вторник. Крис велела ему подготовить все бумаги и объяснения к пятнице. Наконец она решила, как ей следует действовать. В целом, менеджер счел ее решение разумным. Нахмурился он лишь тогда, когда Крис подняла вопрос о покупке «Феррари».
– Вы имеете в виду новую машину?
– Почему бы нет? Я ведь водила «Феррари» во время съемок. Возможно, если мы напишем на завод и напомним им, то они, так и быть, сделают нам скидку. Вам так не кажется?
Менеджеру так не казалось. Он откровенно выдал, что считает такую покупку неразумной.
– Но я в прошлом году заработала более восьмисот тысяч! А вы говорите мне, что я не могу купить чертову машину! Вам не кажется это смешным? Куда уходят все деньги?
Он напомнил ей, что бо́льшая часть ее денег находится в «налоговых гаванях». После чего перечислил всевозможные «утечки» ее доходов: федеральный подоходный налог, налог штата, вмененный налог на доходы, налоги на имущество, комиссионные ему самому и ее агенту, а также пресс-агенту. В совокупности они «съедали» до двадцати процентов ее доходов. Еще полтора процента шли на отчисления в Фонд деятелей киноискусства плюс расходы на модную одежду, жалованье Уилли и Карлу, а также Шэрон и смотрителю ее дома в Лос-Анджелесе, различные дорожные расходы и, наконец, ее ежемесячные личные траты.
– Вы будете в этом году сниматься еще в одном фильме?
Крис пожала плечами:
– Не знаю. А что, нужно?
– Думаю, да, наверное, нужно.
Поставив локти на колени и положив на ладони подбородок, Крис хмуро посмотрела на своего собеседника.
– А как насчет «Хонды»?
Агент ничего не ответил.
Вечером Крис попыталась избавиться от неприятных мыслей и загрузила себя делами, связанными с подготовкой к завтрашнему ужину.
– Давайте подадим карри и вместо ужина за столом устроим фуршет, – предложила она Уилли и Карлу. – Стол можно поставить в дальнем конце гостиной. Как вам моя идея?
– Хорошо, мадам, – быстро ответил Карл.
– А как вы думаете, Уилли? Свежий фруктовый салат на десерт?
– Превосходно, мадам! – ответил за жену Карл.
– Спасибо, Уилли.
Приглашенная компания была на редкость пестрой. В дополнение к Бёрку («ты хоть раз приди трезвым, черт побери!») и молодому режиссеру второй съемочной группы Крис ожидала сенатора (с супругой), астронавта с «Аполлона» (с супругой), двух иезуитов из соседнего Джорджтауна, Мэри Джо Перрин и Эллен Клири.
Мэри Джо Перрин, пухлая седовласая дама, была известным в Вашингтоне медиумом. Крис познакомилась с ней на ужине в Белом доме. Мэри Джо ей сразу понравилась. Крис опасалась встретить в ее лице особу холодную и высокомерную. «Вы совсем не такая!» – помнится, пролепетала тогда Крис. Простая и общительная, Мэри Джо оказалась полной противоположностью ее опасениям.
Эллен Клири, средних лет секретарь Госдепартамента, работала в посольстве США в Москве в то время, когда Крис совершала поездку по России. Эллен не раз приходилось вызволять Крис из щекотливых ситуаций и недоразумений, а они были обычным делом в ее поездках. Причиной, как правило, бывала откровенность рыжеволосой актрисы, привыкшей называть вещи своими именами. Крис все эти годы с симпатией вспоминала ее и, когда приехала в Вашингтон, разыскала Эллен.
– Эй, Шэр, что за священники придут?
– Пока точно не знаю. Я пригласила президента и декана колледжа. Но думаю, президент отправит кого-нибудь вместо себя. Его секретарь звонил мне сегодня утром и сказал, что его шеф, возможно, будет в отъезде.
– Кого он пришлет? – спросила Крис, стараясь не выдать своего любопытства.
– Сейчас посмотрю, – ответила Шэрон и принялась перебирать бумаги. – Так, сейчас скажу… Своего помощника. Отец Джозеф Дайер.
– Понятно.
Крис, похоже, была разочарована.
– Где Рэгз? – спросила она.
– Внизу.
– Может, тебе стоит перенести туда пишущую машинку? Как ты думаешь? Так тебе будет проще присматривать за ней, пока ты будешь печатать. Договорились? Нехорошо, что она постоянно одна.
– Кстати, неплохая идея.
– Отлично. Так и сделаем. А пока отправляйся домой, Шэр. Помедитируй. Поиграй с лошадками.
Заканчивая подготовку к званому ужину, Крис вновь поймала себя на том, что тревожится за Риган. Она попыталась смотреть телевизор, но не смогла – мысли были в другом месте. Ее не отпускало дурное предчувствие. В доме ощущалось нечто странное. Вроде тягучей тишины. Физически ощущаемой пыли.
К полуночи дом погрузился в сон. Обошлось без происшествий. В ту ночь.
Глава 4
Она встретила гостей в ярко-зеленом брючном костюме с рукавами колоколом. Туфли были удобными, под стать ее надеждам на сегодняшний вечер.
Первой прибыла женщина-медиум Мэри Джо Перрин с сыном-подростком по имени Роберт, последним – розовощекий отец Дайер. Он оказался молодым и очень маленького роста, с лукавыми глазами за стеклами очков в металлической оправе. Прямо с порога священник извинился за свое опоздание.
– Никак не мог найти подходящий галстук, – серьезным тоном заявил он.
Крис непонимающе смотрела на него, затем рассмеялась. Ее скверное настроение начало улучшаться.
Спиртное быстро сделало свое дело. Ближе к десяти часам вчера все разбрелись по гостиной, налегая на еду и ведя разговоры.
Крис наложила себе на тарелку горячее и поискала глазами миссис Перрин. Ага, вот она. На диване вместе с отцом Вагнером, деканом иезуитского колледжа. Актриса уже успела коротко поговорить с ним. У него был лысый веснушчатый череп и сухие, чопорные манеры. Крис переместилась к дивану, села на пол перед кофейным столиком и услышала, как Мэри Джо добродушно усмехнулась.
– Ну, давайте, Мэри Джо! – с улыбкой произнес декан, поднося ко рту вилку с карри.
– Да, просим вас! – подхватила Крис.
– О, замечательное карри, – отпустил комплимент хозяйке дома декан.
– Не слишком остро?
– Совсем не остро. Все в самый раз. Мэри Джо рассказывала мне об одном иезуите, который когда-то был медиумом.
– И он мне не верит, – улыбнулась Мэри Джо.
– Не совсем так, – поправил ее декан. – Я просто сказал, что в это трудно поверить.
– Вы имеете в виду настоящего медиума? – уточнила Крис.
– Ну, конечно! – ответила ее гостья. – Знаете, он даже левитировал!
– Я сам делаю это каждое утро, – тихо произнес иезуит.
– Вы хотите сказать, что он проводил сеансы? – спросила Крис у Мэри Джо.
– Ну, да, – ответила та. – В девятнадцатом веке он был очень, очень знаменит. Более того, возможно, он даже был единственным медиумом своего времени, кого ни разу не осудили за шарлатанство.
– Как я сказал, он не мог быть иезуитом, – заметил декан.
– О боже, нет! Он им был! – рассмеялась Мэри Джо. – Когда ему исполнилось двадцать два года, он вступил в орден иезуитов и поклялся больше никогда не выступать в роли медиума, но его все равно вышвырнули из Франции. – Она рассмеялась еще громче. – Сразу после сеанса, который он проводил в Тюильри. Знаете, что он сделал? Прямо посреди сеанса сказал императрице, что ее скоро коснутся руки ребенка-призрака, который совсем скоро материализуется, и, когда внезапно в комнате зажгли свет, – Мэри Джо хохотнула, – его поймали за тем, что он босой ногой наступал на руку императрицы! Можете себе представить?
Иезуит улыбнулся и поставил тарелку на столик.
– Никогда больше не ждите скидок на отпущение грехов, Мэри Джо, – сказал он.
– Да ладно. В каждой семье, как говорится, не без урода.
– Мы уже выбрали свою квоту семейством Медичи.
– Знаете, у меня в свое время был кое-какой опыт, – призналась Крис.
Декан не дал ей договорить.
– Хотите покаяться?
– Нет. Я не католичка, – с улыбкой ответила Крис.
– Как и иезуиты, – поддразнила собеседника Мэри Джо.
– Это клевета, распространяемая доминиканцами, – парировал декан и, повернувшись к Крис, сказал: – Простите, дорогая. Вы хотели что-то рассказать?
– Я просто вспомнила, что видела, как один человек левитировал. Это было в Бутане.
И она рассказала о том случае, спросив в конце:
– Вы думаете, такое возможно? То есть на самом деле существует левитация?
– Кто знает? – вопросом на вопрос ответил декан и пожал плечами. – Кто знает, что такое гравитация? Или материя, если уж на то пошло…
– Хотите знать мое мнение? – вмешалась в разговор миссис Перрин.
– Нет, Мэри Джо, – ответил ей декан. – Я дал обет нестяжательства.
– Я тоже, – пробормотала Крис.
– Что? – спросил декан, подавшись вперед.
– Ничего. Или, скажем так, нечто. Просто хотела спросить вас. Вы знаете, что это за домик там, позади церкви? – Она сопроводила вопрос жестом, указав направление.
– Позади церкви Святой Троицы? – уточнил он.
– Да. Что там такое?
– Говорят, там проводится Черная месса, – сказала Мэри Джо.
– Черная что?
– Черная месса.
– Что это?
– Она шутит, – произнес декан.
– Да, я знаю, – сказала Крис, – но я туповата. Так что это – Черная месса?
– Если кратко, то это пародия на католическую мессу, – пояснил иезуит. – И связано с почитанием дьявола.
– Боже мой! Вы хотите сказать, что такое бывает?
– Не могу сказать. Хотя я слышал статистику: ежегодно около пятидесяти тысяч случаев проведения Черной мессы в одном только Париже.
– Вы хотите сказать, в наши дни? – удивилась Крис.
– Это то, что я слышал.
– Да, верно, из докладов секретной службы иезуитов, – съехидничала Мэри Джо.
– Вовсе нет, – парировал декан. – Это мне поведали мои голоса.
Обе женщины рассмеялись.
– В Лос-Анджелесе, – сказала Крис, – можно услышать массу историй о колдовских сектах. Там их якобы немало. Не знаю, правда ли это.
– Как я уже сказал, я точно не знаю, – ответил декан. – Но скажу вам, кто знает, – Джо Дайер. Кстати, а где Джо?
Декан огляделся по сторонам.
– Вон он, – сказал он, кивком указав на второго священника, который спиной к ним стоял возле стола с закусками и накладывал что-то на тарелку. – Эй, Джо!
Молодой священник обернулся, правда, без энтузиазма.
– Вы звали меня, декан?
Тот поманил его пальцем.
– Одну секунду, – ответил Дайер и, повернувшись спиной, возобновил атаки на карри и салат.
– Это единственный лепрекон в нашем священстве, – с нежностью пояснил отец Вагнер и отпил вина. – На прошлой неделе в церкви Святой Троицы имели место два случая осквернения храма, и Джо сказал мне, что это напоминает ему кое-что из того, что когда-то творилось на Черных мессах. Думаю, он сможет просветить вас по этому вопросу.
– Что же случилось в церкви? – полюбопытствовала Мэри Джо.
– О, это слишком омерзительно, чтобы об этом рассказывать, – ответил декан.
– Ну, расскажите. Ужин уже закончился.
– Даже не просите меня. Это слишком гадко, – стоял на своем иезуит.
– Ну, пожалуйста!
– Вы хотите сказать, Мэри Джо, что не умеете читать мои мысли? – спросил он.
– О, я могла бы, – улыбнулась Мэри Джо, – но, боюсь, я недостойна вторгаться в святая святых.
– Знаете, это и в самом деле мерзко, – сказал Вагнер.
И он поведал об осквернении церкви. В первом случае ризничий обнаружил на алтаре, прямо перед дарохранительницей, кучку человеческих экскрементов.
– Фу, какая гадость! – поморщилась миссис Перрин.
– Второй случай еще гаже, – заметил декан и при помощи иносказаний и пары эвфемизмов объяснил, как был обнаружен огромный глиняный фаллос, прилепленный к фигуре Христа слева от алтаря.
– Ну, как, с вас хватит мерзостей? – заключил он.
Крис заметила, что Мэри Джо в шоке.
– Еще как хватит! – воскликнула она. – Извините, что спросила. Давайте сменим тему разговора.
– А мне интересно, – возразила Крис.
– Конечно. Ведь я – интересная личность, – прозвучал голос у нее за спиной.
Это был Дайер. Держа в одной руке тарелку с горкой еды, священник застыл рядом с Крис.
– Послушайте, дайте мне минуту, и я вернусь, – произнес он со всей серьезностью. – Похоже, у нас с астронавтом возникла одна идея.
– Это какая? – уточнил декан.
Невозмутимо посмотрев на него из-за стекол очков, Дайер ответил:
– Первые миссионеры на Луне?
Все, за исключением Дайера, рассмеялись. Его комедийная техника основывалась на том, чтобы все остроты произносились с каменным лицом.
– Вы бы подошли по росту, – заявила миссис Перрин. – Вас можно легко спрятать в носовом конусе ракеты.
– Только не меня, – поправил ее молодой священник. – Я пытался протолкнуть кандидатуру Эмери, – сообщил он декану, после чего повернулся к женщинам и пояснил: – Он отвечает за дисциплину у нас в кампусе. Там, на Луне, никого нет, а ему это только и подавай. Он любит, когда все тихо. Как говорится, ни шума ни пыли.
Все с тем же невозмутимым видом Дайер посмотрел на другой конец комнаты на астронавта.
– Извините, – сказал он и вышел.
– Мне он понравился, – заметила миссис Перрин.
– Мне тоже, – призналась Крис и повернулась к декану. – Вы так и не рассказали мне, что происходит в том домике, – напомнила она ему. – Или это великая тайна? Кто тот священник, которого я там постоянно вижу? Такой смуглый. Похож на боксера. Вы понимаете, кого я имею в виду?
Декан кивнул и опустил голову.
– Отец Каррас, – сказала он с ноткой сожаления в голосе и, поставив бокал, покрутил его ножку. – Вчера ночью с ним случилось несчастье.
– Неужели? – удивилась Крис.
– Да, умерла его мать.
Крис почему-то искренне расстроилась. Она сама не могла сказать почему.