- Хорошо, - наконец-то Кристиан отстранился, сел на место, хотя и продолжал прожигать сына пристальным взглядом. - А ты думаешь, я не знаю, какую роль исполняют беты в подобных учреждениях? Пока тебя не тронули, а дальше... Вин, хочешь поговорить об этом?
- Нет, Кристиан, не хочу, - смущение просто зашкаливало. Родители как-то упустили вопрос полового воспитания своего стерильного сына тогда, когда это было необходимо. В свои восемнадцать Авиан достаточно знал теорию и не горел желанием обсуждать это с папой. - Правда, все хорошо. В камере есть бета. Он... ну... ты понимаешь.
- Это пока, Вин. Пока, - тяжело вздохнув, задумчиво протянул Кристиан. Несколько мгновений в комнате свиданий царила гнетущая тишина. Каждый из них осознавал, что за два года, на которые осудили Авиана, все и правда может кардинально поменяться. Молчание первым нарушил Крис: встряхнул головой, откинул с глаз светлые пряди и, покосившись на дверь, зашептал: - Теперь слушай меня внимательно. Я попробую оформить ходатайство, перевести тебя на домашний арест. Это займет некоторое время, но все же лучше, чем сидеть сложа руки.
- Отец пошел на это? - потрясенно поинтересовался Авиан. Это было так странно: он ведь первый убеждал всех в необходимости справедливого наказания, фальшиво улыбался в камеры и давал многочисленные интервью, в которых скорбно вздыхал и утверждал, что "его сыну необходимо отвечать за свои поступки". Но Кристиан презрительно фыркнул и поспешил развеять иллюзии:
- Твой отец зажравшийся сноб. Ходатайство будет оформлено на мое имя.
- Это исключено! - тут же отказался Авиан. Мир преклонялся перед омегами, но лишь до тех пор, пока они вынашивали детей, мило улыбались, отвечали невпопад и глупо хлопали глазами. Если омега решался хоть каким-то образом влазить в сферы, не касающиеся домашнего хозяйства, он становился мятежником и был достоин лишь общественного порицания.
- Эй, ты не забывайся, Авиан! - Кристиан хлопнул ладонью по столу и сердито сверкнул голубыми глазами. - Принимать решения я буду без советов всяких мальчишек!
- Крис...
- Замолчи! - и Авиан правда затих. Хотелось плакать, потому что его папа был самым лучшим. Это подтверждение, что он нужен, не забыт было настолько своевременным сейчас, успокаивало и вселяло веру, что все еще может быть хорошо. А потом он неожиданно задал вопрос, ответ на который так давно жаждал узнать.
- Джастин ведь не мой отец? - Слова сорвались необдуманно, и Авиан испуганно съежился на стуле, мгновенно почувствовав себя нашкодившим ребенком. Ну зачем?! Зачем он спросил, испортил папе настроение? Неужели это то место, где стоит обсуждать подобное? Но Кристиан отреагировал странно. Не было ни криков, ни слез, ни сбивчивых оправданий, ни осуждений за такое нелепое предположение. Он отвернулся к стене, как будто увидел на ее грязно-серой поверхности что-то интересное и произнес лишь одно-единственное слово:
- Осуждаешь? - это было не просто "да, Авиан, ты внебрачный ребенок", этот вопрос давал право на любую агрессию, на обвинения и проклятия. Наверное, Кристиан и правда ждал чего-то подобного, его выдавали стиснутые на столешнице пальцы и поджатые губы. А Авиан смотрел и понимал, что не может его винить. Какое право он имел ставить клеймо на самом близком человеке? Он ведь догадывался, что у папы бывают интрижки, но это не меняло его родительских качеств. Да и об отце он подсознательно давно знал, просто нуждался в четком ответе.
- Нет, не осуждаю.
- Спасибо, - спустя секунду ответил Кристиан и заговорил: - Ты прости меня. Когда родился Адриан, мне только исполнилось семнадцать. Я и сам ребенок, еще и живая кукла на руках. Джастин всегда на работе, он и женат на работе. Мы никогда не любили друг друга, мы просто красивая пара, - он грустно усмехнулся, сглотнул, а потом продолжил: - А твой отец был хорош. Подлец, конечно, но, черт возьми, хорош.
- Даже не хочу знать, в чем именно хорош, - хихикнул Авиан, и эта детская реакция как будто мгновенно прогнала всю тяжесть, повисшую в воздухе. Кристиан многозначительно подмигнул и хмыкнул. Но сказать что-либо он не успел, в комнату влетел охранник, на ходу бормоча:
- Извините, мистер Лайер, не мог найти лимон. Пришлось бежать в столовую. Вот, - он протянул Кристиану стакан, кое-как пытаясь отдышаться. Авиан мог только догадываться, как несчастному пришлось побегать.
- Спасибо, это так мило, - легко улыбнувшись, протянул папа. Взял стакан, немного коснувшись кончиками пальцев руки охранника. Авиану показалось, что тот сейчас грохнется в обморок от переизбытка чувств, но, благо, он устоял на ногах. - Вин, выпей. Я что-то перехотел.
С этими словами Кристиан подвинул стакан к сыну, совершенно проигнорировав потрясенное выражение лица полицейского. Потом он поднялся, поцеловал Авиана в лоб и тихо прошептал:
- Как только дадут разрешение, я приеду снова. Держись. Ты у меня сильный. Я люблю тебя.
- И я люблю тебя, папа, - сглотнув ком, образовавшийся в горле, ответил Авиан. Иногда правила можно было нарушать, он знал, что в этот раз Кристиан не обидится на "папа".
Часть 4
Авиан чувствовал себя глубоко несчастным. Каждый шаг до камеры давался с трудом, ноги, казалось, весили несколько тонн, а колени упрямо отказывались сгибаться. В итоге конвоир толкнул его в спину и прошипел несколько оскорблений. Пришлось ускориться, путаясь в собственных ногах. В присутствии Кристиана было легко забыться, сейчас же осознание того, где он находится, навалилось тяжким бременем. Мало того, теперь он еще волновался из-за папы, у которого могут быть неприятности. А все потому, что Авиан считал, будто статус беты снимает с него всю ответственность. Как бы не так! Может, семью ему и не было нужды создавать, но вот каких-либо льгот, выручающих из подобных ситуаций, он не имел. Авиан просто привык, что ему всегда везло, а мелкие проблемы, как то поцарапанная машина или драка, неохотно, но все же улаживал отец. И вот итог его безалаберности: он здесь, а Кристиан вынужден разгребать последствия пьяной выходки. Подавив тяжелый вздох, Авиан остановился. Охранник щелкнул наручниками, освобождая запястья, и открыл дверь камеры. В нос сразу ударил затхлый запах, свойственный крошечным помещениям. Но выхода не было, пришлось войти. Авиан бегло осмотрел камеру: Натаниэль привычно лежал на своей верхней койке, остальные же расположились за столом. Эльман и Хесс играли в карты, Далиан же просто сидел у Эльмана на коленях, ерзал и вылизывал ему шею. Иногда указывал на карты и что-то шептал, но больше отвлекал, видимо, потому что в итоге получил довольно-таки ощутимую затрещину. После этого Авиан уже не наблюдал. Внимания на него не обращали, а заговаривать первым он не имел никакого желания. Он как раз намеревался забраться на свою койку и немного поспать - голова жутко болела, - как его окликнул Хесс.
- Эй, новенький! Как там тебя? Авиан! А стирать кто будет? Не охренел ли ты, парень? Мы, кажется, все решили уже!
- Эмм... - неловко пробормотал Авиан, припоминая утренние советы Далиана. - Я помню. Я постираю. Полежу немного, а потом... - Карие глаза Хесса недобро сверкнули. Он ничего не говорил, но и взгляд был достаточно красноречив, чтобы пустить по коже Авиана россыпь нервных мурашек.
- Хесс, отвали от пацана! Что ты нудишь? Он все сделает, - вмешался Эльман, но Хесс лишь стиснул зубы и ничего не ответил. Он ни на мгновение не отводил взгляд от Авиана, и тому казалось, что в этих глазах виднеются обещания всех смертных казней, если он немедленно не послушается.
- Ничего. Я пойду сейчас, - в конце концов, прошептал Авиан. Как же ему хотелось в такие моменты быть альфой. Даже не самой сильной, нет. Самой обычной, среднестатистической альфой. И в таком случае он бы возмутился и не позволил бы Хессу командовать. Да, глупо, но это позволило бы сохранить гордость! И плевать, что его бы избили до полусмерти, зато он бы проявил характер. Но Авиан был бетой, а значит рисковал стать не просто куском окровавленного мяса, а общей подстилкой, которой будут часами накачивать сперму в рот и задницу, не беспокоясь о его собственных желаниях и потребностях. Этого Авиан не мог пережить. Слишком низко, примитивно, животно. А он был личностью. Наверное, даже больше, чем альфы и омеги, которые руководствовались инстинктами. Авиан же надеялся лишь на разум, подсказывающий ему, что роль общей шлюхи - не его.
- Вот и хорошо, - наконец-то произнес Хесс. - Одежда вон в том углу, - он указал на стул, где лежали вещи, а потом обратился к Далиану: - Проводи его и объясни все по пути.
- Окей, давай помогу донести, - Далиан ободряюще улыбнулся и сгреб часть одежды в охапку. Хесс тем временем постучал в дверь, подождал пока в окошке появится толстое лицо надсмотрщика и что-то прошептал, указывая на двух бет. Спустя секунду дверь открылась, и Авиан медленно вышел, стараясь не встречаться взглядом с Хессом. Он уже ненавидел этого напыщенного осла.
***
- А где стиральные машины? - осмотрев прачечную, поинтересовался Авиан. Сейчас здесь никого не было, кроме их с Далианом и охранника, поэтому его голос звонким эхом отдавался от стен и высокого потолка. Надсмотрщик громко захохотал, уперевшись руками в ляжки. - Я сказал что-то смешное?
- Авиан, здесь стирают руками, - поспешил пояснить Далиан. - Вон миска, раковины, мыло. Все. Повесишь вон там. Только смотри, именно там! Не дай Господи чего-то не досчитаешься! - Авиан пытался уследить за пояснениями Далиана, но все равно растерянно замер, когда тот на пару с охранником ушли. Его же закрыли здесь, сказали постучать, когда закончит. Идиотские правила... Только сейчас Авиан понял, насколько здесь холодно. Изо рта вырывались белые облачка пара. Он зябко передернул плечами и потер замерзшие ладони. Согреться это не помогло, поэтому Авиан решил как можно скорее со всем справиться и вернуться в относительно теплую камеру.
Через два часа Авиан был готов перегрызть себе вены. Он не был неженкой, но и заниматься домашним хозяйством прежде не доводилось. Их семья была достаточно обеспеченной, чтобы иметь штат прислуги. А теперь он стоял на коленях перед миской с ледяной водой и пытался стереть следы спермы с чьих-то черных трусов. Пальцы отказывались слушаться, на ладонях вспухли огромные волдыри, которые жутко жгло щелочным мылом. Горячей воды здесь, видимо, не предвиделось, поэтому пятна выводились с трудом, Авиан стер руки до крови. В конце стирки ему хотелось просто расплакаться, словно омеге. Им-то не стыдно, они хрупкие и нежные, а Авиан не мог себе этого позволить. Поэтому он вновь и вновь тер одежду, даже пропустил обед, о котором уже давненько возвестил гулкий сигнал.
Еще через какое-то время дверь открыли, и в помещение вошли две беты с охапками вещей. Авиан окинул их быстрым взглядом и отвернулся - ничего примечательного. Он, конечно, слышал шепот за спиной и противное хихиканье, но никак не отреагировал. Право-слово, теперь он не мог стереть собственную кровь с белой майки, а учитывая размер, она наверняка принадлежала Хессу. И, естественно, это волновало его в разы сильнее, чем глупые сплетники, перемывающие ему кости.
- А мы тебя видели в столовой. Ты новенький, с Лианом в камере, да? - послышалось за спиной. Авиан стиснул зубы, с досадой смотря на новый алый мазок на белой ткани. Интересно, это теперь вообще реально отстирать? Он с запозданием понял, что так и не ответил, поэтому коротко кивнул и бросил рассеяное "да".
- И как? На "чернуху" отправили? - эти вопросы принадлежали уже другой бете. Голос был насмешливым, создавалось ощущение, что они специально нарываются на скандал или даже драку. Хотя Авиана это не удивляло - если бы его "пользовали" все, кому не лень, он бы тоже не упускал возможности пнуть слабого и выместить на нем обиду и злость. Но быть слабейшим Авиан не планировал. Настолько уронить достоинство семьи, чтобы играть по правилам каких-то неудачливых проституток, он не мог себе позволить. Не мог подвести Кристиана, верящего в него.
- Как и вас, насколько я вижу, - пожав плечом, произнес Авиан. Оборачиваться он не хотел, слишком много чести. Он, конечно, был совсем тщедушным и явно проиграл бы любую драку, но что для восемнадцатилетнего мальчишки угроза быть избитым, когда задевают гордость? Он не мог ответить Хессу и другим альфам, но здесь не собирался преклоняться. Не тот случай, не те люди. Они не посмеют его насиловать. Не имеют права по статусу.
- Ты, сученыш, не умничай больно, ясно? - Авиан услышал тяжелые шаги и шумное дыхание. Хотелось вскочить - сидеть на корточках и спиной к возможному противнику было не комфортно. Но и проявлять трусость нельзя, поэтому он, как ни в чем не бывало, продолжил стирку. - Ты, блядь, слышишь меня?
Авиан не успел ничего ответить. Пряди на затылке обхватили цепкими пальцами, голову больно дернули вверх, а потом также резко наклонили вниз. Благо, миска, стоящая впереди, спасла лицо Авиана от "встречи" с полом, но он все равно ощутимо ударился переносицей о металлический край. Как-то отдаленно еще почувствовал, как полилась кровь, заливая губы и попадая в рот, а потом уже не соображал ничего. Он ударил нападавшего локтем в живот, тот жалобно закряхтел и согнулся пополам, чем Авиан воспользовался, повалив его на пол. Мыльная вода разлилась, миска жалобно зазвенела, перевернувшись, но было уже плевать: все внимание переключилось на хаотичные удары, которыми Авиан пытался справиться с более крупным противником. Впрочем, долго их катание по полу не продолжалось: в помещение вбежал охранник, что-то громко прокричал, несколько раз ударил дубинкой по ребрам, и этого хватило, чтобы бета медленно поднялся. Он злобно посмотрел на Авиана, но, конечно же, ничего не сказал.