Пролог.
Бесконечная черная бездна, в которой холод и одиночество ощущались, словно нечто живое и осязаемое, наводили страх или, скорее, ужас и благоговение перед неизведанными силами Вселенной. Тьма окутывала корабль со всех сторон и даже яркие точки звезд, рассыпанные по черному бархату, не помогали разогнать оцепенение, даже любимая музыка, чуть слышно звучащая из динамиков, не помогала справиться с внутренней дрожью.
- Нил, ты только посмотри на это! - Раздался восхищенный шепот Базза.
Армстронг вздрогнул и отвел взгляд от иллюминатора.
- Красиво, правда? - усмехнулся он другу. - Волшебно, как в сказке.
Маленький голубой шарик на фоне безжизненной черной пустоты казался нереальным, ненастоящим, словно нарисованным.
- Боже Всемогущий! - прошептал Базз, прильнув к стеклу.
Они не первый раз за время полета наблюдали появление собственной планеты в иллюминаторе космического корабля. И каждый раз это было волнующе и ново, к такому невозможно привыкнуть, этим зрелищем невозможно насытиться; и сейчас восход Земли над лунным горизонтом казался фантастическим.
- Ребята, хватит глазеть. Пора, - бросил Майкл, третий член экипажа.
Момент, которого они так долго ждали, к которому столько готовились, наконец настал, и теперь в душе каждого из них сомнения и страх боролись с ответственностью и гордостью.
- Да ладно тебе брюзжать, - рассмеялся Нил. - Ты только посмотри на это. Когда еще выпадет такая возможность? - Он хлопнул друга по плечу.
Хотя Майкл прав: время пришло совершить то, ради чего они сюда прилетели.
- Торможение. Приближаемся к точке посадки, - доложил Базз, не отрывая взгляд от бортового компьютера лунного модуля.
Пискнул датчик.
- Командир, - голос Базза дрогнул. - Компьютер не получает данных от посадочного радара.
- Черт, - сквозь зубы прошипел Нил, когда в очередной раз раздался писк аварийной сигнализации.
Как только лунный модуль занял вертикальное положение, Армстронг прикипел взглядом к иллюминатору и, не отрываясь, стал следить за районом посадки, вполуха слушая показания, которые считывал с дисплея компьютера Базз.
- Проклятье, - прошипел командир.
- Что случилось? - Базз перевел взгляд на Нила.
- Автопилот ведет нас прямо к краю кратера. Там огромные валуны. Мы не сможем сесть, - встревожено ответил он. - Перехожу на полуавтоматический режим. Скорректирую курс.
- Нил, не забывай про топливо, - прошептал Базз, но командир уже его не слышал. Армстронг решил перелететь кратер и посадить модуль на ровной площадке между кратером и камнями.
- Нил, осталось восемь процентов топлива, - встревожено доложил Базз. - Вижу тень 'Орла' на лунной поверхности. - Он прижался к иллюминатору. - Господи, мы здесь, не могу поверить, мы здесь. Тридцать метров. Топлива пять процентов. Отсчёт пошел.
- 'Орел', говорит Хьюстон. Шестьдесят секунд, - из динамика раздался голос сотрудника центра управления полетами.
- Понял, Хьюстон, - как можно спокойнее ответил Нил.
Армстронг закусил губу; пот застилал ему глаза, сердце с бешеной скоростью колотилось в груди. 'Орел' стал крениться влево. Нил не мог понять причину изменения положения модуля, но на выравнивание и снижение скорости времени не было - лимит был исчерпан.
- Нил, что происходит?
- Будем падать, - резко бросил командир, приняв непростое решение.
- С ума сошел. Тут двенадцать метров!
- Не страшно. Благодаря лунной гравитации опоры должны выдержать удар о поверхность.
- Господи, - прошептал Базз.
- Нил, высота - шесть метров, - доложил он через время. - Вертикальная скорость - ноль и пятнадцать, скорость горизонтального перемещения - один и два метра в секунду, - Базз даже не пытался побороть волнение в голосе.
- 'Орел', это Хьюстон. Тридцать секунд, - раздалось из динамика.
- Понял, Хьюстон.
Армстронг бросил быстрый взгляд в иллюминатор, но из-за пыли, поднятой модулем, ничего не было видно.
- Нил, отмени посадку. Мы еще можем вернуться. Топлива хватит, - встревожено прошептал Базз.
- Время есть. Попытаемся сесть, - ответил Нил, пытаясь справиться с креном лунного модуля.
- Нил, черт тебя подери! Что ты делаешь? Мы не сядем!
Базз перекрестился, зажмурился, и чуть слышно зашептал молитву.
- Что это? - Армстронг ощутил легкий толчок.
Модуль стал снижать скорость и плавно опускаться на лунную поверхность. Дисплей компьютера показывал невесть что - данные были настолько противоречивы и так быстро менялись, что Базз не знал, что докладывать командиру. Вдруг вспыхнул синий огонек.
- Сигнал контакта! - радостно и недоуменно вскрикнул Базз. - Нил, есть контакт. Мы сели!
- Понял, - прошептал Армстронг, глядя на свидетельство того, что щупальце опоры коснулось лунного грунта.
- Нил, глуши двигатель, - закричал Базз. - Господи, мы сели!
- Не могу поверить.
- Нил, ты должен доложить. Хьюстон ждет. Вся Земля... Ну же!
- Да, конечно. - Армстронг закрыл глаза и выдохнул. - Хьюстон, говорит База Спокойствия. 'Орел' сел.
- Понял вас, База Спокойствия. Вы прилунились, ребята. Слава Богу! Мы тут едва не посинели.
- Мы тоже, - прошептал Нил. - Базз, смотри, - он ткнул пальцем в иллюминатор.
Пыль, поднятая модулем, медленно оседала, и теперь невдалеке от кратера виднелся необычный летательный аппарат, напоминающий своими очертаниями небольшую ракету, возле которого стояли два ... существа в блестящих одеждах.
- Похоже, это они помогли 'Орлу' прилуниться.
- Господи, спаси и сохрани, - Базз быстро перекрестился.
Глава 1.
- Итак, предлагаю выпить за встречу, которой мы ждали столько лет, - молодой, чуть полноватый мужчина поднялся со стула и, вытянув вперед руку с пол-литровой кружкой пива, обвел горящим взглядом собравшихся за столом друзей. - Выпьем за нашу дружбу, которой ни много ни мало - двадцать пять лет!
- Прям серебряная свадьба, - рассмеялся сидящий напротив него.
В отличие от говорившего, этот молодой человек был худым и стройным, даже, можно сказать, утонченно-изящным как для мужчины. С тонкими и маленькими руками, узкими плечами, правильными чертами лица - довольно симпатичного лица, кстати. Но нет, он не был красив той нежной женской красотой, даже на первый взгляд он не казался женщиной - глядя на него, сразу понимаешь, что это представитель мужской части населения планеты, но только чересчур хрупкий.
- Надеюсь, что доживем таким же составом и до золотой свадьбы, - улыбнулся он, привычным движением откидывая со лба светло-русые волосы.
- Степашка, давай сначала за мой тост выпьем, а потом ты свой толкнёшь, лады? - беззлобно буркнул мужчина, поправляя съехавшую на глаза серую войлочную панамку, с вышитым красными нитками 'С лёгким паром'.
- Ой, Гриня, прости. Больше не буду перебивать, - с сожалением в голосе произнес молодой человек, приложив тонкую руку к совершенно безволосой груди.
- Черт, вот так всегда: с мысли собьет, а потом с самым искренним видом лыбится. Добрый, вот скажи мне он когда-нибудь изменится, хоть на старости лет, а? - с напускной обидой спросил Гриня, поворачиваясь к третьему сидящему за столом мужчине.
- Не-а, - емко ответил тот и с озорной улыбкой подмигнул Стёпке. - Гриня, разве ты не знаешь, что горбатого могила исправит? Так и с нашим Степашкой - ничто его не изменит, только смерть!
- Да ну вас, черти! - хмыкнул мужчина, которого друзья звали Гриней, а все остальные вежливо и с почтением - Григорием Васильевичем. Все ж таки, какой никакой, а ведущий инженер неизвестно какой области космической отрасли - то ли что-то изобретает, то ли что-то разрабатывает. Когда друзья пытаются расспросить его о работе, на все их вопросы у него заготовлен один ответ - 'государственная тайна'.
- Мы пьем, или как? У меня тоже тост родился! - воскликнул Степашка. - За встречу, ребята! - он легко подхватил пол-литровую стеклянную кружку, вытягивая руку вперед.
- За встречу! - Добрый приставил свою кружку к его.
- Я так и говорил! - недовольно буркнул Гриня, но все же приставил свою кружку к двум другим. - Опять мой тост украли!
Чокнувшись, они молча выпили, и за столом воцарилась тишина, нарушаемая аппетитным чмоканьем, хрусканьем, чавканьем и урчанием.
- Добрый, ты как всегда на высоте, - с полным ртом произнес Гриня, вытирая губы бумажной салфеткой. - Все очень вкусно. Я было испугался, что, кроме твоих любимых сушей, на столе ничего не будет. Ты, верно, после Японии только и питаешься, что сырой рыбой и водорослями, которые противно воняют тиной.
- Не только, - хмыкнул Добрый. - Еще рисом с соевым соусом и мисо-супом с мидиями.
- Фу, - скривился Гриня. - Как можно это жрать, да еще не сдохнуть с голода?
- Насколько мне известно, - вмешался в разговор Степка, - японцы - самая здоровая и живучая раса на земле. Стоит задуматься!
- И что? Я жить сто лет не собираюсь, поэтому, увольте, жрать сырую рыбу не буду.
- Да тебя никто и не заставляет, - Добрый по-хозяйски оглядел сервированный стол.
Все было по-простому, по-домашнему, так сказать, не считая только того, что собрались они в сауне, которая примыкала к школе восточных единоборств, а собственником этой самой школы и был Добрый Андрей Борисович. Для друзей просто Добрый, правда, не всегда добрый... даже для друзей. У него, конечно, промелькнула шальная мысль устроить им настоящий японский ужин, но он слишком любил своих друзей, чтобы преподнести им такой... сюрприз. Поэтому сейчас на столе стояло два блюда с жареными карасиками, огромная миска с отваренными тигровыми креветками, залитыми специально приготовленным соусом, рецепт которого Добрый привез из Японии, а также маринованные огурчики и грибочки - это специально для Степашки. А вот огромная кастрюля вареных раков и металлическая миска картошки-фри - это лакомство для Грини, которого жена все время держит на диетах, что мало помогает его добротной фигуре.
Андрей даже специально для него купил фритюрницу и напряг своих ребят, чтобы они начистили целое ведро картошки. И вот они уже уплетали то ли четвертую, то ли пятую порцию картошки за вечер.
Ну, а для себя Добрый приготовил небольшое бумажное ведерко (в таких продают попкорн в кинотеатрах) жареных фисташек - под пиво в самый раз. Он даже пиво купил не в бутылках, а в бочонках. Целых три штуки, по три литра каждый, разных сортов. И сейчас, глядя на то, с какой скоростью они пьют, боялся, что не рассчитал, и часа через два придется бежать в ближайший магазин.
- Ну что, начинаем хвастаться? - откинувшись на спинку высокого дубового стула, спросил Гриня.
- Тебе бы только хвастаться, - усмехнулся Степашка. - Но у меня есть тост. Вот сейчас выпьем, а потом уже будешь хвастаться.
- Ну, давай свой тост, - хмыкнул Гриня и нацедил пива из бочонка в уже снова пустые бокалы. - Ну, чего тянешь? - выжидающе глядя на Стёпку, спросил он.
- Ребята, я никогда вам не говорил, - неуверенно начал Степан, - но... я всегда... - Он нахмурился, и его тонкие черные брови почти сошлись на переносице. Добрый удивленно переглянулся с Гриней. Это было редкостью, чтоб Степашка так сильно смущался и краснел. - Я никогда не говорил вам, что для меня значит наша дружба...
- Да ладно тебе... - начал было Гриня.
- Подожди. Не перебивай, - остановил его Добрый, прищурившись разглядывая Степана. Тот сидел, уставившись в свой бокал с пенящимся пивом, и, казалось, его больше ничто не интересовало. Потом он вздохнул и снова заговорил:
- Я хочу сказать спасибо судьбе за то, что она много лет назад столкнула нас на жизненном пути.
- Да уж, столкнула так столкнула. Прямо лбами, - засмеялся Гриня. - Знаешь, какая у меня шишка была!
- Ага, у меня тоже, - весело подхватил Добрый, давая Стёпке время успокоиться и собраться с мыслями. - Помнишь, ты тогда за углом беседки прятался, а я как раз от кого-то убегал, уже и не вспомню от кого, и врезался в тебя.
- Точно, я с чего-то вдруг решил выглянуть из-за угла, и поймал тебя... лбом.
- Да уж, - рассмеялся Добрый, непроизвольно потирая лоб.
- А потом пока мы пытались разобраться, что случилось, и кто из нас виноват, это белобрысое недоразумение, похожее на девчонку, врезалось в нас, опрокидывая на землю. И откуда только у такого задохлика столько сил было!?
Стёпка смеялся вместе с ребятами, вспоминая события двадцатипятилетней давности. Впервые встретились они в детском садике и не разлучались, пока не закончили школу. Потом судьба раскидала их по миру. Каждый нашел свое место в жизни, пусть даже не совсем то, о котором мечтал когда-то в детстве, но сейчас это было неважно, сейчас они вспоминали прошлое, возвращаясь в те времена, когда жизнь казалась беззаботной, время - бесконечным, а дружба - светлой и вечной.
- Кстати, я еще целый месяц думал, что Степка - девочка, - захихикал Гриня. - И даже успел влюбиться.
- Не только ты, - недовольно буркнул Степашка.
- Да, это же надо, чтобы природа наделила мальчика такой внешностью, - продолжил рассуждать Гриня. - Тебе даже девчонки завидовали. Они мне сами говорили. И все время просили узнать, чем ты волосы моешь, почему у тебя такие черные ресницы, а губы ты красишь или они у тебя от природы такие красные, а как ты питаешься, зарядку делаешь? Прям надоели!
- Ладно, тебя хоть девчонки доставали, а меня - пацаны. Все требовали, чтобы я показал... короче, требовали предъявить доказательство ... - со злостью произнес Степан, вспоминая не слишком приятные моменты из детской жизни.
- Потому ты все время и дрался, - засмеялся Андрей.
- А что, мне нужно было постоянно штаны снимать, чтобы предъявлять это самое доказательство!?
- Ага, сам в драку лез и нас... - начал Гриня.
- Я вас не просил мне помогать, - перебил его Стёпка.
- А вроде бы мы могли стоять в сторонке, пока парни пытались тебя раздеть?!
За столом повисло неловкое молчание. Действительно, в детстве им приходилось драться не просто часто - они дрались каждый день, а то и несколько раз в день. Сначала в садике, потом в школе. Неизвестно почему, но когда парни видели Стёпку, они не могли сдержаться, чтобы не зацепить его. А тот, нет чтобы промолчать, кидался на них со злостью мелкой шавки, норовя покусать хотя бы за ноги, если до горла дотянуться не было возможности. Гриня с Андреем не могли оставить друга на растерзание, хотя и не одобряли его реакции на насмешки, поэтому и приходилось влазить в драки.
Дома Андрей не рассказывал о происхождении своих синяков, но бабушка, с которой он жил после смерти родителей, решила не рисковать и отвела внука к своему хорошему - как Андрей узнал позже, даже очень хорошему - другу, который вел в городе единственную группу по дзюдо. Вот с тех пор и началось его увлечением восточными единоборствами и вообще восточной философией. Как только в школе узнали, что он серьезно занимается в секции, драки прекратились. Андрей пытался увлечь дзюдо и друзей, но Грини хватило на три месяца, а Стёпка сбежал и того раньше. Больше он их не заставлял, а они, в свою очередь, не уговаривали его бросить тренировки, даже наоборот - всегда поддерживали на соревнованиях, активно болея на трибунах, и часто приходили на тренировки просто поглазеть.
О таких, как они, говорят 'не разлей вода'. Возможно, вода бы их и не разлила, а вот жизнь раскидала кого куда. И вот такие дружеские посиделки после окончания школы становились все реже. Сегодня они встретились, спустя шесть лет после последней встречи, и то только потому, что Гриня должен уехать куда-то за границу на несколько лет.