До недавнего времени.
Теперь ситуация уже не казалась столь ясной. Мало того, будущее представлялось довольно смутно.
Любовь к Тобиасу застала ее врасплох и растревожила душу. Сначала она даже не поняла, что случилось. И не сразу определила свои чувства к Тобиасу как узы любви, потому что эмоции так разительно отличались от тех, давних, нежных и невинных, которые она познала в браке.
Да, со смерти Джона прошло десять лет; насколько она помнила, между ними никогда не было разногласий. Они даже ни. разу не поссорились. Впрочем, у них для этого просто не было причин. Дело в том, что Джон с радостью передал все бразды правления в ее руки. Сам он посвятил себя поэзии. И желал только одного — быть вдалеке от всех досадных мелочей жизни, включая необходимость зарабатывать на хлеб.
Она с самого начала была главой семьи. И не только вела хозяйство, но и, поскольку поэтический талант Джона никем не был признан и, следовательно, он не получал ни пенни за свои произведения, поддерживала их обоих своим мастерством месмериста.
И как ни странно, они были счастливы. В доме царили покой и довольство. Лавиния твердила себе, что Джон любит ее, и была уверена, что это именно так и есть. Но, оглядываясь назад, она понимала, что глубочайшей его страстью была литература.
Может, именно потому они и не ссорились. Джона просто ничто не интересовало, кроме собственных стихов.
А ее отношения с Тобиасом были совершенно иного характера. Их яростные дискуссии чаще всего кончались такой же яростной любовной схваткой.
Она была вынуждена признаться себе, что не может управлять Тобиасом, как управляла Джоном. И не совсем понимала, как к этому относиться.
Нет, тайная связь — идеальное решение, в который раз заверила она себя. Эту знакомую фразу она часто повторяла по ночам, когда лежала без сна в одинокой постели.
Лавиния прогнала беспокойные мысли и налила шер-ри, но когда повернулась к Тобиасу, чтобы отдать стаканчик, заметила, что он рассеянно массирует левую ногу. Она нахмурилась:
— Опять рана разболелась?
— Не волнуйся, — отмахнулся Тобиас, взяв стакан. — Нога затекла от долгого сидения в карете. Ничего, стаканчик шерри меня излечит. — Он проглотил половину содержимого и недовольно оглядел остаток. — По зрелом размышлении пусть будет два-три.
Она вновь наполнила его стакан, села и поставила ноги на подушечку.
— Просто передать не могу, как хорошо вновь оказаться дома, — объявила она Эмелин и Энтони.
Эмелин заняла стул рядом с глобусом. Хорошенькое личико встревоженно хмурилось.
— Что произошло в замке Бомон?
— Все это было настоящим кошмаром, причем с самого начала, — пожаловалась Лавиния.
Тобиас сделал еще глоток и задумчиво протянул:
— Ну, я бы так не сказал. В этих домашних приемах есть свои прелести.
Судя по блеску его глаз, он имел в виду их страстную интерлюдию прошлой ночью в спальне. Лавиния ответила строгим взглядом, который он проигнорировал.
— Выкладывайте, — велел Энтони, присев на край стола. — Мы с Эмелин просто не вынесем напряжения. По какой причине вы так поспешно вернулись в Лондон?
— Откуда бы лучше начать? — вздохнул Тобиас, вертя в ладонях почти пустой стакан. — Вероятно, поворотным пунктом будет убийство лорда Фуллертона.
— Убийство? — охнула Эмелин, но тут же заинтересованно воскликнула:
— Что ж, это многое объясняет!
— Еще бы! — с энтузиазмом вторил Энтони. — Из этого можно заключить, что мы начинаем новое дело?
— Вполне вероятно, — подтвердила Лавиния, осторожно посмотрев на Тобиаса. — Если только новый клиент сможет заплатить. Насколько я поняла, наш гонорар не обсуждался.
Тобиас допил шерри и поставил стакан.
— Миссис Грей вполне платежеспособна.
— Предлагаю начать рассказ с самого начала, — вмешалась Эмелин.
Лавиния показала на Тобиаса.
— Предоставляю эту честь вам, сэр. Пожалуй, мне потребуется новая порция шерри.
Тобиас тоже протянул свой стаканчик и принялся излагать события, произошедшие в поместье Бомонов. Лавиния, подлив шерри себе и ему, вновь уселась и принялась внимательно слушать. К ее облегчению, Тобиас опустил кое-какие подробности, вроде тех, почему ей вздумалось ночью бродить по коридорам замка.
Когда он закончил, Энтони и Эмелин буквально забросали его вопросами, замечаниями и предложениями.
— Ясно, что время — деньги, — заявил Энтони. — Вам непременно понадобится наша помощь.
— Да, — согласился Тобиас, сжимая стакан. — Нам действительно понадобится кое-какая помощь.
— Мы кое-что обдумали во время нашего путешествия в Лондон, — сказала Лавиния, открывая небольшой блокнот, который перед этим положила на стол. — Расследование должно идти сразу по нескольким направлениям. Кольцо, найденное нами в спальне Фуллертона, похоже, старое. Есть вероятность, что убийца украл или купил его в одной из антикварных лавок.
Эмелин рассеянно повертела глобус и задумчиво добавила:
— Оно могло также попасть в заклад к ювелиру, который позже продал его.
Тобиас кивнул.
— Верно, хотя это не такое кольцо, которое ювелир захотел бы приобрести.
— В наши дни на такие безделушки мало спроса, — вставила Лавиния. — Они совсем вышли из моды.
— Это тоже какой-то след, — вторил Тобиас. — И нельзя не обратить на него внимания.
— В таком случае, — предложил Энтони, — мы с Эмелин опросим владельцев лавок и ювелиров, которые могут что-то знать о кольце.
— Разумеется, — кивнул Тобиас. — Но остается еще и парик.
— Светлый парик, — пробормотала Эмелин. — Тоже немоден.
— Вот именно, — подтвердила Лавиния. — В этом все и дело Убийца желал увериться, что. если его и увидят, единственное, что смогут запомнить ясно, — светлые женские волосы. Да, кстати, хотя Тобиас считает, что убийца мужчина, у меня другое мнение.
Энтони, вопросительно вскинув брови, посмотрел на друга.
— Моя интуиция подсказывает, что мы имеет дело с мужчиной, — покачал головой Тобиас — Но Лавиния не так уж не права. Нельзя исключать возможность того, что новый Мементо Мори окажется женщиной.
— Прекрасно! — воскликнул Энтони, вскакивая. — Мы с Эмелин посмотрим, что можно узнать о светлых париках и пропавших кольцах «мементо мори»
— И первым делом необходимо составить список лавок, где продаются парики и торговцев антиквариатом, которые торгуют старинными кольцами, — решила Эмелин.
— Постарайтесь быть осторожными в своих расспросах, — предупредил Тобиас. — Мы имеем дело с убийцей, который открыто бросил мне вызов. Боюсь, он затеял ту же гнусную шахматную партию, что когда-то Закери Элланд. Я хочу убедиться, что все его внимание сосредоточено на мне. И не желаю, чтобы этот злодей заинтересовался вами, ясно?
— Не волнуйтесь, сэр, — торопливо прощебетала Эмелин, улыбаясь, — мы с Энтони будем чрезвычайно осмотрительны. Ведь таков девиз нашего маленького агентства, не так ли? Тайна гарантируется.
— А что будете делать вы с миссис Лейк, пока мы занимаемся кольцом и париками? — осведомился Энтони.
— Наша первая задача — узнать, кто получил наибольшую выгоду от гибели Фуллертона.
— Разумеется! — воскликнула Эмелин. — Думаю, что это будет довольно легко. Ищи наследника, как любите говаривать вы, мистер Марч.
Лавиния постучала блокнотом по подлокотнику кресла.
— А вот вторая проблема может оказаться куда сложнее. Нужно проверить, не было ли подобных случаев внезапной гибели за последние несколько месяцев, и, если таковые имеются, опять же узнать, кому это выгодно.
— Мементо Мори гордился своими профессиональными методами ведения дел, — сообщил Тобиас, откидывая голову на спинку кресла и закрывая глаза. — Элланд не убивал абы кого, по собственному желанию. Если не считать того времени, когда он занимался шпионажем, каждое убийство хорошо оплачивалось.
Глава 10
Тобиас и Энтони покинули дом Лавинии час спустя, уничтожив целый пирог с картофелем и луком-пореем, большой ломоть сыра, огромный кусок маринованной лососины, почти целый каравай хлеба и все имевшиеся запасы пирожных.
— Ничего не скажешь, наградила же природа мистера Марча и мистера Синклера таким прекрасным аппетитом, — удовлетворенно заметила миссис Чилтон, унося пустые тарелки. — Всегда считала, что это первый признак здоровья мужчины!
— Не знаю, какой кошелек выдержит такие затраты, особенно если такие набеги на кухню совершаются регулярно, — пробормотала Лавиния. — Надеюсь, у них не войдет в привычку каждый день являться к обеду или к ужину. И без того я вхожу в немалые расходы, каждое утро кормя завтраком мистера Марча, не говоря уже о тех днях, когда его сопровождает Энтони. Клянусь, если это будет повторяться регулярно, мы вскоре окончательно разоримся.
— Чепуха! — отмахнулась Эмелин, поднимая чашку и смешно морща нос. — Все совершенно не так, и ты прекрасно это знаешь. Помилуй, Лавиния, вечно ты преувеличиваешь, когда речь идет о безвредных чудачествах и маленьких слабостях мистера Марча!
— Ты называешь подобный аппетит безвредным чудачеством? — негодующе возопила Лавиния, указывая на жалкие крошки, рассыпанные по блюду. — Ради всего святого, да я просто уверена, что Тобиас съел все смородиновые пирожные миссис Чилтон!
Экономка покачала головой и подхватила поднос.
— Думаю, не дальше чем на этой неделе он снова попросит меня пополнить запасы смородины. Похоже, его любовь к этой ягоде просто не знает границ.
— Да, я уже заметила, — проворчала Лавиния, сняв ботинки и сунув ноги в удобные мягкие домашние туфли. — Подумать только, он поедает ее в таких количествах, словно считает чем-то вроде подкрепляющего настоя.
Эмелин тут же поперхнулась и закашлялась.
— Простите, — пробормотала она в салфетку. — Не в то горло попало.
Миссис Чилтон как-то странно хмыкнула и поспешила выйти.
Лавиния подумала, что в ближайшее же время постарается узнать, что за странный эффект производит на всех домашних упоминание о смородине.
— Ну и устала же я, — вздохнула она. — Конечно, у Вейла превосходный экипаж, но тем не менее поездка показалась мне крайне утомительной. Лягу-ка я спать пораньше. Завтра у меня чрезвычайно хлопотливый день.
Эмелин присмотрелась к тетке и медленно опустила чашку.
— Но тебе было весело до того, как произошли ужасные события?
— О да! Если не считать неприятного эпизода со сменой комнат, все было прекрасно. Я с нетерпением ждала утра, чтобы снова предаться развлечениям… то есть все было так, пока я не обнаружила Клеопатру в спальне То-биаса.
— Прости, я что-то не понимаю…
— Наша новая клиентка, Аспазия Грей, оделась на маскарад Клеопатрой.
— Это как раз ясно. Но что она делала в спальне Тобиаса?!
— Прекрасный вопрос. Именно тот самый, что я задала себе, — усмехнулась Лавиния, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Если верить Тобиасу, они старые друзья.
— Друзья того сорта, что назначают друг другу встречи в спальне? — негодующе повысила голос Эмелин.
— Тобиас уверяет, что между ними никогда не было такого рода связи.
— Ясно, — взволнованно нахмурилась Эмелин. — И ты ему веришь?
Лавиния, удивленная вопросом племянницы, подняла брови:
— Да, конечно. Как ты сама сказала, у Тобиаса есть свои безвредные чудачества и маленькие слабости, но в их число не входит неприкрытая ложь, да еще в подобных делах.
Лицо Эмелин прояснилось.
— Похоже, между вами установилась определенная степень доверия, — понимающе кивнула она.
— М-да… Тобиас действительно честно отвечает на мои вопросы. Но проблема в том, что прежде всего я должна правильно сформулировать эти самые вопросы.
— Думаю, вполне естественно, что мужчина в возрасте мистера Марча и с его опытом может иметь какие-то прошлые дела и истории, которые не желает оглашать.
— Да, и кроме того, в натуре мистера Марча свято хранить эти самые тайны, — буркнула Лавиния.
— Ты встревожена этим новым делом, верно?
— И небезосновательно. Мы столкнулись с убийством.
— Да, разумеется, но у меня создалось впечатление, что больше всего тебя волнуют связи мистера Марча с прошлым.
Лавиния неодобрительно поджала губы.
— Мне не дают покоя несколько аспектов этой ситуации, и один из них — наша клиентка.
— Чем тебя так задела Аспазия Грей?
— Вероятно, тем, что когда я впервые увидела ее, она страстно обнимала Тобиаса.
— Только не говори, что мистер Марч ее целовал! — возмущенно воскликнула Эмелин. — Сама говорила, что природа их отношений вполне невинна.
— Если верить Тобиасу, она пыталась его поцеловать. В знак благодарности или что-то в этом роде. Он заявил, что не был добровольным участником этой сцены, и я ему верю.
Эмелин слегка расслабилась.
— Теперь вижу, как все произошло. Думаю, миссис Грей вполне можно понять. Конечно, она вела себя чересчур вольно, злоупотребив их старинным знакомством, и бедный мистер Марч просто не сумел достойно выйти из положения.
— За все время, что я знала бедного мистера Марча, ни разу не видела такого положения, из которого он не сумел бы выйти, причем не важно как, достойно или не слишком.
— Да, признаю, что он никогда не теряется и неизменно хладнокровен и компетентен.
Лавиния задумчиво уставилась на свои туфли.
— Я доверяю Тобиасу, — объявила она наконец. — Но не Аспазии Грей.
— Что ж, разве это не одно из правил мистера Марча: никогда не доверяй до конца клиенту?
— Тогда я более чем рада ему следовать. Но боюсь, что сам Тобиас забудет о нем, когда речь зайдет об Аспазии.
— Возьми себя в руки, Лавиния, — посоветовала Эмелин. — Мистер Марч крайне осторожен в подобных делах. Он ни за что не позволит своим личным чувствам к миссис Грей встать на пути здравого смысла.
Лавиния сдвинула ноги в туфлях.
— Остается только надеяться, что так оно и будет. В любом случае пока ничего нельзя предпринять. Тобиас, даже если бы и захотел, не смог бы отказаться от дела.
Эмелин понимающе кивнула.
— И ты тоже, пока он ведет расследование.
— Не могу же я позволить ему заниматься этим в одиночку!
— Естественно.
Эмелин приподняла было чашку, но неожиданно замерла с крайне нерешительным видом. Однако уже через несколько мгновений она опомнилась и, очевидно, пришла к некоему заключению, потому что немедленно обратилась к Лавинии:
— Поскольку мы обсуждаем вопросы, я сказала бы, личного порядка и связанные с мистером Марчем, я бы хотела кое-что спросить.
Лавиния насторожилась.
— Если это насчет твоих отношений с мистером Синклером, не могла бы ты подождать до другого раза? Я знаю, ты в него влюблена. Однако он кажется надежным и благородным молодым человеком, и очень сомневаюсь, что захочет просить твоей руки, пока не сочтет свои доходы достаточными, чтобы обеспечить семью. А если учесть, что его положение помощника Тобиаса крайне ненадежно, думаю, пройдет некоторое время, прежде чем все уладится. А до того было бы лучше всего, если бы ты…
— Я совсем не собиралась говорить об Энтони, — с удивительной настойчивостью перебила Эмелин. — Речь идет о тебе и мистере Марче.
Лавиния растерянно заморгала:
— Ты это о чем?
— Пожалуйста, не нужно, ведь я давно уже не ребенок. А кроме того, наше пребывание в Риме в качестве компаньонок этой мерзкой миссис Андервуд послужило превосходным уроком в житейских делах. Я прекрасно понимаю, что у вас с мистером Марчем весьма интимная связь.
— А… да… то есть…
Лавиния почувствовала, как становится жарко щекам. Нет, это просто смехотворно! В конце концов, она опытная взрослая женщина!
— Видишь ли, Эмелин, точная природа моих отношений с Тобиасом — это очень личное… — откашлявшись, промямлила она.
— Да, разумеется, — кивнула Эмелин, не отводя взгляда. — Но хотя, как ты говоришь, это очень личное, вряд ли составляет для кого-то тайну, если понимаешь о чем я.
— Было бы весьма трудно тебя не понять. Но куда ведет эта беседа?
Эмелин судорожно втянула в себя воздух.
— От моего внимания не ускользнуло, что последнее время вы все чаще и чаще встречаетесь.