— Что вы ему рассказали? — спросил Джош беспечно.
— Немного. Только что друг живет в Сиэтле. Затем сменила тему.
— Похоже, сами хорошо справились.
— Тем не менее, в будущем держите меня в курсе. И раз уж мы заговорили об информации, отчитайтесь сами.
Джош пожал плечами.
— Думаю, мы смело можем исключить версию Ширли о том, кто стоит за неприятностями в особняке. Я навел кое-какие справки О Рикки Стяни Кольцо, и ответ пришел сегодня.
— О, да. Ваши компьютерные изыскания. — Мэгги с готовностью улыбнулась. — И что вы выяснили?
Джош решил, что не имеет смысла просвещать ее, что он все получил, сделав простой звонок в свою родную контору, где один из служащих провел быструю проверку.
— Рикки вышел из тюрьмы пять лет назад. По всем расчетам он был образцовым узником — проводил большую часть времени, обучая других заключенных грамоте. Со времени освобождения он, как водится, посвящает двадцать часов в неделю местному проекту обучения грамоте. Живет тихо в пригороде Портланда и не выказывает абсолютно никаких признаков, что собирается вернуться на грешные пути. Его настоящие доходы заключаются в казначейских и государственных ценных бумагах, которые он приобрел давным-давно, еще до тюрьмы. Короче, Рикки полностью исправился.
— И ничего не указывает на то, что он собирается мстить?
— Именно.
Мэгги задумчиво уставилась на шоколад.
— Ладно, я никогда и не думала, что объяснение Ширли сработает. А что насчет племянников Одессы?
— Кое-какую проверку я сделал. Все трое живут на Восточном побережье. Ни один из них никогда не совершал путешествие в Вашингтон, и, по-видимому, не собирается. Двое из них адвокаты, а один работает в банке. Я также проверил акции золотых приисков, которыми владеет Одесса.
— И остается только Полковник со своими экспериментами с топливом, не так ли?
Джош почти собрался сказать ей, что из того, что он увидел в работе Полковника, можно и эту версию спокойно отмести. Не существует способа, позволяющего превратить воду в горючую субстанцию. По крайней мере, не тем методом, что придумал Полковник. Но тут Джош решил, что сохранит эти откровения на будущее. Ему же как-то надо отрабатывать еще три недели.
— Я еще прорабатываю версию Полковника и вашу идею, что кто-то преследует вас из-за изумрудной броши тети, — учтиво поведал Джош.
— Полагаю, вы думаете, что моя версия столь же идиотская, как и остальные, витающие здесь.
— Почему вы так говорите?
Он смерил ее удивленным оценивающим взглядом. Ее тон обеспокоил Джоша. Это была не та оптимистичная простодушная Мэгги, которую ему довелось узнать за последнюю неделю.
— Вы чем-то удручены сегодня, не так ли?
— Немного, — призналась она. Девушка поставила горячий шоколад на стол, откинула голову назад и уныло стала смотреть в окно в темноту ночи.
— Клей весь вечер твердил о том, как разумно продать особняк. У него добрые намерения, я знаю. Но все же было так грустно слушать его практичные аргументы, почему мне следует избавиться от этого места. Он сказал, я не оказываю Полковнику, Одессе и Ширли услугу, стараясь спасти дом.
— Вот как?
Мэгги устало кивнула.
— Он сказал, что они будут лучше финансово обеспечены, если я продам дом и разделю прибыль между ними. Я не знаю, Джош. Может, я дура, что стараюсь спасти его. А что, если вы не найдете ничего таинственного в том, что здесь происходит? Что, если только большой старый дом медленно приходит в упадок?
— Эй, давайте не торопить события и не делать заранее наихудших предположений.
Джош сразу понял свое нежелание, чтобы Мэгги столкнулась с реальностью так скоро.
К своей досаде, его вдруг поразило дикое спонтанное желание помочь спасти ее мечту.
Плохо дело, напомнил он себе. Геройство никогда не вознаграждается.
Но было слишком поздно. Джош знал, что уже ищет способы броситься на помощь.
— Может, Клей прав, Джош. Может быть, для Полковника, Одессы и Ширли будет только лучше, если я продам это место сейчас. Знаю, они любят его, и для них это дом, но…
— Дайте мне доделать работу, у нас еще три недели, — быстро перебил ее Джош. — Только дайте мне время, которое оговорено в контракте. Это все, что я прошу. Ладно?
Она молча повернула голову и глянула на него повлажневшими глазами.
— Но что вы можете сделать помимо того, что доказать несостоятельность наших версий? Что, если ничего странного не происходит?
Он нежно очертил рукой ее лицо и наклонился ближе.
— Мэгги, вы наняли меня урегулировать эти дела. Дайте мне сделать мою работу до конца оговоренного месяца, и посмотрим, что из этого выйдет.
Джош коротко усмехнулся и легко провел своим ртом по губам Мэгги.
— Что вы теряете? Я работаю за гроши, помните?
— Ох, Джош. Даже не знаю. Я вначале так была уверена, но Клей говорит…
— Забудьте об О‘Конноре, ладно? — Джош провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе. — Вы не позвонили Маккрею, не так ли?
— Разумеется, нет.
Она затихла, глядя на него. Ее губы слегка дрогнули.
— С какой стати, я должна это делать.
— Мэгги, дорогая, ты очень добрая, но немного наивная.
И он прижал свой рот к ее губам и на этот раз не отнял его.
Мэгги держалась напряженно, когда он медленно углубил поцелуй. А затем, к его неслыханному удовольствию, она откликнулась. Джош ощутил, как все его тело незамедлительно отозвалось на обещание ее волнующей нежности. Кровь запела, дрожь желания пробрала до глубины души.
Затем она пошевелилась снова, пробуя обвить руками его за пояс. Она беспокоилась о его ребрах. Джош осторожно нажал, и ее губы раскрылись.
В напряжении страсти, которую он мог только сдерживать, мужчина осознал, что уже борется за свой самоконтроль. Мэгги действовала на него слишком возбуждающе. Он вдруг ощутил ненасытный голод. Но слишком рано тащить ее в постель. Если бы он попытался, то без сомнения напугал бы ее. Нужно действовать постепенно, внушал он себе. Но он больше не был уверен, что сможет ждать. С ним ничего подобного не случалось. По крайней мере, долгие годы, насколько он мог припомнить.
— Джош?
— Мэгги, дорогая. Только позволь мне коснуться тебя. Любимая, пожалуйста.
Он устроил ее бережно на подушках старинного викторианского дивана и неуклюже устроился сверху. Она была нежной и округлой, ее мягкие формы полностью подходили его твердому, грубому, как неотесанная древесина, телу. Внутри засело немыслимое желание оберегать ее, позволить ей отвечать ему по своему желанию и в своем собственном ритме.
Джош застонал; хриплый звук, в котором ощущалась потребность, опутанная цепями силы воли, исходил откуда-то из самой глубины его души. Он прошелся губами по щеке Мэгги и опустился к шее. Затем поднял голову, посмотрел на нее сверху и увидел изумление и неуверенность в ее прекрасных глазах. А затем рассмотрел в глубине ее нежную страсть, что пробивала себе дорогу к жизни.
Джош потянулся к лампе и выключил ее. Тени окутали их.
— Джош. Джош.
Его имя на губах Мэгги пронеслось лишь тихим шелестом в темноте. И вызвало трепет желания, вспышкой пронесшегося сквозь него.
— Я здесь, любимая.
Он провел пальцем по внутренней стороне ее V-образного выреза платья, прочертив линию к самой нижней точке как раз над грудью. Затем он медленно повел палец обратно к горлу, туда, где в нежной впадинке бился ее пульс.
— Ты очень странный человек, — сказала серьезно Мэгги.
Он заколебался при этом.
— Почему ты так говоришь?
— Не знаю. В тебе точно кроется что-то необычное, отличительное.
— Отличное от чего? — настаивал Джош.
— Отличающееся от других мужчин, которых я когда-либо встречала.
Джош немного расслабился. В полумраке мелькнула его улыбка.
— Ладно, полагаю, я это переживу. Не самый вдохновляющий комплимент, который получает мужчина при подобных обстоятельствах, но, положим, я смогу по-своему его проинтерпретировать.
Она вопросительно коснулась его щеки кончиками пальцев. Ее все еще подернутые поволокой глаза были очень серьезны.
— А что может служить более вдохновляющим замечанием?
Он стал медленно расстегивать большие черные пуговицы спереди на платье.
— Ты могла бы сказать, что я невероятно сексуален.
— Так и есть, — просто подтвердила она с трогательной честностью. — Но я полагаю, ты уже осведомлен об этом.
Слова пронзили его как молния. Рука застыла на очередной пуговице, когда он остановился и глянул сверху на нее.
— Мэгги.
— Хмм?
Она теребила пуговицы на блузке.
— Мэгги, любимая, ты в самом деле так думаешь? Полагаешь, что я привлекательный?
— Да. Самый сексуальный мужчина, которого я встречала.
— Ох, Мэгги.
Он задохнулся в приступе ликующего смеха и крепко обнял ее.
— Я прощаю тебе все отвратительные щелчки, которыми ты награждала меня последние несколько дней. Я даже забуду, что ты называла меня «тридцать три несчастья».
Она расслабилась в его объятиях и издала тихий смешок, уткнувшись носом в его грудь.
— Тебе нравится, когда тебя называют сексуально привлекательным?
— Здорово слышать это от тебя. Мне это очень, очень понравилось.
И Джош снова занялся расстегиванием пуговиц на ее платье.
— Главным образом, потому что я думаю, как ты невероятно, поразительно, удивительно сексуально привлекательна.
Она снова засмеялась. В неожиданном порыве она ухватилась за него.
— Джош, должно быть больше.
Он втянул воздух, когда его ребра выразили протест в ответ на ее пылкое объятие.
— Будет тебе больше, любимая.
Джош облегченно вздохнул, когда она отпустила его.
— Много больше. Дай мне только шанс показать тебе.
Платье он, наконец, расстегнул и теперь любовался результатами своих трудов. Нить ожерелья струилась по верхним изгибам ее груди. Он скользнул рукой внутрь и нашел теплую вершину, венчающую красивую чашу в тонком кружеве. Когда он, едва касаясь, провел большим пальцем поверх этой нежно очерченной идеальной формы, то ощутил, как бархатный сосок ожил и затвердел. Он почувствовал, как девушка затаила дыхание.
— Расслабься, Мэгги. Доверься мне.
— Я верю тебе. Это, конечно, сумасшествие. Но я верю.
Она обхватила руками его шею и поцеловала жестко очерченную линию подбородка.
Джош почувствовал, что она готова сдаться, и ощутил благоговейный трепет. Нежно даримое ему тепло заставило его мощно осознать собственную мужскую сущность. Он почувствовал себя так, будто ему преподнесли редкий и прекрасный дар, и он не осмеливался разрушить свершившееся, потребовав от Мэгги больше, чем она готова дать в настоящий момент.
Джош скользнул рукой вниз и нащупал край платья. Он потянул его вверх, обнажая бедра, и вздохнул, почувствовав тепло между ее ног. Затем опустил губы на грудь, увлажнив языком сквозь кружево сосок. Когда девушка застонала, он основательно начал ее пробовать.
Медленно он спустил шелковые чулки к ее лодыжкам. Затем снял их с ее изящно очерченных ног. Скользнул руками обратно по ногам и мягко развел ее бедра. Она слегка сопротивлялась, но в итоге сдалась под его нежным настойчивым давлением.
Палец слегка коснулся гнездышка, что хранило ее секреты.
— Джош.
Голос ее охрип от страсти. И также от неуверенности. Он снова провел пальцами по ней и почувствовал влажное тепло. И крепко поцеловал ее.
— Ты хочешь этого, Мэгги?
— Да. О, да, пожалуйста, Джош.
И стала прижиматься к нему, мотая головой.
Джош сделал глубокий вдох, чтобы не взмыть, как ракета в небо. Он положил сложенную лодочкой ладонь на самую интимную часть.
— Ты горишь, любимая, не так ли?
В ответ она выгнулась дугой в его объятиях. Джош медленно ввел палец внутрь ее и почувствовал ответную дрожь.
— Ты такая тесная, — сказал он, удивляясь. — Тесная и влажная. Ты вся страсть и огонь.
Он нажал снова — немного сильнее — и она стала ловить воздух.
— Я не… я не могу… Джош, чувствую себя столь странно. Что ты делаешь со мной?
Он разобрал смятение и возбуждение в ее голосе и, изумившись, понял, что Мэгги не распознала приближение собственной кульминации. Его озарило, что Мэгги предстоит познать силу страсти собственного тела в его объятиях — и восхитительное ликование издало свой победный рык внутри его. Он мог дать ей нечто столь же восхитительное, что она дарила ему.
— Не сопротивляйся, любимая. Это будет чудесно. Ты будешь сгорать от страсти. Напрягись, Мэгги. Да, так, еще, еще. Да.
Он нежно гладил ее, найдя большим пальцем маленькое чувствительное набухшее средоточие женственности.
Он распознал, что это уже свершилось, даже раньше ее. Все ее тело напряглось, и слабые толчки дрожью отозвались в его вторгнувшемся пальце. Джош почти потерял при этом самоконтроль.
— Джош.
Девушка собиралась закричать. Джош это почувствовал. И как бы он не жаждал услышать сладкие звуки ее освобождения, он знал, что ему необходимо защитить ее личную жизнь. Гостиная была прямо под спальней Полковника.
Джош поймал своим ртом ее, поглотив звуки удовольствия и радости. Он держал ее, пока она билась под ним в конвульсиях, столь же наслаждаясь высвобождением, как сама Мэгги. Это было странное ощущение — быть захваченным страстью женщины, безвозмездно воздерживаясь от своей собственной. Все, что Джош желал в этот момент, — это сделать счастливой Мэгги и знать, что именно ему это удалось.
В конце Мэгги обмякла, теплая и податливая, под Джошем, и долгое время он, довольный, лежал поверх нее, смакуя ее дрожь и запах. Минуты уходили в прошлое.
Наконец Мэгги слегка пошевелилась.
— Джош? — прошептала она.
— Ммм?
— Джош, это было … совершенно изумительно.
В темноте он усмехнулся про себя.
— Да. Никогда не видел ничего подобного.
Она тихо засмеялась.
— Ты дразнишь меня.
— Нет, я убийственно серьезен — это было изумительно.
Наконец он поднял голову и поцеловал кончик ее носа.
— О, дорогой. Я не поняла. Не подумала. Я имею в виду. Ты не…
Она не окончила предложение, поскольку он поцелуем заставил ее замолчать.
— Да, что поделаешь. Но я тоже в порядке, — заверил он ее. — Что касается меня, то я хочу быть глубоко внутри тебя, Мэгги. Сейчас для этого слишком рано. Тебе нужно время узнать меня получше… Хочу, чтобы ты доверяла мне, любимая.
Она изумленно покачала головой.
— Ты снова играешь в благородного героя, не так ли?
Он нахмурился.
— Я говорил, что покончил с этой ролью давным-давно.
— Я тебе не верю, — она кончиком пальца обвела линию его носа.
Джош уже открыл рот, чтобы сказать, что у нее неправильное представление о нем, но что-то его остановило. Легкий шум откуда-то из глубины дома. Звук был не вполне привычный.
— Джош? Что это? — вопросительно взглянула на него Мэгги.
— Тихо.
Он приложил свои пальцы к ее рту, молча предостерегая. Когда он понял, что до нее дошло послание, он медленно сел на диван.
Звук доносился из холла — слабое приглушенное щелканье, будто бы металл трется металл. Мэгги села рядом с Джошем, судорожно застегивая платье. Он ощущал, что она пытливо смотрит на него и хочет задать вопросы. Но явно знала, когда следовать указаниям. Она хранила молчание.
Джош коснулся ее плеча и приложил рот к уху.
— Оставайся здесь. Не двигайся.
Она кивнула, а затем в свою очередь приложила губы к его уху.
— Позвонить в полицию?
— Нет. Пока нет. Но будь готова.
Он встал и двинулся к двери гостиной. Джош напряженно вслушивался, стараясь разобрать тихое клацанье прежде, чем ступил в холл. Он уловил слабое эхо и точно определил, что звук доносится из подвала.
Джош захромал, молча проклиная слабость своей все еще выздоравливающей левой ноги. Потом тихо прошел по темному холлу, бесшумно ступая по ковру. Когда он достиг двери, выходящей на лестницу в подвал, он еще раз замешкался,