‒ Я хочу тебя, Никита, ‒ прошептал Алекс в искусанные губы Князева, вырывая его из чувственного омута. ‒ Возьми меня, твою мать, Князь.
‒ Даже так? ‒ спросил тихо Никита, целуя его в шею и отпуская. Его дыхание было всё ещё сбитым, но в мозгу потихоньку прояснялось. Алекс ещё не уловил перемены, и его пальцы добрались до ремня на брюках Никиты и он попытался расстегнуть непослушную пряжку. ‒ Всё. Всё, Алекс. Почудили и хватит.
‒ Почему, Никита? Я же согласен даже подставиться тебе. Почему? ‒ Алекс обессиленно откинулся спиной на прохладную поверхность стола и прикрыл разгорячённое лицо руками.
‒ Потому, что впоследствии пожалею, Алекс. Неважно, кто из нас сверху, кто снизу, ‒ Никита привёл свою одежду в порядок и присел рядом с Корном. ‒ Дело в другом. Ты не умеешь любить, Алекс. Ты просто собственник. Твоё желание заполучить меня в свою коллекцию переходит все границы. Если бы только я мог поверить, что по-настоящему нужен тебе… Я был бы с тобой, поверь.
‒ А если я действительно люблю тебя?
‒ Сколько мы уже знакомы? Лет десять? За всё это время я ни разу не видел, чтобы ты попытался подпустить кого-то к своему сердцу. Оно закрыто у тебя на миллион замков, Алекс, и где тот золотой ключик, что сможет их отпереть, ты сам давно забыл. Только азарт охоты, только всё новые и новые жертвы твоего обаяния, твоей харизмы. Ты охотник, Алекс, хищник. И я не хочу стать твоей очередной жертвой. Я пытался подпустить тебя ближе, но каждый раз вынужден был отступать и закрываться. Обрастать очередной защитной оболочкой. Я тоже устал. Устал быть один, потому что никто другой не мог вызвать такие же чувства, как ты.
‒ А он? Смог? ‒ не было необходимости называть вслух имя. Оба знали, какого именно человека имел ввиду Корн.
‒ Он… Он другой, Алекс. В нём нет твоего цинизма, твоего потребительского отношения к людям. В Саше есть стержень, сила, и он такой же умный, как ты. Его обаяние более мягкое, тёплое, живое.
‒ Я тоже не родился таким, Никита, меня жизнь изменила, ‒ Алекс встал со стола, подошёл к шкафу и вытащил несколько папок. ‒ А у него ещё всё впереди. Не делай из мальчишки ангела, тогда не обожжешься.
‒ Он не ангел. Обычный парень, с которым хочется быть рядом.
‒ Только быть?
‒ Я многого хочу, Алекс, но некоторые желания так и останутся желаниями. Мне хотелось бы, чтобы ты был более чист душой, а он здоров телом. Но иметь вас обоих я не смогу, потому что вы оба собственники. Саша ещё не осознал этого, но он так же как и ты хищник, защитник. Только он будет защищать тех, кто ему дорог, а ты стоишь на страже только собственных интересов, Алекс.
‒ Ну да, я же циничная самовлюблённая сволочь, ‒ засмеялся Корн, но от этого смеха веяло тоской, царапнувшей по сердцу Никиты. Алекс протянул ему обе папки. ‒ Держи, это компромат на твоих директоров. От меня в качестве извинений. Был неправ.
‒ Спасибо. Отказываться не буду.
‒ Вы с Анютой на приёме в честь моего тридцатилетия будете? Приглашения-то присылать?
‒ Присылай, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Я по-прежнему твой друг, что бы между нами не происходило.
Никита вышел, и Алекс обессиленно опустился на пол. Он чуть всё не испортил. Снова ошибся. Неужели Никита прав, и это не любовь, а всего лишь неутолённое эгоистичное желание иметь недостижимое? Нет. Не может быть! Сердце-то болит и тоскует, только выразить это не может.
‒ Саша-Сашенька. Дорогой ты мой племянник. Что же мне делать с тобой? ‒ прошептал Алекс в пустоту.
========== Глава 8. ==========
В этот раз они закончили поздно, и Никита решил в загородный дом не возвращаться. Он забрал Сашу из офиса и привёз в городскую квартиру. Они вместе поужинали, обсудили прошедший день и наметили планы на следующий. Какое-то время Никита покрутился по квартире, а затем, попросив гостя не скучать, уехал, сославшись на срочную встречу. Саша догадался, что Князеву захотелось развеяться, уж слишком напряжённым он был весь вечер. Всё время на что-то отвлекался, иногда бросая на Сашу странные взгляды, от которых по телу бежали мурашки.
Было уже глубоко за полночь, но без присутствия рядом Никиты почему-то не спалось. Саша устроился в гостиной у окна, и из темноты комнаты наблюдал за ночным городом. Квартира Князевых находилась почти в центре города и за окном не утихала жизнь: горели разноцветные огни, двигались машины. В тишине хлопнула входная дверь, раздался сдавленный смешок и тихий шепот. Вернулся Никита и, кажется, не один. Саша затаился на своей позиции у окна, не шевелясь и почти не дыша.
В коридоре вспыхнул верхний свет. Кто-то возмущённо выматерился и в гостиную ввалилось два тела. Судя по слегка нарушенной координации оба, и хозяин квартиры, и ночной визитёр, были не совсем трезвы. Гость уступал Никите в росте, доставая чуть выше плеча. У него были тёмные короткие волосы и худощавое телосложение. Парень страстно тёрся об Никиту, пытаясь дотянуться до его губ. Но Князев умело обходил эти попытки, наклонив голову и лаская тонкую шею, обмотанную синим шёлковым шарфом. Белая рубашка парня была уже слегка помята, видимо, тискались они уже долго и весьма основательно. Тёмные обтягивающие джинсы не скрывали линий тонкой фигуры. Саша, спрятавшись в темноте, не мог оторвать глаз от сильных рук Никиты, светлым пятном скользящих по чужому телу. Когда Никита поднял голову и посмотрел в сторону окна, Саша понял ‒ он знает о том, что у его игры есть нечаянный свидетель. Но Никита почему-то не стал останавливать темноволосого паренька, когда тот стал опускаться перед ним на колени, сноровисто расстёгивая его брюки.
Никита смотрел сквозь полумрак гостиной на Сашу, а тот смотрел на него. Не отрывая глаз, не говоря ни слова. А ночной гость, ничего не замечая вокруг, добрался до члена Никиты и довольно заурчал. Его левая рука легла на бедро Князева и зафиксировала тело, прижав к стене. Правую он тоже быстренько пустил в дело, начав ласкать своего будущего партнёра, разжигая любовную игру. Никита откинул голову на стену, прикрыв глаза тёмными пушистыми ресницами. Его рука легла на тёмную макушку, стоящего на коленях паренька, и пошевелила его волосы. Тонкая рука соскользнула с бедра Никиты и забралась под его расстёгнутую рубашку, погладила твёрдый накачанный живот, а голова парня продолжала ритмично двигаться. Гость, продолжая заниматься своим увлекательным делом, издавал влажные звуки, вгоняя Сашу в краску. Благодаря Никите он попал в неловкое положение, из которого не знал, как выйти. Срывать Князеву свидание не хотелось, а быть третьим в этой странной игре…
Он не мог понять, зачем Никита это сделал. Он точно не мог знать, что Саша будет ждать его. Князев заметил его у окна ещё до того, как ситуация перешла грань приличия. Почему не остановился? Собственное состояние Саши подсказывало ему правильный ответ, который он пытался всеми силами изгнать из своей головы так же, как и всё нарастающее возбуждение из своего тела. Те, кто считает, что люди с травмами позвоночника не испытывают полноценного возбуждения, не совсем правы. Испытывают, и не только от прямой физической стимуляции, но и от созерцания зрелищ с эротическим подтекстом. Таких вот, к примеру, как наблюдал Саша. Он отвернулся было к окну, но не удержался и посмотрел вновь туда, где Никита Князев своим наполненным страстью и возбуждением видом, притягивал его взгляд.
Судя по ускорившимся движениям головы любовника и участившемуся дыханию самого Никиты, он был уже на грани. Князев остановил парня и помог подняться, подарив долгий благодарный поцелуй. Он бросил ещё один взгляд в сторону окна и увёл любовника к себе в комнату. Саша тихо выдохнул. Казалось, что всё это время он не дышал. Никита его провоцировал. В этом не было сомнений. Он воспользовался ситуацией и сыграл в свою игру. И не проиграл. Саша уже какое-то время задавал себе множество вопросов, касательно своего отношения к Князеву. И, наконец, после долгих споров с самим собой, ему пришлось принять тот факт, что он увяз в нём по самую макушку. Ему нравилось в нём всё, даже то, как он спит, сопя Саше в шею. С той памятной ночи, после проделки Милы, Никита оставался на ночь ещё несколько раз, всё так же ложась поверх покрывала. Саша стал привыкать к нему, тянуться и скучать. Князев, шаг за шагом, заполнял его собой. Саша, несмотря на свой возраст, не был настолько наивным, чтобы не понимать ‒ он влюбился в мужчину. Во взрослого сильного опытного мужчину. И самое странное было в том, что им было хорошо вместе. Это было видно по горящим живым глазам Никиты. Им обоим нравилось спорить, что-то обсуждать и договариваться. Оба были сильными по характеру и достаточно упрямыми, но при этом умели вовремя уступить партнёру и согласиться с ним, если были не правы.
Когда Саша выехал утром из отведённой ему комнаты, по квартире разносились аппетитные запахи. Никита приготовил им завтрак? Н-да. Саша заехал на кухню и удивился ещё больше. На столе стояли две тарелки, в которых красовалась яичница-глазунья и румяные полосочки поджаренного бекона. Никита варил кофе в настоящей джезве, что-то напевая себе под нос. Судя по тому, что тарелок было только две, их гость исчез ещё ночью.
‒ Доброе утро, ‒ поздоровался Саша. Никита повернулся, и улыбка расплылась по его лицу. Он выглядел умиротворённым и довольным.
‒ Привет! Как спалось?
‒ Нормально, ‒ ответил Саша, чуть отводя глаза в сторону.
‒ Тогда налетай на завтрак, ‒ велел Никита, ловко снимая кофе с огня и разливая в две приготовленные чашки. Одну он поставил перед Сашей, а другую, чуть побольше, рядом со своей тарелкой.
‒ Не знал, что ты умеешь готовить, ‒ произнёс Саша, похрустев беконом. ‒ Вкусно!
‒ До великого шеф-повара мне далеко, но с голоду никому умереть не дам, ‒ довольно кивнул Никита, поглощая свою порцию. ‒ А ты умеешь?
‒ Кое-что умею. Меня мама учила.
‒ Надеюсь, после удачной операции ты порадуешь нас с Анютой чем-нибудь вкусным.
‒ Думаешь, она будет удачной?
‒ Уверен! Только так и никак иначе. Что за пессимизм с утра? ‒ поднял бровь Никита.
‒ Да так. Накатило что-то, ‒ буркнул Саша, делая глоток горячего бодрящего напитка. В отличие от кое-кого, он ночью спал плохо, мучимый до самого утра странными снами.
Уже стоя на пороге квартиры, Никита, после завтрака всё время молчавший, вдруг склонился над Сашей, уперевшись руками в подлокотники кресла-коляски. Какое-то время он смотрел в удивлённые глаза Саши, а затем задал тихий вопрос:
‒ Неужели тебя то, что случилось вчера, совершенно не задело?
‒ А должно было? ‒ напряжённо спросил Саша, чувствуя, что краснеет.
‒ Мне хотелось бы этого.
‒ Никита, ты взрослый человек со своими потребностями и желаниями. Это твоя квартира и ты имеешь право приводить сюда любого, кого захочешь, ‒ ответил Саша, отворачивая лицо в сторону, но Никита не дал ему сбежать таким способом от неудобного разговора. Он зацепил пальцами подбородок Саши и повернул к себе, чуть приподняв.
‒ Ещё немного и я бы трахнул того паренька у тебя перед глазами. Неужели ты ничего не почувствовал? Тебя это ни капли не завело? ‒ Саша предпочёл промолчать, возможно, просто не зная как ответить на эти провокационные вопросы и не выдать собственных чувств. «Зачем Никита начал этот странный разговор?» ‒ лихорадочно заметались мысли в его голове. ‒ Не молчи!
‒ А что ты хочешь услышать? ‒ нервно дёрнул головой парень, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Не удалось.
‒ Правду, Сашенька. Правду, ‒ прошептал Никита и… осторожно прикоснулся к губам замершего Саши. Он осторожно провёл кончиком языка по их контуру и чуть надавил, пытаясь заставить открыть рот. Он словно деликатно просил отклика, но его не последовало. Никита хотел было уже оставить попытку и отстраниться, как вдруг его впустили. Саша ответил. Сначала нежно и неуверенно, словно шагая по минному полю, а затем, когда язык Никиты ринулся в бой, смелее и яростнее. Он атаковал и отступал, лаская нёбо, губы Никиты, ловя его юркий проворный язык. Рука Князева заблудилась в волосах Саши, массируя нежно затылок. Через долгую минуту он отпустил парня, с тревогой заглянув в его глаза. Широко распахнутые, полные удивления и… едва пламенеющей страсти.
‒ Такая правда подходит? ‒ прошептал Саша, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.
‒ Это лучшее, о чём я мог мечтать, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Ночных гостей больше не будет.
‒ Хорошо, ‒ согласился Саша, а внутри разливалось странное тепло, наполняя собой каждую клеточку. И то ли поцелуй был тому причиной, то ли обещание.
*****
В этот день Анюта, очень красивая и нарядная, вместе со стильно одетым Никитой уехала в город. Там, в одном из дорогих ресторанов, праздновал своё тридцатилетие их друг. Саша долго сомневался, стоит ли позвонить Алексу Корну и поздравить с юбилеем? Ни он сам, ни тем более Алекс, не стремились афишировать своё родство, перед кем бы то ни было. Кто-то, не зная глубоко зарытых в песках времени их семейных тайн, удивился бы этому факту. Дядя и племянник соблюдали этакий нейтралитет относительно друг друга. Но с другой стороны Алекс был его роднёй и Саша всё же позвонил ему. Без лишних любезностей и сантиментов просто пожелал всего хорошего. Алекс вполне вежливо поблагодарил. И на этом их общение закончилось. Но камень с души всё же исчез, позволив облегчению занять своё место. И Саша, и Алекс потеряли свою семью, а такое никогда не проходит даром. Только в сердце одного из них было место для новых чувств, а другой закрылся мощными щитами, остерегаясь новой боли. Они оба знали, что вполне могут вскоре потерять друг друга, едва обретя. Саша, в глубине души, был готов рискнуть, а Алекс сразу же дал понять, что не хочет этого. И парень в очередной раз порадовался, что опеку над ним взяли Князевы, а не единственный родственник, хоть и довольно близкий по крови.
Саша лежал в кровати и читал книгу, недавно купленную Анютой, когда услышал шум, тихое ворчание и скрип открываемой двери. Он оторвал взгляд от книги и с удивлением уставился на… Никиту. Он стоял в дверях, слегка пошатываясь, и с умильным выражением на лице смотрел на Сашу. Потом широко улыбнулся и выдал:
‒ Дорогая, я дома!
‒ Князев, ты оборзел? ‒ Саша, не задумываясь, швырнул в это пьяное «чудо» книгой, которую Никита, как ни странно, умудрился поймать и с преувеличенной аккуратностью положить на комод, стоявший у двери.
‒ Ты чего бросаешься? ‒ обиженно проворчало «чудо», начиная стаскивать с широких плеч пиджак. За ним последовала рубашка и… брюки! Саша только успевал рот открывать от возмущения.
‒ Никита, а ты здесь спать собрался? ‒ опомнившись, наконец, спросил Саша.
‒ Угу, ‒ кивнул Князев, гася лампу, стоящую на тумбочке у кровати, и включая небольшой светильник на стене.
‒ То есть я до утра должен буду наслаждаться твоим перегаром? ‒ Саша рассержено наблюдал, как Никита невозмутимо забирается в кровать.
‒ Угу, ‒ прозвучал вновь просто очень вразумительный ответ, и Никита, недолго думая, в этот раз нырнул под простыню, притянул к себе тело Саши и крепко обнял.
‒ Никита Романович, а не пошли бы вы…
‒ Угу… Только утром, если не возражаешь, ‒ хмыкнул Никита, сунул нос в изгиб шеи своей добычи и мерно засопел.
‒ Князев, ‒ удивлённо позвал Саша. ‒ Князе-е-в, ты спишь уже?
‒ Угу, ‒ был тихий ответ, согревший дыханием шею.
‒ Чудо. Пьяненькое, ‒ вздохнул Саша, устраиваясь в крепких объятиях, с удивлением констатируя, что чувствовать прохладную гладкую кожу Никиты без всяких преград ему безумно нравится.
Пробуждение было… приятным. Тело окутала нега, в голове был странный туман, а по телу путешествовали чьи-то пальцы. Саша приоткрыл один глаз и понял, что лежит на спине совершенно раскрытый. Никита же возлежал на боку, и именно его пальцы едва ощутимыми касаниями пробегались по телу Саши, вызывая приятные ощущения.
‒ Никита, а что ты делаешь? ‒ шепотом спросил Саша, пытаясь кончиками пальцев дотянуться до откинутой простыни. Ему это почти удалось, когда Никита одним движением отбросил её на пол. ‒ Гад!
‒ Угу, ‒ улыбнулся Князев. ‒ Хм. А ты возбуждаешься!
‒ А я, по-твоему, труп, что ли? ‒ проворчал Саша, пытаясь прикрыть руками свой проснувшийся, благодаря шалостям Никиты, член. За что получил по ним звонкий шлепок.
‒ Просто… я думал, что будет труднее, ‒ хитро зыркнул Никита и аккуратно переместился ниже, подбираясь к паху Саши поближе. Его рука погладила член парня по всей длине, ладонь обхватила головку и покружила, вызывая стон и яркий румянец у исследуемого объекта. Никита довольно улыбнулся.
‒ Князев, свали, а? ‒ жалобно выдохнул Саша.
‒ Пока не закончу, не уйду, ‒ глянул с насмешкой Никита и мягко раздвинул ноги Саши, чтобы удобно расположиться между ними.