Блокада. Трилогия - Бенедиктов Кирилл 12 стр.

— Сначала глаза становятся разноцветными только когда ты притрагиваешься к предмету. Но чем дольше им владеешь, тем реже они приобретают свой первоначальный цвет. Я называю это «взглядом Орла». Чтобы не смущать массы, а также тех, кто привык к моим голубым глазам, я приказал доктору Мореллю разработать специальные глазные капли на основе кокаина. Мой камердинер каждое утро закапывает мне их, и, таким образом, «взгляд Орла» никого не смущает. Что же касается вас, дорогой Иоганн, вы держали Орла в руках так недолго, что ваши глаза уже вернули себе стальной цвет. Вы удовлетворены?

— Благодарю вас, — кивнул Раттенхубер. — Вполне.

— В таком случае, Иоганн, возвращайтесь к себе и отоспитесь. На вас просто лица нет от усталости!

«А теперь забот у меня прибавится», — мрачно подумал полковник. Вслух он сказал:

— Сначала, мой фюрер, я распоряжусь выставить посты около вашей резиденции.

Когда дверь за Раттенхубером закрылась, Гитлер упал в кресло и закинул руки за голову с видом человека, закончившего тяжелую и нудную работу.

— Итак, дамы, нашего медведя удалось уговорить. Теперь я спокоен за вас, Мария — Иоганн оторвет голову любому, кто вознамерится причинить вам вред.

— Прекрасно, — со вздохом ответила фон Белов. — Однако остается еще одна нерешенная проблема, и она волнует меня ничуть не меньше.

— Этот ваш русский ученый? — брюзгливо спросил фюрер. — Почему вы так уверены, что он знает что-то о предметах?

— Я разговаривала с человеком, который своими глазами видел у него предмет.

— Если не ошибаюсь, вы имеете в виду…

— Да, мой фюрер, — быстро сказала Мария. — Хаусхоффер полностью доверяет этому человеку, и я не вижу оснований сомневаться в его словах. Русский ученый действительно нашел предмет, и, более того, он нашел его в одной из Черных башен. Нам необходимо во что бы то ни стало добраться до него.

Гитлер похлопал рукой по карману, где покоился Орел.

— Хорошо, хорошо. Мы до него непременно доберемся. Вы, Мария, сосредоточьтесь на поисках Мангуста, а русского ученого оставьте Эрвину Гегелю.

Оперативные документы

Глава восьмая. Семь башен, семь огней

1

— Что вы перед собой видите? — требовательно спросил старик в черном котелке, пристально глядя на Жерома. — Отвечайте, не раздумывая!

— Столик, бутылку арманьяка, два бокала. В одном — вашем — арманьяка уже нет, в другом осталось грамм пятьдесят… Вижу салфетку, свернутую трубочкой. Тарелку с остатками трапезы — судя по всему, это были фаршированные яйца и сыр… Вилку, довольно грязную. Что-нибудь еще?

— Вы идиот, — прошипел старик, грозно шевеля кустистыми бровями. — Вы обыкновенный идиот!

— Может быть, постараемся обойтись без оскорблений? — ровным голосом спросил Жером.

Старик с присвистом втянул в себя воздух. Его черные, без единого седого волоса, усы задорно встопорщились.

— Вы, молодой человек, наверняка прогуливали в лицее уроки греческого! А были бы поприлежнее, знали бы, что по-гречески «идиотес»означает просто «частное лицо». Ты — идиот, я — идиот, Господь Бог, между прочим, тоже идиот! Так зачем обижаться?

Непринужденность, с которой старик перешел с ним на «ты», позабавила Жерома. По-французски его собеседник говорил бегло, но с ужасным восточным акцентом.

— Хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Допустим, мы с вами идиоты. Но вы так и не объяснили мне сути вашего метода.

— А это невозможно, — надменно произнес старик. — Люди, которые хотят познать мой метод, учатся у меня годами. Приезжают ко мне из других стран, платят, между прочим, большие деньги. Помогают в хозяйстве, не гнушаются самой черной работой — только чтобы я их чему-то научил. А ты, молодой идиот, приходишь со своим дурацким письмом от моего дурня-ученика и хочешь сразу же узнать все тайны Вселенной? Ну, не дурак ли ты после этого?

— Нет, — ответил Жером. — Вы только не обижайтесь, месье Гурджиев — я же не оккультист и не теософ, я просто историк. У меня и времени-то, чтобы обучаться у вас, нет: через месяц я уезжаю в экспедицию в Бразилию. Все тайны Вселенной — это, конечно, очень занимательно, но мне, право же, сейчас не до них. У меня есть несколько вполне конкретных вопросов, с ними я к вам и пришел. А вы мне устраиваете какой-то непонятный экзамен, спрашиваете, что я перед собой вижу…

Произнеся эту фразу, Жером замотивированноосмотрелся. Кафе было полупустым. За мраморными столиками курили две потрепанные жизнью проститутки, обсуждали что-то вполголоса трое унылых мужчин с внешностью мелких рантье, разглядывал что-то на дне стакана задумчивый краснолицый пьяница. За стойкой скучала пышнотелая хозяйка заведения в парике и с усами. Полуденный ветерок лениво трепал сероватые занавески. Место было отчаянно неинтересным, и Жером спросил себя, что заставляет его собеседника ходить сюда уже который год подряд.

— Ты видишь перед собой сгустки иллюзий, — проворчал старик. — Ты спишь, так же, как и все вокруг. Спишь, и тебе снится, что ты видишь меня, эту забегаловку, бокал с арманьяком…

Произнеся эти слова, он потянулся к бокалу Жерома и ухватил его крепкими узловатыми пальцами.

— Иллюзия, мой бедный идиот, всего лишь иллюзия…

Старик сделал быстрое движение рукой. На жилистой шее дернулся мощный кадык.

— Теперь ты видишь, что в бокале ничего нет? Полагаешь, мир изменился?

Жером пожал плечами.

— От того, что вы выпили мой арманьяк — вряд ли…

Месье Гурджиев по-птичьи склонил голову на плечо и насмешливо посмотрел на собеседника.

— Так чего же ты хочешь, идиот, если не способен отличить иллюзию от реальности?

— Ответов на свои вопросы.

Старик ухмыльнулся и отставил пустой бокал.

— Ты полагаешь, что способен их понять?

— Давайте попробуем.

— Зряшная трата времени. Хорошо, у меня есть еще минут десять. Задавай свои вопросы.

Жером напрягся, как перед броском на противника. Вопросы, полученные накануне из Центра, были странными — и это еще мягко сказано. За всю свою карьеру ему не приходилось иметь дело с такими вопросами. Правда, и человек, с которым ему приказали встретиться, сильно отличался от обычных контактовЖерома — он не был ни военным, ни разведчиком, ни бандитом. Какой-то старый шарлатан из эмигрантов, именующий себя магом. До войны он был известен и успешен, ездил в Америку, выступал там с лекциями и без зазрения совести тратил деньги своих богатых поклонников. Потом организовал в поместье под Парижем школу, где обучал доверчивых французов своей философской доктрине (Жером проглядел пару книг, написанных его учениками, но ничего в ней не понял). С приходом немцев маг осмотрительно поутих: нацисты таких, как он, обычно не жаловали. Но его почему-то не тронули. Старик продолжал жить в своей квартире на рю Колонель Ренар, ходил обедать в расположенное неподалеку скромное кафе и изредка встречался с бывшими учениками. Там к нему Жером и подошел: представился археологом из университета Пантеон Сорбонна, и передал письмо от одного из американских поклонников мага. К письму прилагался чек на сумму в тысячу долларов САСШ — Жером полагал, что если бы не это обстоятельство, вздорный старик попросту не стал бы с ним разговаривать.

— Что вам известно о древних тайниках на берегу озера Рица?

Вопрос, казалось, совсем не удивил старика.

— Не о тайниках, а о тайнике, молодой идиот. Он там один.

— Хорошо, — не стал спорить Жером. — Пусть один. И что же в нем спрятано?

— Пламя ада, — ответил маг, не задумываясь. — А также вода рая.

«Отлично, — подумал Жером. — Так мы далеко зайдем».

— Нельзя ли поподробнее?

— Нет, — отрезал старик. — Ты задал вопрос и получил ответ. Еще вопросы будут?

— Что вы можете рассказать о замке Кахтице в Трансильвании?

И на этот раз ответ последовал незамедлительно.

— Там жила любовница Сатаны.

— И это все?

— А этого мало? — удивился маг.

— Действительно, — пробормотал Жером. — А о монастыре Тце-Лунг в Тибете?

— Там оживляли мертвых.

— Простите?..

— Это было давно, — добавил старик, как будто это что-нибудь объясняло.

— Понятно, — вздохнул Жером. — Ну, и наконец, можете ли вы предположить — чисто теоретически — что ищет человек, который побывал во всех этих местах?

Во взгляде его собеседника впервые промелькнула искра интереса.

— Предположить могу. Но ты должен сказать мне, кто этот человек.

В послании Центра, расшифрованном Мушкетером с помощью романа «Человек, который смеется», ничего не говорилось о том, кто именно посетил озеро Рица, замок Кахтице и монастырь Тце-Лунг. Жером решил идти ва-банк.

— Один немецкий археолог. Настоящего имени его я не знаю.

Старик скорчил скептическую гримасу, как бы говоря: «Поверил я тебе, держи карман шире!».

— Хочешь бесплатный совет, парень? Кто бы это ни был, держись от него подальше.

— Почему?

Вместо ответа месье Гурджиев обернулся к усатой хозяйке заведения и помахал ей рукой.

— Кики, радость моя, еще два бокала арманьяка. За счет молодого человека, разумеется.

— Разумеется, — подтвердил Жером, хотя его никто и не спрашивал. Он с радостью купил бы старику бутылку его любимого напитка, но для прижимистого уроженца Гаскони, за которого ему приходилось себя выдавать, такой широкий жест был нехарактерен.

— Пожалуй, я расскажу тебе историю Семи башен, — проговорил Гурджиев, поглаживая усы. — Но после этого ты оставишь меня в покое раз и навсегда. У меня, знаешь, и без тебя хватает забот.

Жером понимающе кивнул, но ничего не сказал.

— Миллион лет назад, — начал старик, краем глаза следя за приближающейся с подносом хозяйкой, — а может, и больше, это решительно неважно, Сатана зажег на земле свои огни.

— Зачем? — удивился Жером.

— Можешь спросить у него, когда встретишь. Огней было семь. Они вырывались из глубоких трещин в земле — трещин, которые доходили до самой преисподней. Когда на земле появились люди, они стали приносить огням жертвы. Бросали в пламя растения, животных, других людей. Богов они еще не знали, и поклонялись только дьявольскому пламени.