— Куда?
— Прямо.
Владимир Глебович покосился на своего бывшего подчиненного.
— Чего нос повесил? Прорвемся!
— Так точно, товарищ капитан. Прорвемся. Налево.
В районе семисот домов, вполне уже отремонтированном, русский «КамАЗ» въехал в ворота, которые открылись только тогда, когда машина появилась на улице. Как только машина прошла ворота — двое, с автоматами за спиной бросились закрывать ворота.
Николай открыл дверь.
— Все. Приехали. Вон туда, задом сдавайте.
— Ага.
На крыльцо уже вышел Омар. Полковник Абдалла Омар, это звание он получил уже после войны, но в элитной, тридцать второй бригаде спецназначения Ливии, которой командовал сын Каддафи Хамис — он был старшим лейтенантом, а это не так и плохо. Мало кто из тридцать второй бригады остался жив — а бригаду готовили белорусы, в Марьиной горке. Сейчас — полковник Омар возглавлял отряд особого назначения численностью в полк, подчиненный Высшему племенному совету Каддафа. Отряд назывался — только не падайте — САС!
— Салам алейкум, брат.
— Салам…
Идиот, очки нацепил. Снял бы — рванет, без глаз останешься.
— Как дела?
— Норма.
У Николая и полковника Омара давно установились просто отличные отношения. Вообще то, полковник числился террористом и в Триполи на него лежал розыскной лист — но это был не Триполи, а Сирт. И розыскным листом из столицы тут можно было подтереться.
— Завтра, с той стороны пойдет Джемаль — как бы просто в пустоту сказал полковник, закуривая дорогой, с пониженным содержанием никотина, Винстон — с ним будет человек пятьдесят. У него в банде есть как минимум четыре управляемые ракеты…
— У меня только три дня.
— Управимся.
— Ты уверен в информации?
— Я тоже пойду.
Здесь вообще ни в чем нельзя было быть уверенным — ни в друзьях, ни во врагах. Уверенным можно было быть только в тех людях, которые ставили свои головы на кон там же, где и ты…
— Надо быть осторожнее.
К ним подошел Владимир Глебович, поставивший машину как надо под погрузку.
— Салам алейкум — сказал он.
— Ва алейкум ас салам — настороженно отозвался полковник Омар.
— Это эфенди Омар — представил своего друга Николай — он хороший человек и солдат и он хорошо говорит по-русски. А это — мой командир, он учил меня воевать.
Николай упомянул о том, что Омар говорит по-русски не просто так, это пошло еще с Афгана. Восток — это не Россия, где дела значат мало, а слова и того меньше — на Востоке значимо все. Те крепкие выражения, которые вы используете для связки слов — здесь вам помогут нажить смертельного врага. Неудачное упоминание чьей-то матери в разговоре — может стоить болтуну большого куска здоровья, а то и жизни. Русских — не тренировали двадцатью годами воинственной толерантности, и они могли сказать что-то крепкое, даже не желая обидеть человека — а в итоге шли насмарку плоды многомесячной работы. Поэтому — о наличии человека, способного понимать русский язык следовало предупреждать, это было что-то вроде профессиональной вежливости.
Омар расплылся в фирменной, голливудской улыбке — в одиннадцатом он потерял в какой-то переделке все зубы, поставил себе два керамических моста — и теперь в отличие от большинства арабов мог похвастаться совершенно ослепительной улыбкой.
— Командон рафика Николая — желанный гость в этом доме. Прошу к столу, немного поедим, закусим…
Только дурак — стал бы везти в Ливию оружие — его там и так хватает. Полковник Каддафи в свое время напокупал столько, что лишнее закапывал в пустыне — далеко не все такие тайники вскрыты и обезврежены. Рядом — Египет с работающим оружейным производством, Судан, где производят полную линейку стрелковки, от пистолета до ДШК, минометы и артиллерийские оружия. А к тому же в Судан зачем то прилетели белорусские специалисты — промышленники, не иначе станки макаронные налаживать. Те, у которых диаметр макарон 7,62 получается, ага.
А вот другое… Что ночной, что оптический прицел — стоят примерно от пятисот до тысячи долларов, если оптом — то дешевле, а если брать устаревшие образцы со складов длительного хранения — то и даром. Глушитель фабричного изготовления обходится в сто — сто пятьдесят долларов, навинчивается на резьбу компенсатора. Но если это все поставить на автомат и научить бойца пользоваться этим — ценность такого бойца вырастает многократно. И на закуску — прицелы вообще не подлежат экспортному регулированию, в отличие от оружия. Как и отправка специалистов — инструкторов.
А ведь кроме перечисленного — можно еще много чего интересного отправить…
Российская Федерация
Ближнее Подмосковье
Испытательный полигон курсов Выстрел
Зима 2015 года
Обычно — новую технику, разработанную в военных КБ — показывают на оружейных выставках. Количество оружейных выставок вообще на последнее время значительно увеличилось. До девяностых — были регулярные авиационные шоу в Британии (Фарнборо) и Франции (Ле Бурже) и… пожалуй, все. Остальные выставки если и проводились — то нерегулярно и каждый раз в разных местах — обычно в странах, которые анонсировали крупные программы перевооружения. Так, например, крупнейшая выставка вооружений восемьдесят девятого года произошла в Багдаде, где впервые были выставлены продукты сотрудничества разных стран с оружейной промышленностью Ирака. Сейчас же — календарь выставок включал в себя уже не менее двух десятков выставок, чаще всего производившихся раз в два года. Престижнейшими были выставки в Абу-Даби и… пожалуй, в Китае, в последнее время. Американцы — варились в собственном соку, у них была собственная AUSA, которая проводилась два раза в год — не говоря о демонстрациях для родов войск. Но то, что лежало на стоящих под навесами столах — не видел еще никто.
Ждали Президента. Обещал приехать лично…
Президент не так то любил оружие — в отличие от нынешнего премьера, который не упускал возможности пострелять и на многих плакатах позировал с винтовкой или автоматом. Но после лета четырнадцатого года — не любить оружие было уже невозможно. Как то все разом поняли, познали ту простую и кровавую истину, которую начали забывать в шестидесятых (а иначе не отняли бы у людей право на оружие) — только наличие на земле вооруженных людей, готовых убивать за нее и умирать за нее — делает ее своей. Не международные договоры, не членство в союзах, военных и политических, не курс на демократию — а готовность пролить кровь любого пришедшего на твою землю врага. Поэтому — оружие теперь приходилось любить, а несколько приговоров по статье «умышленный срыв ГОЗ [95]» показали всем заинтересованным сторонам, что государство — не шутит.
В ожидании заинтересованных сторон — все вели себя по-разному. Кто-то нервно смолил сигарету за сигаретой — значит, есть проблемы. Кто-то — в последний раз говорил с офицерами — испытателями: таких было только двое, в последнее время было не принято назначать директорами оборонных предприятий людей, выросших на этом предприятии и знающих продукцию. Кто-то прихлебывал кофе из термоса и притопывал ногами по ледку. Погода была совсем мерзкая — несколько дней почти плюсовой температуры за одну ночь смерились минус пятнадцатью. День жестянщика, в общем…
Когда несколько внедорожников, конвоирующих черно-серый Мерседес Спринтер остановились неподалеку, выдохнули — не Президент. Премьер. Премьер был не таким жестким, его кадровые решения по крайней мере готовились и на них можно было успеть повлиять. На Президента — не могло повлиять уже ничего: выжив в покушение и пережив войну, он стал каким-то резким, совершенно не похожим на себя. Любой, кто шел к нему — не был уверен, что выйдет в той же должности. Не стало неприкасаемых, убедить, переубедить было почти невозможно. Злые языки поговаривали, что президент подстраивается под радикальных националистов, какие в России буквально за пару месяцев приобрели очень серьезное влияние, из маргинальной силы стали чуть ли не доминирующей. А может быть… парадоксально, но наличие общей угрозы в виде радикальных националистов развязало руки Президенту в проведении кадровых расправ. Ведь это только кажется, что Президент России имеет право снимать и назначать людей как ему вздумается… за каждым назначенцем тем более на высшие государственные посты стоят свои финансовые и чиновничьи кланы, свои интересы, свои деньги. С ними можно было портить отношения — они смертельно ненавидели друг друга — но не со всеми сразу. Поссоришься со всеми сразу — и выкинут уже тебя, хоть из Кремля, хоть из самолета номер один, хоть из окна дачи. Но теперь… чиновники бы и скинули Президента, но они понимали: законность и стабильность — это то, что пока дает им жить. Националисты, да и просто большинство жителей страны — смертельно ненавидит их, и лишь нежелание раскачивать лодку удерживает от решительных действий. Если же они предпримут хоть один резкий шаг — вооруженная, моментально организованная толпа просто ворвется в их кабинеты и разорвет их на куски. Кто-то уже отправил семью из страны… а кто-то не успел и теперь и они сами и семьи оказались в заложниках у ситуации. Смертельно ненавидя русский народ, чиновники собирались в клубах и до одури напивались дорогой водкой Финляндия или Серый Гусь. Много… много интересного можно было услышать во время таких возлияний… и даже не было сил их ненавидеть. Слабые, разложившиеся, трусливые и глубоко несчастные люди, ни к чему не пригодные, до одури боящиеся за свое будущее, остро осознающие свою никчемность и от этого еще сильнее ненавидящие — но не себя, а народ…
Такие — были и здесь, на стрельбище. Пряча лица в воротники из натурального меха — а в последнее время такие воротники, как женские вошли в моду — они проклинали себя, свою легкую обувь, подобранную с тем, чтобы перемещаться по Москве почти не выходя из машины и ждали, пока начальство отыграет обязательную программу — и можно будет обратно нырнуть в свой уютный кабинет, как в раковину. Привычные холуи, безотказные секретарши, полная безответственность — лафа российского, точнее — россиянского чиновника.
Председатель правительства — быстрым шагом прошел по колкому льду под навес, сразу подошел к столам с образцами…
— Ну… показывайте, что наворотили…
— Разрешите…
Невысокий мужчина в военной утепленной форме поднял привычную, но в то же время непривычную трубу реактивного гранатомета.
— Первому — поблажка — подмигнул премьер. Он вообще не был тяжелым в общении человеком, в отличие от Президента, который и до этого был замкнутым, а сейчас замкнулся еще больше.
— Смеюн, зам генерального конструктора предприятия Базальт, господин премьер — министр. Перед вами — новый вариант РПГ-7, изготовленный специально для условий войны против высокотехнологичного противника. Задумки были давно — но только сейчас мы смогли воплотить их в жизнь…
Гранатомет — был обычным, но в то же время и необычным. Дерево заменил черный пластик, рукоятка явно была облегченной и тоже пластиковой. Вместо обычного оптического прицела — сложный комплекс прицеливания, явно с лазерным каналом.
— Перед вами — гранатомет РПГ-7М4, то есть четвертый вариант модернизации. В отличие от первого и второго варианта модернизации — нам удалось решить проблему точного и эффективного поражения движущихся целей, в том числе низколетящих боевых вертолетов. При этом — нам удалось удержать цену на изделие в приемлемых рамках и сделать его пригодным для эффективного использования любых типов боеприпасов, даже устаревших…
Премьер с интересом взял оружие в руки.
— Суть заключается в следующем. Американцы — пошли по самому дорогому и затратному пути. В ракетном комплексе Джавелин они сделали управляемый снаряд со сложной электронной начинкой. При этом — вся дорогостоящая электроника живет только один выстрел — при применении она разрушается. Первоначально Джавелин был предназначен для поражения советских танков нового поколения, но сейчас его чаще всего применяют для поражения одиночного грузовика с минометов в кузове, мотоциклиста с автоматом и даже велосипедиста. По современным ценам — стоимость одного выстрела превысила сто тысяч долларов США, это уже запредельно. Нам — удалось создать гранатометный комплекс, который может решать примерно те же задачи — но на два порядка дешевле по цене.
— Интересно…
— То что вы видите — это прицел, совмещенный со счетно-решающим устройством и лазерной прицельной системой. Но эта система — не отвечает за коррекцию пути реактивной гранаты, она лишь замеряет расстояние и получает другие характеристики цели. К гранатомету — мы разработали программируемый выстрел — но очень простой и примитивный, он программируется лишь на подрыв после определенного количества оборотов. Таким образом, мы получаем гранатомет, который как и американская система Палач способна работать с воздушным подрывом. Но при этом — наша система и дешевле — и в то же время мощнее, мы используем всю номенклатуру реактивных гранат, мощность любой из них в разы превышает мощность подрыва американского выстрела. И даже если гранатометчик с гранатометом использует все программируемые гранаты — он может перейти на обычные. Возможность управляемого подрыва пропадает — но прицел по-прежнему сможет работать и наводить гранату на технику с повышенной точностью. Я понятно объясняю?
Чиновничество уже смотрело волками.
— Понятно, продолжайте.
— Возьмем учебную гранату… вот эту — гранатомет зарядили — наша цель, господин председатель правительства — разработать систему, которая сможет с повышенной эффективностью применяться против быстродвижущейся техники и самое главное — вертолетов. РПГ-7 — привычное для иррегулярных формирований оружие, в Афганистане моджахеды применяют массированные гранатометные залпы для поражения зависших, совершающих посадку и отрыв вертолетов НАТО. При этом — для гарантированного поражения применяется по двадцати гранатометов в залпе. Новый вариант РПГ — сможет выполнить эту работу тремя — четырьмя гранатами.
Принцип действия простой. Включаем прицел…
В прицеле загорелось пульсирующее перекрестье.
— После того, как вы увидите цель — нужно нажать эту клавишу… это приведет в действие прицел. Он сам замерит характеристики цели и скорректирует прицел. Появится расплывчатое красное кольцо сбоку… если не появится, значит, скорость цели слишком велика и ее не поразить. Дальше все просто — совмещаете перекрестье с кольцом и нажимаете на спуск. Вот и все.
— И все?
— Все — конструктор не понял шутки.
— Отлично. Попробуем…
Председатель правительства попал с первого выстрела…
Потом — пока продолжился. Ему показали облегченный и укороченный вариант РПГ-7, но десантный складной, как раньше, а именно облегченный. Четыре с половиной килограмма против семи с лишним как в оригинале — но и этого много, у американцев три с половиной [96]. Но зато дешево… появляется возможность вооружить гранатометами не одного бойца в отделении и даже не двух как в Иране — а трех или даже четырех. Подразделение, усиленное носимой реактивной артиллерией, работающее по принципу чеченцев из схронов, заранее подготовленных, перевозящее запас выстрелов на легких транспортных средствах — натворит дел. Тем более — что основных боевых танков у миротворцев немного, в Афганистане их вообще почти нет, а все остальное — добро пожаловать на сковородку. Сосредоточенный залп трех — четырех РПГ да еще с тандемками — не оставляет шансов даже «городскому» варианту Абрамса [97], весящему хорошо за семьдесят тонн.
Ижевск, Тула и Ковров показали свои новые разработки. Пехотный пулемет калибра 14,5 со сменным гранатометным стволиком калибра двадцать три миллиметра — не выдерживало самое тяжелое бронирование. Своего рода «обрез» КОРДа с магазинным питанием — дура под калибр 12,7, четырнадцать патронов в длинном магазине, шесть в коротком — можно стрелять с рук! С гарантией прошибает любой бронежилет, нет шансов у тяжелобронированного «Хаммера», даже у зависшего над городским кварталом вертолета. Опаснее всего то, что эту штуку мог перемещать с места на место один боец — за несколько секунд отстрелялся и ходу.
Тула показала две противовертолетные и противотанковые винтовки. Одна — модернизация В-94, зато другая… Та же самая В94, только переделанная в схему буллпап, предназначенная для стрельбы с плеча. В отличие от гранатомета пулю не удержит ни металлическая сетка, ни решетка, не собьет ее никакая активная защита, которые в последнее время стали устанавливать даже на джипы — так называемый Стальной Занавес, израильские разработки. Благодаря им — стало возможно делать тоньше бронезащиту, полагаясь на активные, а не на пассивные средства. Новые русские разработки — опрокидывали этот расклад. Смертельно опасным становилось простое патрулирование ногами, foot patrol. Из такой винтовки можно стрелять с ходу — выскочил из подворотни и стреляй как из РПГ. Каждое попадание в солдата из такой винтовки означало неминуемую смерть, каждая атака блокпоста и патруля — добавляла по два — три убитых в статистику.
Неплохо отстрелялся Ижмаш. Помимо новых снайперских винтовок — были представлены два варианта ручных малокалиберных пушек. Первая — классическая конструкция, однозарядная пушка на станке от тяжелого пулемета, зато вторая… Реинкарнация швейцарской системы ARPAD600, ручная пушка, которой можно стрелять с плеча с артиллерийской системой отката. Поражал чудовищный калибр этих устройств — тридцать миллиметров, снаряд от 2А42. Такой штукой можно было сбить зависший вертолет с одного выстрела, поразить БТР типа Страйкер в самом тяжелом варианте, БМП Бредли, любой MRAP — даже танк в некоторые проекции с боков и кормы. Уязвимым становилось абсолютно все, против этого не срабатывали никакие системы активной защиты. Блок-посты, базы, патрули… абсолютно все.