Об этом вполголоса переговаривались на коротком привале, организованном после непрерывного многочасового марша.
– А ить в первом же бою… – как бы про себя, но вслух рассуждал Талатёнков.
– Да, не повезло старлею… – вторил ему развалившийся на пригорке Чесничанский, проще говоря – Чеснок.
– Знамо дело – не повезло, если пуля ему в аккурат в затылок вошла… – со знанием дела, еще больше понижая голос, почти шептал Талатёнков.
– Что ты хочешь сказать? – переспрашивал Чеснок. – Что его это… свои?
– Я ничего не хочу сказать… – перебивал Телок. – Да только я не наблюдал, чтобы старлей затылком вперед наступал. Понял теперь? То-то, и нечего дурачком прикидываться…
– Слышь, Телок… я тебя прикину щас… между рог… – угрожающе возразил Чесничанский.
– А ну, тише вы! – остудил пыл подошедший Аникин. – Языком чесать силенок хватает, а как вперед топать, так запала нету…
Андрей краем глаза уже заметил, что в их сторону, мимо переводивших дух солдат, изо всех сил торопился Карпенко. Неужто по его душу? Передохнуть не дадут, едрен батон…
– Так, товарищ командир, Телок свой запал потерял, когда Маню Хохлушку на пересыльной станции разминировал, – продолжал тему Чеснок. – Уж больно взрывная особа попалась, чистая бомба. Вот он в ней весь свой запал и оставил. Правда, Телок?..
Дружный хохот раскатами прошел по пятачку, на котором расположились сидевшие и полулежавшие бойцы второго взвода.
– А ты что, свечку нам держал? – не сдавался Талатёнков.
XV
– Когда это ты поспеваешь, Тело́к, запалы свои вставлять? – откликнулся с другой стороны Жильцов.
– Эх, братцы, видели бы вы эту Маню… – мечтательно потянулся Талатёнков. – Грудь – во…
Он красноречивым жестом оттопыренных рук продемонстрировал те самые «во».
– Чистые две шаровые башни под пулеметы… Это ж представьте – на одной броне… Пришлось напролом переть, в наглую. А то поначалу ерепенилась шибко, мол, то да се… вы торопитесь и так далее… А как же мне не торопиться, ежели состав отправляется? К тому же, вижу по глазам, что мой штурм ей совершенно по вкусу…
– Ну и горазд ты заливать, Телок… – произнес Чесничанский, сплюнув на мокрую землю и растерев плевок каблуком сапога.
– Это кто заливает? – воинственно отозвался Талатёнков. – Завидки небось берут, что у самого кишка тонка на бабу залезть…
– Так ты на нее еще и залез? – с подначкой поинтересовался Чеснок.
– Ты шо, не слышал? – хохоча, откликнулся Жила. – Телок же тебе ясно объяснил, что Маня была – чистая «тридцатьчетверка».
– Да ты что, «тэшка» для Мани слишком малогабаритная. К тому же не забывай, Жила, про шаровые бойницы для пулеметов… Это что-то трофейное. Может, даже «тигра»… Чистая зверюга… Она тебе ничего, часом, Телок, не отгрызла, а?.. Пока ты по буферам ее взбирался…
– Часом я тебе сейчас зачесночу… – вспылил Чеснок. – Почище «тигры» вдарю, да так, что башню свернет…
– А что за «тигра»? – с нескрываемым любопытством спросил Мадан.
– Вот олух… Ты что, про «тигры» не слыхал?! – расхохотался Талатёнков. Он был рад переключить внимание на лопоухого салагу. – Ну, ты даешь… Это танк такой, деревня…
– А ты еще скажи, что ты его броню на части рвал… – вступился за несмышленого бойца Аникин. – «Тигр», Мадан, действительно почище любой зверюги будет… И лучше тебе с ним никогда не встречаться.
Подошедший в этот миг Карпенко, уловив последнюю фразу, тут же вступил в разговор. От быстрого шага он слегка запыхался.
– Хотя… товарищ младший лейтенант… если приведется с ним… столкнуться, не так страшен черт, как намалевано. И башку ему наши ребята не раз отрывали…
– Это ты верно говоришь, сержант… – согласно кивнул Андрей. – С чем пожаловал?
– Срочно, к ротному… – выпалил Карпенко, переводя дух. – Всех собирает, не иначе что-то серьезное. Уж очень майор насупимшись…
XVI
Лицо майора было непроницаемо сурово. Собрался почти весь офицерский состав, тут же был и старшина роты.
– Обоз задерживается… – тяжело произнес Шибановский. Желваки на его щеках заходили ходуном. – Мы не можем тут к чертовой матери застрять. Двигаемся вперед на сухом пайке. Танкисты ждут нас к вечеру завтрашнего дня. И мы не имеем права опоздать ни на час.
Майор сделал паузу, как бы размечая по пунктам сообщаемую им информацию.
– Дальше… Движемся в район Бродов. Здесь хозяйничает «Галичина» – эсэсовцы из числа украинских националистов. Они на переднем крае против нас. Мы на их территории, считай, каждый местный – их потенциальный пособник. Поэтому ухо держать востро. Никаких контактов с местными. Только повернешься, получишь нож в спину или пулю из обреза.
– Каспревич погиб… – какая-то неясная тень мелькнула в зрачках майора. – Угробил половину своего взвода… Все, что он успел накомандовать… И пуля ему за это – поделом… А вам урок, товарищи командиры… Помните: штрафники – это ваши бойцы. Вам с ними на смерть идти, с ними приказы командования выполнять… Других у вас не будет.
На последнем слове ротный сделал особое ударение. Сплюнув, он передохнул и продолжил:
– Теперь вот что…
Он перевел взгляд на лейтенанта Погибко, а потом на Аникина.
Андрей с трудом выдержал тяжелый взгляд майора. Но глаза не отвел.
– На марше, до пополнения личного состава, первый и второй взводы временно объединяем под командой лейтенанта Погибко. Одновременно из числа бойцов второго взвода создаем группу из восьми человек. Командиром группы назначается младший лейтенант Аникин. Останетесь после совещания, Аникин.
– Слушаюсь, товарищ майор! – вытянувшись по стойке «смирно», откликнулся Андрей.
Когда все разошлись, остались только ротный, начальник штаба Костянский и капитан Чувашов. Майор достал серебряный портсигар и предложил всем папиросы, в том числе и Аникину. Все закурили.
– Слушай внимательно, младший лейтенант… – негромко проговорил ротный. Голос Шибановского прозвучал с какой-то не свойственной ему ноткой теплоты.
– Твоя группа, Аникин, получает особое задание. Пойдете напрямик, в тыл врага. Ты и твои парни должны будете преодолеть переднюю линию обороны фашистов, где базируются местные из дивизии СС «Галичина». Сделать это надо по возможности как можно тише, не обнаруживая себя раньше времени. Не разменивайтесь на местных. Вы – истребители танков. Ваша цель – танки в районе города Броды. Есть оперативные данные, что там расположился ударный танковый батальон фрицев. Будете выводить их из строя партизанскими методами: то есть – все средства хороши. Но чем меньше шума, тем лучше для вас. Получишь карту местности, примерные точки дислокации противника.
Майор на минуту умолк, делая глубокую никотиновую затяжку.
– В группу отобрать лучших. Самых отчаянных сорвиголов. Но чтобы мозги у ребят фурычили. А то дров наломаете зазря. Группа не за продуктами в тыл отправляется. Истребители танков… Я уже отдал приказ. Соберут по роте для вас вооружение: патронов побольше, диски для «ППШ», два пулемета – «дегтярь» и немецкий, трофейный, гранаты кумулятивные. И такие у нас в запасе имеются… И главное: возьмете запас противотанковых мин. Они – ваше главное оружие. Минами нас хорошенько на станции снабдили. Когда отберешь людей, Аникин, вместе со старшиной отправляйтесь к обозу.
– Товарищ майор, так мои бойцы минно-взрывному делу не обучены…
Майор еще раз затянулся и, взяв Аникина выше локтя за руку, отвел в сторону.
– Что касается минно-взрывного дела… Приставлю к вам специалиста. Девятова знаешь?
– Знаю…
– Вот… Он в пехоте служил, но в противотанковом отделении. В этом деле толк знает. Научит твоих. На ходу, правда, придется, а только других вариантов нет.
– И я немного в минах кумекаю…
– Вот и хорошо. Вы с сержантом должны подготовить мне группу настоящих истребителей танков…
Майор бросил окурок на землю.
– Смотри, Аникин… Задание – не фунт изюма. Навести надо шороху у немцев, да так, чтоб они начисто про передовую забыли. Хотя бы на время. Бойцов на искупление представлю. Так и скажи им. Как стемнеет, мы должны до лесочка добраться. Там вы за линию фронта и уйдете. Начальник штаба тебе подробно на карте маршрут объяснит. А сейчас отбери личный состав, вооружись и сухой паек получи. Эти вопросы тоже со старшиной решишь. Времени у тебя мало… Вопросы есть?
– Никак нет, товарищ майор…
– Ну и хорошо. С богом… Действуй…
Глава 2
Смертельный рейд
I
Как только стемнело, группа, навьюченная мешками с противотанковыми минами, гранатами и прочим вооружением, углубилась в лесок. Поначалу между сосновых стволов идти было легко. Но потом начался лиственный лес, и чем дальше, тем гуще. Уже около трех часов они без передышки двигались по непролазной лесной чаще. Заросли становились все непроходимее, а темнота – все непрогляднее.
Аникин строго держался азимута по компасу, выданному начальником штаба вместе с картой, на которой красными точками были отмечены районы возможной дислокации вражеских танков. По данным авиаразведки, немецкий танковый батальон разделился на несколько групп. Эти группы, равные по численности взводам, рассредоточились в нескольких селах по дуге, основание которой проходило вблизи города Броды. Для группы Аникина было указано направление в район села Гончаровка.
– Не иначе как заблудились, командир… – прохрипел Талатёнков. Он шел третьим по счету, вслед за Карпенко и Жилой. Андрей двигался следом за ним, получалось – в середине группы.
– Не бзди, боец, – шепотом отозвался Карпенко. – Думай о тех, кто идет следом. А то товарищам дышать нечем будет… Думай лучше, как правильно мину под гусеницу ставить.
Битый час перед этим бывший гвардии сержант рассказывал своим товарищам-штрафникам об устройстве и принципах работы противотанковых мин. Каждый, в зависимости от комплекции, тащил сейчас в своем вещмешке по три, по четыре.
– Скорей бы уж их использовать к чертовой матери, – не выдержал Талатёнков. – А то они мне весь хребет отбили. Тяжеленные, сволочи…
– Меньше шума, Талатёнков… – произнес Аникин. – Мы тут возле хутора кружимся. В любой момент на местных можем нарваться.
– А почему бы и нет, товарищ командир… – отозвался намного тише Тело́к. – На хуторах обычно хозяйские дочки такие ядреные. А по уму – чистая пшеница. Делай с ней что хошь: хошь – просевай, хошь – обмолачивай… Опыту никакого.
– Слышь ты, опытный… – глухо откликнулся Жила. – Зато батьки у этих дочек такие опытные… В момент тебя и просеет, и обмолотит. Три шкуры спустит с тебя и в амбаре повесит их, сохнуть… Себе на сапоги…
– Я бы с превеликим удовольствием сейчас подсох, – сострил Талатёнков. Об этом же наверняка думал каждый в группе. От сырого ночного воздуха и мокрой листвы бойцы промокли до нитки – от шинелей и кацавеек до надетых под низ гимнастерок и исподнего.
– Да, костерок бы теперича… – задумчиво произнес чей-то голос из шедших позади Аникина. Он был такой сиплый, что Андрей не сразу признал в его обладателе Чесничанского.
– Не понимаешь ты, дурья башка, что местные – эсэсовцы, до зубов вооруженные… – откликнулся Карпенко. – Фашисты из них целую дивизию сколотили. Да еще танки им в подмогу наслали. А теперь думай: если у этих сельских и хуторских братья, мужья, сыновья – в фашистах, кому они помогать будут? А, скумекал? Только сунься к ним, они тебе такой костерок сделают… Дымок от тебя останется.
– Ну, это мы еще посмотрим… – так же сипло ответил Чеснок.
II
– Слышите… – вдруг замер шедший вторым Талатёнков. Он остановился так неожиданно, что Аникин чуть на него не налетел.
– Ты чего?.. Черт… – выругался Андрей, толкнув бойца автоматом вперед.
Растянувшаяся было цепь подтянулась и встала.
– Девятов… – окликнул Аникин.
– Да, товарищ командир, – раздался бодрый голос. Вот боец, ни дождь, ни усталость его не берет.
– У кого там котелок звенит? Черт подери… – выругался младший лейтенант. – Я же сказал: уложить вещи так, чтобы никакого шуму и звону при движении не было.
– Это у Мадана, товарищ командир… – со смешком ответил Девятов.
– Это он об мины, товарищ командир, – откликнулся сам Мадан. Голос его звучал так жалобно, что, казалось, он вот-вот расплачется.
– Так зафиксируй его так, чтобы он, мать твою, не гремел на весь лес… – раздраженно выговорил Аникин. Зря он взял этого салагу в группу. Тоже, нашелся еще… доброволец… Теперь одно мучение с ним. Аникин был зол на себя и из-за Мадана, и из-за того, что они плутали по этому чертовому лесу, которому не было ни конца, ни края.
Жила и следом за ним Карпенко продолжали трещать ветками, расчищая группе путь впереди.
– Товарищ командир, слышите… – опять проговорил Тело́к.
– Ну что там… Что я должен услышать? Жильцов, Карпенко, притормозите чуть… Тише все… – устало проговорил Аникин.
Когда наконец наступила тишина, до слуха Андрея донеслось глухое урчание. Где-то впереди, в непроглядной темноте лесной чащи, будто рычал огромный неведомый зверь. Угрожающий этот звук то почти исчезал, то вновь появлялся.
– Ой, кто это? – раздался с самого конца подобравшейся цепочки жалобный, испуганный лепет Мадана.
– Кто, кто… конь в пальто, – не преминул процедить сквозь зубы Якимов. Он шел следом за Чесничанским.
– Только в бронированном пальто… – отозвался Аникин.
– Так это ж… товарищ младший лейтенант… – обернулся Карпенко.
– Соображаешь, Карпенко… – откликнулся Андрей. И добавил: – А Талатёнков – молоток. Издалека засек вражью силу. Не разобрать, правда, танки там или самоходки. Ну, для нас особой разницы это не имеет.
III
Усталость от этого звука как рукой сняло. Бойцы подобрались. Еще бы, ведь они наконец подобрались к главной, заветной цели их боевой задачи. Грозная опасность оказалась где-то здесь, совсем рядом.
Где-то неподалеку за лесом маневрировали танки. Этот периодически возникавший и пропадающий рык не был похож на то, что моторы работают на марше.
– Двигаемся вперед… крайне осторожно… – по-деловому, без всяких эмоций, приказал Аникин, и группа тронулась. Не успели они сделать всего лишь несколько шагов, как чаща вдруг расступилась. Здесь, на открытом пространстве, сразу прояснело. Темнота будто расступилась.
– Похоже на просеку, – предположил вслух Аникин.
Прогалина, шириной метра в четыре, тянулась наискосок через лес, уходя влево. Оттуда и доносилось рычание моторов. Теперь оно стало громче и явственнее.
Карпенко наклонился, пытаясь что-то рассмотреть на земле.
– Командир, не иначе танки эту дорожку и проложили, – произнес он, распрямившись.
– Да, их работа… – подтвердил командир, ощупывая рукой свежеполоманный ствол дерева. Такие же, вывороченные с корнями и выломанные с мясом, валялись вдоль просеки повсюду.
– Теперь все – ко мне и слушаем внимательно… – негромко приказал Аникин. Бойцы окружили командира неясными тенями.
– Разделимся на две группы… – Андрей старался произносить каждое слово четко, отделяя его от предыдущего. После каждого предложения он делал короткие паузы. Для лучшего усвоения услышанного.
– Я поведу первую. Старший второй группы – Карпенко. С тобой, Николай, идут Жильцов, Талатёнков, Чесничанский и Мадан. Со мной – двое, Девятов и Якимов. Идем вдоль просеки, по краям… Группа Карпенко – по правую руку, двадцать метров позади нас. Мы – слева. В случае обнаружения вражеских танков мы выходим на подрыв. Вы прикрываете. Ждете нас в лесу… Раскрываться в самом крайнем случае… Так, Девятов, передай Чесноку пулемет. А ты, Яким, свое ПТР – Талатёнкову. И мины распределите. Идем налегке – берем по одной мине. И гранаты…
Разделившись, бойцы крадучись двинулись вперед, на все нараставший звук. Вдруг рокот моторов смолк. Тишина наступила так неожиданно, что все трое из группы Аникина, двигавшиеся по левому краю просеки, на минуту замерли. До слуха Аникина донеслись отрывистые выкрики. Кричали по-немецки, совсем близко.