Скагаран 1: Робинзоны космоса - Константин Костинов 10 стр.


Общими чертами зверь сильно смахивал на динозавра – во всяком случае на тех, что рисуют в учебниках. Его зубчатый хребет заканчивался длинным, толстым хвостом, усаженным шипами. Тело покрывала матовая зеленая чешуя. На вытянутом носу торчали два рога – передний, длинный, и задний, покороче. Голову венчало еще два рога. Когда ящер обернулся, чтобы лизнуть ожог на боку, я увидел его красную пасть, усеянную огромными, острыми, загнутыми назад клыками, и длинный красный язык.

В тот же миг рядом с чудовищем появилось полтора десятка всадников, вооруженных луками. Стрелы посыпались на животное самым настоящим дождем. Но и оно не оставалось в долгу – повернувшись ящер ринулся на своих врагов. Те увертывались с удивительной ловкостью, демонстрируя отличное взаимопонимание между конем и всадником, действуя как единый живой организм. Только это, ну и еще скорость, и спасало их. Чудовище, несмотря на размеры, оказалось поразительно проворным.

Мы только смотрели, не решаясь вмешиваться. Кроме того, что не хотели обнаружить себя, к тому же стрелять было невозможным: охотники вихрем кружили вокруг дичи. Я уже хотел было приказать поближе, как один из коней поскользнулся, и был моментально смят огромным хвостом. Конь кубарем покатился по земле, а всадник и вовсе отлетел на несколько десятков метров.

– Вперед! В атаку!

БТР снова вошел в реку. Я привел автомат в боевую готовность, и похлопал по бокам, нащупывая гранаты – с таким противником они будут нелишними. Как ни странно, черти заметили нас только тогда, когда мы подобрались на сотню метров. Они тотчас оставили ящера в покое, и бросились врассыпную, не прекращая осыпать нас стрелами. Чудовище, раненое и разъяренное, наоборот, решило выместить свою злобу на нас. Нужно было во что бы то ни стало избежать столкновения с ним: такая туша могла запросто раздавить броневик!

– Огонь! – скомандовал я.

Чудовище нападало. Автоматные очереди оно словно и не замечало. Да что там! Его не останавливали даже 14,5-миллиметровые пули крупнокалиберного пулемета! Молодцов, выругавшись, крутанул штурвал. Мне почудилось, что животное скользнуло куда-то в сторону, в этот же момент БТР подпрыгнул от удара, а боковая броня прогнулась от страшного удара хвоста ящера. Башня молниеносно развернулась, но пулемет молчал – противник находился слишком близко, в мертвой зоне.

– Жми! – приказал я Паше.

Отбросив автомат, я схватил РГ-6, и высунулся из люка. От резкого рывка я бы вылетел из машины, если бы кто-то не схватил меня за ноги. Чудовище, пролетев по инерции еще несколько метров, разворачивалось. Прицелившись, я разрядил барабан гранатомета, выпустив в ящера все шесть снарядов. Попал только три раза, что, с учетом тряски, было неплохим результатом. Долина содрогнулась от череды взрывов. Брызнула кровь. Животное, лишившиеся половины головы и целого куска в боку, уставилось на меня единственным уцелевшим глазом, последним усилием воли сделало рывок, и рухнуло замертво.

Взяв Калаша, я вышел из машины вместе с Белкиным и Родиным. Марина хотела пойти с нами, но я запретил.

И правильно сделал. Мы сделали всего несколько шагов, как черти бросились на нас с пронзительными криками. Загрохотал башенный пулемет. Затрещал автомат. Очередь скосила сразу троих всадников, опрокинув из на землю вместе с лошадьми. Еще два коня продолжили скачку без седоков. Но остальные наступали. К счастью, они почти не стреляли – весь их основной боезапас торчал из ящера.

Внезапно я почувствовал, что меня кто-то обхватил сзади, земля ушла из-под ног, и я полетел над пожарищем. Копыта поднимали с земли тучи пепла, сразу попавшего в глаза, рот и нос. Прочихавшись, я попытался дотянуться до кобуры с пистолетом, но мои руки были крепко притиснуты к бокам. Я слышал за спиной выстрелы, но даже не мог обернуться. Ветер свистел в ушах, сухая земля звенела под копытами моего похитителя. Я понимал, что медлить нельзя, и… и вовремя сообразил, что даже достав пистолет, я не смогу передернуть затвор.

Тогда я пошел другим путем. Подтянув к себе ногу, я выхватил из ножен на голенище кинжал, и вогнал его в бок коню. Он пронзительно захрипел, встал на дыбы и кубарем покатился по земле, подминая под себя и меня и седока. Мои кости захрустели. Я сильно ударился коленом, приложился к чему-то твердому виском. Словно метеорит я протаранил землю, подняв за собой след из облаков пепла. Нож выпал из руки и улетел в неизвестность.

Остановившись, я попробовал встать на ноги, но сразу упал – колено болело до жути. Левая рука не слушалась. Метрах в пяти от меня черт, скаля зубы, и не спуская с меня своих желтых глаз, пытался выбраться из придавившего его коня. Не давая ему освободиться, я выдернул из кобуры пистолет, взвел затвор, уперев мушку в каблук ботинка, и пустил три пули в голову противника.

БТР, в клубах пыли, приближался ко мне. Марина, высунувшись из люка, делала отчаянные жесты. Обернувшись, я увидел не меньше сотни всадников, приближавшихся ко мне с противоположной стороны.

– Почему она не стреляет? – как-то отрешенно, равнодушно, подумал я.

И сразу понял. Девушка боится задеть меня! Рухнув на землю, лицом к армии чертей, я выстрелил еще три раза, но все впустую – расстояние было слишком велико. И в этот момент заговорил пулемет, срезав разом десяток преследователей. Ошеломленные, заложив широкую дугу, они рассеялись по полю боя. Ко мне продолжал скакать только один, но я, подпустив его поближе, снял всадника, выпустив оставшиеся два патрона.

Бронетранспортер, скрипнув тормозами, остановился около меня, боковой люк открылся, и сильные руки кузнеца затащили меня внутрь. По броне защелкали стрелы. Одна из них залетела в открытый люк, и впилась, дрожа, в спинку сиденья. Пришлось снова пустить в ход башенные пулеметы, и только тогда уцелевшие черти бежали. Поле боя осталось за нами.

– Нихренова тебя помяли, братуха, – покачал головой Дима.

– До свадьбы заживет, – прошипел я в ответ. – Потерь нет?

– Мише в руку попала стрела, – проинформировала меня Марина, осматривая мои раны. – Но ничего серьезного.

– А у меня?

– Кости целы, только…

Девушка, уперевшись мне в бок коленом, дернула руку, заставив громко закричать.

– …только плечо было вывихнуто, – закончила она.

Вернувшись к ящеру, мы снова вылезли из броневика, чтобы рассмотреть зверя и поверженных чертей. Черт! Эти черти в самом деле были чертовски похожи на чертей! Самым большим отличим, пожалуй, было отсутствие хвоста.

Но много общего у них было и с ними, с людьми. Эти существа даже носили некоторое подобие одежды – широкие пояса-юбки, сплетенные из растительных волокон, с большими карманами, в которых хранился всякий хлам – кости животных, камни, засушенные ягоды.

Завязался спор, на счет названия чудовища. Вопрос, какое имя дать чертям и не поднимался – тут все и так было ясно. Марина с геологом настаивали на «Трехроге», а ее брат с кузнецом – на «Трироге». Как будто была такая большая разница! Воспользовавшись своей привилегией командира боевой машины и начальника экспедиции, я назвал зверя просто «Многорог».

– Это нечестно! – заявила девушка. – У нас такого варианта вообще не было!

– Будешь спорить – назову его «Многорог Грачева», – поставил я точку в дискуссии.

Мы связались по радио с дядей. Я рассказал ему о встрече с чертями. Сперва он не поверил, пришлось несколько раз повторить, что я не шучу. Поведал ему об открытии нефтяного месторождения. Он, в свою очередь, поделился новостями: медузы все чаще пролетают над нашей территорией, потеряли еще четыре человека. Ракеты сбили уже штук сто этих тварей. Я предупредил, что мы намерены двигаться дальше на запад. БТР был в отличном состоянии, солярки оставалось больше, чем три четверти, патронов тоже более, чем достаточно – кроме сегодняшнего дня мы не стреляли еще ни разу. Провианта – тоже три четверти. Пока мы проехали только восемьсот семьдесят километров.

Покинув поле брани, мы поехали дальше. Вскоре нам встретилась еще одна река, которую мы назвали Урал. Она была значительно меньше Миасса, местами сужалась до пятидесяти метров. Однако переправиться через нее было очень нелегко – течение было очень стремительным, а берега скалистыми.

Глава 11. Пленник

Поднимаясь вверх по реке, мы достигли водопада. Здесь река низвергалась с уступа почти тридцатиметровой высоты. Зато образовалась пойма, с относительно слабым течением, и пологими берегами – мы смогли спуститься почти к самой воде. Но что теперь? И тут в голове навигатора зародилась отчаянная мысль.

– Смотри, – он указал на широкий плоский утес, выступавший из воды метрах в десяти от берега, и еще три таких же внушительных валуна, расположенных почтив одну линию с перерывами в пять-шесть метров между ними. – Вот готовые быки моста. Нам остается только положить настил!

– Настил? – усмехнулся я. – Из чего?

– Мы не так давно проехали рощу с деревьями высотой метров тридцать, и достаточной толщины, чтобы выдержать БТР. У нас есть топоры, веревки, гвозди. В крайнем случае – думаю, найдутся кусты, достаточно гибкие для связок.

– Тебе не кажется, что это слегка рискованно? – покачал я головой.

– А все наше мероприятие – не рискованное?

Миша изложил свой план остальным участникам экспедиции. Марина встала на мою сторону, но кузнец с геологом поддержали его. Почесав затылок, я был вынужден согласиться. В самом деле – или мы возведем переправу, или будем искать подходящее для форсирования реки место еще невесть сколько времени, скормив броневику лишние литры дизеля.

Свалив и очистив от ветвей стволы деревьев, грубо обтесав их, мы отбуксировали бревна к месту будущей переправы. Теперь было нужно занести конец одного бревна на первый утес. Я ломал голову, как это сделать, когда увидел, что Михаил с Дмитрием сооружают из веревок сложную систему блоков, а Павел выкапывает ямку. Привязав один конец веревки к бревну, второй – к машине, мы поставили его на торец, упавший в лунку. Натаскав камней, нам удалось выровнять бревно по вертикале. На некотором отдалении установили второе бревно. Третье затащили наверх, построив таким образом П-образную рамку.

На это ушел остаток дня, так что продолжилось возведение переправы только утром. Но теперь дело пошло значительно веселее – перекинув веревку через перекладину, мы с помощью бронетранспортера ставили бревно на попа, и медленно и осторожно опускали его на выступ. К вечеру была готова первая секция моста.

Еще три дня ушло, чтобы положить настил. Наша стройка имела весьма живописный, хотя и странный вид. Погода стояла ясная, чуть прохладная. Горный воздух был чист и свеж.

В день, когда работа подходила к концу, и мы готовили последние бревна, в воздухе засвистели стрелы. К счастью, никто не пострадал. Только одна стрела попала в шину, но не смогла пробить толстую резину – обсидиановый наконечник рассыпался на мелкие осколки. Схватив автомат, я выпустил весь магазин в ближайшую полосу деревьев, и добавил гранатой из подствольника. Пули достигли цели. Из рощи выскочила группа всадников, и обратилась в бегство, подгоняемая грохотом пулемета.

Было уже не так весело. Мы в очередной раз едва не поплатились за потерю бдительности. Мы поспешили доделать настил, и уже к вечеру Павел сел за штурвал, чтобы пересечь реку. Броневик осторожно въехал на мост. Бревна трещали, но выдержали вес боевой машины. Наверно ни один инженер, даже построивший величайший мост на Земле, не испытывал такой гордости за свое творение, как мы. А ведь из всего сопромата мы пользовались только матом! И ни один первопроходец не испытывал такого облегчения, какое испытали мы, перебравшись на другой берег.

Остаток дня прошел без происшествий. Перед отбоем мы с геологом наметили маршрут на следующий день. Молодцов предложил держать курс на лесистую гору впереди, настаивая на том, что там мы найдем необходимые нам ресурсы.

Я заступил на дежурство во вторую смену. Осматривая окрестности, высунувшись из люка, я заметил на вершине горы светящуюся точку. Что это? Вулкан? Но огонек скоро погас. Истина предстала передо мной, когда он снова зажегся, но намного ниже, на склоне. Световая сигнализация! Я оглянулся. Позади, на холмах, по ту сторону реки, вспыхивали ответные огни. Я поделился своими наблюдениями с Михаилом, не скрывая своего беспокойства.

– Приятного мало, – согласился он. – Если эти черти объявят всеобщую мобилизацию, то нам придется туго. Даже несмотря на превосходство в вооружении. Ты заметил, что они не боятся огнестрельного оружия?

– Да и патронов у нас не хватит для масштабных боевых действий, – поддакнул я. – Но все же я хочу добраться до этой Сигнальной горы. Паша убежден, что там есть руды. Мы сделаем быстрый рейд – туда и обратно.

Утром нас ждал очередной сюрприз – зарядил ливень. Такой силы, какого я еще не видел! С неба лилось, как из шланга. Почва сперва захлюпала под ногами, а затем слой воды начал покрывать степь – видимо реки выходили из берегов. Оставаться на месте было рискованным, и наш бронетранспортер пополз, выбрасывая из-под колес комья грязи, и оставляя за собой колею, моментально заполнявшуюся водой. Видимость была отвратительная – не больше десятка метров. Мы ехали туда, где, по нашему разумению, должны были быть горы. И мы не ошиблись! Практически на ощупь мы нашли сухую пещеру, и спрятались в ней. К счастью, она оказалась еще и пустой. Перегородив вход броневиком, мы запалили костер, использовав заботливо приготовленный здесь кем-то хворост. Хотя, почему кем-то? Кроме чертей – некому!

Обсохнув, обогревшись и подкрепившись, мы занялись исследованием своего временного убежища. В неглубокой нише мы нашли пару обсидиановых ножей и несколько наконечников. Но главное – дальняя стена оказалась покрыта самыми настоящими рисунками! Мы с интересом рассматривали изображения, запечатлевшие сражения чертей с многорогами и другими, еще не виденными нами животными. На одном рисунке четверо чертей жарили целого ящера на костре! Ну, исходя из размера зверя, такое было мало возможно.

Михаил взял мел, фонарик, и тоже взялся за художество. Стоит отметить, что мастерство чертей в этом отношении намного превосходило умения астрофизика. Родин нарисовал какую-то странную штуку, сочетающую в себе черты самолета и трактора.

– Что это за фигня? – поинтересовалась Марина у брата.

– Ромуланская «хищная птица»! – с гордостью ответил тот.

– Мнда… – покачал головой Паша. – У меня такое ощущение, что теперь черти будут охотиться за нами исключительно ради того, чтобы поместить тебя в психушку.

Ночью один из многорогов, не очень большой – всего метра три в высоту, попытался потеснить нас в пещере, но пулеметная очередь дала ему понять, что убежище уже занято. Дождь лил и весь следующий день, и еще день ушел на то, чтобы степь просохла и стала пригодной для передвижения. Под лучами палящего солнца вода очень быстро испарилась, и уже утром третьего дня, оставив хозяевам грота бесценные артефакты в виде пустых консервных банок и пулеметных гильз, продолжили путешествие.

Местность была холмистой, изрезанной ручьями, к счастью, не слишком глубокими и с пологими берегами. Броневик пролетал их, словно не замечая. В одной маленькой долине Паша показал на зеленоватые прожилки в скале – это была довольно богатая никелевая руда. Мы проторчали здесь весь день, и к вечеру Молодцев предоставил образцы не только никеля, но и хрома, кобальта, марганца, железа, и, что немаловажно – каменного угля, которого, по заверениям геолога, здесь было хоть завались. О такой удаче можно было только мечтать!

– Идеальное место для металлургического центра, – заметил я.

– А черти? – возразил Миша.

– А что поделать? – развел я руками. – Продолжим традицию, начатую Васко де Гамой, Магелланом и Колумбом – подавим коренное население превосходством оружия.

– Да-да, – покачала головой Марина. – Лучшие черты человечества в различных калибрах.

– Думаешь, мне это нравится? – горько усмехнулся я. – Но когда стоит вопрос – или мы, или они, ответ очевиден.

– А еще здесь нет медуз, – добавил Молодцов.

В самом деле, с тех пока, как мы удалились от болот, я не видел ни единой такой твари.

Назад Дальше