Проследив мой взгляд, он понял его по-своему.
— Они просто не растут! У таких, как я всегда так!
Он принюхался к молоку и, скривившись, пить не стал, а принялся вынимать из холодильника нужные ему продукты. Тут я заметил на его плече татуировку — перечеркнутые крылья.
Пальцы сами потянулись к ней, тронули самыми кончиками.
— Кто не растет? — растерянно спросил я. — Не сиськи же.
— Волосы на теле, — фыркнул черт. — Хотя, сиськи тоже не выросли.
Он протянул мне руку, демонстрируя отсутствие даже маленьких волосков.
— А тату — ошибка молодости. Крылатых я не люблю, конечно, но она все же перебор.
— Ничего, это даже прикольно, — провожу по руке. — Я и сам не слишком шерстяной.
— Ну, для меня это привычно, а вот люди почему-то ждут от таких как я повышенной волосатости, — заверил черт. — Ну так как, придумал мне имя?
Он принялся за готовку.
— Селемом будешь? — вспомнил я черного кота из сериала про ведьму.
— Да мне все равно! Хоть Воландом, хоть Селемом, — черт взял свой телефон и включил на нем тихую музыку. Пританцовывая, вернулся к готовке, сознавшись: — Я не был поваром во Франции. Забрал, конечно, десяток душ тамошних поваров, а готовлю впервые… Но ты обязан есть то, что получится.
— Давай лучше помогу, тогда у нас точно выйдет что-то приличное. Но сначала в душ.
Вернувшись, я нашел разросшийся беспорядок на кухне, так что начал собирать мусор. — Что получиться должно?
— Не вздумай мне помогать! Я сам! Утиная грудка с вишневым соусом и пюре из тыквы, — весело отозвался Селем.
— Грудка — хорошо, вишню — люблю, тыква… Ну, съедобна.
Я встал к раковине мыть посуду. Обычно мы готовили с братом.
— Вот и не возмущайся, — тяжело вздохнул Селем и принялся жарить утку. — Лучше скачай пару комедий.
— Ладно, хозяюшка, не спали хату. Одно не пойму, если ты знаешь про мои юные фантазии, то чего заранее не выбрал любимые мной блюда? Ты же для меня стараешься, странный черт?
— Дима, солнышко мое лесное, я по-твоему здесь, чтобы удовлетворять твои прихоти? В контракте указано, что наоборот. Я готовлю потому, что хочу готовить. Ты — возможность пожить на земле и не более, не зарывайся. Похоже, хорошее обращение ты не понимаешь, — тяжело вздохнул черт.
— Я к тому, что странно как-то. Секса не надо, души не надо, ты играешь и кормишь, а в конце — награда для меня. Не для тебя. Странно как-то.
Выйдя с кухни, я быстро вернулся с ноутбуком и лег на диванчик на кухне.
— Поживи триста лет там… Там нет вкусов, запахов, музыки. И там холодно, очень-очень холодно, — Селем говорил спокойно, устало. — Но во плоти тут я могу быть, лишь выполняя договор. Ты — мой отпуск. А секс с тобой… Пока ты мне неинтересен в этом плане. Я просто хочу пожить. Побыть живым.
— Странный ты, — заключил я и открыл сайт с фильмами. Нажал на комедии и зачитал список лидеров. — С кого начнем, поваренок?
— От умерших я слышал про «Один дома» и «Убойные каникулы», — сообщил Селем.
Губы расплылись в улыбке.
— Последний мой любимый, тогда с него и начнем, как будешь готов. Вина налить?
— Налей. Начнем с чего хочешь, но после ужина. Хочу свой первый фильм смотреть как положено, с попкорном, — черт по-детски открыто улыбнулся.
— В каком плане первый? В этом году? — я припомнил, где у меня кабель лежит, а пока за вином полез, наполнил бокалы и кинул пакет с попкорном в микроволновку. Оставалось только включить.
— Вообще первый. Я кино никогда не видел, — Селем подмигнул.
— Как ты умудрился?
— Эм… Дима, там теликов нет, — черт рассмеялся, накладывая нам еду. — Приятного аппетита!
Он поставил тарелки на стол.
— Так ты новичок на земле… Чего еще хочешь? Кроме телека. Приятного аппетита, кстати, — я ткнул в утку вилкой.
— Ты все узнаешь, тебе предстоит составить мне компанию, — заверил Селем и откусил от грудки кусочек. — А ничего так!
Говорил он искренне, а вот утка была сильно пересолена.
— На первый раз сойдет, будешь чаще тренироваться, и все получится, — а вот тыква удалась, хоть и немного странная. Напоминает сладковатый картофель.
— Сойдет? — возмутился черт. — Ну все! Я хотел с тобой по-хорошему…
Он глотнул вина и скривился.
— Гадость какая! — Селем отставил бокал. — Зачем люди это пьют?
— Вкусно, мне нравится, — улыбнувшись, я пригубил вина и проглотил кусочек утки. — Суховата утка. Про соль говорить не буду, думаю, и сам почувствовал, что с ней перебор.
Черт прищурился, как-то не хорошо на меня посмотрел:
— Ты же понимаешь, что я обязан постоять за свою честь?
— Готовить вновь? Тогда без кино останемся, — я сделал еще глоток, оставляя вина лишь чуть-чуть на дне.
— Нет. Я сейчас объясню тебе, как остановить время, а затем, когда ты впервые будешь работать со временем, впервые к нему прикоснешься, я буду тебя критиковать, — Селем ухмыльнулся.
— Какой ты вспыльчивый. Не буянь, малой, — хмыкнув, я растрепал волосы черту. — Молодец, хорошо постарался, куплю тебе книгу с рецептами или свою дам. Договорились?
Селем прищурился, как-то недобро на меня посмотрел.
— Вот к чему твое снисхождение? Как ты вообще до своих тридцати дожил? Мне уже хочется тебя чем-то тяжелым приложить.
— Случайно дожил, — стиснув зубы, я принялся ковырять в утке. Я тут веселюсь, а Никитка в трубках лежит, ему еще жить и жить надо.
— Вот это ближе к правде. Ты не уважаешь никого, — черт пожал плечами и, весело рассказывая мне о моих недостатках, продолжил есть. — Я оказываю тебе услугу, сам знаешь, что я старше тебя, сильнее, могущественнее. Ты сейчас полностью в моей власти, а называешь меня малышом! Никогда не пойму людей. Ты пятый, кому я предложил договор. Этот договор. И ты единственный согласился. Мать, чей сын умирает, отказалась, побоялась, что мне понадобится секс. Явно решила, что может родить другого.
— Ну, я не рожу, и Никитка — это Никитка, он один такой, его никто не заменит. Да и секс… Не важно, если ты вернешь брата, то все неважно. Зная обо мне столько всего, ты в курсе, как мы с ним росли. Пьющие родители, рукоприкладство со стороны отца. Если бы бабушка не оставила мне свою квартиру, да еще и четырехкомнатную, которую я продал, купив эту двушку, а остальные деньги вложил в свое образование, оставив и Никите, неизвестно, где бы мы с ним сейчас были. Жаль бабушку, конечно, она доброй была, но все сложилось тогда как надо.
Я доел пюре из тыквы и отставил тарелку, наполняя бокал вином..
Черт немного помолчал, а затем ответил:
— Обычно дети повторяют судьбу родителей. Ты вырвался и вытащил брата, это достойно уважения. Но прошлое в прошлом, без него жить можно. А в будущем советую не называть меня малышом. Я тебя старше.
— Но мельче, — хитро улыбнулся я. — Не обижайся, я не в обиду назвал. Для черта ты добрый, пока что, по крайне мере. Если такие черти бывают, то какой тогда пернатый брат?.. Да и чем они вообще занимаются… Про покупающих души демонов рассказов полно, гораздо больше, чем про ангелов-спасителей.
Выпив половину бокала разом, я налил себе еще, а черту достал сока.
Селем рассмеялся и долго не мог успокоиться, он вытирал выступившие слезы.
— Спасибо! Давно так не смеялся! — черт выпил полстакана и сказал: — Делай попкорн, будем фильм смотреть!
Включив таймер, я поочередно сварганил три пакета и достал черту большую миску.
— Топай в зал, ща все подключу и начнем.
Закончив с подготовкой, я приглушил свет, и мы сели на диван.
Черт устроил голову у меня на плече, закутался в плед и неспешно принялся поедать попкорн, с любопытством смотря титры. Миску он держал хвостом.
Хмыкнув, я обнял его за плечи и беззлобно буркнул:
— Чудо рогатое.
Селем фыркнул и слегка боднул меня в бок.
— Не мешай, кино началось! — черт весь влился в фильм.
Так мы и сидели: я пускал фильм за фильмом и готовил попкорн, пока черт в итоге не уснул у меня на плече. Забрав опустевшую миску, я укутал его в сползший плед и уложил на диван. Принес еще одеяло на случай, если он замерзнет, и пошел к себе в спальню. Отрубился мгновенно. Впервые за долгое время.
========== Глава 3 ==========
Не бечено!
*****
Без пяти семь утра меня разбудил будильник. В спальню постучали, и Селем, одетый в черный джемпер и такие же черные джинсы, внес поднос с завтраком: яичница, бутерброды и кофе.
— Доброе утро, Дима. Я ухожу. В семь вечера ты должен быть в своей машине, — сообщил черт.
— Как скажешь, дорогой, — я зевнул и отпил кофе. Весьма славного, надо сказать, кофе. Свежезаваренного. — М, вкусно! Нужно чем-то запастись к встрече или переодеться?
— Я еще не знаю, — честно сказал черт. — Без понятия, чем хочу заняться. Я бы на твоем месте после работы к Никите заглянул…
Селем подмигнул мне и вышел. Я обнялся с чашкой кофе.
День пролетел незаметно, я просматривал отчеты, обзванивал салоны, которые веду, хвалил администрацию за успехи, ругал за неполадки. Собрав свой отчет и рассчитав показатели, отправил генеральному. Как и советовал черт, сразу после работы поехал в больницу.
Врач выглядел виноватым и не спешил начинать разговор, а заговорив, удивил меня:
— Я вынужден извиниться. Не хочу вселять в вас напрасную надежду, но у Никиты зрачки начали на свет реагировать. Его мозг все же жив. Да и энцефалограмма подтверждает это.
Я прикрыл глаза, пальцы мелко подрагивали, а в ногах появилась слабость.
— Вот увидите, мой брат будет жить и уйдет отсюда на своих двоих, — твердо сказал я и прямо посмотрел на доктора. — Делайте, что можете.
— Мы делаем. Я бы на вашем месте сильно не рассчитывал на то, что он встанет, — Лев Николаевич отвел взгляд. — Все же он слишком долго был в коме. Простите, уже без десяти шесть, мне нужно на обход.
— Встанет, — подумал я о Селеме и отошел к автомату с кофе. Выпив горячей жидкости, посидел с Никитой, держа его за руку, успокаивающе гладя и рассказывая о своем дне. Всякую ерунду, вроде пролитого кофе, забытой ручки и нового вкуса йогурта. В семь я сидел в машине.
Он постучал в окно, и, когда я впустил, черт сообщил:
— Видишь, я держу слово? Поехали за город.
— Вижу, поехали. Куда именно? От моего дома тоже недалеко лесопарковая зона начинается, — черт пристегнулся, и я выехал со стоянки.
— Не в парк! В лес! Прочь из города, — скомандовал Селем.
— За грибами? — с улыбкой спросил. — Сам подумай, что там делать. Давай хоть купим еды навынос.
— Я сказал в лес! А мясо на шашлыки уже в багажнике, — заверил Селем. — И вообще, не будешь соблюдать договор, найду другого.
— Найдешь, но раз соглашается не каждый, то наслаждайся моим обществом, — показав язык черту, свернул на шоссе из города. — Расскажи о тех, кто отказался. Почему они так поступили?
— Наслаждаться твоим обществом? — Селем искренне рассмеялся. — Ну ты и сказанул!
Лишь минуты через две он смог проржаться и ответить на мой вопрос:
— Они боялись. Меня. Вернее, их, — черт щелкнул по своим рожкам. — В людях жива вера в то, что рогатые готовы все что угодно сделать, чтобы получить их души.
— Но ведь и плата высокая — жизнь любимых, — все же возразил я.
— Своя рубашка ближе к телу, — пожал плечами Селем. — Ну или душа там.
— Все равно не понимаю, но ладно, рогатый, скажи лучше сам ли ты мясо мариновал. И, кстати, рожки мне твои нравятся. Но хвост больше. Такое чувство, словно ты с Хеллоуина переодеться забыл.
— А мясо надо мариновать? — искренне удивился черт. — Ха! У меня рогов, считай, и нет! Вот у моего напарника настоящие рога! Длинные, массивные, — Селем прикрыл глаза. — Даже копыта есть! А я так… Средней паршивости! Внутренних качеств для рогатого не хватает. Все из-за того, что я перерожденный, а не исконный. То есть я был человеком, а не сразу родился рогатым. А мы не дотягиваем.
Черт сник, явно снедаемый чувством собственной неполноценности.
— Рога не самое главное, из тебя отличный черт, как по мне. Правда, ты единственный видимый, но очень складный и ладный. А мясо маринуют, так что — плакал наш шашлык, да?
— Почему плакал? Чем его маринуют и насколько? Я могу поместить его в безвременье, он там отлично промаринуется, — пожал плечами Селем и попросил: — Не называй меня чертом, пожалуйста. Это не политкорректно. Я рогатый, есть еще крылатые. А черти и ангелы — это слишком эмоционально окрашенные слова.
— Тогда, рогатый, мне нравится звучание, без обид. Мясо маринуют по-разному, но мы можем его обмазать соусом или чуть сбрызнуть красным вином. Можно еще залить минеральной газированной водой, потом смазать специями и оставить на полчасика. Можно водой с уксусом и большим количеством репчатого лука. А еще фруктами маринуют, типа киви, но мне не очень нравится. Ты что предпочитаешь? — я зевнул и мотнул головой. Впереди замаячила бензоколонка, и я крутанул руль в ее сторону. Не помешает как следует заправиться, нам еще обратно ехать, да и кофе тут куплю. Попросив полный бак, я указал Селему на магазинчик. — Идем, выберешь чего-нибудь.
— Пойдем, — согласился Селем. — Просто рогатыми или крылатыми становятся или по рождению, а это значит, что выбора особо не было; или смерть была… страшной. Очень страшной. А там — хватит ли сил искренне простить убийц или нет. Я родился в тысяча девятьсот тридцать седьмом году в Ленинграде. Меня и двух старших сестер вместе с мамой не эвакуировали до блокады. Я простыл, мама решила, что я все равно умру, стукнула по голове кирпичом, думала, что убила, и начала резать. Только в этот момент я был жив еще. Меня съели. Меня съела мать и сестры. Это помогло им выжить, но… Такое сложно простить. Да и я был всего лишь ребенком.
— Мне жаль, — я взял Селема за руку и чуть сжал пальцы. — И я бы вряд ли простил подобное.
— Да ладно тебе, — фыркнул Селем. — Это прошлое, без прошлого можно жить. Я уже и не помню почти, что было и как. Лучше скажи, чем мясо мариновать будем? Это меня интересует больше. Да и на звезды посмотреть хочется. Я ведь их и не помню. Знаешь, я ведь забыл, как это здорово — спать. А еще и сны видеть. У меня много того, что я не успел в той жизни. Например, я ни разу не был в лесу, ни разу не делал шашлыков, даже не ел их. Ни разу не был на танцах. А, ну и секса, поцелуев, флирта — у меня тоже не было. Я купил днем фотик. Я хочу, чтобы ты мне помог создать профиль на сайте знакомств. А то я вышел в Интернет, даже почту завел, но потом залип, едва успел к тебе к семи, — он слегка покраснел. — Там были видео смешные… с котами.
Я заржал, склоняясь к рулю.
— Ага, и чихающая панда. Все с тобой ясно, чудо. Только со знакомствами осторожней. Я покажу тебе сайт, помогу с профилем и естественно — фотографиями. Мясо тогда минералкой и специями, выбери воды и закуски, я возьму трав. Мясо порезано? Если нет, то нож возьми. И лаваш.
— Эм… А что по-твоему со мной сделать можно? — растерялся Селем. — Я и в безвременье уйти могу, и убить меня нельзя, я же не живой, да и сил во мне больше, чем кажется. Пощечину помнишь? Я могу обжигать кожей, если хочу. Мясо порезано, пошли!
Мы разбрелись по рядам. Я прихватил всякой мелочевки, нужной только на первый взгляд. Готового попкорна и кукурузных хлопьев, разных шоколадок, банок с готовым кофе и пару пакетов сока. Селем от списка далеко не ушел, сгрузил все у кассы.
Черт уперся взглядом в киндеры и прикусил губу, замялся, а потом взял целую упаковку. На кассе он опять расплатился своей кредитной картой и поставил упаковку киндеров на асфальт. Спустя минуту слетелись вороны и, поглядывая на нас, стали разбирать яйца и взлетать с ними в лапах.
Работники бензоколонки начали поглядывать в нашу сторону.
— Зачем им киндеры? Я думал, ты себе.
— А? Им они не нужны. Это просто наш канал контрабанды. У моего учителя новый ученик, ему всего семь земных лет. Он любит киндеры, — Селем заметно сник. — Вроде бы поступок хороший, но это же контрабанда… Думаю, мне зачтется.
— А как высоко можно подняться по «темной» карьерной лестнице? — с улыбкой проводив последнего ворона, я открыл багажник и, помыв руки водой из бутылки, разобрался с мясом. Залил его водой, добавил немного соли и перца, сбрызнул лимоном. На месте солью жидкость, сыпану трав. Пока костер разведем, мясо домаринуется. К тому же все для розжига Селем запас.