Дубинин мельком осмотрел тело и приказал отнести его в холодильник биолаборатории, уже практически забитый до отказа телами волков, доставленными с поля боя.
– Я посмотрю его завтра, Адам, – сказал Сергей, зевая – он заснул только час назад и спать хотел неимоверно.
– Конечно, Сергей, – проворчал Адам, сам с трудом сдерживая зевок, – я же не садист, чтобы лишать вас сна.
Как ни странно, эта одинокая смерть прошла почти незамеченной, если не считать, что все колонисты были разбужены воем сирены. Те, кто нашел в себе силы добежать или дойти до восточного сектора, молча наблюдали, как волка снимают с ограды, и так же молча разошлись по своим палаткам. Кто‑то из толпы сказал вполголоса: «Так ему и надо», большинство одобрительно проворчало что‑то вроде: «Хорошо, что технари поставили сетку. Так бы эта зверюга вломилась бы к нам, еще тепленьким». Солдаты посчитали эту смерть достойной карой за смерть Докса; Верховин был доволен тем, что его защита сработала как надо; ученые и техники порадовались тому, что успели поставить защитные ограждения в кратчайшие сроки. Особых эмоций эта смерть, больше похожая на казнь на электрическом стуле, не вызвала. Поначалу, конечно, все перенервничали, когда завыла сирена. Но люди своими глазами: через защиту невозможно перебраться даже таким страшным тварям, как волки. И они испытали чувство какого‑то первобытного удовлетворения и тихого торжества над проявлениями внешнего мира.
Люди возвращались к своим кроватям и с наслаждением вытягивались в полный рост в еще теплых спальных мешках. У них было еще пять часов до рассвета, все вокруг них казалось таким надежным. Они ощущали себя в безопасности под охраной солдат и проволочной оградой. Можно спокойно заснуть. И увидеть какие‑нибудь приятные сны.
И люди спокойно засыпали в своих палатках и ничто не могло им помешать, даже далекий вой, разносящийся на километры вокруг. Этот вой был заунывен и печален, как реквием на похоронах. Он высоко взлетал в чистое небо, слабо освещенное тусклым светом двух лун – спутников Лимбы, и разносился над лесом, не находя сочувствия и жалости. Это был вой отчаяния и боли, но люди не знали и не хотели знать об этом. Они лишь поудобнее устраивались в своих теплых постелях и погружались в сон с довольными улыбками на лицах. Люди тихонько шептали: «Скули, скули на здоровье, чтоб тебе пропасть». Им нечего было бояться. Этот вой они считали свидетельством превосходства своей силы над волками, и отчасти это было правдой…
Следующий день прошел гораздо спокойней. Батальон Ричардсона, сменивший людей Майкла Фапгера, с самого утра вывел в лес группу фермеров, косившим траву с раннего утра до трех часов дня, с перерывом на обед. В этот день коровы, овцы, козы и лошади получили большие порции свежего душистого сена. Не остались без внимания и свиньи. Куры склевали зерно, обогащенное витаминами и минералами и, в благодарность, выдали на свет первые яйца. Батальон Ричардсона вывела в лес бригаду Ферье и лес впервые услышал до тех пор неведомые ему звуки смерти собственных детей‑деревьев – визг пил, стук топоров и глубокие предсмертные выдохи и скрипы падающих на землю лесных великанов.
Весь второй день продолжалась разгрузка первых двух транспортов, все свободное гражданское население, в основном, мужчины, переносило необходимое оборудование и снаряжение.
Ученые занимались устройством своих лабораторий и рабочих мест в помещениях Башни. Они не спеша налаживали аппаратуру, помогали друг другу с переноской громоздких вещей – шкафов, стеллажей, рабочих столов, верстаков и прочего. Электрики проходились по наспех проложенным вчера линиям электропроводки, развешивали кабели так, как этого требуют нормы безопасности, – одним словом, подчищали за собой. Техники, устроившие свои мастерские в подвалах башни, занялись проведением водопроводных труб по помещениям башни и палаточному городку. Работы было много, но проблема утилизации возможных отходов и отвода сточных и канализационных вод разрешилась практически сама собой.
В подвалах Башни, получивших название «минус уровней» (первый уровень ниже первого яруса башни получил название «уровень минус один», второй – «уровень минус два» и так далее), на «минус‑первом» уровне было обнаружено устройство, созданное, наверное, слугами Полигона, получившее, с легкой руки Мазаева, название – Утилизатор. Оказалось, что профессор узнал об Утилизаторе еще на Земле от Хозяев Стихий, но в спешке и суматохе первого дня забыл о нем.
– Значит, байки о феноменальной профессорской забывчивости и рассеянности – правда, Борис Сергеевич? – улыбаясь, спросил Адам на утреннем совещании.
– Я, смею вас заверить, еще не пал до уровня кэрроловского Белого Кролика, уж будьте спокойны, Адам, – беззлобно отозвался Мазаев, – вы как будто не понимаете, что вчерашний день был днем вавилонского столпотворения, Содомом и Гоморрой и, не побоюсь этого слова, апокалипсисом установки системы энергоснабжения колонии, установки защитных ограждений, тестирования множества сложнейших приборов, и …
– Ладно, ладно, профессор, простите, – смеясь, склонил голову Адам.
– Извинения приняты, – скупо улыбнулся Мазаев, открывая толстую черную папку.
– Хочу поблагодарить весь техотдел за проделанный титанический труд и отдельно Николая Верховина за запуск системы защиты, – встал со стула Адам и захлопал в ладоши.
Все похлопали. Верховин приподнялся со стула, быстро раскланялся во все стороны и также быстро сел на место.
– Теперь, когда все поняли, как важно было установить заграждения в кратчайший срок, особенно после происшествия нынешней ночи, я хочу услышать предварительные отчеты о состоянии технических служб и службы снабжения. Но сначала позвольте попросить Бориса Сергеевича рассказать об устройстве утилизации – проговорил Адам и уселся опять.
Мазаев неторопливо перевернул несколько листов бумаги в своей папке и начал:
– Хочу сразу сказать, что устройство Утилизатора для меня тайна за семью печатями. Наши наниматели, я имею в виду Хозяев Стихий, не нашли или не смогли найти подходящих понятий, чтобы объяснить мне, кто создал Утилизатор, но я думаю, что он действует по принципу антиматерии. Утилизатор представляет собой полусферу ярко‑красного света, активно излучающую в инфракрасном диапазоне волн.
Мазаев передал своим соседям за столом фотографии объекта и продолжил:
– В помещение, в котором находится Утилизатор, ведут два входа, плюс имеется большое видимое отверстие в потолке непосредственно над сферой. Утилизатор действует следующим образом: любой предмет, попавший в зону видимого красного свечения, мгновенно уничтожается, пропадает, аннигилируется – и так далее, любые определения, хватило бы фантазии и словарного запаса. Мы можем сбрасывать в Утилизатор хоть тонны предметов, количество и состав неограничен. Сфера поглощает, повторяю, любое материальное тело без вредных воздействий на окружающую среду.
– Как вы об этом узнали, профессор? – спросил Ричард.
– Мне сказали об этом наши наниматели, но я провел кое‑какие опыты самостоятельно и сделал некоторые выводы.
– Какие выводы, профессор? – не унимался Ричард.
Все с недоумением смотрели на него.
– Эмпирические, – сказал Мазаев и почему‑то улыбнулся и покраснел.
Адам почувствовал, что в воздухе пахнет розыгрышем и решил поддержать Ричарда.
– Я думаю, Борис Сергеевич, что всем присутствующим интересно, какого рода были эти опыты. Может, вы рисковали жизнью или совершили что‑нибудь опасное?
– Нет, нет, что вы, – Мазаев смущенно потер нос и улыбнулся, – я туда просто помочился.
Секунду стояла тишина, а потом грянул смех. Мазаев смеялся вместе со всеми и, вытирая платком глаза, стал оправдываться:
– Просто я пошел к Утилизатору рано утром, осмотрелся, бросил вниз кусочек земли, несколько бумажек ненужных скомкал и бросил следом – и тут, как на грех, приспичило.
– А вы думаете, каково было мне, – вмешался Ричард. – Я ищу профессора, чтобы позвать на совещание, мне говорят, что он отправился куда‑то на минусовые уровни… Хожу, хожу, ищу, фонариком себе подсвечиваю. Вхожу в огромный такой зал, там эта сфера красная, я, естественно, сразу замираю на месте. Смотрю, на балюстраде сверху стоит Борис Сергеевич, вниз смотрит. Вижу – бросил вниз что‑то, посмотрел, подождал, вырвал из блокнота пару листочков, опять вниз бросил. Я – в недоумении, думаю, чем это наш профессор занят. А он, простите меня, оглядывается по сторонам, как будто проверяет, не видит ли его кто‑нибудь, и начинает брюки расстегивать.
Снова хохот. Мазаев, смеясь, протирает очки:
– Скажу вам, коллеги, по секрету, какое же это было космическое чувство: помочиться в источник антиматерии…
Хохотали, наверное, минуты две.
– Ладно, посмеялись и хватит, – Фолз вытер глаза.
– Вам, Ричард, повезло, что вы не вошли в зону действия Утилизатора, – уже серьезным тоном сказал Мазаев. – Предлагаю установить в помещения, расположенные рядом с Утилизатором, двери с цифровыми замками, чтобы ограничить доступ посторонних.
– Росселини, займитесь, пожалуйста, – сказал Адам.
– Сделаем, – отозвался техник.
– Теперь технические службы. Начнем с Николая.
– Электричество подается бесперебойно, восемь трансформаторов работают в рабочем режиме и подключено еще четыре вспомогательных, чтобы ток был даже в том случае, если основные трансформаторы, не приведи бог, полетят. Ночью, вы знаете, мы убедились, что система защиты работает нормально. Генераторы работали в нормальном режиме, автоматика успешно выдержала скачок напряжения, когда животное, ну …, вы понимаете. Установили ограждения вокруг Источника, дали ток по всему лагерю, установили прожекторы, провели свет в палаточный городок. Тянули все на живую нитку, как говорится, сегодня все установим, закрепим, подтянем. Будем проводить свет в лаборатории, мастерские. Отдельно я выделю людей, чтобы снабдить светом палатки. Госпиталь, кстати, мы подключили в первую очередь. У меня все.
– Спасибо. Техники?
– Мастерские развернули в подвалах, – сказал Росселини, потирая щеку, покрытую жесткой черной щетиной, – проводку сделали сами, таскаем станки, инструменты. Если будут какие поломки, уже сможем приступить к ремонту.
– Хорошо. Как вычислительный центр?
– Также, – пожал плечами Варшавский, – носим компьютеры, оборудование, устраиваемся потихоньку. Программа картографирования уже обработала вчерашние снимки, ждем новых. Карту я занесу вам через час, Адам, у нас, смешно, сказать, розеток не хватает, некуда принтер подключить.
– Простите, Дэвид, не успел я, – приподнялся со стула Верховин, но Варшавский тут же остановил его:
– Да не извиняйтесь, Николай, все и так понимают, что вы вчера сделали практически невозможное.
– Что скажет наука? – поинтересовался Адам.
– Я и мои ассистенты помогут коллеге Верховину непосредственно в Башне, – невозмутимо сказал Мазаев, – и я думаю, что весь технический персонал, способный квалифицированно работать в качестве электриков, должен помочь команде Николая. Хотя бы провести электричество в свои собственные лаборатории, как это сделал мистер Росселини и его техники.
– Зовите меня Бенни, профессор.
– Буду, если вы будете звать меня Борисом.
– Заметано, – помахал рукой со своего места Росселини.
– Значит, техотдел знает свои задачи на сегодня и последующие дни – наладить работу технических служб и помочь самим себе с энергоснабжением, – сказал Адам. – Жан, Майкл, Джозеф, как ваши подчиненные? Майкл?
– Батальон в полном порядке. Сегодня в шесть утра нас сменил батальон Ричардсона. Будем сегодня на разгрузке транспортов вместо батальона Дюморье, – ответил Майкл.
Голова у него немного побаливала после вечера проведенного у Сергеевых, но зато на душе было гораздо спокойнее и сердце уже не болело. А голова – это ерунда, побольше холодной воды снаружи и томатного сока внутрь – и все пройдет.
– Джозеф?
– Приняли посты, ведем наблюдение за периметром и оградой. Все в норме.
– Жан?
– Приняли посты у батальона Ричардсона. Работаем.
– Хочу сообщить военным об изменении планов охраны периметра. Так как включена защита, я решил поделить периметр на два сектора – северный и южный. Для охраны секторов хватит двух батальонов. Третий батальон в полном составе будет охранять гражданских, которые будут работать в лесу. Тебе, Майк, придется снова сменить Джозефа, как твои люди, смогут справиться без отдыха?
– Конечно, Эйд, парни в порядке. Мы дежурили повзводно, я лично проследил, чтобы каждый спал хотя бы по четыре часа – ответил Майкл.
– Вот и славно. Тебе, Джозеф, придется сегодня поработать в лесу. Ты уже знаешь, на что способны волки, наши люди имеют представление о возможных опасностях, так что прошу быть предельно внимательными и не рисковать жизнями солдат и особенно гражданских.
– Понял, Адам, – кивнул Ричардсон.
– Жан, объяви благодарность своим парням, они отлично поработали вчера на разгрузке и растяжке заграждений. Твоя задача обычная – охрана периметра.
– Понял, – спокойно ответил Дюморье.
– Ну, вот, всех напряг, – улыбнулся Адам, – а сам пойду спать.
Все рассмеялись и Адам сказал:
– Совещание закончено. Прошу остаться Джека Криди‑младшего, Ченя Ли и Сергея Дубинина.
Когда комната совещаний опустела, Адам сказал Джеку Криди:
– У нас с тобой работа вчерашняя – съемка окрестностей. Запустим два дирижабля, так будет быстрее. Придется тебе меня научить, что к чему, Джек.
– Без проблем, – уверенно ответил младший Криди.
– Тогда давай наверх, готовь второй дирижабль, я подойду через пять минут.
– У нас с вами, господа, задача будет посложней, – улыбнулся Адам. – Так получилось, что вы оба – единственные официальные представители своих профессий в экспедиции. У нас полно солдат, электриков, механиков – словом, технарей, прикладных специалистов. У нас ни в ком нет недостатка – у нас есть даже повара и пекари, но вы у нас, простите за грубость, в единственном экземпляре, и это надо исправить. Вам, Чень, надо будет найти и привлечь к работе всех, кто имеет хотя бы отдаленное представление о химии, вам, Сергей, предстоит проделать то же самое, только в приложении к биологии и ботанике. Какие есть мысли по этому поводу?
– Мне бы пригодился Джек, – не раздумывая, сказал Чень Ли.
– Простите, Чень, – улыбнулся Адам, – он сейчас у нас что‑то вроде министра авиации. Я не могу позволить ему разбрасываться до тех пор, пока у нас не будет подробных карт. Без карт – мы, как слепые котята, будем тыкаться мордами в острые углы и набивать шишку за шишкой. Вы же прекрасно это понимаете.
– В науке, Адам, – улыбнулся Чень, – каждый тянет одеяло на себя. У Джека есть способности, поэтому я сразу подумал о нем.
– И я тоже, – сказал Сергей, положив руки на стол перед собой, – жаль, что у нас нет хотя бы еще таких двух вундеркиндов, как Джек. Чень бы забрал одного себе, я бы забрал второго – и работали бы нормально.
– Хорошо, какие есть конкретные предложения, кроме фантастических? – усмехнулся Адам.
– Кроме фантастических остается только реклама, – предложил Сергей. – Сообщить по радио – «Мы ищем талантливых людей на никак не оплачиваемую работу. Требуются специалисты, способные отличить катионы от анионов»…
– «Или дельфиниум от дельфинов», – расхохотался Чень.
– Вот‑вот, – Сергей протянул ему ладонь и Чень хлопнул по ней своей ладонью.
– Вы, я вижу, спелись, – заметил Адам.
– Общий труд плюс общность интересов, – сказал Сергей.
– Насчет моей химии, Адам, у меня есть идея. Я могу привлечь Седжа Вилсона. Он геолог. По идее, должен знать химию. Конрад Нильсен – тоже кандидат ко мне в лабораторию, он специалист по металлам, – следовательно, должен хорошо разбираться в неорганической химии.
– А мне тогда, по идее, путь лежит прямиком к врачам нашим и медсестрам. Хотя бы по анатомии они мне смогут помочь. Ветеринаров, у нас, к сожалению, профессиональных нет, но, думаю, вскрытие вчерашних трупов сейров их не очень затруднит. Еще я помню, что врачам читают лекции о лекарственных растениях, тоже плюс. Насколько я знаю, Владислав Сергеев, военный врач, значит, должен помнить, как проверять пробы грунта, воды и воздуха на болезнетворные бактерии, вирусы и прочую микрогадость.
– Еще одно пожелание на будущее: постарайтесь привлечь в свои лаборатории добровольцев помоложе, для обучения. В скором будущем, учеников придется брать всем, не только вам. Так что удачи, учителя…