Но больше всего привлекают глаза. Если не видеть глаз волка, то кажется, что перед тобой просто дикий зверь. Глаза же говорят о многом: об уме, хитрости и отваге, о мудрости и опыте. Глаза у волков бывают зеленые и желтые, очень редко встречаются глаза голубого цвета. Эти глаза завораживают своим внутренним светом, сиянием золотистых искр радужной оболочки, в них можно легко прочесть, что сейчас чувствует волк. Илайджа понял это, стоя на вершине холма, рядом с телами своих убитых товарищей.
Поначалу молодой охотник увидел в глазах прыгнувшего на него волка только ненависть. Её было легко узнать – глаза яростные, бешеные. Илайджа не смог выстрелить в волка, глядя ему в глаза, в которых ненависть сменилась удивлением и интересом. Когда вожак сбил Илайджу на землю, его глаза стали совсем другими, в них было что‑то, удивительно похожее на обычную человеческую жалость. К этой жалости примешивалось что‑то еще, не очень хорошо похоже на расчетливость.
Когда волк разрешил охотнику встать, Илайджа заметил в глазах окруживших его врагов точно такую же ненависть, как в глазах их предводителя.
Сейчас эти глаза были спокойны, в них не было ярости, только настороженность и сосредоточенность.
Начинало светать. Вожак, идущий впереди, свернул вправо и скоро группа волков, ведущих Илайджу, вошла в неглубокий овраг с круто поднимающимися вверх глиняными склонами. Здесь было сыро, то там, то тут блестели мелкие лужицы. Через несколько минут ветви деревьев, растущих вверху на обрыве, закрыли волков и их пленника от восходящего солнца. Волки остановились, вожак наклонил голову и остальные волки разошлись в разные стороны, выбирая места посуше.
Волк с полоской белой шерсти мотнул головой, показывая в сторону единственного выхода из оврага, поперек которого уже лежало четверо волков и Илайджа согласно кивнул, поняв, что хотел сказать ему вожак. «Не сбежишь», говорили золотистые глаза и охотник был с этим согласен.
Он лег на спину на том же самом месте, где и стоял, с наслаждением разминая уставшие мускулы. Вожак приблизился к нему и лег рядом. Илайджа чувствовал его запах, уже не кажущийся ему отвратительным.
«Теперь, человек, мы можем и поговорить», – холодный, чуть ироничный и почти человеческий голос возник в голове Илайджи Аттертона.
Юноша рывком приподнялся на локтях, испуганно озираясь вокруг. Вожак смотрел на него и смешливые искорки прыгали в его глазах.
«Удивлен?» – вожак наклонил голову, напомнив Илайдже этим движением земных собак, так же внимательно прислушивающихся к хозяину.
– Но как же? – голос Илайджи прервался от изумления. – Ты знаешь наш язык?
«Я слышу, как ты думаешь», – снова чужой голос, – «Нет, я не знаю ваш язык. Просто я могу передать твоему сознанию собственные мысли, а твой мозг переводит их на язык, больше понятный для тебя».
– Вот это да! – восхищенно вскрикнул охотник, глядя на волка.
«Тебе лучше говорить потише, человек – мои братья нервничают, когда слышат человеческую речь», – волк указал глазами на подошедшего к Илайдже молодого волка, беззвучно оскалившего пасть.
Вожак негромко прорычал что‑то и молодой волк послушно склонил голову и отошел в сторону.
«Говори шепотом – этого будет достаточно».
– Хорошо.
«Для начала представимся друг другу. Меня зовут Белый, я вождь племени сейров, уничтоженного твоими сородичами этой весной. Как зовут тебя?»
– Илайджа Аттертон, можно просто – Илай.
«Илай», – повторил волк.
– Зачем вы оставили меня в живых?
«Чтобы побольше узнать о твоем племени».
Илайджа молчал, глядя прямо перед собой.
«Для начала расскажи мне, зачем вы пришли на наши земли?»
– Я не хочу говорить с тобой, – яростно прошептал охотник, – я не хочу говорить с убийцей!
«Убийцей?», – в голосе послышалась ярость. «Ты называешь меня убийцей, человек?! А кто же тогда вы?»
Илайджа промолчал.
«Вы первыми принесли смерть моему народу! Вы начали убивать нас без всякого на то повода, как бешеные звери! Мы вышли к вам, не замышляя против вас никакого зла, мы пытались заговорить с вами, мы хотели приветствовать вас на нашей земле, а вы …», – волк замолчал, закрыв глаза.
– Мы не знали, что вы хотите говорить с нами. Мы думали, что вы собираетесь напасть на нас!
«Ложь», – голос был холоден, как лед. «Мы не замышляли подобного зла».
– Мне очень жаль.
«Тебе жаль, человек?! Слишком поздно для сожалений!»
– Прости.
«Я не могу простить тебя».
Илайджа отвернулся, не в силах выдержать тяжелый взгляд сейра.
«Расскажи мне, зачем вы пришли сюда».
Илайджа помолчал, собираясь с мыслями. Волк мрачно наблюдал за ним.
«Не пытайся мне лгать или умолчать о чем‑нибудь – я сразу пойму, когда ты лжешь или что‑то скрываешь, я пойму это по запаху».
– Запаху?
«Конечно, у всего есть свой запах – у страха, у лжи, у ненависти. Мы, сейры, разбираемся в этом лучше вас».
– Хорошо, я не буду лгать тебе, вождь. Мы жили далеко отсюда, ваш мир был для нас совершенно чужим. Однажды к одному человеку обратились существа, называвшие себя Хозяевами Стихий.
«Хозяева», – в голосе волка Илайджа ощутил горечь, – «я так и знал».
– О чем ты?
«Те, кого ты назвал Хозяевами, создали мой народ много лет назад. Они создали нас для убийства, чтобы мы, согласно их воле, убивали для них. Мы восстали против Хозяев и победили в своем стремлении обрести свободу. Сейчас уже почти никто из сейров не помнит об этом, мы забыли о Хозяевах, но теперь я вижу, что Хозяева не забыли о нас. Продолжай».
– Эти Хозяева предложили нам переселиться сюда, чтобы охранять древние Башни.
«Охранять от кого?»
– От вас. Нам сказали, что вы – ужасные звери, захватившие этот мир и охраняющие его от посягательств извне. Также нам много чего рассказали о вашей силе и хитрости, сказали, что на протяжении многих лет вы убивали любого, кто осмеливался посягнуть на ваши земли.
«Когда‑то это было правдой», – в голосе чувствовалась грусть, – «но уже много поколений сейры не воевали ни с кем. Мы просто жили здесь, охотились, и думали, что этот мир всегда был нашим. Вас обманули, человек, мы не звери и мы давно уже никого не убиваем без причины».
– Мы не знали об этом. Поэтому солдаты и открыли огонь, когда увидели вас, выходящих из леса. Люди побоялись, что вы пришли убить нас.
Волк тяжело вздохнул:
«Велор был прав, как же я ошибался!»
– О чем ты?
«Неважно. Продолжай».
– А больше нечего продолжать. В первый же день вы убили одного из наших.
«Человека по имени Докс».
– Ты знаешь об этом? – вскричал юноша.
«Тише! Я же говорил тебе – не надо шуметь».
Молодой охотник с отвращением посмотрел на Белого и волк ответил ему прямым честным взглядом:
«А чего вы ждали от нас? Мне нужно было узнать о вас хоть что‑нибудь и я узнал. Я схватил Докса, но ваши солдаты не дали мне достаточно времени, чтобы во всем разобраться».
– Это ты убил его?
«Да».
Илайджа вздохнул и продолжил:
– Мы узнали, что вам оказали помощь племена, живущие на севере. Мы оцепили Черную Пустошь специальной оградой.
«Металлической паутиной?»
– Да. Затем вы напали на нас, сломали ограду, убили много солдат. Ты ведь знаешь об этом, не так ли?
«Да, я знаю. Это я придумал, как напасть на ваш муравейник».
– Муравейник?
«Вы напомнили мне жестоких муравьев, вы так быстро возводили свои жилища и проявили жестокость, свойственную только насекомым, поэтому мы так и думали о вас».
– Мы называем наш «муравейник» поселением.
«Пусть так».
– После вашего прорыва многие возненавидели вас еще больше.
«Я ответил ударом на удар. Вы убили нас – мы убили вас. По‑моему, это должно быть понятно».
– Потом вы напали на людей, которые работали в лесу.
«Вы убили почти всех моих братьев тогда».
– Что было дальше?
«Я попросил помощи у других племен. Мне отказали», – в голосе волка едва заметно прозвучала обида, – «поэтому я бросил клич среди сейров‑одиночек и мое племя пополнилось новыми воинами».
– Мы думали, что вас осталось слишком мало, что вы прекратили ваши попытки напасть на нас и что вы затаились в лесу.
«Затаились – да, прекратили – нет. Дальше».
– Мы живем земледелием …
«Чем?»
– Земледелием. Вы отвоевываем у леса участок земли, очищаем землю от деревьев и садим на освобожденном участке растения, пригодные в пищу.
«Так вы не едите нас?!»
– Нет, – недоуменно посмотрел на волка охотник, – почему вы так подумали?
«Я видел, как вы переносите тела моих убитых сородичей в Башню и подумал, что…»
– Нет‑нет, у нас и в мыслях не было такого! Мы сносили тела, чтобы наши ученые, ну, мудрые и опытные люди изучали их, чтобы понять вас.
«Много же надо ума, чтобы изучать мертвых», – фыркнул волк.
Илайджа заставил себя промолчать и думать о чем угодно, только не о плененном солдатами волке.
Белый насторожился и подозрительно посмотрел на человека:
«О чем ты задумался?»
– Ни о чем, – быстро сказал Илайджа, – просто вспомнил кое‑что.
«Что именно?»
– Я вспомнил о своих родных, они наверняка решили, что меня нет в живых.
«Меня это не волнует. Продолжай».
– Мы хотели обеспечить себя пищей, чтобы пережить зиму. Мы не успевали с посевом и поэтому наши вожди решили отправить в лес охотников вот на таких травоядных животных, – Илайджа представил себе «бизонов» и Белый тут же отозвался:
«Мы называем их мойли».
– Мойли, – повторил юноша, чтобы запомнить. – Мы уже окружали стадо, когда вы напали на нас. Вот и все.
Волк внимательно посмотрел на него:
«Это далеко не всё. Я знаю, что о многом ты умолчал».
– Я сказал тебе всё, что знал.
«Не лги, я чувствую, как изменился твой запах. Ты врешь, ты знаешь об этом и боишься, что я узнаю об этом».
Илайджа молчал, до боли сжав кулаки.
«Молчание тебя не спасет».
– Что ты хочешь узнать?
«Как вы узнали о других племенах сейров? Ни один из вас не покидал поселение. Откуда вы узнали, где искать мойли? До них вам пришлось идти целый день, но вы шли так уверенно, как будто знали заранее, где и что искать».
Молчание.
«Я могу заставить тебя говорить. Я могу причинить тебе боль».
– Можешь убить меня, если хочешь, но я не стану предателем! Я могу рассказать тебе всё, если ты, в свою очередь расскажешь мне всё о себе и своем народе.
Если бы сейры могли смеяться, как их далекие предки, то Белый рассмеялся бы. Илайджа почувствовал его настроение – это был невеселый смех сквозь слезы, это веселье граничило с безумием, в это веселье яркими красными нитями была вплетена боль.
«Ты хочешь узнать о нас, человек? Хорошо. Представь себе, что ты, твоя семья, твои родичи, твой народ с самого начала времен спокойно и мирно живет на прекрасных землях, на которых есть всё – вода, пища, место для того, чтобы жить, рожать детенышей, охотиться. Вы не убиваете никого, кроме неразумных тварей, чтобы прокормить себя и свой народ. Вы никому не причиняете зла, ваше прошлое безмятежно, будущее не сулит ничего зловещего. Представь, что однажды в твой мир приходит зло. Безжалостные захватчики убивают твоих братьев, твоих детей, твою семью, твой народ. Ты видишь, как умирают те, кто дорог тебе, без кого ты не видишь смысла жить. Что ты будешь делать? Как поступишь ты в ответ на зло и бессмысленную жестокость?»
Человек молчит.
«Ты будешь убивать в ответ и не говори мне, что это не так!»
– Я не буду говорить, что это не так, просто сейчас мы опять вернулись туда, откуда начали.
«Ты же сам хотел знать о нас всё!»
– Хотел!
«Так знай! Вы – агрессоры, вы – убийцы, вы – захватчики! А мы лишь хотим восстановить справедливость».
– Так мы ни к чему не придем.
«Мне и не надо, чтобы мы к чему‑то пришли в ходе нашей беседы. Мне нужно лишь получить ответы на свои вопросы».
– Постой, но ведь мы вроде бы говорили, что война между нашими народами – просто трагическая ошибка!
Белый зарычал в ярости, волки вскочили на ноги, угрожающе глядя на чужака.
«Эта, как ты говоришь, ошибка, лишила меня моего сына, дочери и внука, который должен был появиться на свет!»
– Я не хочу сказать, что наши поступки заслуживают твоего прощения, сейчас разговор идет не о тебе или мне, не о твоей или моей утрате. Сейчас мы говорим о том, что мы сможем сделать так, чтобы война между нашими народами прекратилась! Я не смогу воскресить твоих детей, а ты не сможешь вернуть жизнь моим товарищам, но мы можем сделать так, что мы перестали убивать друг друга!
Волк молчал.
– Ты же сам говорил, что разумные существа не должны убивать друг друга!
«Говорил».
– Тогда в чем дело?
Волк устало посмотрел на Илайджу:
«Дело в том, что я не могу забыть, кем я был и кем я стал. Я не могу забыть ваши убийства и мою месть. Вот и всё. Ты ответишь на мои вопросы?»
– А ты согласен помочь мне договориться с вами о мире?
Волк молчал.
– Тогда я не буду отвечать. Можешь делать со мной, что хочешь, мне всё равно, – Илайджа перевернулся на живот и подложил руки под голову.
«Нам нужно отдохнуть», – устало сказал Белый, – «тебе нужно поспать, а мне нужно подумать».
– Откуда ты знаешь, что мне нужно спать?
«Твое тело говорит об этом», – ответил волк, – «ты сам не понимаешь этого, но твое тело требует отдыха, я чувствую запах твоей усталости».
Илайджа закрыл глаза. «Неужели ты сможешь заснуть после всего, что случилось?», сказал он самому себе и, не успев даже удивиться, тут же крепко уснул…
* * *
…Этот человек удивил меня. Он молод, иногда глуп, но иногда его слова были словами умудренного опытом вождя. Он говорил правильные вещи: мы действительно могли прекратить войну. Именно мы, сейры, могли сделать первый шаг навстречу людям. Теперь, когда я окончательно убедился в том, что Велор, умудренный опытом и годами вождь самого многочисленного племени сейров севера, был прав в том, что люди напали на нас по ошибке, я растерялся.
Нелегко прийти к выводу, что моя месть становится ненужной и, более того, опасной. Опасной как для меня, так и для моего племени. Нелегко понять, что смерть моих любимых – всего лишь ошибка, трагическое совпадение, как говорил Велор, «удар молнии». «Убиты по ошибке» – какая страшная и мучительная мысль. Я гнал её изо всех сил, но она снова и снова, как упрямая оса, возникала в моей голове: «Убиты по ошибке! Убиты по ошибке!»
Я чувствовал, что теряю рассудок, призраки моих убитых детей, окровавленные, истерзанные, упрямо стояли перед моими глазами, упрекая, обвиняя, стыдя. Я беспомощно смотрел на них, усталый, опустошенный, утративший цель и смысл жизни. Я уже был готов вскочить и растерзать человека на клочки, чтобы голоса, обвиняющие меня в трусости и предательстве, успокоились, напоенные человеческой кровью. Я убил бы чужака, мои братья только приветствовали бы мой поступок, никто бы не обвинил меня в этом. Я уже почти был готов дать волю призракам своей мести, но меня остановил другой призрак.
Я увидел, как наяву, маленького сейра. Ему было всего полгода или немногим больше. Это был мой внук, у него были добрые глаза моей дочери, Чани. Он жалобно посмотрел на меня: «Дедушка, дедушка!», взмолился он. «Неужели ты снова станешь убийцей? Неужели ты снова дашь пролиться невинной крови? Неужели ты лишишь живых надежды на мирную жизнь? Ведь ты знаешь, что есть много молодых сейров, детенышей, учеников, которые не заслуживают моей участи! Ты можешь сделать так, что они смогут жить бок о бок с людьми без кровопролитной и бессмысленной резни, без ненависти и злобы. Жить, подобно добрым соседям, помогать друг другу познавать окружающий мир. Наши земли обширны, места хватит для всех – и для людей, и для нас. Помоги нам, дедушка, помоги людям понять и простить, помоги сейрам простить и обрести покой! Я умоляю тебя, оставь месть! Во имя еще не рожденных детей, во имя подрастающих сейров и растущих людей, я умоляю тебя! Сохрани свой разум чистым, не дай зверю одержать верх!»