– Раздевайся, пожалуйста, – попросила она в ответ на мой вопросительный взгляд.
Неожиданно для себя я залилась краской. На моей бледной коже смущение отображается своеобразно, как будто на каждой щеке расплющили по ягоде клубники; дефицит витамина D заставлял меня выглядеть очень глупо.
– Прямо сейчас? – вырвалось у меня, прежде чем мозг успел сообразить, что доктор Кара имела в виду. Понимание настигло мгновением позже за компанию с желанием провалиться незамедлительно на уровень с запасными турбинами.
Черт. Так всегда.
В присутствии доктора Кары, тактичной, умной и безукоризненной, я постоянно вела себя… глупо. Так, как ни с кем другим ни при каких условиях. Наверное, это потому, что в ее присутствии я никогда не чувствовала необходимости, хм, подтверждать свое превосходство. Что-то доказывать. Быть начеку. Она была слишком доброжелательной и слишком профессиональной, и не могла не нравиться.
– Ну… да, прямо сейчас, – подтвердила доктор Кара, тактично сделав вид, что не заметила моего замешательства. – Мне же надо отнести твои личные вещи и одежду на дезинфекцию, пока ты будешь проходить процедуру в капсуле. Как, в общем-то, и всегда…
– Конечно. – Я старалась не глядеть на нее, быстро скидывая рюкзак со своим хламом на специальный столик на колесиках, следом отправляя туда же ремешки с шипастыми наплечниками, щитки для голеней и предплечий и прочие защитные элементы панциря.
Через мучительно неловкую минуту доктор Кара увезла все это на дезинфекцию, а я продолжила угрюмо стаскивать с себя одежду, едва сдерживая ругательства.
Нет, ну вот что это только что было?
«Прямо сейчас?»
Серьезно, Сионна? Серьезно?
Ужасно злая на весь мир и себя как его неотделимую часть, я поплелась в капсулу с антисептиком, чтобы растворить там весь свой позор.
Как и ожидалось, первой, кого я встретила на жилом уровне после процедуры дезинфекции, оказалась Айроуз. Как всегда недовольная, со скрученными в сложный узел пепельно-седыми волосами и чуть щурящимися глазами, зелень которых она никогда не подчеркивала. И, конечно, со своим здоровенным планшетом, которым она будто щитом прикрывалась от всего мира. От всей станции, если быть точнее. Четвертая и ее товарки, застрявшие между небом и землей, – вот весь мир, оставшийся нам после 2084-го.
– Следуй за мной, – сухо сказала Айроуз и направилась в ближайшую пустую комнату для инструктажа, придерживаемую нашей службой безопасности для каких-то внутренних нужд. Со стороны Айроуз это было мудрое решение – не устраивать же мне разнос прямо в общем коридоре.
В группе вышедших после дезинфекции следом за мной рейнджеров кто-то хихикнул. Я обернулась. Тамина недовольно пнула локтем свою вечную подружку Эрлин, а затем посмотрела на меня извиняющимся взглядом и одобрительно улыбнулась. О моих отношениях с Айроуз по Четвертой ходили легенды, и, естественно, многим несдержанным личностям вроде Эрлин это казалось забавным.
Только мы оказались наедине, Айроуз отложила планшет и скрестила руки на груди, после чего последовала очередная попытка испугать меня строгим взглядом. В сочетании со шрамом от ожога в пол-лица получалось действительно устрашающе. Но я привыкла.
– Чего ты добиваешься? – спросила она прямо.
Сначала мне хотелось буркнуть бесцветное «ничего», но вместо этого я гордо приподняла подбородок и сказала, глядя ей в глаза:
– Всего, чего мне хочется.
Мне понравилась получившаяся игра слов, а еще фразочки вроде этой всегда заставляли меня чувствовать себя… восхитительной. По Айроуз, правда, нельзя было сказать, что она это оценила.
– Игнорирование техники безопасности и целей рейда, невыполнение плана, постоянное подвергание себя риску опоздания на сбор… – принялась перечислять она, пока я демонстративно рассматривала серый потолок. – Однажды эта станция просто улетит без тебя, Сионна. Ты понимаешь, что тогда будет с отцом?
Как будто отцу на самом деле было до этого дело. Нет, мой папа – отличный человек, и с чувством юмора у него полный порядок. Но… он заправлял всей этой станцией столько, сколько я себя помню. Являясь ее капитаном, он был тут практически всеобщим папой, и у него просто не могло быть времени на каждого ребенка в отдельности. Я даже не помнила, когда мы с отцом говорили по душам последний раз. Наверное, я еще и в рейнджерском корпусе-то не числилась.
– Ну, прежде всего, я никогда не иду на риск, если не уверена в результате, – почти примирительно сказала я. – И в этот раз, кстати, прибыла в зону сбора раньше всех твоих «правильных» рейнджеров.
Айроуз поджала губы, знаменуя следующую волну нравоучений.
– А если бы крылья не раскрылись? Сырой прототип! С использованием суперматерии! Я уже сделала выговор Сириусу за то, что он поощряет твое бунтарство.
Ну вот. Бедный Сириус, не представляю, что ему довелось выслушать. Вернее, представляю слишком хорошо.
Я закатила глаза.
– Но я сама попросила Сириуса поставить мне крылья!
– И он это сделал – в рабочее время, когда должен был заниматься другими вещами.
– Но если бы не это, я бы точно опоздала на сканирование.
– Исключительно по своей вине. Я уже не говорю о том, что твой МСЭ не принес на станцию ничего полезного из выданного тебе списка – сплошной хлам.
Тут экран ее планшета вспыхнул ярко-синим – значит, пришел отчет от доктора Кары. Очень вовремя.
– Проверь еще раз, выполнила ли я задание, – расплылась я в улыбке.
– Четырнадцать ртутных термометров… – Айроуз приподняла брови в приятном удивлении. Ее глаза пробежались по строкам отчета дальше, и лицо тут же перекосилось от ужаса. Казалось, даже шрам побледнел. – Ты рассовала ртуть по внутренним карманам формы?! Сионна, ты совсем идиотка?
– Я успешно прошла сканирование и очистку, – уязвленно возразила я. – Все в порядке.
– Ты могла отравиться, если бы один из этих термометров разбился!
– Но ведь ни один не разбился.
Айроуз опять раскрыла рот, и я приготовилась выслушивать очередную порцию упреков. Но внезапно она передумала орать на меня дальше. Ее лицо приобрело совсем другое выражение.
О нет.
Когда Айроуз не злилась, она превращалась в заботливую маму-квочку. Это было так же глупо, как фартуки с курочками, и примерно настолько же невыносимо. На мой вкус, уж лучше пусть злится.
– Сионна, ну почему с тобой всегда должно быть так сложно? Тебе почти двадцать, а такое чувство, что любая девятилетка тебя благоразумнее. Все, что от тебя требуется, – следовать правилам станции…
– Я сама разберусь, каким правилам мне следовать.
Дерзкая фразочка сработала как надо – лицо Айроуз, тронутое ненужным здесь никому беспокойством, вернулось в свое обычное непроницаемое состояние.
– Еще одно нарушение – следующий рейд отсиживаешься в своей каюте.
– Это будет неэффективно. – Я поджала губы, внутри до предела возмущенная тем, что Айроуз посмела угрожать мне именно этим. Рейды – единственное, что мне нужно от этой ограниченной жизни.
– Не советую испытывать меня, – так же упрямо процедила Айроуз.
Кажется, в этот момент я должна была замолчать. Но хорошие мысли обычно приходят в голову уже после того, как необходимость в них пропадает. Кроме того, я была на эмоциях, что здорово мешало разобраться, какая мысль из посетивших меня в те минуты была хорошей, а какая – не слишком.
– У тебя нет выбора, Айроуз. Я лучшая из твоих рейнджеров. Лучшие показатели, лучшая эффективность. Ни одного – как бы тебе этого ни хотелось – проваленного задания.
– Незаменимых людей нет, – сложив руки на груди и недовольно щурясь, отрезала лейтенант.
Это окончательно вывело меня из себя. Я молча вылетела из комнаты для инструктажа, прежде чем окончательно перегнула бы палку в своих натянутых отношениях с Айроуз. Не видя ничего вокруг, я мчалась по стерильно-белым коридорам уровня, едва не налетая на встречающихся мне обитателей станции. Удары сердца отдавали в висках, а руки непроизвольно сжимались в кулаки.
Само допущение о том, что Айроуз сомневается в моей незаменимости, было чем-то сродни красной тряпки для быка в этой древней варварской корриде. Я не знала, куда деть вспыхнувший во мне гнев.
Немного остыла я только у двери своей каюты, когда поняла, что опять забыла код. Генератор случайных чисел устанавливал нам новые каждый месяц из очередных параноидальных соображений безопасности.
Я выдохнула несколько раз и медленно поплелась к дежурному по уровню, чтобы попросить его обновить мне пароль. Нужно было успокоиться. Разобрать трофеи (если их уже успели почистить и отправить в мою комнату). Отоспаться. Что угодно, только бы не возвращаться мыслями к Айроуз и ее угрозам. Хотя бы сегодня.
На самом деле в глубине души я, конечно же, понимала, что Айроуз действительно пыталась заботиться обо мне. Как умела. И моя основная проблема с ней заключалась лишь в том, что из двух сестер-близнецов при аварии в отсеке питания десять лет назад выжила она.
А не моя мама.
3
Первым делом я достала из ящика транспортировщика свой рюкзак – он пах сухим антисептиком, прямо как я после процедуры в очистительной капсуле. Я невольно понадеялась, что эти одержимые чистотой работники дезинфектора мне там ничего не повредили.
Содержимое рюкзака выпало на кровать. Обернутые защитной пленкой фотографии, статуэтки, какие-то изящные заколки для волос, рога… вроде бы все на месте. Следующие полчаса, несмотря на усталость и тяжелеющие с каждой секундой веки, ушли на то, чтобы найти место для каждого из новых трофеев и рассовать фотографии с улыбающимися землянами прошлого по своим фотоальбомам.
Хотя я сознательно выбрала жизнь без привилегий, которыми теоретически могла пользоваться из-за высокого положения отца, лишнее пространство мне точно не помешало бы. Все ящики, наружные и внутренние, оказались забиты. Неисправный бот, переконструированный Сириусом под ходячую книжную полку, слабо пищал о перегрузке и отходил на пригибающихся под тяжестью ноши лапках каждый раз, стоило только приблизиться, чтобы водрузить на него что-нибудь еще. Часть пола скрылась под другими вещами, которые больше некуда было пристроить, а выбросить – слишком жалко.
Похоже, я действительно немножко увлеклась.
Но мне нравилось окружать себя всем этим, как говорила Айроуз, хламом. Это же та часть моего мира, которую я, родившаяся на станции, уже не застала. Та часть, которая ушла в небытие после высадки на Землю враждебных существ из космоса.
В детстве папа рассказывал, что последние несколько лет до Всплеска и Пришествия планета и так переживала не лучшие времена. Катастрофы обрушивались на человечество одна за другой, словно пытаясь закалить перед основной напастью – пришельцами. Станции готовили заблаговременно; кто-то умный догадался, что рано или поздно условия на Земле станут совсем невыносимыми для жизни. И когда явились незваные гости, некоторую часть населения – в основном тех, кто был связан с созданием станций, их семьи и просто счастливчиков, живших по соседству, – удалось эвакуировать.
Предполагалось, что мощности двигателей будет достаточно, чтобы вывести станции за орбиту. Спасенные могли бы отправиться в наши на то время еще молодые, но надежные колонии на Луне и Марсе. Но в расчеты закралась ошибка – та, которую уже восемьдесят лет исправляют с постепенно угасающим энтузиазмом. Таким образом, мы застряли здесь, в нескольких сотнях километров над порабощенной Землей, постепенно превращающейся в руины. Связь с колониями оказалась утерянной. Теперь, когда прошло больше восьмидесяти лет, мы даже не могли быть уверены, что колонии не постигла участь Земли. Что там все еще кто-то есть. Что нас ждут.
Зато у нас негласно принято на это надеяться.
Честно говоря, с учетом постоянной угрозы быть вычисленными и уничтоженными, как уже десять станций за все время оккупации Земли, будущее наше было сокрыто туманом. Возможно, из подсознательного понимания, что с будущим ничего не получится, и произрастала моя любовь к прошлому.
Я уснула лицом в фотоальбоме, прямо в то время как наполняла его новыми фотографиями – витамины, которые нам вкалывали после капсул антисептика, почему-то всегда вызывали страшную сонливость.
Спустя четырнадцать часов сна, позднего завтрака и планового похода в корпус для отчетности я отправилась в тренировочный центр. Каждый рейнджер должен был поддерживать себя в отличной физической форме, а я была обязана прилагать к этому вдвое больше усилий. Когда ты дочь капитана станции, у тебя просто нет выбора. Если, конечно, не хочешь ощущать неприязнь в свою сторону острее.
– Я на симуляцию, – сообщила я дежурному, демонстрируя удостоверение рейнджера. Дежурный, парень с лишним весом и широко посаженными глазками, лениво посмотрел на меня из-под козырька своей дурацкой форменной кепки.
– Зал сейчас занят.
В мое законное время? Потрясающе.
– Парная, одиночная? – хмуро уточнила я, чтобы понять, насколько все серьезно у решившего перейти мне дорогу таким образом.
– Одиночная.
Одиночные симуляции длились меньше парных, но и были насыщеннее, сложнее. Большинство рейнджеров предпочитали держаться внизу именно парами – один исследует местность, другой прикрывает тыл, – и тренироваться поэтому тоже ходили вместе. Я же брала одиночные симуляции в основном потому, что остальные ребята из моего взвода просто недостаточно хороши, чтобы быть в паре со мной. И я сомневалась, что кто-то теперь вообще для этого хорош. Мне не нужен был напарник, чтобы добиваться лучших результатов.
– Долго еще?
Еще один ленивый взгляд на часы. Это парень меня уже раздражал.
– Двадцать четыре минуты.
Вздохнув, я отлипла от стойки, опустилась на лавочку у входа в центр, закинула ногу на ногу и принялась ждать – с самым недовольным видом.
Когда симуляция подошла к концу, на небольшом экране, как всегда, высветились показатели. И… в общем-то, они были неплохи. По некоторым параметрам даже превосходили мои. Мне стало еще интереснее. Наверное, один из старших рейнджеров или инструкторов решил вспомнить молодость, не иначе. Такая выносливость говорит о большом опыте. А сила… надо очень целенаправленно посещать спортзал, чтобы добиться такого результата. Долгое время и я пыталась, да только на каком-то этапе стало ясно, что мне эффективнее вкладываться в другие характеристики.
Наконец двери зала симуляций раскрылись, и оттуда вышел высокий смуглый парень в форменной рейнджерской футболке, подчеркивавшей его развитую мускулатуру. Ну, неудивительно, что у этого бугая такой высокий показатель силы. Сам парень не был мне знаком, но в этом я не увидела ничего странного. Я редко запоминала лица людей, с которыми никогда не заговаривала, а с коллегами я, как правило, и не заговаривала. Кроме, разве что, Тамины.
Любопытство относительно занявшего мою симуляцию было удовлетворено, но самомнению увиденное не понравилось. Поначалу я даже не поняла, почему.
Наши взгляды встретились. Его темные глаза смотрели спокойно, веки были расслаблены, придавая ему вид бесстрастного созерцателя. И я все-таки вспомнила, что уже видела этого парня несколько раз в штаб-квартире рейнджеров. На первичном инструктаже.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Не знала, что тебя уже допускают к симуляции. Особенно на время, закрепленное за другим рейнджером.
– Личное распоряжение Айроуз, – невозмутимо сообщил парень, вытирая полотенцем пот с шеи. – Теперь я могу тренироваться в любое время в рамках подготовки к рейдам. У меня первая высадка через два месяца.
Меня это возмутило. Изначально делать рейнджером такого, как он, – плохая идея.
– Что, домой потянуло? – не выдержала я, вместо того чтобы просто пристыдить нарушившего мои планы человека. Сомнительная шутка, с какой стороны ни глянь, но я просто не успела сообразить, насколько.
Его лицо предсказуемо перекосилось, но, надо отдать парню должное, тут же приняло прежнее выражение.