Он все еще не шевелился. Просто сидел, как разъяренная горгулья, замышляя план мести бедному голубю.
Не обращая внимания не его дурное настроение и презирая собственный голод, Лидия подошла к еде. До этого она съела лишь фрукты, но этого мало, чтобы насытиться. Ей хотелось чего-нибудь с высоким содержанием белка.
– Ты будешь?
– Нет.
– Тварь!
Лидия вскочила, услышав яростный крик, отразившийся от стен.
Лицо Сетха стало маской убийцы.
Ненависть во взгляде опалила Лидию. Без единого слова он исчез из комнаты, вновь оставив ее одну.
***
Сетх появился в мрачном кабинете Нуара, таком же темном, как сердце и настроение Сетха.
– Вызывал, мой господин?
– Итак?
Как бы он хотел никогда не слышать это проклятое слово. Он не понимал, почему Нуар его произнес.
– Я не понимаю, мой господин.
Нуар ударил Сетха так сильно, что его голова откинулась назад, а шея громко хрустнула. Целую минуту перед глазами мелькали звезды. Нуар схватил Сетха за волосы и притянул к себе, рыча в кровоточащее ухо.
– Что ж, тогда я буду говорить медленно и простыми словами, чтобы такой ничтожный идиот, как ты, мог понять. – С каждым произносимым словои Нуар дергал голову Сетха.. – Чего. Ты. Достиг? Ключ у тебя?
Сетх сжал зубы. Ему не выйти сухим из воды. Если он скажет правду, Нуар вновь изобьет его.
«Пожалуйста, верни мне мои силы на одну секунду, ты ничтожный ублюдок».
Это все, что ему нужно, чтобы Нуар ощутил его гнев.
«Будь ты проклят, Отец. Катись в ад. Надеюсь, Шезму сейчас выдавливает из тебя кровь и топит в ней».
Более того, он надеялся, что его отец жарится в печах загробного мира.
Но все это не спасет Сетха из рабства. Не изменит настоящего. Или того, что ему предстоит испытать.
Больше всего он ненавидел то, что именно вынужден сделать.
Подчиниться.
– Я делаю все возможное для тебя, мой господин.
Нуар схватил его за горло и сжал так сильно, что Сетх захрипел.
– Лучше объясни, почему у тебя нет других новостей.
Сетх закашлял, когда Нуар усилил хватку.
– Я…я не могу.
– Почему?
Даже зная о последствиях, Сетх посмотрел Нуару в глаза, позволяя увидеть всю свою ненависть.
– Я был без сознания после твоего наказания.
– Так тебе и надо за твою слабость, жалкая псина. Будь ты мужиком, то выдержал бы.
«Я слаб только потому, что ты украл мои силы».
Он схватил Нуара за запястье и попытался освободиться из хватки.
– Ты посмел бросить мне вызов, раб?
Сетх не высказал правду. Хотя и хотел. Отчаянно.
– Я живу, чтобы служить тебе.
Нуар вновь ударил его.
– Не забывай об этом.
«Как я могу забыть? Это прожигает меня изнутри».
– Да, мой господин.
Сетх смотрел на дальнюю стену, чтобы ненароком не встретиться взглядом с этим ублюдком и не вызвать еще больший гнев.
Нуар влепил ему пощечину.
– Ты меня слушаешь?
Сетху понадобилось все его терпение, чтобы не ударить своего повелителя.
«Не делай этого. Нет. Тебе же хуже будет».
И все же, ему так хотелось дать отпор, что он почти сдался.
– Да, мой господин.
Нуар оттолкнул Сетха.
– Твое время на исходе, пес. Как и мое терпение. Или ты даешь мне то, что я хочу, или я закину тебя обратно в яму, где демоны будут издеваться над тобой целую вечность.
«Тогда зачем тратить мое время, заставляя являться сюда, когда я мог бы заняться делом?»
Вопрос застрял у него в горле.
«Долбанный идиот».
– Я понимаю, мой господин.
– Не думаю, раб. Но скоро ты все осознаешь.
Глава 5
Солин дрожал от неконтролируемой ярости и страха. Да, ему было мучительно больно, но это не имело значения. Он появился в обители своих врагов.
На Олимпе.
А точнее, в зале Онероев. Он так давно тут не был, что уже позабыл, как все выглядит. Только глубокое отчаяние заставило его прийти сюда.
Он сделал это ради Лидии. Для нее он сделает все, что угодно. Без вопросов. Ей достаточно лишь позвать, и он придет. И плевать на любые на последствия.
Сердце Солина бешено колотилось. Он вошел в покои, из которых давным-давно был изгнан.
Мадок, старейшина Онероев, свирепо посмотрел на него, но вскоре на его лице отразилось полнейшее неверие. Как и все чистокровные Ловцы Снов, Мадок обладал исключительной красотой, поэтому смертным тяжело было вынести его истинный облик. Черные как смоль волосы коротко острижены, а голубые глаза практически светились.
Мадок поднялся на ноги. Опершись кулаками о стол, он наклонился вперед, всем своим видом демонстрируя враждебность.
Будто он нуждался в намеках.
– Солин? – сказал Мадок низким и приглушенным голосом, словно подумал, что перед ним мираж.
Солин не отреагировал на сомнение в голосе Мадока. Сейчас не время для ссор.
– Да, ад замерз. – Только в этом случае он мог прийти и просить Мадока о помощи.
Изогнув бровь, Мадок снисходительно посмотрел на него.
– Зачем ты здесь?
Да уж, каждый знает, что, даже заключив в Греции перемирие столетия назад, они никогда не слыли друзьями.
И никогда не доверяли друг другу.
Слишком долго сражались по разные стороны баррикад.
Солин стал напротив, в такой же позе, что и Мадок.
– У нас проблема.
Это заявление развеселило Мадока. Фыркнув, он протянул с грубой насмешкой:
– У нас?..
Солину безумно хотелось стереть самодовольное выражение с лица придурка. Но в этот раз он обойдется без кулаков. Слова произведут намного лучший эффект.
– Помнишь о ключе к Олимпу?
Все они требовали этот ключ у Солина.
Веками.
Они перепробовали все, чтобы найти и уничтожить ключ, а Солин всеми силами защищал его.
Ключ содержит то единственное, что способно убить Олимпийцев и уничтожить все живое. Кровь трех рас, незаконно осужденных и наказанных Аполлоном, Зевсом и Мойрами.
Кровь, смешанную с кровью атлантской богини, проклявшей их за убийство единственного сына и заточение ее в атлантском аду. Аполлими – богиня все разрушения. Она поклялась, что придет час расплаты, и чудовище из прошлого вернется, дабы наказать богов за бесчисленные прегрешения.
«Приведите ко мне Аполлона и эту тварь Артемиду, или этим ключом я восстановлю справедливость и отомщу за моего невинного сына, которого Аполлон растерзал, как животное…
Объединив в себе все то, что вы так отчаянно жаждали погубить, ключ преодолеет все преграды. Кровь людей, наказанных вами, станет для вас ядом.
В день расплаты мой смех будет слышен в покоях Зевса, и весь греческий пантеон, умирая в жутких муках, почувствует на себе мой гнев.
Хи сати, акрам джустия!
Да здравствует справедливость королевы!»
Больше одиннадцати тысяч лет их запугивали этой страшилкой. Именно из-за этого мойры запрещали оборотням Катагарии и Аркадианцам самим выбирать себе пару. Поэтому они сводили Вер-Охотников только с теми, кого избирали сами…
Но от судьбы не уйдешь.
И даже самый лучший план в конечном итоге обречен на провал, а планировщика будет поджидать теплое местечко в аду.
«Хи сати, акрам джустия!»
Лицо Мадока побелело, соревнуясь с белизной рубашки. Он догадался, что последует за этим вопросом.
– Речь идет о том ключе, который ты поклялся, что уничтожил? Ну и что с ним?
– Думаю, ты не особо удивишься, узнав, что я солгал. Ключ не уничтожен.
Мадок выругался.
– Что с ключом?
Боль вновь резанула душу, а страх пересилил ярость. Если он скажет правду, они убьют Лидию. В противном случае она умрет от рук Стража.
Дамоклов меч навис над головой. Но одно он знал точно – со Стражем невозможно торговаться или вести переговоры. Солин пытался, но все слова пролетали мимо ушей ублюдка.
«Хоть в этот раз не предавай меня, Мадок».
Прежде всего, греки – его семья. Мадок благоразумен. Иногда. Как и Солин, он побывал в руках Нуара и знал о пытках не понаслышке.
В конце концов, ничего не могло опровергнуть горькую правду, которую осознал Солин.
Боги, против которых он боролся веками, стали его единственной надеждой на спасение Лидии.
Единственной надеждой.
Солин глубоко вздохнул и сквозь зубы ответил Мадоку:
– Поклянись рекой Стикс, что не уничтожишь ключ, когда я расскажу, где его найти. Брат поклянись, что вместе со мной будешь защищать его.
– Ты знаешь, что я не могу, – горько рассмеялся Мадок.
– У тебя нет выбора.
Мадок презрительно усмехнулся.
– Я…
– Если ты не поклянешься, – прорычал он, прерывая Мадока, – вы все погибнете. Абсолютно все. Ни один греческий бог не выживет.
Челюсть Мадока напряглась.
– Я не стану заложником твоего шантажа, и тебе отлично известно, как Зевс относится к угрозам.
Солин беспечно повел плечами, хотя ни о каком спокойствии и речи не шло.
– Тогда ты погибнешь в муках… как Д’Алериан и М’Ордант.
Эти двое вместе с Мадоком веками возглавляли совет Онероев.
А потом Нуар настроил Скоти против своих собратьев. Ему почти удалось уничтожить всех Ловцов Снов.
Почти.
Они до сих пор не пришли в себя после того нападения. Мадок один из немногих пленников Нуара, которому удалось сбежать. Он, Дельфина, ставшая их ключом к спасению, и Зет – Скотос, служивший Нуару, теперь командовали Ловцами Снов. Хотя Дельфина и являлась их главой, но в этом деле Солин мог положиться только на Мадока.
Нуар пытал и убил Д’Алериана, чтобы узнать, что именно Солин скрывает ключ в мире смертных.
«Будь проклят этот ублюдок, не сумевший удержать рот на замке. И куда это его привело?
К медленной и мучительной смерти».
Мадок выпрямился, сложил руки на груди и вздохнул с раздражением.
– Отлично. Я клянусь рекой Стикс, что не уничтожу ключ. Где он?
Солин сглотнул, когда очередная волна боли пронеслась по телу. Это его вина. Он должен был заранее предвидеть эту опасность. Но сейчас уже поздно гадать о том, что могло бы произойти.
Настало время яростной борьбы.
– Сейчас ключ в руках Стража Нуара.
Глава 6
Лидия замерла, когда демон вновь появился в комнате. Хотя он и старался выглядеть таким же гордым и жестоким, как всегда, Лидия успела заметить в его холодных голубых глазах стыд и отвращение к себе. А потом, моргнув и отведя взгляд, он медленно похромал к столу.
Когда демон сел на украшенный резьбой стул, Лидия хотела спросить, как он себя чувствует, но не желала ранить его гордость еще больше. И без расспросов видно, что он смущен и огорчен.
И даже дураку понятно, что ему паршиво. Ему больно, и это не физическая боль, причиненная ранами. В душе демона царило безнадежное отчаяние, горе и печаль. Лидия никогда не сталкивалась с подобным. Даже в кошмарах.
Не говоря ни слова, демон тщательно вытер свежую кровь под носом и с опухших губ. Ухо тоже кровоточило, струйка крови сбегала по шее красной полосой в тон гриму. Демон даже не обратил на это внимание, и Лидия поняла, что подобное с ним происходит очень часто. Он просто перестал это замечать.
По неизвестной ей причине то, как он сидит тут, одновременно потерянный и ожесточенный, затронуло Лидию. Она чувствовала его боль, как свою собственную.
Он прятался за маской суровой, непоколебимой мощи, но…
Сейчас Лидия не видела в нем демона. Для нее он был просто мужчиной, скрывающим себя за этим обличьем. Пусть они враги, но Лидия хотела утешить его.
Возможно, только возможно, если она сможет достучаться до него, то демон поможет ей и Солину. Видят боги, демону нет смысла оставаться с Нуаром. Ублюдок просто измывается над ним.
За внешностью демона скрывается мужчина из плоти и крови. С душой, обреченной на вечные муки, раненной и одинокой в этом жестоком мире. Демон ненавидел Лидию и ей подобных, злоба застилала его глаза, но она понимала, почему он прячет свои чувства.
Лучше самому напасть первым и ранить, прежде чем больно сделают тебе.
Это инстинкт самосохранения. Путь воина.
Лидия отлично понимала, что без любви Солина она стала бы такой же. Ни хуже, ни лучше. Никому не ведомо, кем бы она стала.
Любимый человек может кардинально изменить твою жизнь. В хорошую или плохую сторону. Своими действиями или словами он способен как спасти, так и уничтожить тебя.
Когда-то Лидии повезло. Солин появился, когда она в нем больше всего нуждалась, и забрал её боль. Он вновь научил ее смеяться и любить, хотя опыт прошлого нашептывал не открывать своего сердца.
Но демон…
У него не было кого-то, вроде Солина, который поддерживал бы его, говоря, что все будет хорошо. Друга
,
готового убить, если тебе посмеют причинить боль. Того, кто защитил бы от любых напастей и пообещал, что со временем муки прошлого сотрутся, и останутся лишь воспоминания, а он вновь научит его любить и смеяться.Для Лидии Солин стал величайшим даром.
С демоном же все иначе. Многие нападали на него и пытались уничтожить, но все потерпели поражение.
Возможно, настало время попробовать что-то помимо насилия. То, против чего он не сможет защититься.
Лидия прошла полпути до места, где сидел демон. Она боялась подойти ближе, он мог вмиг окружить себя толстенной броней, через которую не проникнуть.
– Как тебя зовут?
Облизнув порез на губе, демон потер лоб и, наконец, обратил на нее внимание.
– Что, прости?
Похоже, у чудовища все же есть манеры. Приятно знать.
– Твое имя. Назовешь?
Сетх молчал, раздумывая над ответом, который был не таким уж и сложным. Никто, кроме слуги Азуры, Джейдена, не называл Сетха настоящим именем с тех пор, как он покинул мир людей.
В лицо – в случаях, когда он не был связан и не мог ударить в ответ – демоны звали его Стражем или Хозяином. Нуар и Азура придумывали оскорбительные клички или называли Рабом, так что Сетх даже не был уверен, знают ли они его настоящее имя.
Чаще всего его называли Ублюдком, и это наименее оскорбительное из его имен.
И все же….
Зачем ей знать его имя, ведь ни у кого больше не возникало такого желания? Даже Джейден не спрашивал, просто без разрешения еще при первой встрече выудил это из его головы.
Честно говоря, Сетх не знал, хочет ли слышать свое имя из ее уст. И даже немного боялся такой малой интимности и того, как это на него повлияет. Хорошего будет мало, если она станет звать его по имени.
Нет, этому не бывать.
– Зачем тебе его знать?
Лидия устало вздохнула.
– Ты всегда такой подозрительный. Ты что, так меня боишься? Что, во имя Олимпа, я могу тебе сделать, находясь в своем теперешнем положении?
Она может ослабить его, а в этом аду, где он обречен жить, отдача будет намного сильнее. Проявлять чувства к кому-либо или чему-либо…
Это смертельное оружие. Именно поэтому Сетх держит ее здесь. Чтобы ослабить и контролировать Солина.
«Я никогда не совершу подобную ошибку. Ни в коем случае».
Он пришел в этот мир один, одним и останется. Навсегда.
– Я не боюсь тебя, женщина, – усмехнулся Сетх. – Я не боюсь ничего.
Да и как он мог? Вся его жизнь – сплошная череда кошмаров. Если он испугается чего-то, то это используют против него.
Все испытываемые им страхи остались позади столетия назад.
Теперь…
В лучшем случае он опустошен, в худшем – жесток. Это единственные эмоции, которые им владели. Теперь только их он способен понять.
Золотистые глаза Лидии наполнились грустью, она покачала головой.
– Люди представляются, когда знакомятся. Так поступают все сознательные личности.
– Да, но я не…
Он замер, едва не сказав «личность». Они уже давным-давно выбили из него чувство собственного достоинства. Сетх уже не знал, кто он на самом деле. Но этого ей тоже не стоит знать.