Я усмехнулся: сразу понятно, кто в их команде был ученым, а кто продавцом.
– Хорошо. Вы сами напросились, – кивнул я, решив, что лишние деньги мне точно не помешают. Если, конечно, не удастся и впрямь пережить некий трансцендентный опыт.
– Вот и замечательно. Кстати, меня зовут Артем. Артем Листвинов. – Молодой человек протянул мне руку.
Вот оно как.
– Так, значит, писатель Листвинов… – начал я.
– Да, Май Листвинов – мой отец. – Артем как-то странно подмигнул мне и принялся аккуратно распаковывать коробку.
Мне хотелось спросить про его отчество, но я чувствовал, что это сейчас неуместно.
– Маевич, – сказал молодой человек абсолютно будничным тоном, словно я все же решился озвучить свой вопрос.
– А вы что, и мысли читаете? – поинтересовался я.
– Нет, просто этот вопрос мне задают чаще всего. – Артем Маевич улыбнулся и осторожно достал из вороха белой упаковочной бумаги устройство.
– Сейчас проверим, – сказал он и вставил в него аккумулятор.
Сказать по правде, я не верил, что этот прибор сможет меня удивить. Телефон с тремя кнопками – как он может перенести мое сознание в иное измерение? Но когда Артем достал из коробки маленький датчик, все стало немного интереснее.
– Нейромодуль крепится на висок, – пояснил молодой человек. – Он помогает установить связь между сознанием и НОМАДом.
Беспроводные устройства не часто встретишь в магазинах, а уж тем более в провинциальном Вологдинске. Артем Маевич нажал на центральную кнопку прибора, и датчик моргнул синим глазком.
– Давайте представим, что я решил купить его, – сказал я, проводя пальцем по гладкой поверхности устройства. – Сколько стоит ваша технология?
Артем улыбнулся, и я ожидал, что сейчас он назовет сумму с несколькими нулями, или еще хуже – напишет на бумажке, как в кино.
– Мы продадим его за столько, за сколько вы посчитаете нужным, – сказал молодой человек.
Больше всего я не любил такие ответы. То есть, ты можешь, конечно, заплатить пятьсот рублей, но тогда на тебя будут смотреть косо. И непонятно, сколько нужно на самом деле: две тысячи, три, сто тысяч?
Я хотел быть воспротивиться, но Артем Маевич добродушно замахал руками.
– Не будем сейчас об этом, ладно? Придете домой, соберетесь с мыслями, опробуете НОМАд в привычной обстановке, а завтра мы обсудим все условия покупки.
– Я еще не сказал, что куплю его, – заметил я, но молодой человек бегло взглянул на часы, словно куда-то торопился.
– Девушки расскажут вам, как им пользоваться… Но вначале нужно подписать вот здесь. – Артем Листвинов подвинул ко мне листок формата А4. Я быстро пробежался глазами по тексту. Ага, кажется, мне подсунули договор.
«С инструкцией ознакомлен, всю ответственность за жизнь, здоровье и безопасность свою и своих воплощений при работе с устройством беру на себя» – гласила финальная строчка, и, если честно, она заставила меня немного напрячься.
– Но я еще не ознакомлен...
– У нас как в «Алисе в стране чудес» – вначале делим торт, затем режем. – Артем вновь подмигнул мне. – Это просто формальность, уверяю вас.
Я пожал плечами и подписал бумагу: вряд ли этот прибор способен мне навредить. Потом, подумав немного, достал из кармана свою писательскую визитку и протянул Листвинову-младшему. Когда-то давно я заказал их слишком много, две тысячи штук, поэтому и раздавал без всякой жалости.
– Здесь мой телефон. На всякий случай, – сказал я, не очень представляя, что это за «всякий случай».
– Прошу, Ян Викторович, присаживайтесь. – Артем Маевич указал на стул. – Оля вам все расскажет.
***
Итак, я взял его в аренду.
Ни портфеля, ни даже полиэтиленового пакета у меня не было, и я гордо нес белую коробку в руках.
Уже возле автобусной остановки я вдруг сообразил, что на улице темно.
Как же это так получается? Я взглянул на подсвеченный циферблат и изумился – оказывается, я провел в школе целых четыре часа!
Подошел полупустой автобус, и я занял дальнее место у окна. Через минуту понял, что сел на противоположной стороне, и, чтобы попасть домой, мне теперь придется объехать целый город. Ну и черт с ним.
«Будет время все обдумать».
А обдумать и вправду было что. Если я правильно понял девушку Олю, НОМАД работал довольно просто. Он вводил мозг в состояние глубокой медитации, во время которого наша личность переставала быть привязанной к телу. Иными словами, при желании мы могли путешествовать в другие вселенные, коих, если верить создателям устройства, было бесконечное множество.
Я вынул из кармана листок, сложенный вдвое. На нем Ольга набросала для меня схематичную модель мира, точнее, миров. В центре была жирная точка, подписанная как Земля-1 – это был наш мир, привычный, местами скучный, но все же родной и безопасный. Вокруг было множество других точек – они лежали на пунктирных меридианах и параллелях, кто-то дальше, кто-то ближе.
Оля сказала, что чем ближе точка лежит к Земле-1, тем больше она похожа на наш мир: расположением материков, климатом, политическими партиями, цветом травы и еще бог знает чем. А чем дальше на схеме находится та или иная точка, тем более странным и непривычным для нас будет мир. Материки будут утопать в бескрайнем океане, климат будет экстремальным, политические партии тоталитарными, а в траве вместо хлорофилла будут какие-нибудь сиреневые хромопласты.
Ладно. Если с этим я еще мог смириться, то новость о том, что у каждого человека есть более тысячи воплощений в других реальностях, вызвала во мне смесь эйфории и панической атаки. Это было одновременно так странно и так… предсказуемо, что ли. Словно когда-то давно кто-то уже был здесь, был мной. С этой мыслью я родился и жил все это время, пока, наконец, не оказался в этом автобусе с коробкой на коленях.
Я отлип от окна и увидел девочку, сидевшую напротив меня. Она смотрела на коробку, словно на торт, и я не придумал ничего глупее, как объяснить все «по-взрослому».
– Здесь прибор. Очень дорогой.
«Ну дурак! – мысленно я дал себе подзатыльник. – Можно подумать, все в мире измеряется только деньгами».
Девочка продолжала молча смотреть на меня, и я почувствовал себя еще более нелепо. К счастью, следующая остановка была моя.
После душного автобуса свежесть августовской ночи показалась мне настоящим блаженством. Я шел, глядя на звездное небо, по которому то и дело чиркали кометы. Это было красиво, даже как-то пронзительно красиво, словно простое человеческое сердце не способно было вынести всей этой красоты.
Перед домом я замедлил шаг. Почему-то не хотелось подниматься туда, в свою пустую квартиру. Я стоял напротив подъезда и тупо смотрел на свои окна – черные, словно глазницы.
«Когда я поднимусь – придется испытывать его», – мелькнуло в голове, и я невольно содрогнулся. Признаться, ни до, ни после я не ощущал ничего подобного: чувства, что мой выбор сделан.
Потом я вспомнил о горячей ванне и крепком кофе, который обожал пить по ночам, и на душе стало немножко спокойнее. Все-таки привычные вещи помогают удержаться на плаву, когда твоя жизнь перестает быть знакомым уютным болотцем.
А потом произошло нечто совсем невероятное: я забыл о НОМАДе. Выпил кофе, принял ванну, затем вспомнил, что вышел новый эпизод моего любимого сериала, посмотрел, лег спать и… Проснулся в четыре утра с жуткой мыслью о том, что я забыл что-то архиважное!
Он все так же лежал в коробке вместе с толстенной инструкцией и копией договора. Заварив себе чай, я устроился за барной стойкой (ну не любил я обычные столы) и принялся читать.
Я ненавидел инструкции и всегда предпочитал делать все по наитию. Но сейчас это самое наитие подсказывало мне прочесть все от корки до корки. К счастью, я не пожалел о потраченном времени: текст читался легко, словно фантастическая книга.
В инструкции было сказано, что каждый из миров относится к тому или иному спектру: зеленому, желтому или красному. Миры зеленого спектра походили на наш, желтые были просто иными – не шокирующими, если, конечно, вас не шокирует мир, в котором нет электричества или мух дрозофил. Красный цвет символизировал опасность, причем не всегда физическую: считалось, что примитивный разум человека не в силах постигнуть четырехмерное измерение или пребывание, например, в виде камня или водоросли. Посещать такие вселенные было опасно для мозга, и я абсолютно разделял эту позицию: быть камнем, пусть даже временно, мне совсем не улыбалось.
Дальше шел перечень хорошо изученных миров: в основном, все они были из зеленого и желтого спектра и только три из красного. «Местные жители, наделенные высшим интеллектом, являются звеном пищевой цепочки», – прочитал я и отложил бутерброд. Как же это так получается? Я сижу вот здесь, на своей кухне, а где-то там мое воплощение борется, чтобы не быть съеденным? Неужели такое возможно, неужели все это реально?
Я достал из коробки нейромодуль и повертел его в руках. Может, попробовать? Прямо сейчас? Сердце бешено забилось, словно перед неизбежным походом к стоматологу. А что, если я погибну? Вдруг эта штука сожжет мой мозг? Вдруг Артем Листвинов и его группа – изощренные убийцы? Нет, даже ради убийства никто не стал бы писать такую длинную инструкцию.
Я доел завтрак, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Ладони вспотели, в горле был ком, но мозг, похоже, уже принял решение. Да, я сделаю это прямо сейчас.
Мой письменный стол располагался прямо напротив зеркала. Установив датчик на виске при помощи специальной ленты, я откинулся на спинку и на секунду встретился взглядом со своим отражением. Всегда спокойный и уверенный в себе Ян Монастырский смотрел из зеркала с отчаянной решимостью, словно вот-вот собирался прыгнуть с двадцатиметровой вышки в воду.
Верил ли я, что что-то произойдет, когда нажимал на кнопку? Нет, до конца нет. Не верил я и когда НОМАД отозвался мягкой вибрацией в руках, а датчик на голове едва ощутимо дрогнул. О том, что что-то изменилось, я понял, когда мне снесло крышу. Вот прямо буквально. Я ощутил, как мое сознание раскачивается, словно кегля, сбитая с места шаром для боулинга. Оно утратило сцепление с привычной реальностью и в любую секунду могло вылететь за пределы моей вселенной. Куда? – Черт знает куда. Я был словно на шахматной доске, вот только для того, чтобы сделать ход, мне достаточно было намерения. И крайне важно сейчас было не прогадать с этим ходом.
Изо всех сил я ухватился за кожаные подлокотники, будто это могло помочь. Под действием тета-волн мое сознание раскачивалось все сильнее и сильнее, набирая силу для прыжка. Превозмогая панику, я вспомнил абзац из инструкции, в котором говорилось, что делать дальше.
«Для перехода в выбранный мир, войдите в состояние тета-медитации при помощи НОМАДа. После этого сконцентрируйтесь на заданной цели усилием мысли…»
Усилием мысли, понятно. Но то, что испытывал я, было, скорее, мольбой.
«Привычный мир! Понятный! Знакомый! Вот только… может быть… чуть-чуть другой. Если можно…» Примерно так выглядело мое намерение.
Я был уверен, что вся трансцендентность случиться потом. Что я полечу по бесконечному тоннелю или провалюсь в четырехмерный шкаф, но само перемещение оказалось запредельно простым. Раз – и все. И я очнулся в той же комнате, в том же кресле, с точно такими же побелевшими пальцами, неистово вцепившимися в деревянные подлокотники кресла.
Стоп. Деревянные?! Но мои подлокотники кожаные!
Неужели я все-таки… Похоже, что да.
В зеркале напротив был все тот же Ян Монастырский. На коленях лежал НОМАД, голова была обмотана дурацкой футуристической лентой – значит, тот, другой я, тоже взял прибор в аренду. А может быть, сразу купил?
Сердце выпрыгивало из груди от волнения. Сейчас я понимаю, насколько я был беспечным: я не думал о том, что с моим телом, и где теперь сознание того, второго Яна; я просто был первооткрывателем, впервые ступившим на новую планету. Осторожно, замирая от восторга и ужаса одновременно.
Телефонный звонок застал меня врасплох. Я подпрыгнул на кресле и, дрожащими пальцами, вытащил из кармана мобильник. Звонила некая Елена.
Я хотел было по привычке ответить, но тут же вспомнил предостережение из инструкции: «Что бы ни происходило, не вмешивайтесь в привычный ход событий! Не вступайте в разговор, если его можно избежать, не проявляйте инициативу там, где в этом нет необходимости. Помните: любое даже незначительное событие может серьезно исказить реальность».
Так-то оно так, вот только любопытство всегда было моей слабостью. Решив, что просто послушаю, что имеет мне сказать собеседник, я взял трубку.
Высокий женский голос резанул по ушам:
– Сережа, ты обещал, что перезвонишь, как доберешься. Прошло уже три часа…
Я отшвырнул телефон, словно дымовую шашку с тлеющим фитилем, и мысленно приказал отправить меня обратно.
Фух. Перемещение произошло так же быстро, без спецэффектов. Неизвестно, что напугало меня больше: этот громкий требовательный голос или то, что меня назвали другим именем. Я никогда не имел проблем в общении с женщинами, но будучи в теле Сережи, явственно ощутил, что он на крючке. Некая леди Елена крепко ухватила его за, простите, мужское естество, и теперь пила из несчастного Сережки все соки. Бр-р-р, мерзко до жути. Надеюсь, что в других мирах я не был таким же неудачником.
Я остановился и понял, что все это время ходил кругами по комнате. Своей, вроде как, с датчиком, все еще закрепленном на виске. Я нервно рассмеялся и с облегчением схватился за голову.
– Работает, хреновина!
Глава - 2
Глава 2. Марк Гугения
Думаю, не нужно объяснять, почему, едва дождавшись семи утра, я поспешил на встречу с Артемом Листвиновым. Вопреки моим ожиданиям, НОМАД работал. – И это хоть и ломало все мои устоявшиеся за двадцать пять лет взгляды на жизнь, но в то же время делало абсолютно счастливым.
– Что значит, здесь нет такой компании? – удивился я, когда охранник сказал мне, что впервые слышит о фирме «Сансара».
– А вот так. – Мужчина с влажными глазами навыкате пожал плечами. – Я тут восемь лет работаю.
– Ну а Листвинова... Артема Листвинова вы знаете? – Я стоял на проходной и как дурак держал в руках коробку с чудо-устройством.
– Впервые слышу, – пробурчал охранник себе в усы.
– Ладно, – решил я, чувствуя, что просто обязан выяснить хоть что-то, иначе мой мозг взорвется. – Там работают молодые ребята, студенты. Там была одна девушка… миниатюрная такая, симпатичная, похожая на итальянку.
– Карина? – уточнил охранник, и я возликовал.
– Да, да, Карина! Вы ее знаете?
– Хотел бы узнать поближе. – На лице пожилого мужчины появилась ухмылка этакого донжуана. – Она живет на десятом этаже, и периодически к ней заходят друзья, тоже студенты.
Я решил, что выяснять дальше нет смысла. Достав из коробки договор, я еще раз перечитал его. ООО «Сансара» должен был находится по этому адресу, если он, конечно, вообще существовал. На секунду меня пронзила мысль о том, что я каким-то образом перепутал реальности и оказался в мире, где никакой «Сансары» не существует, но в этот момент из лифта вышел Листвинов-младший.
– Артем Маевич. – Я бросился к нему, как к родному. – Как хорошо, что я вас встретил! А то меня пускать не хотели…
Листвинов неприветливо покосился на охранника и молча проводил меня из подъезда. Остановившись под козырьком, он с тоской взглянул на начавший моросить дождик.
– Наша организация не совсем официальная, Ян Викторович, – сказал Артем Маевич, прикуривая сигарету. – Впрочем, уже неважно. Как вам НОМАД? Удивил?
– Более чем, – восторженно начал я, но тут же осекся: нельзя слишком радоваться, ведь я же сам назначаю цену. – Но штука, без сомнения, очень опасная.
– Да, вы правы. – Листвинов как-то рассеянно покивал, и у меня создалось впечатление, что он не слишком заинтересован в сделке.
– У меня один вопрос, – сказал я. На самом деле, вопросов было много, но именно этот больше всего не давал мне покоя. – Что происходит с личностями тех, в чье тело я… вселяюсь?
Прозвучало по-дурацки, но я не нашел более подходящего слова.
– Так вам не объяснили? – разочарованно ответил Артем, словно коллеги сильно подставили его. – Вы меняетесь местами, после чего личность воплощения попадает в капкан. Нейродатчик удерживает сознание дубля в состоянии, близком к потере сознания. Мы называем это нейроингибированием.