Вскоре «бедняга» совершенно опустошил залив и порядком сократил популяцию местных птиц. Наши припасы возросли до предельных объемов, что мы могли сохранить, и оставаться на острове дальше не было смысла, разве что такой: никому из нас не хотелось покидать уютную и безопасную скалу.
- Почему бы нам не остаться здесь насовсем, - говорила Таня. - От добра добра не ищут.
- Рано или поздно мы здесь все съедим, - возражали ей. - Птицы перестанут вить гнезда на скале. Фрукты мы уже все съели - и дальше что? И ведь договорились искать хоул на Землю. Ты видишь здесь хоул?
- Мы могли бы разделиться, - упиралась Таня. - Кому надо - ищет хоул. Кому не надо - остается на острове. Когда здесь станет меньше едоков, тогда и с добычей пропитания проблем не будет.
- Разделяться опасно, ты не находишь? Нас и так слишком мало.
Витя ходил хмурым - пожалуй, доведи мы дело до голосования, он остался бы с Таней. Даша тоже засомневалась и все поглядывала на меня. Я думал, что спорить бесполезно, раз мы все равно не могли поделить пополам карабин. Эпштейн хотел идти вперед, хотя в одиночку не продвинулся бы и на десяток дневных переходов хоть по реке, хоть по суше. Лысый мечтал отомстить крысолюдям за свой выбитый глаз, без разницы, как и где - здесь или в пути. Инга поддерживала Эпштейна. Машка считала, что местная кормовая база окажется слишком скудна и для половины из нас, а регулярные рейсы на берег сведут на нет все преимущества островной жизни. Последнее обстоятельство оказалось решающим, и однажды утром мы подняли якоря, отпустили по течению дерево, защищавшее вход в нашу гавань, и поплыли дальше.
Глава 9
Через две недели Инга сказала, что мы достаточно продвинулись на юг и она уже хорошо чувствует направление на хоул. Но расстояние до него назвать не могла - хоул мог быть и в тысяче километров на восток, и в двух. Как далеко мы от обрыва, Инга определяла тоже чисто приблизительно, однако тот находился не менее чем в трехстах километрах. Несколько раз мы встречали лодки крысолюдей, шедшие против течения или спускавшиеся вниз. Они часто пристраивались сзади и подолгу провожали плот, но никто на нас не нападал. Сожалел об этом один только Лысый.
Эрав по утрам пел тихие протяжные песни и вроде как молился; днем рыбачил; по вечерам изучал русский с Эпштейном. Боря, в свою очередь, силился постичь язык большеногих. Слова у них потому такие длинные, сказал он нам, что к названию предмета прибавляются понятия, которые с ним связаны, причем информация может меняться в зависимости от того, кто с кем говорит. Стрела у большеногих чаще всего не просто «стрела», но «стрела с костяным наконечником», или «стрела с наконечником из рыбьей кости для охоты на мелкую дичь», если необходимо уточнение. Позволительно также присовокупить, что некий охотник два сезона дождей назад убил такой стрелой большого зверя - когда предполагается, что собеседник об этом не знает, а знать ему нужно. И если учесть, сколько полезных сведений передается у большеногих через одно слово-предложение, то получается, что слова у них не такие уж длинные.
- Эти ребята любят точность во всем, да? - усмехнулся Лысый.
- Похоже, что так, - согласился Эпштейн. - В принципе, у них удобный язык. Жители одной деревни при повседневных делах могут общаться между собой коротко, односложно. Длинноты в ходу только для объяснения важных вещей и в разговорах с незнакомцами.
- Выходит, мы правильно сделали, сократив Эраву имя?
- Почти. Сочетание коротких слов «эр-ав» это не имя, а звание, но так даже лучше. Подобных Эраву среди большеногих мало, к ним так и обращаются. Они вроде как хранители знаний. Письменность большеногие еще не изобрели, и все запоминают путем постоянных повторений. Для облегчения задачи сочиняют песни. Те, кто отличается особенно хорошей памятью, обычно живут со своим родом лишь в сезон дождей, а остальное время странствуют из деревни в деревню. Иногда и вечными путешественниками становятся. Неплохой способ передачи культурных традиций.
Спустя месяц Эрав свободно мог объясняться с нами на уровне «моя твоя понимай». Инга тут же воспользовалась этим, чтобы улучшить свое ориентирование на местности. В особо сложных случаях она прибегала к рисункам на прибрежном иле, услугам Эпштейна и языку жестов. Эрав сообщил, что река петляет по верхней равнине вдоль обрыва еще на тридцать дней пути на тростниковых лодках или на шестьдесят дней пути на плоту. После чего таки падает на нижнюю равнину водопадом, как мы и предполагали, и продолжает течь на восход солнц до самого моря, становясь все шире и полноводнее. Далеко ли море? Очень далеко. И добираться до него не стоит, потому что в устье реки, на множестве больших пустынных островов находится родина крысолюдей.
Выходило, что мы еще долго можем плыть к хоулу по реке, если сумеем преодолеть водопад. Весть о существах на плоту, владеющих шумным и смертоносным оружием, распространялась впереди нас гораздо быстрее, чем мы плыли, и на нас все еще никто не нападал. Можно было предположить, что и не нападет: на нижней равнине, как сказал Эрав, жили только большеногие, которые воевать не любили, и крысолюди.
Еще через месяц пути Эрав, изрядно пополнивший свой словарный запас и улучшивший произношение, рассказал нам следующее.
Его народ с незапамятных времен жил в лесах по берегам Великой реки на нижней равнине, а на верхней обитали боги-покровители, охранявшие вход в святилище богини Лестры. На верхнюю равнину большеногим подниматься было запрещено, ибо Лестра не любила, когда тревожили ее покой. Сотворив мир, богиня очень устала и ей требовалось отдохнуть.
Нарушить табу никто не пытался - в нижних джунглях хватало всего и всем, а когда все же не хватало, любой мог обратиться с молитвой о помощи к богам-покровителям. Те обычно бывали благосклонны к нуждам большеногих; главной же их заботой было следить, чтобы не иссякла вода в Великой реке. Для этого они посылали малые дожди, а когда приходила пора, то и большие. Иногда богам приходилось вступать в схватку с жадными морскими демонами, которые никак не могли удовольствоваться той водой, что стекала к ним в океан сама по себе, и хотели бы выпить всю реку. Демоны насылали на побережье холодные ветры, приносившие с собой ледяные туманы. Джунгли в низовьях реки болели и гибли, жившие в них большеногие мерзли, тоже болели и умирали. Демоны хотели бы превратить всю сушу в пустыню, какой она была сразу после сотворения мира, но им мешали боги-покровители. Когда холодный ветер дул с побережья слишком долго, они брали свое гремящее и сверкающее оружие, садились верхом на тучи и шли в поход с верхней равнины в сторону моря. Целыми днями в небе рокотал гром и сверкали молнии; демоны всякий раз проигрывали битву, и наконец, не в силах противиться защитникам большеногих, они обратили свой гнев на них самих.
Семь поколений назад в устье Великой реки появились первые крысолюди. Они собирали съедобных моллюсков на побережьях пустынных островов и охотились на больших водяных ящеров. Демоны даровали своим слугам необычайную плодовитость, и вскоре те, заполнив острова, стали строить неуклюжие плоты, подниматься вверх по реке и нападать на поселения большеногих. Никто не знал, откуда крысолюди взялись: одни эравы говорили, что злобные дикари вышли прямо из моря; другие считали, будто демоны сотворили их из больших тростниковых крыс и научили делать оружие.
Самые сильные большеногие уходили сражаться с крысолюдьми, селились на границах их владений, брали себе жен из живущих в низовьях родов соплеменников. Их поселения отгородили устье от мирных земель словно стеной; остальные большеногие поставляли воинам пищу и оружие. Все племена отправляли по течению тростниковые лодки, груженые стрелами, копьями, щитами, а те рода, что жили внизу, не жалели для воинов сушеной рыбы и вяленого мяса. На какое-то время крысолюдей удалось сдержать, однако они продолжали множиться, будто в самом деле выходили из моря. Все сильные из всех родов ушли драться с ними, но это не помогло. Крысолюди разбили воинов, уничтожили их поселения и двинулись вверх по Великой реке на захваченных у большеногих лодках, оставляя за собой опустошенные джунгли и пепелища деревень. Большеногие отступали, пока не оказались прижаты к обрыву. И тогда они нарушили табу и поднялись на верхнюю равнину, чтобы спросить у богов-покровителей, почему те бездействуют и не вступаются за народ богини Лестры.
Здесь их ждало разочарование: никаких богов на верхней равнине не оказалось. Уцелевшие эравы стали говорить, что их здесь и не было, что боги живут на небе, лишь изредка отправляя на землю своих посланников, что надо искать небесную лестницу, ведущую в святилище Лестры, и просить защиты у нее самой. А пока они рассуждали об этом, крысолюди смело поднялись за большеногими на священную равнину. Они знали о богах-покровителях от пленных, но считали, что у слабого народа не может быть сильных богов. Они легко убивали большеногих, оставшихся без своих лучших воинов и охотников; почему не смогут убить их небесных покровителей, пусть даже у тех есть гремящее и сверкающее оружие?
Именно поэтому крысолюди растерялись лишь на минуту, когда мы впервые стали стрелять по ним с плота, - морально к встрече с необычными существами они были готовы. Именно поэтому не считались с жертвами ни тогда, ни позже: победа даже над слабыми богами или их посланниками не могла оказаться легкой. Однако в итоге нам удалось чуток остудить пыл дикарей и настроить их на раздумья.
Среди них давно жили некоторые захваченные в плен хранители знаний большеногих, в том числе наш Эрав. Их использовали для допроса других пленников, а еще заставляли показывать, как вязать тростниковые лодки, плести сети из травы и строить красивые хижины. Хранители исправно показывали; но, по словам Эрава, дела со строительством шли у крысолюдей плоховато. Их руки, больше похожие на лапы и оснащенные когтями, не очень подходили для труда. Меж тем большеногих становилось все меньше, следовательно, становилось меньше и захватываемых у них трофеев. Добываемой дичи и рыбы на всех не хватало, и крысолюди озаботились мыслью: а что если тоже завести себе богов-покровителей? Вдруг помогут.
Только где их найти?
Проще всего казалось переманить богов у большеногих.
Эрава отправили к нам со специальной миссией, велев ему сказать: крысолюди не станут трогать большеногих, раз они так дороги Лестре. Все равно их почти всех уже съели, пускай себе оставшиеся живут как хотят. Да только зачем богам верхней равнины такой слабый народ, не умеющий воевать? Не лучше ли обратить взоры на крысолюдей, бесстрашных воинов, не знающих поражений? Никаких демонов моря крысолюди никогда не видели и в услужении у них не бывали. Но если надо, готовы отречься от них сей же час. Ведь судя по владениям тех демонов на побережье, все их богатство сводится к моллюскам, песку да холодному ветру. Кому захочется заключать с ними союз?
- Мы между делом остановили войну! - обрадовалась Даша. - Вот здорово!
- Ничего себе - «между делом», - проворчал Лысый, трогая свою повязку.
- Надо воспользоваться случаем, дать крысолюдям гарантии покровительства и обеспечить себе беспрепятственный проход до хоула, - сказал Эпштейн.
- Но как? - спросила Таня. - Не отсылать же к ним назад Эрава.
- А зачем отсылать? Будет посредником в переговорах.
- Прямые переговоры - это опасно, - сказал Витя.
- Отмалчиваться дальше и отсиживаться на плоту еще опаснее, - возразил Эпштейн. - От нас ждут решения. Думаю, хорошая задержка только на пользу нашему божественному достоинству, но нельзя тянуть со встречей бесконечно.
На том и сошлись.
Для начала требовалось четко определиться с нашим статусом. Эрав считал нас не богами, а их посланниками - именно так переводились приставки «деху» и «дехи» к нашим именам. Решили это не менять - посланникам почета меньше, но и спрос с них невелик, если в чем оплошают. Вдруг отмочим при встрече с будущими подшефными что неподобающее? И наш карабин, несмотря его убойную силу и создаваемый им шум, не мог соперничать с мощью даже самой скромной тропической грозы.
Далее последовало тщательное составление торжественной речи и ее репетиция с Эравом. Помимо обещаний всяческих благ для крысолюдей, в ней содержалось требование убраться с верхнего плато, а иначе Лестра не будет довольна. Эпштейн считал этот пункт слишком жестким, но на нем настаивали все остальные.
- Боги не могут только давать, - сказал Лысый. - Они просто обязаны что-то запрещать и требовать. Ты, Боря, Ветхий Завет читал? Там чуть не сплошь одни запреты.
- Сроки обозначать не надо, и все будет нормально, - поддержал я. - Скажем, что потом другие посланники спустятся с небес и проверят. А когда они спустятся, известно только Лестре. Она вот только что тянула со своим вмешательством семь поколений. Следовательно, резинщица еще та. И ничего, никто из большеногих в ней не разуверился.
- Обрыв - хорошая естественная граница, которой можно разделить крысолюдей и большеногих, - сказала Даша. - Не сделаем - потом жалеть будем. Надо хоть попробовать.
С этого дня мы стали искать встречи с крысолюдьми. Вскоре удобный случай представился. Заметив на правом берегу деревню и тростниковые лодки, мы пристали к песчаной косе у другого берега, разожгли костер, сняли циновки с металлических щитов и принялись ритмично лупить в них палками. Звуки ударов разносились далеко над рекой, а в перерывах Витя еще выбивал послания крысолюдям азбукой Морзе. Машка время от времени подбрасывала в костер сырой травы, и тот дымил как куча подожженных автомобильных покрышек.
Одна из лодок неуверенно отчалила с правого берега и приблизилась к косе. Мы встали на берегу так, чтобы у крысолюдей не осталось сомнений, зачем мы тут находимся. Один только Лысый спрятался на плоту в компании с Мартышкой, так как мы не знали, соответствуют ли животные и одноглазые мужики представлениям крысолюдей о божественных посланниках. Ну и громовое оружие кому-то ведь следовало держать наготове на случай провала миссии.
Эрав замахал руками и закричал тонким голосом, приглашая крысолюдей пристать. Они помедлили, а потом высадились. С противоположного берега тут же отчалили остальные лодки. Вскоре на косе собралось около двух сотен дикарей при полном вооружении. Говорить должен был Витя, как самый плечистый и рослый, но его заклинило от волнения, и слово взял я:
- Мы передали богам верхней равнины послание крысолюдей, и боги его обдумали. Они решили, что крысолюди достойны покровительства, и передали их просьбу самой богине Лестре.
Вот чертова бюрократия, подумал я, силясь унять дрожание в коленях и выглядеть важно. Одна оплошность - и нам конец, а я даже приблизительно не знал, где можно допустить оплошность. Эрав переводил: будь положение другим, это могло бы любого позабавить, - казалось, что вежливая и воспитанная обезьянка пытается перевести русскую речь на язык немецких овчарок. Крысолюдей большеногий называл «коху», каждый раз прибавляя к их самоназванию «мата» - «великие». Звероподобные физиономии наших слушателей светлели по мере понимания, что их затея удалась и контакт со всеми нужными высшими существами успешно установлен.
- Богиня Лестра отдает крысолюдям все земли на нижней равнине по обоим берегам Великой реки, - продолжал я, бессовестно суля мата-коху то, что им уже и без того принадлежало. - Боги-покровители позаботятся, чтобы в джунглях и в реке было достаточно добычи, но с верхней равнины крысолюди должны уйти. Она остается большеногим, чтоб те могли восстановить положенное число родов, племен и воинов, определенное им Лестрой от сотворения мира. Большеногих внизу больше не следует убивать. Пусть они учат крысолюдей строить хижины и лодки, а потом уходят на верхнюю равнину обучаться боевому искусству. Лестре понравился храбрый и умелый в битвах народ крысолюдей, и она хочет иметь под своей властью два таких народа. Когда большеногие сравняются в воинском деле с крысолюдьми, богиня сама положит начало новой войне, но до того оба народа должны жить в мире.
Крысолюди загалдели, одобрительно переглядываясь. У них будет много добычи, большеногие добровольно должны учить их ремеслам, а потом будет с кем воевать - куда уж лучше. Идея новой войны была подброшена Ингой. Мы поначалу сомневались, стоит ли задавать дикарям такой курс, подкрепляя его божественным авторитетом, но Инга нас убедила. Война так и так будет, сказала она. Что, какие-то сомнения есть? Так лучше пообещать ее с самого начала, выкроив большеногим побольше времени для мирного существования, и заодно настроить их на нужный лад. О нравах крысолюдей они все знают. Не успеют подготовиться - сами виноваты.