Ну и, конечно, голем: как раз сейчас искусник тренировался в его управлении. Усевшись на лавке верхом, старик бдительно следил за работой ног железного чудовища, которое с лязгом топало параллельно дороге по полям, кустам и небольшим оврагам. Попадись Паук на глаза оробосским крестьянам, они бы мигом взялись за топоры и вилы, чтобы отомстить за изрытую землю и вытоптанную пшеницу. Где-то глубоко ворочалась вина за содеянное, но мысль о новых ступнях прочно угнездилась в сознании Толлеуса, вытесняя все остальное. Подобные испытания помогали хотя бы получить представление о будущих изменениях. Лошадям Паук тоже не нравился: они, прядая ушами, с испугом косили влажными глазами в сторону голема, храпели и норовили пуститься наутек. Лишь крепкие руки Оболиуса удерживали их на тракте. Парнишка тоже постоянно косился на Паука, задумчиво пожевывая губу. Сразу было видно, что шестиног ему небезразличен.
– Господин, можно мне прокатиться на големе? Ну пожалуйста! – снова завел свою песню Оболтус.
– А лошадьми кто править будет? – не оборачиваясь, резонно возразил искусник.
Возница открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но передумал. Убедившись, что кордосец не видит, парень высунул язык и, выразив этим свое недовольство, сосредоточился на дороге.
Паук расходовал драгоценную ману, отчего лицо Толлеуса каждый раз во время испытаний принимало скорбное выражение. Но поделать с этим ничего было нельзя. Искусник в первый день путешествия попробовал проводить кое-какие эксперименты прямо в телеге, опасно раскачав ее и чуть не перевернув, при этом едва не доведя бедных лошадей до инфаркта. С тех пор спешащие по торговым делам купцы получили возможность поглазеть на экзотическое чудовище, мирно гуляющее по самой известной дороге империи.
Работать с Пауком получалось все лучше и лучше. Старик был доволен. Но пора и передохнуть: повинуясь невидимой команде, голем выполз на тракт и потрусил позади повозки. Оболиус придержал лошадей, и лишь только они встали, железный Паук в один момент лихо заполз внутрь. Животные, испуганно заржав, дернулись, но возница, готовый к рывку, удержал их. Можно было ехать дальше.
– Теперь самое время заняться чем-нибудь поспокойней, – пробормотал Толлеус.
Оболиус даже ухом не повел, он почти привык к манере старика проговаривать мысли вслух.
Искусник выудил из сундука забавный чародейский артефакт, который прикупил вчера в безымянном городке, куда путники завернули за провиантом. Прямо на рынке Толлеусу попался чародей с лотком: тот зазывал покупателей, как простая торговка пирожками. Игрушка для молодых – два сердечка, настроенные друг на друга. Предполагалось, что влюбленные будут всегда носить их с собой. И лишь только обладатель одного подумает о своей паре, как тотчас второе сердечко начнет пульсировать и мелодично звенеть. Для старика это было как подарок свыше. Конечно же не чтобы демонстрировать кому-либо свои чувства, а чтобы поэкспериментировать с маногубками, которых тут оказалось сразу две – по одной на каждом сердечке. Увы, в Олитоне Толлеус не догадался купить сразу два артефакта, а губку чародейского светлячка он испортил еще у озера, где собирал Паука.
Помимо так нужных искуснику источников маны сердечки сами по себе представляли большой интерес. Так, например, Толлеус слышал про плетение управления мыслью, но это очень сложное плетение государственного значения, которое в лавке не купишь. А тут пожалуйста – какая-то дешевая альтернатива в детской игрушке. К тому же совершенно неясно, как же два удаленных предмета передают друг другу сигнал. Вернее, понятно как – с помощью конструктов. Но откуда конструкт знает, как найти свою половину? Или у него просто большой радиус обзора и артефакт работает только в пределах этого радиуса? С этим неплохо бы разобраться на досуге. А пока искусник сосредоточился на губке, поднеся ее к самым глазам и рассматривая в истинном зрении. Все то же самое, что и на светлячке: пористая структура без входа-выхода, струящиеся внутри, закрученные потоки маны.
Надо бы испытать… Понятно, что сердечко должно соприкасаться с аурой. Сжав один артефакт в кулаке, старик положил второй рядом с собой на лавку и стал думать о нем. Ничего не произошло. Тогда он вспомнил молодые годы, жену, ее задорную улыбку. Даже удалось воскресить то ощущение тепла, которое Толлеус испытывал рядом со своей любимой. Сердечко на лавке лежало неподвижно.
– Тьфу ты!.. – громко выругался старик. И тут же пояснил повернувшемуся парню: – Я все понял – не так делаю. Тут же связка «моя аура – первый конструкт, вторая аура – второй конструкт». – Увидев недоумение на лице Оболиуса, Толлеус махнул рукой: – Смотри.
Он сгреб второй рукой сердечко с лавки и, прикрыв глаза, подумал о себе. Оба сердечка запульсировали в унисон, издавая при этом мелодичный звон.
– Э нет, так не пойдет! – Искусник даже замотал головой. – Так мана из обеих губок расходуется. Вот как надо. – Наклонившись вперед, он сунул одно сердечко в руки ничего не понимающему помощнику.
Теперь искусник подумал о пройдохе-оболтусе. На этот раз артефакт подростка зазвенел на пару тонов ниже. Оболиус от неожиданности чуть не выронил ценную вещь под колеса. Толлеус скривился, и сейчас же звон амулета сменился совсем низким звуком, больше похожим на жужжание.
– Занятно получается, – задумался старик. – А ну-ка подумай обо мне.
О чем подумал юный оболтус, неизвестно, но только звон артефакта искусника был весьма далек от мелодичного, да к тому же еще и прерывистый. Вот и понимай как знаешь…
Впрочем, от тестирования игрушки пора переходить к изучению губки. После некоторых размышлений у старика появилась одна идея насчет извлечения маны. Возможно, даже не понадобится ничего изобретать. Ведь если эта штука – конструкт – почти живое существо, то отчего бы не попробовать такую же технику, как с живыми людьми? В конце концов, Толлеус проработал в тюрьме сорок лет, настраивая плетения насосов лежаков. Ни у кого в посохе нет такого плетения – их заносят в древние амулеты в Академии. Если кто-нибудь скопирует такое себе в посох, накажут серьезно и без разговоров. Но Толлеусу уже лет тридцать назад удалось вычленить и перенести из амулетного плетения основу и сделать упрощенный действующий аналог своими силами. А самодельные плетения, которые без метки Академии, никогда не проверяют. Согласно общепризнанному мнению, самостоятельные разработки искусников – курам на смех. Во многих посохах даже нет такой возможности – запоминать собственные плетения. Да и как проверишь-то незнакомую вязь – без метки?
Конечно, есть любители вроде Толлеуса, которые увлекаются творчеством и на досуге стыкуют фрагменты. В Терсусе среди них проводятся ежегодные конкурсы. Говорят даже, будто иногда получается что-то такое, что копируют в хранилище Академии. Но тут Толлеус не был уверен – далековато столица, ни разу не ездил.
А вообще здравая мысль: попробовать применить такое плетение на чародейском предмете. Пусть он не живой, но аура-то есть. Значит, теоретически можно подключиться.
– Куда подключиться? – вырвал старика из раздумий голос Оболиуса. Оказывается, искусник опять спорил сам с собой.
– Куда, куда… В ауру, – сердито отозвался Толлеус.
Сформировав плетение, он немного повозился с настройкой. Лишь только плетение активировалось, мана исправно пошла в искусный накопитель. Счастливо зажмурившись, старик широко улыбнулся.
Довольный, он наконец расслабился. Откинувшись на лавке и вытянув ноги, умиротворенно вздохнул. Что ни говори, а хорошо жить на свете. Даже в старости можно чему-то радоваться. Зевнув, Толлеус достал из кошелька камень «Ока». Старик очень устал. Сегодня он работал с раннего утра. Шевелиться было очень лень, да и мысли в голове текли вяло и плавно. Впрочем, отдохнуть можно будет потом, в Кордосе. Сейчас надо бы еще поработать. Например, постичь тайну летающего глаза. Толлеус заглянул в камень: конструкт больше не метался туда-сюда, но и не висел на положенном месте. Сейчас он неторопливо нарезал широкие круги вокруг искусника, как и прежде, не подвластный воле хозяина. Толлеус осторожно покашлял, но нет, конструкт не обратил на это совершенно никакого внимания. Значит, в прошлый раз что-то другое его взбудоражило.
– Иди сюда, малыш, – пробормотал искусник, намереваясь поэкспериментировать с плетениями вызова.
На удивление, конструкт послушался и, нырнув прямо старику в ауру, стал в ней плескаться, как дитя в корыте.
– А теперь вверх! – обрадованно скомандовал Толлеус, но конструкт в этот раз его полностью проигнорировал.
То же самое и с другими командами. Очевидно, «Око» по своей воле подлетело к хозяину, и просто так совпало, что он хотел того же. Пожав плечами, старик начал по очереди пробовать свои плетения. Но капризный конструкт наотрез оказывался идти на контакт.
Тут Толлеусу пришла в голову другая мысль. Он попытался прикоснуться к псевдосуществу искусной нитью. Но и это не возымело ровным счетом никакого действия. Старик рассердился. Конструкт, видимо насосавшись маны, шустро выпорхнул из ауры и кинулся наутек, остановившись шагах в пятидесяти от своего хозяина.
В сердцах плюнув, Толлеус отстал от «Ока». Настроение было безнадежно испорчено.
Досье. Входящий № 8499
Широтон. Координационный центр «Недремлющего Ока»
Доклад службы Изысканий о перспективах искусника № 1-409 на Турнире големов в номинации «Полоса препятствий»
Приложение 1. Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409 о демонстрируемых возможностях голема.
Приложение 2. Экспертное заключение службы Познания Искусства о теоретических характеристиках искусного голема.
Приложение 3. Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409 о демонстрируемом им уровне мастерства в управлении големом.
Приложение 4. Заключение службы Изысканий о физиологической неподготовленности искусника № 1-409 к участию в номинации «Полоса препятствий».
Приложение 5. Заключение отдела Судеб службы Поиска Истины о малой вероятности выхода искусника в финал Турнира големов.
Резолюция
Службе Спокойствия
Задействовать дополнительные резервы для сбора информации об искуснике № 1-409.
Службе Поиска Истины
Составить контрольный прогноз результатов искусника № 1-409 на Турнире големов не позднее двух суток до его начала.
Глава 16
Толлеус. Обещание
Дорога на Широтон
Проснулся Толлеус с ощущением какой-то неправильности. Солнце высоко? Действительно неправильно. Если сейчас день, то надо ехать, а телега стоит. И вообще не надо спать днем: в последний раз, когда такое случилось, пришлось выуживать бадью из лесного озера. В душу закралось нехорошее предчувствие.
– Оболиус, – дрогнувшим голосом позвал старик.
Ответа не было. Рука потянулась к посоху, но его тоже не оказалось на месте. И Паука.
– Да как же так? – растерянно прошептал Толлеус.
И тут он вспомнил: стоянка была вынужденная – колесо перетерло ось, и парень занялся ремонтом. Искусник не вмешивался, только выгрузил голема из повозки. А потом, кажется, задремал, не сняв манокристалл. Теперь телега в порядке, но…
«Он сбежал!» – хихикнуло альтер эго.
Старик не слушал – унялась бы щемящая боль в груди. На големе есть метка на случай, если потеряется. Но чтобы засечь ее излучение, нужно развернуть плетение, а посоха нет. У искусного инструмента нет метки, все равно нечем искать, зато есть защита: только хозяин может его брать… Однако она не спасла от рыжего воришки. Дрожащей рукой искусник пристроил к глазу красный камень. Пусть «Оком» нельзя управлять, но оно испуганной птицей мечется туда-сюда и может многое показать. Поля, дорога, опять поля, небольшая рощица, повозка на обочине – это же сам Толлеус, снова поля… В поле зрения мелькнул Паук и маленький ублюдок внутри.
– Недалеко, – выдохнул бывший настройщик. – Только в какой стороне? Если свернет с дороги, на лошадях не догонишь, – цинично констатировал он. – Да и что ты можешь без посоха?
– Что я могу?.. – растерянно пробормотал искусник. Пальцы вцепились в последний манокристалл, питающий жилет. – Могу! Мне бы только догнать!
В этот момент Толлеус обратил внимание на тихий перезвон. Никаких животных, на шее которых мог бы звенеть колокольчик, поблизости не было. Интерес возобладал над жаждой немедленной расправы, и старик поискал источник звука. Это ожило чародейское сердечко. Второе осталось у Оболиуса, и это означало, что тот сейчас думает о старом искуснике.
– А вдруг можно определить направление по конструкту? – хищно прищурился Толлеус.
Искать Паука не понадобилось. В стороне послышался тревожный перезвон, вторя чародейскому сердечку искусника, и из кустов вылез хромающий Оболтус.
Искусник молчал, в его глазах бушевало пламя. Помощник, представ пред очами наставника, понурил повинную голову и замер в ожидании наказания.
– Посох давай! – рявкнул старик, требовательно вытянув руку, и в тон ему звякнул любовный амулет.
От неожиданности пацан аж подпрыгнул и, икнув, куда-то ткнул пальцем. Проследив направление взглядом, искусник увидел свое сокровище, которое валялось невдалеке в траве, словно простая палка. С неожиданной прытью старик сиганул с повозки и схватил посох. Зажмурив глаза, медленно и нежно погладил потертую рукоять.
– Он больно жжется, – тихонько пожаловался парнишка, вырвав Толлеуса из задумчивости. – Поэтому я его оставил, где уронил. А поросячий хвост не вырос, зря вы, господин, обманываете.
Амулетная какофония и вибрации потихоньку стали стихать. «Хорошо еще малолетний придурок просто взял его и не попробовал активировать. В лучшем случае остался бы без рук», – мелькнула у старика мысль.
– А ты, стало быть, хвост захотел получить? – прошипел Толлеус и сам не узнал свой голос.
– Да нет. Очень уж хотелось покататься на Пауке, – не поднимая глаз, ответил Оболиус. – Вот я и рассудил, что хвост – не так уж и страшно. Все равно в штанах не видно…
– Где Паук? – уже нормальным тоном спросил старик, лишь его ноздри раздувались и опадали, выдавая клокочущие внутри эмоции.
– Тут недалеко… – Рыжий пройдоха снова икнул. – Он и без посоха ездит, надо только за нити дергать, – наконец пробормотал он себе под ноги.
– ГДЕ ПАУК??? – Амулет-сердечко Оболиуса снова затряслось с удвоенной силой.
Пацан, прикусив язык, зайцем кинулся показывать. Голем и в самом деле нашелся не далее чем в сотне шагов. Несостоявшийся чародей, по сути, смог только запустить его.
– Он не поворачивал! – оправдывался сорванец, тыча пальцем в бьющегося кверху лапами, словно в припадке, шестинога. – Я же знаю, за какую нить тянуть, чтобы поворачивать. Я много раз видел. А он не послушался. И не выключается теперь…
Старик присмотрелся в истинном зрении: половина нитей варварски вырвана, а другая – перепутана. Вроде бы ничего страшного, но времени на восстановление уйдет порядочно.
Толлеус нацелил узловатый палец на взъерошенного помощника:
– Хвост будет! Это я тебе обещаю!
Досье. Входящий № 8511
Широтон. Координационный центр «Недремлющего Ока»
Отчет службы Спокойствия о попытке похищения искусного голема
Приложение 1. Выписки из журнала наблюдения за искусником № 1-409.
Приложение 2. Экспертное заключение отдела Парирования службы Спокойствия об отсутствии связи с инцидентами в Олитоне.
Приложение 3. Досье на гражданина империи Оробос Оболиуса Имменсиуса (рег. № 0-11605).
Приложение 4. Заключение службы Изысканий о личных мотивах слуги искусника № 0-11605 к совершению поступка.
Приложение 5. Заключение службы Изысканий о вероятном повторении подобных инцидентов.
Приложение 6. Общий прогноз службы Изысканий о возможности привлечения слуги искусника № 0-11605 к деятельности на благо империи.
Резолюция
Службе Изысканий
Не устраивайте панику, искусник сам разберется. И не перекладывайте свою работу на ребенка!