Я пообещал Градоначальнику дать ответ через неделю и вышла из кабинета, тут же забыв о сказанном. Молодость легкомысленна и самонадеянна! Мне бы прислушаться к советам людей, которые пусть и не были мне близки, но и не желали зла. Но я не хотела слышать ни слова магистра Леогаста, ни доводы господина Неруса. Через неделю было отправлено письмо, через месяц – получен ответ, а через два состоялась и свадьба.
Глава пятая.
Семейная жизнь моя началась счастливо и спокойно, первая брачная ночь не принесла ни особой боли, но и не доставила ни какого удовольствия. Я не понимала того возбуждения, с которым об этом шептались знакомые мне девушки и юные женщины. Жить Эдан с матушкой переехали ко мне, лавкой тоже стал заниматься супруг, мне осталось унылое прозябание дома у окошка и редкие уроки с магистром, которые должны были окончиться в конце года. На следующий год заниматься науками Эдан мне запретил, объяснив это тем, что я не должна транжирить семейные деньги. Он собирался потребовать возврат оставшихся денег за этот год у магистра, но я резко указала ему на то, что забирать деньги, уплаченные вперёд, будет подло, и лучше доучиться! Моими сбережениями, отданными мужу в качестве приданного, быстренько распорядилась свекровь. Половину из них она отдала Эдану "на дела", а вторая половина так пропала в бездонных карманах его матушки. Эдан же за "дела" посчитал сомнительную аферу, в которую вложил большую часть из двадцати драконов – пятнадцать, которые быстро расстворились в карманах нечестных на руку дельцов.
Пообещав моему супругу золотые горы, они исчезли в неизвестном направлении. Стража могла только посетовать: " Пересекли границу со Степной Империей. А у нас с ними сейчас плохие отношения, может, будет война. Не выдадут!"
Так я осталась практически без денег, накопленных мной с большим трудом, но это прошло как-то мимо меня, не задев мою душу, больше всего меня напрягали отношения с матерью Эдана, которая всячески старалась унизить и оскорбить меня. Мне отвечать ей муж запретил, указав, что "бедная матушка столько пережила, а теперь хочет помочь нам с тобой, не обижайся, Эль, и её не обижай". Эдан не лез в скандалы, которые старалась устроить мне госпожа Сонея, не вставал ни на её сторону, ни на мою. Потом она немного притихла, особенно когда выяснилось, что я жду ребёнка.
Это были самые счастливые месяцы в моей прежней жизни! Я улыбалась всему миру, и мир в ответ улыбался мне! Во мне зрел плод нашей с Эданом любви, и это приносило мне больше радости, чем всё остальное! Муж не мог на меня надышаться, его матушка перестала доставать меня и даже наоборот, стала, наконец-то, реально помогать по хозяйству, соседки и просто знакомые радовались за меня и поздравляли с будущим прибавлением в семействе, даже магистр Леогаст подарил мне двухтомник трактата о родах и материнстве, правда, на эльвинском, чтобы почерпнув нужные мне знания не забывала об выученных уроках!
Родился крепкий малыш, и Эдан назвал его Ллойд. Ллойд Вакур – так стал зваться мой самый любимый мужчина! Почему Вакур? Потому что род мужа был без фамильным, но так как моя семья имела привилегию иметь фамилию, это право могло, при моём желании, распространиться и на моего мужа и детей! Муж получил мою фамилию после свадьбы, а сын стал Вакуром после своего рождения.
Дела в лавке становились всё хуже и хуже, денег, оставшихся от моего приданного, едва хватало на еду. Эдан не пытался ни каким образом исправить эту ситуацию, а стал постоянно где-то пропадать, бросая торговлю на произвол судьбы. Мне опять пришлось выправлять наши дела, оставляя сына с бабушкой.
– Эдан, ты нашёл себе работу? – как-то раз спросила я его.
– Работу? – он ухмыльнулся. – Ну почти. Я прохожу обучение в армию и собираюсь стать солдатом!
– Как же так, милый? Ты собрался бросить меня одну, с ребёнком на руках? А как же лавка?
– Не будь дурой, Эль. Тебе это не к лицу! – грубовато пошутил Эдан. – Торговля – не моё, на королевскую службу меня не возьмут без образования, а служба в королевском кирасирском полку даст мне заработок, а тебе, в случае моей гибели, достойную пенсию.
– Эдан, ты пугаешь меня специально, да? Ты пошутил ведь, я знаю!
– Пошути, Эль, пошутил…
А через месяц Степная Империя напала на Ританию.
Туринг находился далеко от границ со степняками, но стоял на оживлённом торговом трактате, поэтому через наш город из столицы проходили войска, обозы с продовольствием и обратно тянулись подводы с ранеными. Магистр был прав: Ритания уступала Степной Империи в вооружении и начала проигрывать войну. Полк моего мужа был отправлен на границу в первые же дни войны, но вскоре только несколько человек под руководством бравого лейтенанта Горда вернулись домой. Почти весь полк был уничтожен, попав в засаду. Но мой муж вернулся и привёл с собой в гости Горда, рассказав, что только благодаря мужеству и воинской смекалки этого вояки шести солдатам удалось спастись. Я очень распереживалась, узнав об этом, но Эдан успокоил меня:
– Эль, есть такая примета у солдат – удалось выжить в первом бою, обойтись без ранений, то будешь жить ещё очень и очень долго! Мы сейчас проходим передислокацию, возможно, нас, как полукровок, присоединят к отрядам генерала Юлиуса Картера, ты же знаешь, что Вольвгандт решил помочь Ритании.
Я знала, кто такой Юлиус Картер, генерал вольвгандтской армии, его ещё называли Чёрный Герцог за его жестокость и беспощадность не только к врагам, но и союзникам. Магистр говорил мне, что так его ещё называли из-за его зверя – редкого, чёрного окраса.
Вольвгандцы, истинные оборотни, были злыми и свирепыми волками, а их аристократия имела, по мимо второй, ещё одну, боевую постась – вервольфа, которую боялись все, без исключения! Говорят, что даже эльвины страшились верволфов и никогда не вступали в бой, если в армии противника находился хотя бы один из них. В общем, жуткие чудовища!
– Эдан, говорят, что вольвгандцы принимают бой только в самых тяжёлых случаях, когда королевская армия отступает! Я боюсь за тебя!
– Не волнуйся, милая. Лучше хорошо присматривай за нашим сыном и моей матушкой! Кстати, где она?
– Она каждый день стала ходить на рынок, узнавать новости и искать продукты по-дешевле. Ты же знаешь, лавку пришлось закрыть, из-за войны редкости стали никому не нужны, люди думают только о том, как бы прокормиться, всё сильно подорожало…
– Я понял, вот, возьми! – Эдан протянул мне мешочек с монетами.
– Не нужно, нам хватает! Оставь себе! – Эдан сделал движение рукой по направлению к карману, но хмыканье лейтенанта Горда, раздавшееся за его спиной, заставило мужа положить деньги на стол.
– Здесь сорок серебряных волков, надеюсь, вам хватит до моего возвращения! Скоро мы разобьём проклятых степняков, захватим их земли, и я вернусь к тебе! – Эдан подхватил меня под мягкое место и закружил по комнате.
– Гм… Рядовой Эдан, нам пора.
– Подождите, я дам вам с собой домашней еды!
Я быстро собрала пирогов в суму и схватила из люльки сына, чтобы папа успел его поцеловать.
– Эль, – на ходу проговорил Эдан, – вечером наш полк выступает, мы пройдём через площадь Согласия!
– Хорошо, я буду там!
Площадь Согласия была полна народа, здесь стояли и взрослые, и дети, ожидая прохода армейских полков. Я боялась, что меня затопчут, но всё равно смешалась с нервной толпой. Затем забралась на бортик высохшего фонтана и стала ждать. И вот забили барабаны, затрубил трубы, и на площадь стали выезжать и выходить конные и пешие солдаты и их командиры. Одними из последних шли отряды вольвгандтцев, впереди которых ехал на огромном коне непонятной масти черноволосый и черноглазый мужчина неопределённого возраста, окинув толпу взглядом, от которого захотелось спрятаться, он проехал дальше, а я стала в строю рыжеволосых и пегих воинов выискивать глазами светловолосого мужа.
– Чёрный Герцог… Чёрный Герцог… – выкрикивали мальчишки, – видели, какой жуткий?
И я поняла, что человек с жутким взглядом и есть этот прославленный генерал, под руководством которого армия должна победить. Тут я увидела Эдана, начала размахивать руками и подпрыгивать. Но Эдан, почему-то, не увидел меня, с опущенной головой он ехал, погружённый в раздумья.
– Эдан, Эдан, – закричала я, – но в шуме толпы мой писклявый голосок был не слышен. Я тогда не знала, что вижу своего мужа в последний раз!
Глава шестая.
Через месяц наш город превратился в рай для мародёров всех мастей, на улицу я и свекровь почти не выходили, а если и делали это, то старались передвигаться до рынка и обратно, прячась в подворотнях и за заборами. После войны Туринг назовут столицей мародёров и разбойников, ведь проходящий через город тракт сыграл с нами, жителями, злую шутку – дезертиры, беженцы из разграбленных и сожжённых до тла деревень, отступающие части королевской армии проходили через наш город. Всё это разрушило устоявшийся веками порядок.
Безвластье, приводившее к безнаказанности, стало постоянным. Нашу вдовую соседку, женщину средних лет из старого аристократического рода, ограбили и изнасиловали белым днём. В городе оставаться было опасно. Дверь посторонним я не открывала, да и знакомым тоже. Поэтому когда ранним утром в дверь раздался сильный стук и крики "Откройте! Королевский вестовой!" – я не поспешила к засову, высунувшись в узкое оконце, похожее на бойницу в каком-нибудь старинном поместье, спросила:
– Кто Вы? Что нужно?
Молоденький солдатик в новенькой форме королевской егерской службы мне ответил:
– Здесь проживает Эллирея Вакур?
– Да, это я!
– Вам приказано явится сегодня в полдень в комендатуру!
После этих слов мои ноги отказались меня держать. Я знала, для чего вызывают солдатских жён в комендатуру – сообщить им о том, что они стали вдовами. Но первой моей мыслью тогда было: "Как я скажу об этом Сонее?" Я не думала, что будет со мной или сыном, я, почему-то, заволновалась о матери Эдана. Как она переживёт смерть единственного сына?
Что-то соврав своей свекрови, я в обед явилась в комендатуру. Сквозь туман в голове я слышала голоса солдат и офицеров, обсуждавших жаркие бои, которые уже идут не на границе, а на землях Ритании, гибель и ранения своих однополчан, и нас, солдатских… вдов.
После получения мной бумаги о смерти Эдана Вакура я стояла на улице перед комендатурой и не знала, что мне делать, как сказать матери о гибели сына. Тут я услышала, что меня кто-то зовёт.
– Эллирея Вакур! Эллирея!
Я повернулась на голос и увидела спешащего ко мне господина Неруса.
– Что ты тут делаешь? – спросил меня наш бывший Градоначальник. Его сместили с этого поста ещё в начале военных действий, посадив в руководство какую-то шишку из столицы. Увидев у меня в руках пергамент с государственной печатью, господин Нерус продолжил: – А-а-а, вот оно как… Эллирея, держись, девочка… Денег и продуктов хватает? Тебе положено пособие, как вдове солдата – десять серебряных волков в год. Давай сходим получим их сейчас, и я провожу тебя до дома.
Господин Нерус помог мне быстро получить пособие и проводил меня до дома, расспрашивая о моей жизни и сыне. Я что-то ему отвечала, находясь в странном состоянии. Только через годы я поняла, что если бы ни он, до дома в тот день я могла не дойти.
Возле порога я услышала:
– Прощай, Эль, желаю тебе удачи, девочка. Лучше уезжайте из города. В конце каждой недели от школы отходит обоз с ранеными, беженцы могут к нему присоединиться. По крайней мере, его охраняют солдаты. Бросайте всё и уезжайте! Армия степняков очень быстро движется на столицу, Туринг у неё на пути. Если что, я тебе этого не говорил, но мы проигрываем войну. Безопаснее всего ближайшие годы будет в Вольвгандте. Оборотни хоть и воюют против степняков, но на Вольвгандт те не пойдут. Им нужна Ритания. Поэтому уезжайте туда, когда всё успокоится, сможешь вернуться. Здесь оставаться опасно, может начаться обстрел города!
Простившись с Нерусом, я зашла в дом, еле передвигая ноги.
– Где была? – недовольно сказала мне свекровь, – ребёнок ещё не ел, а ты где-то бегаешь. Иди ставь тесто! Испечёшь хлеб. Что у тебя с лицом?
– Нам нужно уезжать из города, скоро здесь будут степняки, – про гибель Эдана язык сказать не повернулся, – я встретила господина Неруса, в конце каждой недели из города уходит обоз с раненым от школы. Это послезавтра. Сегодня напеку хлеб, завтра собираем вещи.
– И куда мы поедем?!!! Где мы нужны?!!! – заохала и запричитала свекровь, но я оборвала её резко:
– Зато живыми будем…
Так через два дня мы оказались в обозе с беженцами, такими же солдатскими и офицерскими жёнами и вдовам с детьми, покидавшими разорённый войной, некогда богатый Туринг.
Мы ехали по Ритании, и я, та, что ни разу не выбиралась из городских ворот, и изучала географию только по картинкам в учебниках, не могла прийти в себя от видов непаханных полей и деревень, оконца которых были заколочены крест накрест. Война прошлась по всей стране, затронув даже удалённые от границ области. В обозе плохо кормили, но у нас был небольшой запас еды, которого пока хватало. Про смерть Эдана его матушке я пока не говорила, и она мучила меня тем, что без конца щебетала о нём и о том, как будет хорошо жить после войны, когда её сын вернётся.
В обозе я сошлась с семьёй небогатых купцов, Мари и Транка, они жили в Туринге на другом конце города, поэтому раньше я с ними не встречалась. У них росло пятеро детей, которых так же увозили от войны. Сонея познакомилась в обозе с военным казначеем, который выдавал довольствие и денежные средства вдовам. Она постоянно пропадала рядом с его повозкой или шатром на стоянке. Мари и Транк сочувственно посматривали на меня, когда я в очередной раз пыталась найти свою свекровь, чтобы она посидела с Ллойдом, пока я займусь стиркой и приготовлением пищи.
– Матушка Сонея, мне нужна Ваша помощь… – я не успела договорить, как моя свекровь разразилась потоком брани.
– Как ты меня достала, маленькая шлюха! Вцепилась в моего сыночка и женила на себе! Вот вернётся мой мальчик домой, поговорю с ним, чтобы бросил тебя! Я найду ему достойную девушку в невесты, и она родит ему много детей! От тебя и твоего ублюдка одни неприятности!
Сначала от шока я не могла вымолвить и слова: ладно, она могла ненавидеть меня, но как эта женщина посмела оскорбить собственного внука, назвав его ублюдком? Потом я не выдержала, и слова сами слетели с моих губ:
– Ваш сын не вернётся, он погиб! Нам нужно держаться вместе и помогать друг другу, а Ллойд останется Вашим единственным внуком!
Я забежала в наш шатёр, который мы разделили с Мари и её семьёй, нашла извещение о смерти и протянула его Сонее.
– Ты… скрыла от меня! Будь ты проклята, тварь! – и в этот момент поднялся ветер, который бросил горсть песка мне в лицо, засыпав глаза. – Не один мужчина не сделает тебя счастливой, только мёртвый!
Свекровь закатилась в истерическом смехе, а затем завыла в голос. Она оказалась ночевать со мой в одном месте и на несколько дней куда-то пропала, Транк сказал мне, что она едет в повозке интенданта.
Затем пропали её вещи и свидетельство смерти Эдана, но я не стала выяснять отношения, понимала, что мать разбита новостью о гибели сына, почувствовала себя виноватой.
– Не переживай, Эль. Если она разумная женщина, то поймёт, почему ты так поступила, – видя мои страдания, сказала Мари, – а если нет, то никакие слова не заставят её простить тебя! Она же кинула на тебя проклятье!
– Я не верю в проклятья, Мари. Моя мама была эльвинкой, она говорила, что проклятья сбываются только тогда, когда сам человек верит в них!
Моя свекровь меня не простила, дальнейшие события раскрыли мне глаза на степень её ненависти ко мне.
Наш обоз проехал границу с Вольвгандтом, и мы оказались в диких, не хоженых лесах, через которые вела ухоженная, но более узкая, чем в Ритании, дорога. Уже был конец осени, и если на родине ещё было достаточно тепло, то здесь чувствовалось дыхание зимы.