— Это я уже понял, — мрачно сказал Раймонд, — и ты прекрасно знаешь, что сейчас ей это не поможет. Я бы даже сказал, в каком-то смысле именно это меня и пугает.
Филька ловко составила на земле план каннибальского посёлка из веточек и шишек. Было решено обойти его вокруг и незаметно сверху плеваться в охрану отравленными дротиками, а потом, ползком, с маскировкой, пробраться к хижине.
— А дальше что? — с сомнением спросила Кора.
— А дальше – импровизация, — отрезал Раймонд. — Живее-живее-живее! Шевелите ходулями!
***
Эрика пришла в себя и не сразу вспомнила, что вообще произошло. Кажется, её в придачу к удару по голове ещё и обкурили чем-то. Девушка попыталась дотронуться до разбитого виска, но руку что-то держало. Вторую – тоже.
— Твою мать! Да меня же каннибалы похитили! — с ужасом осознала девушка и открыла глаза.
Она находилась в довольно жалкой хижине, сделанной из бамбука и глины. В сравнении с каменными домами их краснокожих друзей, условия жизни каннибалов явно оставляли желать лучшего. Вот поэтому они и трескают друг друга, не иначе.
Эрика, превозмогая боль и кружение, сумела-таки закинуть голову и разглядеть, что в головах у неё лежит огромный булыжник, и именно им придавлены верёвки, которыми она связана. Приподнять его и вытащить их оттуда никак не получалось. Ноги были связаны в лодыжках и привязаны к этой же верёвке, так что она могла их только сгибать.
— А что вообще за ерунда? — задумалась Эрика.
Обстановочка как-то не вязалась с её представлениями о кухне каннибалов. И лежала она на куче какого-то сена, вероятно, служившей здесь матрасом. Что они тут ритуально делают с человеком, перед тем, как ритуально съесть его? Об этом как-то не хотелось даже думать. Снаружи, тем временем, начали бить в барабаны и что-то гундосить.
— Вот и надгробный камень уже тут как тут, — с привычным сарказмом подумала Эрика.
И тут она увидела совсем неожиданную хрень. Антонио! Он-то что тут делает?!
Юный истеричный отморозок, мерзко осклабившись, направлялся к ней из тёмного угла хижины, где, вероятно, дожидался пробуждения своей намеченной жертвы. Эрика хотела пнуть его, но он уселся вплотную к ней, и теперь было не дотянуться.
— Ну вот мы и остались с тобой вдвоём, крошка. Неизбежный финал, — слащаво прогундосил Антонио.
Эрика смотрела на него и понимала, что вот сейчас может произойти всё, что угодно. Он же уверен в своей полной безнаказанности. А что соображалка у него на уровне слегка недоразвитого пятиклассника — это они все уже наблюдали неоднократно. Вообще, налицо опасный диссонанс в развитии разума и гениталий. Первый порыв лаконично поинтересоваться, какого же рожна ему надо, был отметён. Надо заговаривать зубы и тянуть время, авось что-то изменится.
— Так это ты всё подстроил? Ты специально попытался проломить мне череп, чтобы меня похитили каннибалы? Они с тобой заодно? Как ты умудрился договориться с ними?! Это связано с тем, что ты нашёл на яхте?
— Слишком много вопросов, — Антонио очень наигранно и пафосно прижал короткие пальцы к вискам и зажмурился, — сначала дело, вопросы после!
— Да ты маньяк! Тебе лечиться надо! Быстро развяжи меня, скотина! — рявкнула Эрика таким тоном, что Антонио чуть не послушался.
— Тсс, ты очень категорична, — зашептал Антонио, пригнувшись к самому её уху, но держась при этом так, чтобы она не могла его укусить. — Ты сама ещё не знаешь, от чего пытаешься отказаться. А ты такая вкусненькая, ммм… — и он противным липким и скользким языком лизнул её ухо.
Эрика резко дёрнулась, и несчастный мозг, похоже, снова ударился о череп в том же месте. Сквозь головокружение пробилась жуткая догадка, и она уставилась на Антонио широко распахнутыми глазами.
— Так ты что, сам каннибал, что ли?! Ты поэтому Кору тогда покусал??
— Чего? Когда? — завис Антонио. Разговор развивался как-то совершенно не так, а он-то столько пафосных речей приготовил.
— Когда в машине целоваться лез, и она вся в синяках потом ходила! Ясно, почему ты с каннибалами спелся!
— Я… Да что ты ко мне пристала с этими каннибалами! Кора сама напрашивалась! Сначала вырядится, как стриптизёрша, кокетничает, улыбается, смеётся…
— Дышит, ходит, разговаривает. Существует.
— А потом строит из себя недотрогу! Кто бы удержался!
— Любой бы сожрал, конечно.
— Я не каннибал! — сорвался на визг Антонио.
— А чем ты лучше?
— Она сама напрашивалась! И ты, кстати, тоже!
— А я-то что? Я не одеваюсь, как стриптизёрша.
— Ты у нас слишком гордая и чопорная! Слишком сильной себя возомнила!
— Ага. Кто-то слишком скромный. Кто-то слишком умный. Кто-то слишком красивый. Кто-то просто — слишком живой. На ком-то одежды слишком мало, на ком-то слишком много. Ты ведь всегда найдёшь повод, да?
— Что ты несёшь вообще?!
— И всегда наш Антошечка не виноват?
— Не смей меня называть так!!!
— А собственно, почему? Зачем ты зовёшься так? Хочешь быть особенным? Или просто в школе гандоном дразнили?
— Заткнись!!!
— Антонио-гандонио. А что, так даже забавнее…
Антонио с размаху ударил её по лицу.
— Молчи, потаскушка! Я не дам тебе испортить миг моего триумфа!
Глядя на него настолько презрительно, насколько позволяло возобновившееся двоение в глазах, Эрика приостановила языком струйку крови из разбитой губы. Пожалуй, её действительно занесло. Его же надо успокаивать и усыплять бдительность, а не растравлять комплексы убожества ещё больше.
Теперь он перестал визжать и снова начал изображать интригующий и сексуальный, как он думал, шёпот.
— Ведь этот твой Раймонд, поди, ещё и не трогал тебя толком. Тебе невероятно повезло! Я стану твоим первым мужчиной! — он потянулся её поцеловать.
— Тогда я стану твоей последней женщиной! — выплюнула Эрика. Чёрт, такой был удобный момент, чтобы шарахнуть его головой в нос! Но это самоубийство…
— Дура ты, всё-таки. Даже связанная, всё равно топорщишься. Ну, что ты сделаешь? Раймонда тут нету! — издевался говнюк, но целовать не решался.
— А ты не подумал, что будешь делать после этого всего? — поинтересовалась Эрика. — Я вот думаю, что каннибалы приготовят нас обоих. Что, они просто так стали бы помогать тебе насиловать кого-то? Наверное, это первый пункт ритуального рецепта.
— Да что ты в этом понимаешь! Они вас итак собирались убить! А ты — награда мне за то, что я им помог. И ловушка для твоего Радечки и этой шлюшки румяной. Во, как я придумал!
— Да ты что? Сам придумал? — Антонио, кажется, всерьёз поверил, что его хвалят, а не издеваются. Совсем без мозгов мальчик. — А как ты умудрился договориться с ними?
— Они сами меня нашли, чтобы я им помог! — гордо заявил Антонио. — Я слышу их в своей голове! А ещё я предложил им бриллианты!
— Погоди-ка… А бриллианты-то откуда у тебя?
— Я их нашёл на яхте, они были спрятаны в картошке. Этот твой Раймонд заподозрил что-то, я ведь каждый ящик обыскивал и перепрятывал всё под обшивку, когда мы ящики выгружали. Я ещё по дороге начал. А потом незаметно на яхту лазил и всё это оттуда носил и закапывал, а где — не скажу! А когда бриллианты кончились, я отвязал это корыто.
— Ясно. А нафига каннибалам бриллианты?
— А хрен их знает. Блестящие, наверное. Или для ритуалов каких.
— И пистолетик ты там же нашёл?
— Да. Только пули из него куда-то девались. Он заряжен был, я проверил.
— Это мы с Раймондом разрядили. А надо было, конечно, просто в море выкинуть.
— Ах вы ублюдки! Лазили в мой рюкзак!!
— А что? Тебе, значит, можно лезть в чужие дела, чужие палатки, похищать чужие бриллианты, людей, лапать без спроса чужую задницу, а нам в твой вонючий рюкзачишко слазить нельзя? — Эрика по привычке приподняла одну бровь, и разбитый висок отозвался болью.
— Да, мне всё можно! Я всегда добиваюсь своего! — гордо заявил Антонио.
— Тумаков, в основном, — кивнула Эрика.
— Так, хватит заговаривать мне зубы! — огрызнулся Антонио. — Сейчас посмотрим, что ты там приберегла для своего любимого Радечки, а отдашь мне.
И он трясущимися руками принялся расстёгивать пуговицы на её рубашке. Повезло, что все футболки запачкались… Она не к месту вспомнила про упыря, которому сыпали в гроб зерно, чтобы он начал его пересчитывать и не успел вылезти до утра. На самом деле было уже не до шуток. Чем это кончится и как спастись?
— Антонио, — позвала она шёпотом, — я ещё кое-что забыла сказать.
— Что? — недовольно отозвался Антонио, отвлекаясь от своего занятия. — Чего ты там шепчешь? — он инстинктивно приблизился и прислушался.
Эрика набрала воздуху и изо всех сил завизжала ему прямо в ухо. Надо сказать, ей никогда раньше визжать не приходило в голову, так что для первого раза получился вполне приличный ультразвук. Больной голове это не пошло на пользу, и голос, кажется, сорвала, но зато Антонио шарахнулся от резкой боли в ухе, упал и на несколько секунд вышел из строя.
— Ты совсем ё**утая, что ли, стерва?!! — заорал полуоглохший Антонио. — Тебе ещё пасть заткнуть кляпом, может?!
Он бросился к ней и последние несколько пуговиц просто вырвал с корнем. «Чёрт, кажется, стало хуже. Это было зря. Нет. Пусть он не трогает грудь, пожалуйста, только не грудь, я этого не переживу…» — Эрика боролась с подступающими слезами. Нет уж, эта мразь не увидит, насколько ей мучительно плохо. — «Надо как-то абстрагироваться, сбежать куда-то из тела, а потом вернуться и сказать, мол, да чмо ты всё равно, ничего ты не умеешь… А потом итак убьют, и всё это кончится. Радя, любимый, ну где же ты…»
— Слишком бледные, — разочарованно сказал Антонио, разглядывая её груди, как какую-то безделушку в магазине. — И могли бы быть побольше. А соски поменьше.
Эрика сжала зубы. Слава Богу, что не нравится, а всё равно оскорбительно. Парадокс.
Антонио возился с джинсами. Счастье, они тоже с кучей пуговиц, и не то чтобы легко натягивались. Пусть повозится. А все: «юбочку бы надела, ты же девочка, а всё джинсы свои носишь». Вот поэтому и девочка!
От попыток освободить руки все запястья уже были ободраны, судорожно сжатые пальцы начали разгибаться. Похоже, надежды, что этого не случится, уже нет. Тогда пусть это хотя бы поскорее закончится.
И как раз тут Антонио жалобно захрипел и куда-то делся. Эрика с трудом подняла тяжёлые веки и разглядела, что это Раймонд оттаскивает его за шкирку. Увидев искажённое яростью лицо «Радечки», Антонио перепугался до чёртиков: Эрика сквозь туман слёз даже заметила, как у него задрожали коленки.
— Я не виноват, она сама просила! — пропищал этот слизняк.
Раймонд от злости даже зарычал, но не стал его долго избивать, а только резко ударил коленом под дых и перебросил в другой угол хижины, где как следует приложил его мордой об камень, к которому была привязана Эрика. Даже не проверив, жив Антонио или нет, Раймонд бросился к девушке. Взгляд его задержался на её груди, и на какую-то безумную долю секунды Эрике показалось, что он продолжит начатое сам.