Он жил на Фрунзенской набережной! В первое мгновение Рита даже не поверила в такую удачу. Именно там, вернее неподалеку, жила одна ее институтская подруга, у которой она часто бывала в гостях и потому неплохо знала этот район. Тому же, что нужный ей человек оказался всего лишь журналистом, девушка попросту не придала значения. В эти минуты она слепо верила, что он был единственным, кто способен ей помочь.
Спохватившись, Рита без промедления бросилась звонить по указанному телефону. Но ближайший автомат, как всегда, оказался неисправен и нагло проглотил все три имевшихся у нее в запасе жетона. Однако все три раза трубку снимали. Значит, дома кто-то был. А это вселяло определенную надежду. Хотя и довольно слабую. И все же Рита, как одержимая, немедленно помчалась на Фрунзенскую набережную…
— Что случилось? — с тревогой спросил он, когда девушка наконец пришла в себя. — Как ты меня нашла?!
Вместо ответа Рита молча показала ему визитную карточку, которую она все это время сжимала, будто, спасительную соломинку.
— Я… Ты… — сдавленно произнесла она и неожиданно для себя безудержно разрыдалась, прижавшись лицом к его груди.
— Не надо, — утешал ее Турецкий, обняв девушку за плечи. — Не плачь… Все будет хорошо… Вот увидишь…
Сами того не заметив, они сразу перешли на «ты». Это вышло так просто и естественно, будто и не могло быть иначе.
— Успокойся, девочка… Со мной тебе нечего бояться… Здесь ты в полной безопасности… Поверь мне… Елки-палки, да у тебя кровь! — спохватился Турецкий. — Где же это ты так ногу рассадила?!
Рита в слезах замотала головой, давая понять, что все это пустяки. Но Турецкий, жестом отметая любые возражения, бережно протер ее разбитое колено мокрым полотенцем и принес из аптечки йод.
— Потерпи, сейчас будет немного больно… Ну вот и все… То есть я хотел спросить, больше ничего нет? Ты не ранена?
— Нет, — вздохнула Рита. — Спасибо… Кажется, я просто упала…
Сдвинув брови, Турецкий пристально взглянул ей в глаза.
— Что у тебя стряслось? Почему ты среди ночи мотаешься по городу? От кого бежишь? Чего испугалась?.. — Девушка молчала. — Пойми, если ты рассчитываешь на мою помощь, тебе придется мне все рассказать! Ты меня понимаешь, Лариса?
Рита виновато опустила длинные ресницы.
— Прости меня, пожалуйста… Я солгала тебе… Все, что я говорила тогда, в ресторане, была неправда. Вернее, легенда… — Турецкий недоуменно вскинул брови. — Я вовсе не Лариса… Я… Меня действительно зовут Маргарита.
Она почувствовала, как он невольно вздрогнул. Как сразу напряглась и отяжелела его рука у нее на плече.
— Извини, я тебя не понимаю, — глухо произнес он. — Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что я там работала. В этом ночном клубе. Я была секретной сотрудницей…
— Интересно, — усмехнулся он. — Только я все равно ничего не понимаю. Ты что, просто …?
Он не произнес вслух это слово, но девушка прекрасно его поняла.
— Нет! — возразила она, поморщившись. — Я никогда этим не занималась… У меня была другая работа. Совсем другая… Ты пришел туда как один из клиентов. И я поступила с тобой так же, как обычно поступала с другими… А сегодня… Сегодня из-за тебя меня чуть не убили! А Лену…
И Рита снова заплакала. Но Турецкий, властно сжав ее руку, безоговорочно приказал:
— Немедленно прекрати! Слышишь? Или я ничего не смогу для тебя сделать!
Девушка послушно закивала и принялась неловко размазывать слезы ладонью.
— Вот, лучше возьми платок… А теперь расскажи мне все по порядку. С самого начала.
— Я… Мне придется очень многое тебе рассказать…
— Ничего. У нас впереди целая ночь, — устало вздохнул он. Но тотчас сосредоточенно нахмурился. — Я слушаю тебя… Рита.
В ее заплаканных глазах на миг промелькнуло недоверие.
— А я могу вам верить? — робко спросила она. — Кто вы на самом деле?
Он растерянно кашлянул.
— Ладно. Так и быть… Я следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России. В настоящее время временно исполняющий обязанности прокурора, — веско произнес он. — Для тебя просто Саша… Этого довольно или удостоверение показать?
— Не надо! — испуганно произнесла девушка. И удивленно спросила, держа на ладони его визитную карточку с логотипом газеты «Новая Россия»: — А это что значит?
— А это мое хобби, — усмехнувшись, ответил он. — Вот что, давай-ка мы с тобой сперва кофейку дернем. А потом ты мне все о себе расскажешь. Подробно и откровенно. Как для протокола…
Капотня
Около полуночи
— А где же он штиблеты свои потерял?! Надо ведь: в таком стильном костюмчике и без ботинок!
— Да уж, тебе на такой за год не заработать…
— Какое там за год — до самой пенсии…
— Нет, братцы, лучше я в своих обносках буду ходить, зато голова будет цела…
В пыльном свете фар милицейского «рафика» на разбитой грунтовой дороге посреди заросших чертополохом и кустарником зловонных полей-отстойников местной станции аэрации стояли кружком пять человек. А перед ними лежал труп крепкого молодого парня в дорогом фирменном костюме, но почему-то без ботинок. Лицо его было залито кровью, во лбу красовалась аккуратная дыра.
Анонимный звонок об обнаружении трупа поступил на Петровку в начале двенадцатого ночи. И вскоре на место прибыла выездная следственно-оперативная группа.
— Свеженький, — произнес, осмотрев тело убитого, судмедэксперт, пожилой лысеющий мужчина в спортивной куртке. — И часа не прошло, как завалили.
— Придется искать пулю, — с досадой заметил стоявший рядом эксперт-криминалист.
— В такой темнотище? — усмехнулся молоденький парнишка, дежурный следователь Генпрокуратуры.
— Отставить разговорчики, — строго бросил возглавлявший группу следователь. — За дело, братцы…
Склонившись над трупом, судмедэксперт и следователь начали, как водится, составлять протокол и монотонно заговорили нараспев, будто отпевая покойника:
— Труп молодого мужчины, примерно двадцати пяти лет, обнаружен на дороге, головой в сторону… При нажатии динамометром с усилием 5 кг/с трупные пятна бледнеют и восстанавливаются… В десяти метрах от трупа имеются четко выраженные следы колес автомашины иностранного производства. Предположительно — джип «чероки»…
Остальные члены оперативной группы уже разбрелись вокруг, разыскивая гильзу и обшаривая землю фонариками.
— Интересно, кто же на его штиблеты позарился? — произнес из темноты чей-то насмешливый голос. — Неужто свои?
— Скажешь тоже, — возразил другой. — Ясное дело: кто его нашел, тот и прибарахлился…
Принимал участие в поисках и молодой дежурный следователь. А поскольку новичкам обыкновенно везет, то вскоре среди полей раздался его восторженный мальчишечий голос:
— Нашел!
— Чего?
— Пулю!
— А я гильзу! — откликнулся голос опера.
— Тоже мне находки, — буркнул из придорожных кустов старший группы. — Я тут, между прочим, целый труп нашел…
В кустах действительно оказался еще один труп — такого же бритоголового молодчика в фирменном костюме. Судя по наличию на убитом великолепных ботинок, его мародеры не заметили.
— Любопытно, — загадочно произнес осмотревший новое тело судмедэксперт. — Сквозное ранение в грудь. И калибр, похоже, винтовочный. Должно быть, стреляли из обреза… Скорее всего, умер от потери крови несколько часов назад…
— Что за чепуха? — удивился опер с Петровки. — Как же он здесь-то оказался?
— «Добрые люди» привезли и бросили. Да еще и дружка пристрелили за компанию…
— А может, тут еще покойнички имеются? — предположил юный пинкертон. — Надо бы посмотреть.
— Отставить! — распорядился возглавлявший оперативную группу следователь. И громко крикнул водителю: — Эй, Михалыч, вызывай труповозку! Пора двигать. А то мы отсюда до рассвета не выберемся…
Никогда прежде Рита не рассказывала о себе всю правду. Тем более — совершенно постороннему человеку. Так уж изначально было заведено у них в семье, где всегда царила особая атмосфера скрытности и недоговоренности. Неудивительно, что с годами эти качества стали неотъемлемой частью ее натуры. Но теперь у нее не было выбора. И девушка прекрасно это понимала.
— Мое настоящее имя Крылова Маргарита Дмитриевна, — начала она, выпив чашечку крепчайшего черного кофе. — Мне двадцать пять лет. Я родилась в Москве. Мой отец всю жизнь прослужил в КГБ, но я не знаю, в каком отделе. Он был полковником и умер четыре года назад… Мать тоже работала в Комитете. Сейчас она на пенсии…
— Любопытная семейка, — заметил Турецкий.
— После школы я закончила Архитектурный институт, но по специальности никогда не работала. С детства мечтала стать художником, хотя родители были против. Я много рисовала. Даже продавала картины на Арбате. А потом… Однажды… — Рита со вздохом опустила голову. — Извини… Мне трудно говорить об этом…
— Хорошо, начни с того, что случилось после.
— Мне было очень плохо, — с заметным усилием продолжала девушка. — Так плохо, как ни когда в жизни. Я даже пыталась отравиться…
Турецкий понимающе кивнул.
— Я перестала рисовать. Замкнулась в себе. Растеряла всех старых друзей и знакомых… Потом мне стало немного легче. Надо было как-то жить. Чем-то заниматься. В то время мать отказалась мне помогать. Я поняла, что никому, кроме себя самой, не нужна, и стала искать работу. Это было ужасно. Меня никуда не хотели брать. Даже с дипломом… И вдруг я познакомилась с Леной. Она уже работала в этом ночном клубе и предложила мне попробовать. Я пошла на собеседование без всякой надежды. Просто потому, что у меня не было другого выхода. И неожиданно меня приняли…
— Расскажи о своей работе поподробнее, — сказал Турецкий.
— Таких девушек, как я, там было много. По штату каждая из нас числилась младшим менеджером по обслуживанию посетителей. А на самом деле мы были секретными сотрудницами. Но об этом никто не должен был знать, кроме нас и администрации.
— В чем заключались ваши обязанности?
— Мы приходили в ночной клуб незадолго до его открытия. Переодевались и выходили в зал как обычные посетительницы. С ведома администрации нам было разрешено свободно переходить из зала в зал, бесплатно играть на игровых автоматах или делать ставки в казино, а также получать коктейли и закуски за счет заведения… Но главная задача состояла в том, чтобы вычислить среди посетителей состоятельного клиента и познакомиться с ним. Это было не так уж сложно. Мужчины всегда охотно знакомятся с «одинокими» девушками. А остальное — дело техники…
— Судя по всему, ты освоила ее в совершенстве, — съязвил Турецкий, вспомнив, сколько он просадил за один вечер. — Вас этому учили?
— Да. Прежде чем начать «работать», все девушки проходили специальную подготовку, — пояснила Рита. — Психология. Умение вести разговор. Эротический гипноз… Не последнюю роль играл и общий уровень интеллекта. Смазливые «пустышки» там вообще долго не задерживались… Познакомившись с клиентом, мы должны были «раскрутить» его на максимальную сумму. То есть просто довести до такого состояния, когда человек начинает безоглядно швырять деньги на ветер. Ведь ради красивой женщины мужчины порой способны на любую глупость…
Турецкий почувствовал, что краснеет. Оказывается, и ему тоже было не чуждо ничто человеческое.
— По-английски это называется «консуммация». Или доведение дела до конца. Впервые ее ввели в практику американцы еще в тридцатых годах. Заведения, где работали такие девушки, стали приносить значительно больше дохода. И постепенно это стало распространяться по всему миру. А недавно появилось и у нас…
— Ловко придумано. Кажется, я что-то такое слышал… А вы сами что-нибудь с этого имели?
— Когда я поступила на работу, мне установили оклад в сто долларов. Девушки со «стажем» получали и больше. Кроме того, с каждой заказанной клиентом бутылки нам начислялись проценты. Не очень большие, но за вечер набегала вполне приличная сумма. То же самое с дорогими закусками и конфетами. Поэтому все мы были заинтересованы в том, чтобы клиент заказывал как можно больше. Некоторые девушки подрабатывали «дополнительными услугами». — Турецкий понимающе кивнул. — Администрация это не запрещала. Но перед выездом к клиенту они должны были отчислить заведению определенную сумму за «вынужденный прогул».
— У вас были какие-нибудь особые инструкции?
— Конечно, — кивнула Рита. — Всем девушкам было строго запрещено раскрывать перед клиентом свое истинное лицо. Для этого у каждой из нас была разработана своя легенда или сразу несколько. Мою ты слышал… Запрещалось напиваться вместе с клиентами и выпрашивать дорогие подарки для себя. За это можно было нарваться на крупный штраф или вовсе потерять работу. Но самое главное — мы должны были хранить в тайне, что являемся секретными сотрудницами…
— Непыльная работенка, — покачал головой Турецкий. — И кто был вашими клиентами?
— Разные люди. В основном — «новые русские». Чаще всего неотесанные хапуги и мужланы. Обмывали свои халявные миллионы. Хвастались друг перед другом новыми машинами и особняками. Просто сорили деньгами. На женщин они привыкли смотреть как на товар, который тоже имеет свою цену. Могли походя оскорбить, унизить, даже вылить на голову бокал шампанского. Но со мной такого не случалось. И потом за порядком в заведении строго следила охрана… Часто приходили кавказцы. С ними мне было особенно трудно работать… Иногда попадались очень интересные люди. Образованные, вежливые, талантливые. Дарили мне цветы и целовали руки. Я получала удовольствие от самого общения с ними и старалась таких особо не «раскручивать»…
— Бедные мужики, — демонстративно вздохнул Турецкий. — И нравилось вам заниматься этим?
— Многим девушкам нравилось. Они чувствовали свою власть над мужчинами и наслаждались ею. Зарабатывали хорошие деньги…
— А ты?
— У меня были свои причины, — опустив голову, уклончиво ответила Рита. — Я бы не хотела о них говорить… Но, поверь, особого удовольствия мне эта работа не доставляла…
— Ну что же, в целом картина ясна, — помолчав, заключил Турецкий. — Теперь перейдем к главному. Кто пытался тебя убить и почему ты решила, что это из-за меня? Что случилось с Леной? От кого ты бежала?
— Да… Я расскажу… Но сначала… У тебя есть что-нибудь выпить? — робко спросила Рита.
Балашихинская городская больница
Лейтенант милиции Лешко сидел на старом раздолбанном стуле возле приоткрытой двери отдельного бокса и осоловелыми глазами пытался читать газету.
Была глубокая ночь. Вся больница как будто вымерла. Даже молодая дежурная сестричка, напоившая его ароматным чаем, давно задремала в своей комнате. На всем этаже бодрствовал лишь один лейтенант, у которого был строжайший приказ не смыкать глаз и никуда не отлучаться со своего поста.
Из своих сорока пяти лет Василий Иванович Лешко отдал службе в органах не меньше половины, но так и остался «вечным» лейтенантом. В милицию он пришел сразу после армии. Академий, как говорится, не кончал. А без образования (у Лешко было всего восемь классов) и звезды на погоны не капают. Тянул свою лямку скромно и незаметно. Перед начальством особо не выслуживался. Потому, наверное, только два года назад перебрался вместе с женой и детьми из старого довоенного барака в новую двухкомнатную квартиру. Не смущало его и то, что безусые пацаны, которых он, будучи участковым, нередко «воспитывал», закончив высшую школу милиции, получали очередные звания и становились для него уже непосредственными начальниками. Ничего его не смущало. За это одни снисходительно посмеивались над ним, другие — жалели как неудачника. Но все без исключения уважали лейтенанта Лешко за честность и прямоту, величая его почтительно — наш дядя Вася.
За свою долгую службу успел он повидать всякое. Сходился врукопашную с матерыми урками и бандитами. Получил несколько тяжелых ранений. Прослыл вдумчивым и опытным оперативником. Те же безусые командиры никогда не считали зазорным советоваться с ним. Посылали на самые трудные операции…
Сегодня ночью задача у него была совершенно пустяковая — стеречь одного запуганного парнишку, которого взрослые подлецы впутали в какую-то грязную историю. Что это была за история, дядя Вася не знал — ею в управлении занимались другие. Но бедного мальца жалел искренне, поскольку вообще любил детей и не терпел, когда над ними издевались всякие мерзавцы.