Они неистово целовались, с каждым движением чувствуя себя все увереннее. Зигмару хотелось, чтобы этот миг длился вечно! Спину его обдувал ветерок, в ушах громом отдавалось журчание реки и быстрое дыхание Равенны.
Потом они лежали, обнявшись, на берегу, забыв обо всем на свете.
Зигмар перекатился на бок, оперся на руку и провел кончиками пальцев по нежной коже Равенны.
— Я женюсь на тебе, когда стану королем, — сказал он.
Равенна улыбнулась, и Зигмар был окончательно покорен.
В пещере было темно. Густой полумрак пропитался отголосками прошлого: здесь жила память о великих свершениях, злодейских предательствах и кровавых бойнях. Некоторые из них воплотились, кое-какие удалось предотвратить, но, как всегда, их первопричиной был человек со своими желаниями.
В центре пещеры, перед черным железным котлом, кипящим на слабом огне, сидела ведьма. Над мутной жижей, шипящей на дне горшка, поднимался зловонный пар. Старуха швырнула туда горсть гнилых трав и плесени.
Пар повалил гуще, и колдунья глубоко вдохнула его, чувствуя, как тело наполняется веющей из северных краев силой. Людям неведома была эта энергия, ибо они страшились ее способности преображать живых существ в мерзких монстров. В своем невежестве они называли это колдовством или даже просто злом, но ведьма знала: то была стихийная сила, которую можно формировать с помощью волевого усилия.
Еще ребенком ее посещали видения того, что впоследствии происходило в реальности. Легко удавались ей самые удивительные трюки. На кончиках пальцев она заставляла плясать огни, ее приказаниям подчинялись тени и переносили ее туда, куда она пожелает.
Девочку боялись, и родители умоляли ее держать эти способности при себе. Они любили дочь и с ужасом думали о том, что с нею будет, когда она повзрослеет. Малышка слышала, как они плачут и клянут богов за то, что те послали им такого невозможного ребенка.
Девочка была мала, а искушение использовать свои способности — слишком велико. Играми с огнем и светом она развлекала деревенских детишек, которые с визгом разбегались по домам рассказывать о ее диковинных способностях.
Об этом она, не таясь, однажды рассказала отцу, и сердце ее было разбито, когда она увидела муку, исказившую его лицо. Без лишних слов он схватил топор, взял дочь за руку и повел в сумрачный лес.
Они шли очень долго, несколько часов, и девочка стала засыпать на ходу, тогда отец понес ее на руках. Теперь он пробирался по мелким топям Брокенвалша. Если постараться, она и сейчас могла бы припомнить запах его кожаной безрукавки и торфяной дух болота.
Высоко в небе светила зеленая луна. Среди камышей, черной воды и гула насекомых отец поставил ее на ноги. В ночной тишине явственно слышался плеск болотных жаб. Родитель поднял топор, на остро отточенном лезвии вспыхнул свет луны, и девочка горько заплакала. Вместе с ней рыдал отец.
Ведьма разгневалась, но тут же подавила непрошеное чувство. Ярость провоцирует бешеные порывы северного ветра, они отшвырнут ее в мрачные глубины ненависти. Для того чтобы воспарить, нужна светлая голова. Гнев туманит рассудок.
Дрожащими руками, ужасаясь тому, что предстояло ему совершить, отец занес топор, но не успел оборвать жизнь дочери — по мрачным топям разнесся сильный голос, наделенный неистовой властью:
— Не тронь дитя. Девочка принадлежит мне.
Отец попятился, топор выпал у него из рук и с тяжелым плеском упал в воду.
Девочка заплакала пуще прежнего, позвала отца, но он исчез в темноте. Больше она его никогда не видела.
Через топь к ней решительно шла облаченная в черные одежды высохшая старуха. Девочка тотчас почувствовала устрашающую близость с незнакомкой и жуткую неотвратимость происходящего, отчего испугалась еще больше, но ноги будто приросли к месту.
— Дитя, ты наделена даром, — сказала старуха, останавливаясь перед девочкой.
Но малышка лишь замотала головой, на что старая карга лишь горько рассмеялась:
— Не нужно лгать. Я вижу в тебе дар столь же ясно, как моя предшественница увидела его во мне. Иди со мной. Мне нужно многому тебя научить, а силы Тьмы уже замышляют оборвать мои дни.
— Не пойду! — воскликнула девочка. — Я хочу домой. Хочу к папе.
— Папа собирался тебя убить, — напомнила старуха. — Если ты вернешься домой, жрецы бога волков обвинят тебя в колдовстве и сожгут на костре. Ты умрешь в страшных мучениях. Разве этого ты хочешь?
— Нет!
— Правильно, — согласилась карга. — А теперь давай руку, и я научу тебя, как раскрыть твой дар.
Девочка рыдала и не двигалась. Старуха ударила ее по щеке.
— Не плачь, дитя! — рявкнула ведьма. — Прибереги слезы для мертвецов. Если хочешь жить и пользоваться данной тебе властью, ты должна стать сильной. — Старуха протянула руку со словами: — Теперь в путь. Надо многому научиться, а времени в обрез.
Глотая слезы, девочка взяла ее за руку и позволила отвести себя в самую глубь болот, где узнала о могущественном ветре, который дует с севера. Долгие годы, прошедшие с тех пор, многому ее научили: она знала заклинания и проклятия, понимала приметы и предзнаменования и, самое главное, могла читать в сердцах и умах людей.
— Люди возненавидят тебя за данную тебе силу, но все равно будут обращаться за помощью, стремясь избежать назначенного им судьбой, — наставляла ученицу старуха, которая так и не сказала, как ее зовут.
— Зачем им вообще помогать? — спросила девочка.
— Потому что такова наша роль в этом мире.
— Но почему?
— Не могу тебе сказать, дитя, — отвечала старуха. — В Брокенвалше всегда жила и всегда будет жить ведьма. Мы такая же частица мира, как племена людей и города. Опасна власть, сосредоточенная в наших руках, — она может испортить сердце самого благородного человека и превратить его в создание Тьмы. Нам суждено прожить одинокую жизнь. Мы используем силу для того, чтобы она не досталась другим. Люди не умеют с ней обращаться. Человек слишком слаб, чтобы противостоять искушениям.
— Значит, такова уготованная нам судьба? — спросила девочка. — Направлять и защищать тех, кто нас ненавидит и боится? Никогда не знать ни любви, ни семьи?
— Верно, — согласилась старуха. — Такова наша ноша. Теперь довольно об этом, ибо времени мало. Я уже предвижу, как в топоте тяжелых башмаков и блеске острых ножей приближается мой рок.
Через год старуха была заживо сварена в собственном котле орками.
Девочка смотрела, как убивают старуху, не испытывая ни печали, ни желания вступиться за нее. Старая ведьма заранее узнала о своей кончине. Точно так же и новая ведьма знала день своей смерти и время, когда ей предстоит отправиться на поиски дитя силы. Когда следующая девочка, вопреки своей воле, станет ее преемницей.
Вслед за орками в разгар ужасной грозы явился отряд людей. Воины разбили зеленокожих. Их вождь крушил врага двуручным боевым топором, а женщина, что пришла с воинами, кричала от боли. Близился конец битвы. Затихли женские стоны, вместо них истошно завопил младенец.
Поняв, что женщина умерла, в отчаянии закричали мужчины. А новая ведьма Брокенвалша смотрела, как опечаленный предводитель воинов поднял с земли измазанного кровью ребенка. В тот же миг небеса содрогнулись от страшного грома. В черном небе, сверкая, промчалась громадная комета с двойным огненно-красным хвостом.
— Дитя грома… Он родился под звуки боя, орочья кровь выпачкала его тельце… — прошипела ведьма. — Ему суждена великая жизнь в вечной борьбе.
Со временем она убедилась в том, что ее внимание недаром привлекает дитя, рожденное под знаком двухвостой кометы. Ибо вокруг него вихрились потоки энергии и кружили судьбы.
Еще ведьма знала, что с рождением мальчика высвободились великие энергии, только пока они бездействовали. С ним многое должно было произойти до того, как он раскроет свой потенциал: ему суждено было, познав радость и горе, гнев, предательство и большую любовь, навсегда изменить судьбу земли.
Ведьма позволила духу покинуть тело, освободиться от согбенного, иссушенного тела и воспарить туда, где плоть не имеет никакого значения, а сила духа является всем. Воздух наполняли невидимые течения, их колыхали воинственные сердца людей и бесчисленных существ мира сего. Потоки эти окутывали землю невидимыми тучами энергий.
Болота Брокенвалша бурлили древними энергиями, все здесь пропиталось необузданной мощью стихии, вскипающей из глубин мира. Словно на ладони, раскинулась перед ней земля: на юге и востоке высились большие горы, на западе расстелился океан, а за ним — земли эльфов.
С севера налетал великий ветер, гнавший красноватые и фиолетовые облака. Среди воинственных облаков попадалось лишь несколько белых и золотистых пятен. Темные облака наливались силой; тенью безбрежного мрака накрывала землю грядущая война, которая принесет разрушения и голод.
Духовное зрение ведьмы спустилось ближе к земле, и она увидела одинокого худощавого человека, который осторожно пробирался через болото, кутаясь в зеленый плащ. Она ждала его. Но ведьму слегка рассердило то, что он уже дошел до холма, бывшего ей домом, а она только сейчас заметила его приближение.
Вокруг него водоворотом кружили ярко-красные, малиновые и багряно-пурпурные вихри. Разумеется, к ней направляется орудие темных сил. Но цель этого человека на сей раз соответствовала ее собственным намерениям.
Она поспешно вернулась в тело и охнула, ибо тяжело нести груз лет после свободного полета бесплотного духа. Когда умрут такие, как она, никто и не вспомнит, каково парить на ветрах силы. Эта мысль опечалила ведьму, и тут у входа в пещеру послышалось влажное шлепанье промокших башмаков.
Она моргнула от едкого дыма и стала поджидать молодого человека, задумавшего месть и предательство.
Юноша был поразительно красив, и при виде его стройной фигуры в старой ведьме родилось неведомое прежде желание. Он был просто до неприличия хорош собой, черты его лица являли совершенную комбинацию мужественной твердости и женственной мягкости.
Темные волосы он убрал в короткий хвост, на боку у него в черных кожаных ножнах висел меч.
— Добро пожаловать, Герреон-унбероген, — приветствовала его старуха.
Книга вторая
КАК ВЫКОВАТЬ КОРОЛЯ
Глава седьмая
Весь наш народ
Отблески пламени озаряли лица окружавших Зигмара воинов, и он, заметив Свейна и Кутвина, темными тенями пробиравшихся вниз по склону холма через подлесок, кивнул Вольфгарту и Пендрагу. Оба юноши двигались совершенно бесшумно. Ловкость, с которой они умели сливаться с ландшафтом, делала их самыми ценными лазутчиками Зигмара.
— Возвращаются.
Братья по мечу всматривались в густой сумрак.
— Брат, ну и зрение у тебя, — заметил Вольфгарт. — Я ничего не вижу.
Пендраг кивнул на ряд деревьев неподалеку:
— Вон там. Думаю, они под вязами.
Вольфгарт изо всех сил вглядывался туда, куда указал Пендраг.
— Они словно призраки, — покачал головой он.
— Если бы их было просто разглядеть, какие бы тогда они были лазутчики? — фыркнул Пендраг.
Двое разведчиков бесшумно выскользнули из-за деревьев. Зигмар махнул им, призывая подойти к отряду, скрывавшемуся в кустарнике на краю кратера. Обрыв порос лесом, земля здесь была усыпана острыми черными камнями.
Предание гласило, что много веков назад здесь упал кусок луны, отчего и образовалась громадная яма. Так ли это было на самом деле или нет, но почва вокруг воронки была бесплодной, ничего путного тут не росло. К тому же дурно пахло и деревья искривились, словно от боли. Края кратера заросли гибким колючим кустарником с шипами, выделявшими зеленоватый сок, который вызывал лихорадку у каждого, кому случалось, на свою беду, оцарапаться о них.
Из-за каменистого края кратера доносился приглушенный бой барабанов, гортанный рев и нечленораздельное мычание.
Лазутчиков ожидали пятьдесят воинов в плащах из волчьего меха, и Зигмар молился о том, чтобы все сложилось благоприятно, потому что чувствовал: в сердце каждого пылает жажда мести. Ибо беспрецедентна была бойня, которую учинили зверолюди в поселках на границе унберогенов и азоборнов.
— Что вы узнали? — спросил Зигмар, когда лазутчики подошли достаточно близко, чтобы услышать заданный шепотом вопрос.
— Зверолюдей от шестидесяти до семидесяти, — так же тихо ответил Свейн. — Все пьяны.
— Пленники?
Обычно веселое, лицо Свейна ожесточилось, он кивнул:
— Там, но в ужасном состоянии.
— Они не знают, что мы здесь? — спросил Вольфгарт.
Кутвин покачал головой и объяснил:
— Мы подобрались к стоянке с подветренной стороны. Ни один из них не смотрит по сторонам, слишком они… заняты пленниками.
— Уверен? — снова уточнил Вольфгарт.
— Я-то уверен! — огрызнулся Кутвин. — А если они и обнаружат нас, то только из-за вашего идиотского гвалта.
Пряча улыбку от Вольфгарта, Зигмар ухмыльнулся при воспоминании о том, как шесть лет назад он обнаружил Кутвина, которому удалось незамеченным пробраться к Большой палате. Это случилось в ночь перед сражением у Астофенского моста, и Зигмару запомнилась хитрость и дерзкая храбрость мальчишки. Эти черты характера очень пригодились возмужавшему Кутвину.
Услышав смелые слова молодого лазутчика, Вольфгарт рассвирепел, но ничего не сказал.
— Пендраг, — приказал Зигмар, — возьми пятнадцать воинов. Отъедете на триста шагов к востоку. Вольфгарт, то же самое, только на запад.
— А ты сам? — спросил Вольфгарт.
— Я с оставшимися конниками поскачу прямо через кряж и ворвусь в центр лагеря, а вы нападете с флангов и добьете тварей.
— Отличная идея, — оценил Вольфгарт. — Хорошо и просто.
Казалось, что Пендраг хочет возразить, но он лишь пожал плечами и поехал собирать воинов. Зигмар кивнул Вольфгарту, и тот последовал примеру Пендрага и тоже отправился отдавать приказы своим людям.
В лагере зверолюдей нарастал темп барабанного боя. Зигмар обернулся и спросил:
— Ты готов, Герреон?
Брат-близнец Триновантеса подъехал к нему и скривил губы в волчьем оскале:
— Я готов, брат.
Шесть лет назад Зигмар с Герреоном заключили мир.
Тем далеким днем брат Триновантеса разыскал сына короля, который вместе с Пендрагом упражнялся во владении мечом и копьем на Поле мечей у подножия Холма воинов. Полем мечей называлась большая территория в пределах городских стен, где бывалые воины обучали владению оружием молодых.
Вольфгарт считал, что изучать приемы ведения боя перед гробницами умерших — дурная примета, но Зигмар утверждал, что каждому воину полезно знать, что его ждет, если он дрогнет в бою.
Под жесткой опекой Альвгейра молодежь училась сражаться мечом и копьем, а Вольфгарт наставлял в стрельбе из лука. На поле стояли мишени, вырезанные в форме орков, и лязгу железных мечей вторил свист стрел.
Теперь у каждого воина в Рейкдорфе был железный меч. Пендраг с мастером Алариком уже не один год ездили в разные уголки земель племени унберогенов и проверяли, все ли кузницы оснащены мехами с водным приводом, необходимым для производства железного оружия. Мало кто теперь пользовался бронзовой броней, у большинства всадников были рубахи из железных колец или же панцирь из наложенных друг на друга чешуек.