– С Исаевым связывался по телу Липатова?
– Заключение таково, что повреждения на трупе прижизненные и могли быть получены в результате падения с поезда и удара… нате, вот, посмотрите сами. Кстати, содержание алкоголя в крови вполне соответствует описанию подельника, проводников и Карагодина. Следователь провела повторные допросы работников вагона-ресторана. У нее оснований полагать, что скрыта ссора между Свистуном, Артистом и Батоном, нет. Пожалуй, несчастный случай.
– Ну, понятно, – дочитав и вернув капитану заключение, сказал Гуров. – Значит, цепочка случайностей. Будем считать, что нам просто повезло. Максаков любит кататься в тех местах, где проходит единственная грунтовка из района дома Лукьянова в сторону МКАДа. И убийца на этой редко используемой дороге выбросил из машины, я полагаю, пакет с фиктивно и наспех украденными драгоценностями.
– Надо все-таки прочесать эту дорогу, – с сомнением сказал Крячко, – метров на тридцать по краям и с обеих сторон. До самого МКАДа.
– Стас, там километров пять травы, кустов и три развилки, – покачал головой Гуров. – Нам придется чуть ли не десять погонных километров прочесать. Представляешь, сколько времени потеряем? А людей сколько надо? И что в результате? Найдем выброшенный ствол, если повезет. А на нем все отпечатки, естественно, стерты, это уж точно. И ничего нам это не даст, кроме галочки, что найдено орудие убийства… Попозже, Стас.
– Тем более не факт, что убийца выбрасывал все в одном месте, – поддержал Гурова Сузиков. – Я бы не стал.
– Порочная практика – ставить себя на место преступника, – проворчал Крячко. – Для таких умозаключений его, подлеца, изучить нужно как родного, все его ходы, все мысли и пристрастия. А мы гадаем как на кофейной гуще. Может, и нет там пистолета, согласен. Только и версии у нас тоже закончились.
– Погоди, Станислав Васильевич, – с упреком сказал Гуров. – Рано паниковать. Давай подумаем немного и избавимся от балласта. Значит, так. Ты Никита, версии со связями Липатова бросаешь. Теперь смысла я в их разработке не вижу. Дальше, похищенное мы нашли, поэтому и эта цепочка у нас туфтовая. Остается тебе, капитан, доработать один маленький вопросик, который мы в тылу оставлять не имеем право. Это наш кладоискатель Максаков.
– Мы же вроде убедились, что он к убийству отношения не имеет? – возразил Сузиков.
– Лев Иванович прав, – добавил Крячко. – Мы убедились в том, что он реально мог просто найти драгоценности. И его какашки в той же ямке, где он нашел золото, улика довольно косвенная. Мог и соврать, а нашел в другом месте. Убедительные показания и косвенное их подтверждение – еще не стопроцентный вывод.
– Значит, вы полагаете, что парень мог быть соучастником преступления?
– Легко! – заверил Крячко.
– Ну, допустим, не так уж и легко, – усмехнулся Гуров, – но в принципе именно это я и имел в виду. Например, парень не убийца, а просто стоял на шухере. Допустим, убийство не планировалось вообще, а дружки Максакова просто просчитались со временем. По молодости и неопытности. Убийство непреднамеренное, похищено все на скорую руку. Даже с тела впопыхах золото не сняли. Или по брезгливости, что опять же выдает неопытного преступника или преступников. Хранить золото поручили Максакову, а он не удержался и начал его транжирить. Кстати, это повод предвидеть какую-то разборку с ним его дружков-подельников. Так что, капитан, отрабатывай его связи, подключай участкового, чтобы осторожно поговорил с соседями. Ну, и место пребывания каждого из приятелей Максакова в час убийства сразу проверяй. Ты, Стас, кажется, в своей области уперся в стену?
– Нет, не совсем. Сдается мне, что кое-какие ниточки связывают Михаила Торопова – то есть его патрона, депутата Козина – и строительную фирму Лукьянова.
– Ты ее все же нашел?
– Есть подозрения, что Лукьянов открыл ее четыре года назад, когда в Северо-Западном округе активизировалась программа со сносом ветхого жилья. Есть три фирмы, которые регулярно выигрывали тендеры. Попробую негласно выяснить, кто там числится учредителями, а потом соотнесу с деловыми связями Лукьянова и со старыми. Кое с кем он с молодости был близок, кроме Филиппова.
– Хорошо, дожимай тему. А я попробую пройтись еще раз вокруг Ирины Красавиной. Все, что мы имеем об их отношениях с Лукьяновым, основывается лишь на ее показаниях и его. Недостаточно этого, чтобы поверить. Беда, что слишком они свои любовные отношения законспирировали. Но так не бывает, чтобы никто ничего не знал. И не верится мне, что баба, которой под тридцать, совсем не думала о замужестве. Времечко-то быстро пролетит, не успеешь и глазом моргнуть, как уже никому будешь не нужна.
В кармане Гурова завибрировал мобильный телефон. Сыщик вытащил аппарат, посмотрел на незнакомый номер и нажал кнопку:
– Слушаю!
– Лев Иванович, это старый знакомый беспокоит.
Гуров напрягся. Фраза «старый знакомый» означала одного конкретного человека. И был он агентом Гурова, и имел вполне определенный псевдоним. Но называть его вслух, тем более по телефону, было не принято правилами конспирации. Поэтому каждый из агентов, когда связывался с Гуровым по телефону, называл кодовую фразу, по которой сыщик понимал, кто именно ему звонит.
Звонил агент под псевдонимом Лапин, и этого звонка Гуров не ждал. С Лапиным он связывался редко и надолго терял его из поля зрения. Это был не совсем обычный агент. Работал он не по принуждению, прижатый компроматом в своих воровских кругах, за который его в два счета прирезали бы свои же дружки, не в благодарность за неоценимую помощь, которую сыщик когда-то ему оказал, и не из-за денег, которые можно было получить за важное сообщение или ценную информацию. У этого человека были личные и очень серьезные счеты кое с кем из авторитетов в Москве. Лапин давно бы уже отошел от воровских дел, да он, собственно, и не занимался этими делами. Почти. Но желание кое-кого крепко наказать заставляло его вращаться в деловых кругах, поддерживать отношения и продолжать играть роль матерого преступника. Гуров всю эту историю знал прекрасно, но не торопил события. Честно говоря, ему было выгодно, чтобы воровская месть произошла как можно позже. Он даже с большим удовольствием помог бы Лапину в этой мести, но сыщику нужна была информация о преступном мире, и агент ее поставлял. Не так часто, как хотелось бы, но ценность информации была очень велика, потому что агент был вхож в очень авторитетные круги.
– Здорово, – ответил Гуров и выжидательно замолчал.
– Дело есть, – так же лаконично сообщил агент.
– Через час сможешь?
– Если где?
– Как в прошлый раз.
– Через час, – подтвердил агент и отключился.
Как в прошлый раз, означало, что встреча состоится там же, где и в прошлый раз, на конспиративной квартире Гурова на Ленинском проспекте. Следовало спешить, потому что квартира находилась близко к зданию МВД на Житной, а с Петровки, 38 до нее еще предстояло прилично добираться.
Гуров выскочил из здания и нырнул в подземный переход станции метро. С пересадкой и в быстром темпе он доехал до «Октябрьской» и почти бегом двинулся к выходу, но потом развернулся, проверяясь, и в таком же темпе двинулся к другому выходу со станции, ближе к парку Горького. Через сорок пять минут потный и запыхавшийся, но уверенный, что без «хвоста», Гуров поднялся на третий этаж нужного дома. Хозяйка квартиры, предупрежденная по телефону, уже ушла. Гуров открыл входную дверь своим ключом и только тут позволил себе расслабиться и передохнуть. Еще через двадцать минут в дверь позвонили.
Лапин был худым, как стойка вешалки, мужчиной лет шестидесяти. Лицо у него было темным и изборожденным глубокими морщинами. Гуров никогда не видел этого человека улыбающимся. Холодные серые глаза смотрели всегда напряженно и колко. Что там за должок был у уголовника, Гуров не смог выяснить и не пытался этого сделать. Просто этот человек сказал, что у него кое с кем серьезные счеты, и в это верилось. Такая уж внутренняя сила ощущалась в старом уголовнике. Да и стоило ли вдаваться в подробности?
Руки никто никому никогда не подавал. И отношения у сыщика с уголовником не были дружескими, теплыми. И даже видимости такой никто не пытался создать. Это было временное взаимовыгодное партнерство между двумя, по сути, врагами. Временное перемирие для того, чтобы оба могли сделать свое дело.
– Ну, и что там у тебя стряслось? – спросил Гуров, провожая Лапина на кухню.
– Большая мокруха у нас намечается, – коротко пояснил уголовник и приник к крану с холодной водой. Напившись, он вытер рот ладонью, пригладил мокрой рукой редкие короткие волосы на голове и добавил: – Маленькая уже была.
– Кто, ваши?
– Не-а! Бизнесмен какой-то. И игра какая-то вокруг него.
Уголовник сел на стул и начал рассказывать. Говорил он короткими рублеными фразами, почти не прибегая к жаргону и без этих идиотских уголовных интонаций, которые так любят молодые урки.
То, что кто-то кого-то заказал и в городе объявился киллер, выяснить практически невозможно. Во-первых, киллер, который постоянно живет в Москве, работать в столице не будет никогда. Да и вообще в своем городе наемные убийцы не работают. Во-вторых, цепочка от заказчика к исполнителю довольно сложная, хотя и короткая. Каждый киллер, пытаясь подольше остаться в живых, старательно конспирируется. Таких, кто работает годами и все еще жив, по стране можно насчитать единицы. И берегут их потому, что они непревзойденные конспираторы и надежные виртуозные исполнители. Такие, которые способны выполнить заказ практически любой сложности. Но и их постепенно выбивают те, кто боится оставлять в живых такого важного свидетеля.
Обычно киллер, если хочет гарантированно выжить, выполняет всего несколько заказов. Он долго готовится к этой профессии, многому учится, много тренируется. Потом разрабатывает собственную систему связи, гарантирующую личную безопасность. И только потом приступает к выполнению заказов. И если он вовремя остановится, воспользуется тысячей ухищрений со сменой документов, страны, зачастую внешности, если он грамотно обрубит все ведущие к нему концы, то у него есть шанс дожить до старости. Так что в этой профессии главное не начать, а именно кончить. Большинство кончают плохо.
Зная все это, Гуров очень удивился тому, что в определенных кругах появилась информация о киллере и заказанном бизнесмене. Означало это только то, что кто-то слил информацию, но неудачно. Причин может быть много. Подставить истинного заказчика, сделать так, чтобы достоверная информация о его действиях стала доступной многим. Лучшего способа скомпрометировать своего противника, делового или политического конкурента, пожалуй, и не найдешь.
В целом картина выглядела так, что исполнителю либо пообещали очень много, либо из профессиональных побуждений он решил заказ все же выполнить, хотя для него риск становился уже смертельным. По этой причине и погиб некий уголовный аферист по кличке Репин. Судя по предположениям Лапина, Репин и был посредником между киллером и заказчиком. И киллер, поняв, что его засветили, посредника убрал.
Кто был жертвой, Лапин не знал. Не знал он даже, из какой среды заказали бизнесмена. Но по счастливому стечению обстоятельств Лапин увидел киллера в лицо, потому что оказался невольным свидетелем убийства Репина.
– Ты уверен, что Репина убрал именно киллер и именно как посредника, с которым у него была связь? – спросил Гуров.
– Про Репина поговаривали, что он может помочь в таких вопросах.
– Как его убили?
– Наверное, пистолет с глушителем. Я слышал тихий хлопок. Потом он подошел к телу, чуть наклонился, и новый хлопок.
– Как он выглядел?
– Щуплый такой, коротко остриженный. Темновато было, но мне кажется, что он молодой. Лет тридцать, может.
– Почему тебе так показалось?
– Откуда я знаю, – пожал плечами уголовник и на миг задумался. – Показалось, и все. Ну, может, по движениям. Быстрый он, шустрый, я бы сказал.
– Значит, ему может быть и двадцать, а может и сорок, если тренированный.
– И еще, Лев Иванович. Гарантировать не могу, но разговор я слышал. И не раз. Кто-то там с кем-то не поделился или не хочет делиться. Короче, разборки зашли в тупик, а дело это связано со строительным бизнесом. Ты сыщик – рой, может, чего и нароешь.
Гуров проводил своего агента до выхода, закрыл за ним дверь и вернулся на кухню. Кофейку бы сейчас крепкого, душистого, да за чашечкой с сигареткой посидеть. Где-то тут рядом кафешки уличные он видел. Гуров достал телефон и позвонил Крячко.
– Стас, срочно получи информацию об убийстве некоего типа, известного по кличке Репин. Убийство произошло вчера ночью на Чистых прудах.
– В нашей теме? – сразу же спросил Крячко.
– Очень близко, Стас. Очень близко.
Крячко появился среди столиков полупустого уличного кафе под навесом минут через тридцать. Гуров успел выпить две чашки кофе и выкурить две сигареты. Исходя из имеющихся данных, примерял и так и эдак убийство Репина к делу об убийстве Лукьяновой.
– Вы неоригинальны, господин полковник, – с загадочным видом объявил Крячко, усаживаясь на стул. – Пальма первенства принадлежит нашему Никитке.
– В смысле?
– В смысле того, что мы с тобой, два старых дурака, отмели идейку… помнишь недавний разговор? Стоило ли тратить время и отслеживать убийства, где возможен гипотетический заказ. Мы тогда с тобой решили, что не стоит. А Сузиков вот придерживался все это время иной точки зрения. В результате мы с тобой оперативно располагаем полной информацией в нужный момент.
– Что-то ты много говоришь, – подозрительно поинтересовался Гуров. – И что же Сузиков?
– Парень считал, что, возможно, Лукьянову застрелил все же киллер, только третьеразрядный, дешевый. Потому все так глупо и выглядит. И что этот киллер может всплыть еще раз, потому что он откуда-то из Подмосковья, еще молодой и не очень опытный. Никита втихаря постоянно интересовался подробностями всех убийств в городе и классифицировал их. Я у него целую схему видел, и наш капитан в курсе этого убийства. Этого Репина, а в миру Павла Петровича Сенина, по всем признакам убил киллер.
– Интересно, – хмыкнул Гуров. – Вижу, как ты разыгрываешь раскаяние и самоуничижение. Давай рассказывай, что там Никита нарыл.
– Сенин был убит в два часа ночи недалеко от своего подъезда. Убийца сделал два выстрела с близкого расстояния. Один в спину, второй, когда жертва уже лежала на земле, в голову, за ухо, – Крячко показал рукой, куда попала пуля. – Часы на руке Сенина стоимостью восемьсот долларов остались на месте. В бумажнике наличность общей суммой тысяча восемьсот долларов и пятнадцать тысяч в рублях. Пистолет найден в двадцати метрах. Видавший виды «ТТ» и самодельный, но грамотно изготовленный глушитель. Извлеченные из тела пули и найденные на месте преступления гильзы соответствуют. Свидетелей, естественно, нет.
– Свидетели есть, – заверил Гуров и с удовлетворением увидел, как удивленно вытягивается лицо Стаса. – Про личность этого Сенина что известно?
– Сенин Павел Петрович, пятьдесят седьмого года рождения, уроженец Москвы, ранее не судим. Признанный эксперт в области произведений искусства. Имеет искусствоведческое образование, оформлен как индивидуальный предприниматель. Оказывает услуги по экспертизе, выступает как консультант. Это официально. Но основной доход, по оперативным данным, он получает как посредник при сделках. Раритеты, фамильные украшения и все такое прочее. Имеет сильную крышу в МВД. Несколько раз проходил по делам о хищениях, но всегда как простой свидетель. Многим генералам и высокопоставленным чиновникам помогал в приобретении старинных, э-э… вещиц для частных коллекций.
– Обидел кого-то из своих покровителей? – усмехнулся Гуров.
– Сомнительно, – ответил Крячко. – Человек он был нужный, поэтому его много раз спасали от тюрьмы. Фактически он «неприкасаемый». Знающие люди говорят, что в определенных кругах, где вращался это Сенин, идет активное движение. Все пытаются понять, кто и зачем так нагадил.