Управляющий провёл судью и Хуна через лабиринт коридоров на задний двор обширной усадьбы. Он отпер узкую дверь, поднял свечу и показал спутникам маленькую, скромно обставленную комнату. Здесь не было ничего, кроме бамбуковой лежанки, простого письменного стола и стула с прямой спинкой, бамбукового стеллажа с книгами и обтянутого чёрной кожей сундука для одежды. Стены были завешаны длинными бумажными полосами с нарисованными тушью орхидеями, выполненными с незаурядным мастерством. Проследив взгляд судьи Ди, управляющий сказал:
— Это, ваша честь, единственное увлечение господина Вана. Он любил орхидеи, знал всё об уходе за ними.
— Не выращивал ли он здесь орхидей в горшках? — осведомился судья.
— Нет, ваша честь. Не думаю, что он мог себе позволить купить их — они довольно дороги.
Судья Ди кивнул. Он взял несколько потрёпанных томиков с книжного стеллажа и просмотрел их. Романтическая поэзия в дешёвых изданиях. Затем он открыл сундук для одежды. Тот был набит изношенным мужским платьем. В копилке на дне сундука оказалось лишь немного мелочи. Судья повернулся к письменному столу. Ящик его не запирался. Внутри были обычные принадлежности для письма, но ни денег, ни клочка исписанной бумаги, ни единого счёта. Судья с грохотом задвинул ящик и гневно обратился к управляющему:
— Кто обшарил комнату во время отсутствия господина Вана?
— Никого здесь не было, ваша честь! — заверещал перепуганный управляющий. — Господин Ван всегда запирал дверь, когда уходил, а единственный запасной ключ — у меня.
— Ты сам сообщил мне, что Ван и медяка ни тратил, разве не так? Где же его сбережения за весь этот год? Здесь только ничтожная мелочь!
Управляющий качал головой в полном замешательстве.
— Мне действительно нечего сказать, ваша честь! Я уверен, что никто не входил сюда. Да и все слуги здесь годами проверены. У нас ни разу воровства не случалось, я уверяю вас, ваша честь!
Судья Ди ещё постоял у стола. Задумчиво подёргивая ус, он разглядывал рисунки. Наконец он повернулся и сказал:
— Проводи нас обратно в приёмную!
Когда управляющий вёл их извилистыми коридорами, судья Ди сказал, будто невзначай:
— Этот дом расположен в красивом спокойном месте.
— О да, разумеется, ваша честь, очень солидном и спокойном!
— Именно в подобных красивых солидных местах ищут лучшие дома для свиданий, — сухо заметил судья. — Есть здесь поблизости такие?
Управляющего, казалось, ошеломил столь неожиданный вопрос. Он прочистил горло и неуверенно произнёс:
— Только один, ваша честь, в двух кварталах отсюда. Его содержит госпожа Гуан — высший класс, посещают только господа самого высокого разбора, ваша честь. Никаких скандалов и прочих неприятностей.
— Рад это слышать, — сказал судья.
Вернувшись в приёмную, он сообщил главе гильдии, что тому придётся отправиться с ним в суд, дабы опознать мертвеца. Пока их несли в паланкине судьи Ди, глава гильдии угрюмо молчал.
После того как Лин засвидетельствовал, что покойник действительно являлся его домашним учителем, а также заполнил необходимые документы, судья Ди отпустил его. Затем он обратился к советнику Хуну:
— Я сейчас переоденусь во что-нибудь поудобнее. А ты тем временем распорядись, чтобы старшина с двумя стражниками был во дворе наготове.
III
Советник Хун нашёл судью в кабинете. Тот переоделся в простую рубаху тёмно-серого хлопка, подпоясанную широким чёрным кушаком. На голову он водрузил маленькую чёрную шапочку.
Хун хотел было спросить, куда они направляются, но заметив, что начальник целиком погружён в свои мысли, передумал и молча последовал за ним во двор.
Старшина и два стражника вытянулись, приветствуя судью.
— Известен тебе дом свиданий в северном квартале, рядом с домом главы гильдии Лина? — спросил судья Ди.
— Конечно, ваша честь! — несколько развязно отозвался старшина. — Это заведение госпожи Гуан. Имеет надлежащее разрешение, место высшего класса, только господа самого…
— Знаю, знаю! — нетерпеливо перебил его судья. — Мы отправляемся туда. Иди вперёд со своими людьми!
Теперь улицы вновь были заполнены народом. Гуляющие толпились под гирляндами красочных фонариков, натянутых поперёк улиц и украшавших фасады всех магазинов и харчевен. Старшина с двумя стражниками бесцеремонно расталкивали толпу, расчищая дорогу судье и советнику Хуну.
Даже на задней улице, где проживала госпожа Гуан, народу было предостаточно. Когда старшина, постучав, сообщил привратнику о прибытии наместника, испуганный старик тут же проводил судью и Хуна в роскошно обставленную приёмную переднего двора.
Пожилая степенная служанка расставила на столе чайные принадлежности тончайшего старинного фарфора. После этого в комнату вошла высокая красивая женщина около тридцати лет, отвесила низкий поклон и представилась госпожой Гуан, вдовой. На ней было прямое платье с длинными рукавами, простое по крою, но из ценнейшей тёмно-лиловой камки. Изящным движением левой руки она приподняла свисающий рукав правой и сама налила чай судье. Женщина осталась стоять перед гостем, почтительно ожидая, когда тот соизволит к ней обратиться. Советник Хун, скрестив утонувшие в широких рукавах руки, занял место за креслом судьи Ди.
Неторопливо смакуя ароматный чай, судья Ди думал о том, как тихо вокруг, — малейший шум поглощали вышитые занавеси и драпировки из плотной парчи. В воздухе парил лёгкий аромат редких и очень дорогих благовоний. Действительно, во всём ощущался высочайший класс. Судья поставил чашку и заговорил:
— Я осуждаю ваше ремесло, госпожа Гуан. Признавая, впрочем, что это необходимое зло. Пока вы содержите всё в надлежащем порядке и хорошо обходитесь с девушками, чинить вам препоны я не собираюсь. Скажите мне, сколько у вас здесь работает девушек?
— Восемь, ваша честь. Всё, конечно, приобретены законным порядком, в основном прямо у родителей. Каждые три месяца книги с их заработками отсылаются в суд для определения моих налогов. Я надеюсь, что…
— Нет, здесь у меня нет никаких нареканий. Но мне сообщили, что недавно богатый покровитель купил одну из девушек. Кто эта счастливица?
На лице госпожи Гуан появилось выражение вежливого удивления.
— Здесь, вероятно, какое-то недоразумение, ваша честь. Все мои девушки очень молоды — старшей всего восемнадцать — и ещё не завершили обучение музыке и танцам. Они, конечно, изо всех сил стараются угодить, но пока ни одной не удалось настолько пленить богатого покровителя, чтобы тот решился на… э-э… более постоянные отношения. — Она помолчала и чопорно добавила: — Хотя подобная сделка несомненно сулит мне очень существенное денежное вознаграждение, я этого не поощряю, пока куртизанке не исполнится двадцать с хвостиком и она не станет во всех отношениях достойна успеха, венчающего её карьеру.
— Понятно, — сказал судья Ди. Он с огорчением подумал, что эти сведения фактически опровергают его стройную теорию. И теперь, раз интуиция его подвела, дело потребует долгого расследования, начиная со столичного ювелира, который рекомендовал Вана главе гильдии Лину. Вдруг он сообразил, что есть и другая возможность. Да, он должен использовать этот шанс. Окинув госпожу Гуан суровым взглядом, он холодно произнёс:
— Не увиливайте, госпожа Гуан! Кроме восьми живущих здесь девушек, у вас есть ещё другая, в своём собственном доме. Это серьёзное нарушение, так как ваше разрешение распространяется только на это жилище.
Госпожа Гуан поправила локон своей вычурной причёски. При этом рукав её соскользнул вниз, обнажив округлое белое предплечье. Затем она тихо сказала:
— Это верно лишь отчасти, ваша честь. Я полагаю, речь идёт о барышне Лян, живущей на соседней улице. Это искусная куртизанка из столицы примерно тридцати лет от роду. В ремесле она использует имя Росинка. Поскольку она была очень популярна в утончённых столичных кругах, то сумела скопить изрядную сумму и сама себя выкупила, хотя и оставила разрешение на занятие ремеслом. Она решила остепениться и приехала в Пуян отдохнуть, а также не торопясь оглядеться в поисках подходящего жениха. Она женщина очень разумная, ваша честь, и, понимая, что вся эта утончённая и капризная столичная молодёжь не подходит для постоянных отношений, желает связать свою судьбу с надёжным пожилым человеком со средствами и положением. Лишь от случая к случаю она принимала в моём доме избранных клиентов. Ваша честь найдёт соответствующие записи в отдельной книге, которая также своевременно предоставляется для проверки. Поскольку госпожа Лян сохранила своё разрешение, и налоги с её заработков вносятся…
Голос её затих. Втайне судья ликовал, ведь всё-таки оказалось, что он на правильном пути. Однако он напустил на себя грозный вид, стукнул кулаком по столу и рявкнул:
— Выходит, что мужчина, купивший Росинку, чтобы жениться на ней, был подло обманут! Он не должен был платить никакого выкупа! Ни единого медяка ни тебе, ни её бывшему хозяину в столице! Отвечай! Разве не собирались вы с ней поделить деньги, обманом полученные от ничего не подозревающего покровителя?!
Тут наконец госпожа Гуан утратила самообладание. Она пала ниц перед креслом судьи Ди и стала биться лбом об пол. Потом подняла глаза и запричитала:
— Пожалуйста, ваша честь, пожалейте эту ничтожную тварь! Деньги ещё не переданы. Её покровитель — благородный человек, ваша честь, собрат вашей чести, наместник округа в этой же местности. Если он об этом услышит, он… он…
И она ударилась в слёзы.
Судья Ди многозначительно посмотрел на советника Хуна. Это мог быть только его любвеобильный коллега из Цзиньхуа, наместник Ло! Судья вновь обрушился на госпожу Гуан:
— Именно наместник Ло попросил меня расследовать это дело! Отвечай, где живёт барышня Лян; её роль в этом позорном деле я узнаю у неё самой!
Путь к указанному рыдающей госпожой Гуан дому на соседней улице занял у судьи и его спутников совсем немного времени. Прежде чем постучать в дверь, старшина оглядел улицу и сказал:
— Если я не ошибаюсь, ваша честь, водосток, куда свалился бродяга, находится как раз позади этого дома.
— Прекрасно! — воскликнул судья Ди. — Ну-ка, я сам постучу. Ты со своими людьми прижмись к стене, когда нам откроют. Ждите здесь, пока я не позову!
Он постучал ещё раз, после чего в дверях отворилось зарешечённое смотровое окно и женский голос спросил:
— Кто там?
— Я принёс сообщение от наместника Ло для барышни Росинки, — учтиво произнёс судья Ди.
Дверь тут же распахнулась. Миниатюрная женщина в тонкой домашней рубашке белого шёлка пригласила обоих мужчин войти. Когда они следовали за ней на открытую террасу в переднем дворе, судья заметил, что, несмотря на хрупкое телосложение, фигура у неё была превосходной.
Окинув гостей пытливым взглядом, женщина предложила им сесть на резной диван розового дерева и как-то неуверенно произнесла:
— Я действительно Росинка. Кому я обязана честью…
— Мы не отнимем у вас много времени, барышня Лян, — поспешно перебил её судья. Он оглядел куртизанку. У неё было красиво очерченное живое лицо с выразительными миндалевидными глазами и нежным маленьким ртом — женщина незаурядного ума и очарования. Всё же что-то не сходится в его теории.
Судья осмотрел со вкусом обставленную комнату. Взгляд его остановился на высоком стеллаже из полированного бамбука, стоящем перед боковым окном. На каждой из трёх полок стояло по ряду орхидей, растущих в красивых фарфоровых сосудах. В воздухе витал их тонкий аромат. Показав на стеллаж, судья сказал:
— Наместник Ло рассказывал мне о вашей прекрасной коллекции орхидей, барышня Лян. Я и сам большой их любитель. Ах, смотрите, какая жалость! Вторая на верхней полке поникла. Мне кажется, ей нужен специальный уход. Не могли бы вы снять и показать её мне?
Женщина посмотрела на него с сомнением, но, видимо, решила, что лучше исполнить каприз этого странного друга наместника Ло. Она взяла стоявшую в углу бамбуковую стремянку, поднесла к стеллажу и проворно на неё вскарабкалась, стыдливо придерживая на стройных ногах свою тонкую рубашку. Когда она уже собиралась взять горшок, судья Ди внезапно подошёл к стремянке и заметил будто невзначай:
— Когда-то вас называли Орхидеей, не так ли, барышня Лян? Несомненно, это имя подходит вам куда больше, чем Росинка! — Барышня Лян замерла и смотрела на судью расширившимися от ужаса глазами, а он резко добавил: — Господин Ван стоял как раз на моём месте, когда вы разбили цветочный горшок о его голову, не правда ли?
Она зашаталась и вскрикнула, судорожно ища опору. Судья Ди тут же поддержал стремянку, взял женщину за талиюи поставил на пол. Она стиснула руки на своих тяжёлых грудях и выдавила из себя:
— Я не… Кто вы?
— Я наместник Пуяна, — холодно ответил судья. — Убив Вана, вы взяли новый горшок и пересадили орхидею. Вот почему она завяла, не так ли?
— Это ложь! — закричала она. — Злобная клевета. Я буду…
— У меня есть доказательства! — оборвал её судья Ди. — Слуга ваших соседей видел, как вы тащили труп за дом, к водостоку. А в комнате Вана я обнаружил записку, в которой он пишет о своих опасениях, что теперь, когда у вас есть богатый покровитель, который хочет жениться на вас, вы можете навредить ему.
— Коварный пёс! — вскричала она. — Он поклялся, что не оставил ни единого клочка бумаги, касающегося… — Внезапно она замолкла и яростно прикусила свою алую губку.
— Я знаю всё, — спокойно проговорил судья. — Ван не захотел довольствоваться своими еженедельными посещениями. И тогда он стал угрозой вашему союзу с наместником Ло, союзу, который не только сулил вам с госпожой Гуан немалую сумму, но и возносил вас столь высоко в жизни. Поэтому вы убили своего любовника.
— Любовника?! — взвизгнула она. — Думаете, я позволяла дотронуться до себя этому отвратительному калеке? Мне ещё в столице хватило его гнусных объятий!
— И всё же вы позволили ему делить с вами ложе, — с презрением заметил судья Ди.
— Знаете, где он спал? На кухне! Я бы вообще на порог его не пускала, но он был мне нужен, чтобы отвечать за меня на любовные письма, да вдобавок он эти орхидеи покупал и ухаживал за ними, так что у меня всегда был цветок в волосах. А ещё он служил привратником и приносил чай и закуски, когда здесь был кто-то из моих любовников. Думаете, я бы позволила ему что-то большее?
— Коли уж он всю жизнь свою бросил к вашим ногам, мне казалось возможным… — сухо начал судья Ди.
— Мерзкий глупец! — снова взорвалась она — Даже когда я сообщила, что бросила его, он кинулся за мной и говорил, будто жить не может, не видя, хоть изредка, моего лица, — жалкий попрошайка! Его нелепая преданность вредила моей репутации. Именно из-за него я оставила столицу и погребла себя в этой глуши. Какой же я была дурой, что доверилась этому жалкому идиоту! Оставил обвиняющую меня записку! Грязный предатель, он погубил меня!
Злобная гримаса исказила её красивое лицо. Маленькая ножка била об пол в бессильной ярости.
— Нет, — утомлённо произнёс судья Ди. — Ван не обвинил вас. Всё, что я говорил сейчас о записке, — это неправда. Кроме нескольких картин с орхидеями, которые он рисовал, думая о вас, в его комнате не нашлось ни единой улики. Несчастный, обманутый человек остался верен вам до конца! — Он хлопнул в ладоши. Когда в комнату ворвались старшина и два стражника, он приказал: — Закуйте эту женщину в цепи и заприте в темницу. Она призналась в подлом убийстве. — Когда два стражника схватили её за руки, а старшина стал скреплять цепи, судья сказал: — Поскольку в этом деле нет ни единого повода для милосердия, вы будете обезглавлены. Он повернулся и ушёл, советник Хун последовал за ним. Неистовые стенания женщины утонули в громких криках и радостном хохоте стайки детей, что бежали по улице, размахивая ярко раскрашенными фонариками.
IV
Вернувшись в суд, судья Ди сразу повёл Хуна в свои личные покои. Направляясь к задней гостиной, он сказал:
— Давай только выпьем по чашечке чая, прежде чем присоединимся к обеду на женской половине.
Оба сели за круглый стол. Большой фонарь, прикреплённый к карнизу, и те, что висели на кустах, были погашены. Но полная луна озаряла комнату призрачным светом.
Судья Ди сразу опустошил свою чашку, откинулся в кресле и начал без всяких предисловий:
— До того как мы повидали главу гильдии Лина, я знал только то, что нищий вовсе не нищий и убит он был в каком-то другом месте ударом по затылку, возможно, цветочным горшком, на что указывали мелкий песок и белая пыль. Потом, во время беседы с Лином, я на мгновение заподозрил, что в этом преступлении замешан глава гильдии. Он ни слова не сказал об исчезновении Вана, когда приходил с поздравлениями, а позже мне показалось странным отсутствие у него интереса к тому, что именно произошло с Ваном. Но вскоре я понял, что Лин относится к тому неприятному типу людей, которые не проявляют ни малейшего участия в делах своей прислуги, да ещё он был недоволен тем, что я нарушил семейную пирушку. А вот рассказанное о Ване управляющим довольно ясно осветило предшествующие события. Старик сказал, что семейная жизнь Вана рухнула, так как он промотал своё состояние, виной чему, по утверждению ревнивой жены Вана, было увлечение женщиной. Отсюда я сделал вывод, что Ван голову потерял от любви к известной куртизанке.