Еще одно издание намекало на то, что убитые состояли в преступном сговоре с грабителями, больно уж странно себя вели. А убили их почему? Так от лишних свидетелей и лишних ртов избавились бандиты.
Наиболее солидные издания выложили в Интернет весьма скудную информацию, уместившуюся на трех-четырех строках.
Да, было совершено нападение. Убит водитель банка, находившийся в момент нападения за рулем. И один из инкассаторов, не переживший тяжелейшего ранения. О размере похищенных средств неизвестно, так как руководство банка содержит эту информацию в тайне. Второй инкассатор остался жив и сейчас отвечает на вопросы следователей.
Больше ни о самих грабителях, ни о том, ждала ли их машина, или они скрылись на инкассаторской, никакой информации Кристина не нашла, сколько ни старалась.
Через час она выключила компьютер, слегка раздосадованная.
Если так скупы сведения, значит, информации и в самом деле кот наплакал. Видел кто грабителей, нет? Как они выглядели, были ли в масках или не прятали наглых физиономий? Имеются ли свидетели?
Ни слова об этом!
– Так ничего и не сказали! – возмутилась мама, когда Кристина позвонила ей, чтобы уточнить.
Та ни одной криминальной сводки по телевидению не пропускала.
– Ни слова, Тиночка, ни единого! Видимо, дело совершенно безнадежное! – деловито изложила свою точку зрения родительница. – Власти, думаю, пребывают в полной растерянности от такого вопиющего разгула преступности. Это ведь не первый случай.
– Да, – очнулась от раздумий Кристина. – А тогда так же все происходило?
– К сожалению, да. Ни одного лишнего слова. Ни одного лица по телевизору, который бы что-то видел или кого-то узнал.
– Ма, а грабители были в масках?
– Когда?
– Ну… Вчера и тогда, давно?
– Про вчера не знаю. Говорю же, ни одного слова лишнего, как воды в рот набрали. О руководстве банка, о каких-то грязных деньгах на коммерческом канале много болтовни, а вот о самих бандитах – ни гугу. – Мама чуть перевела дух и продолжила: – А вот в двух предыдущих случаях, да – были в масках, комуфляжах и высоких ботинках на шнурках. Одеты, как спецназовцы, потому и внимания на них никто поначалу не обратил.
– Подумали, охрана?
– Видимо, так.
– А когда они открыли стрельбу…
– Да, тогда уж и переполошился народ. – И мама снова завела ту самую песню: – Тиночка, детка, может, ты пока у нас поживешь?
– Почему, ма, я должна это делать? – не сразу сообразила Кристина.
– Так ведь банк совсем рядом с тобой. Вдруг они захотят повторить свою преступную дерзость?!
– Это вряд ли. – И желая утешить мать окончательно, добавила со значением: – А вот через дом от вас ювелирный магазин расположен. Кто знает, может, грабителям надоест грабить банки, и они начнут налетать на ювелирные магазины. И обменник совсем близко. Вдруг и на него нападут? Тогда куда мне бежать прикажешь, мамуль?
– Да… Это тоже не выход. – Мать вздохнула очень красноречиво, стало быть, последует очередная волна уговоров. – Потому я и говорю, милая, пора тебе подумать о замужестве.
– Я о нем думаю.
Кристина закатила глаза под лоб.
И зачем она только позвонила матери? Все проклятое любопытство и лавры несостоявшегося следователя покоя не дают. Поступала ведь, два года подряд поступала, не прошла комиссию, кто бы думал! Давление им ее не понравилось, видите ли! Давление и природная бледность, намекавшая на анемию.
– Я здорова! – пыталась она убедить настырного дядьку в приемной комиссии, два года подряд заворачивающего ее документы. – И нет у меня никакой анемии!
– Нет, так будет, – пообещал он ей и по руке ободряюще так похлопал. – Тут ведь не институт благородных девиц, милая. Тут очень опасная и трудная служба.
– Я и буду служить!
– Да, а потом у вас надорвется здоровье. Вы засядете на больничных и испортите все показатели своему руководству. – Потом он начинал по-настоящему сердиться и покрикивал на нее, показывая кивком на дверь. – И я не могу фальсифицировать заключения медицинской комиссии, увольте меня от этого, милочка!
Милочке пришлось идти на журфак, потом догоняться экономическими и юридическими курсами, когда уже работать начала. Работа неожиданно понравилась, люди тоже. Но вот тягу к расследованиям запутанных историй Кристина так и не утратила. И даже пару раз давала дельные советы начальнику службы безопасности на их фирме. Тот остался доволен.
– О замужестве не нужно много думать, – тут же, сама себе противореча, строго заговорила мама. – Туда нужно хотя бы раз сходить, милая моя.
– Схожу, ма, непременно схожу хотя бы один раз. Вот как только меня кто-нибудь позовет, так и…
– Тиночка, детка, – тут же зажурчала, зажурчала мама.
Моментально припомнила длинный список холостых сыновей всех своих знакомых и начала их тут же поименно, как глашатай, Кристине выкрикивать.
Ей иногда казалось, что все эти имена у матери хранятся выписанными на длинном свитке. Свиток тот был из красивой лощеной бумаги, благородно перетянут шелковым шнуром и хранился в среднем ящике маминого любимого секретера, запираемого на крохотный медный ключик. Как только возникала надобность в свитке, мать извлекала его из ящика, разворачивала длинную бумажную ленту, и начиналось:
– А Славик Трухачев! А Витенька? Витенька, он же по тебе с восьмого класса сохнет. Герочка тоже славный! Говорят, в Англии был этим летом. Контракт заключил. Стас! Я совсем забыла про Стаса, Тиночка! Он же звонил нам на днях. Спрашивал о тебе, между прочим. Настойчиво интересовался твоим свободным временем. Разве Стас плохой мальчик, Тиночка?
– Мама! – прикрикнула Кристина, устав слушать. – Мне не нужен мальчик, мама! Мне нужен мужчина.
И положила трубку. И тут же вспомнила о мужчине, посетившем ее сегодня со странным нелепым визитом. Можно назвать его настоящим или нет? Почему его жена и его теща с такой легкостью готовы с ним расстаться? Почему отпустили его к ней и не поспешили вернуть? А он ждал! Все время ждал, пока сидел рядом с Кристиной и таращился на ее коленки. И не уходил, все медлил оттого, что ждал. Ждал и думал, а вдруг придут.
Что с ним не так? С ним или с ними?
Кстати, он работает в милиции, вдруг вспомнила Кристина. Наталья Ивановна не раз сетовала на его скромные, по нынешним меркам, заработки. Наверняка ему известно об этих ограблениях намного больше, чем пишет пресса и вещает телевидение.
Чем не повод для новой встречи?
Кристина тут же замотала головой, пытаясь прогнать мысли о Карпове. Ненужные глупые мысли о чужом муже.
И непонятно стало: ей повод нужен для встречи или в самом деле интересно узнать чуть больше, чем знают остальные о налете на инкассаторов? Так с последним вообще не проблема. У Сережи Шипова есть свои люди в органах. Только пальцами щелкни, он эти сведения ей в клювике принесет.
Но вот почему-то не хотелось Кристине ради Шипова даже пальцами щелкать, хотя он очень хороший мальчик, как наверняка охарактеризовала бы его ее мама.
Умный, серьезный, очень симпатичный и перспективный. Уже сейчас его зарплата вдвое больше, чем у Карпова. А что-то будет дальше! Он ведь только на самой низшей ступени карьерной лестницы. Вверх полезет непременно, все задатки тому имеются. И многозначительный шепот по коридорам фирмы уже как с месяц блуждает. И все с ним было, есть и наверняка будет благополучно. Все, кроме одного.
Она не видела в нем своего мужчину! Не видела, хоть убей. А вот Карпов ее неожиданно взволновал.
Они уезжали из гостей часа через полтора. Кристина, стоя на балконе, наблюдала за тем, как семейство Карповых медленно движется от подъезда к машине. Наталья Ивановна семенила рядышком и все совала Глебу какой-то сверток. Тот сердито отмахивался и на тещу не смотрел, Светлану он тоже игнорировал, зато сына крепко держал за руку, словно боялся, что и тот его предаст. И уселся с ним на заднем сиденье автомобиля. Светлана села за руль и еще минут десять выслушивала материнские нотации, которые та нашептывала ей, прислонившись животом к водительской двери.
Интересно, о чем они шушукались?
То, что разговор велся полушепотом, Кристина не сомневалась. Слишком уж Светлана далеко высунулась из машины, а Наталья Ивановна почти касалась ее уха губами.
Снова говорят о Глебе? Интересно, был ли скандал после его возвращения или все воспринялось как должное?
Никогда Кристину не интересовали бытовые распри в чужих семьях. Все-то они казались ей мелкими и несущественными. И в разговорах с друзьями и знакомыми она всячески уворачивалась от подобных тем. А тут прямо зубы заныли, так захотелось узнать, о чем шушукаются эти двое: мать и дочь. И что в этот момент делает и думает Глеб, затаившийся на заднем сиденье за тонированными стеклами.
Семейство Карповых наконец уехало. А Наталья Ивановна поспешила к подъезду, но перед тем, как скрыться под навесом, неожиданно подняла голову и посмотрела на окна Кристины. И той даже показалось, что она улыбается. Ехидно улыбается!
Может, показалось?
Кристина озябла, виновато покосилась на фикус, которому на балконе тоже было не так, как в мае. И пошла на кухню готовить обед.
Она не любила готовить, но и при явном нежелании у нее получалось довольно-таки вкусно сварить борщ либо состряпать пельмени. Очень удавались тоненькие блинчики. Симка уплетала их обычно пачками, обмакивая либо в сгущенку, либо в варенье, позабыв о контроле над собственным весом. Почему же она не отвечает на звонки?
Кристина поставила на плиту сковороду, уложила плотно большие порции бифштекса из телятины и снова взялась за телефон.
Нет, подруга точно влюбилась по уши, раз дома ее нет, а все до единого номера ее мобильного находились либо вне зоны доступа, либо абонент в сети был не зарегистрирован, либо якобы отключен.
– С ума сошла, что ли? – пожаловалась самой себе в зеркало Кристина. – Первый день знакома, а она уже готова за ним и в огонь и в воду!
Но на душе все равно было очень противно и тревожно. И успокоиться старалась, не думать о безбашенной подруге, которая уже через неделю будет уничтожать пачками ее бумажные платки и проклинать всех на свете мужиков. И делами занялась вплотную. Обед приготовила, за пылесос схватилась. Даже фикусу листья протерла теплой водичкой, раз уж вынуждает его снова ночевать на балконе. Потом отсортировала белье, приступила к стирке, тут же что-то гладила, развешивала в шкафу.
Но как ни старалась, Симкино безрассудство из головы не шло.
Нет, ну как так можно, а?! Неужели не понимает, что люди за нее переживают, волнуются?! Координаты хотя бы могла оставить кому-нибудь?
Кстати…
Позвонила Симкиной матери, хотя вариант заведомо был проигрышный.
Тетя Лена с томным вздохом сообщила, что с дочерью не разговаривала уже два месяца.
– Что случилось, тетя Лена? – вежливо поинтересовалась Кристина, хотя приблизительно догадывалась, о чем речь.
Мать ее подруги бросила Симкиного отца лет десять или двенадцать назад. Укатила с каким-то циркачом, оставив на попечение Митяя, так она называла своего мужа, старую больную мать, собаку с выводком щенков и Симку. Дочь, правда, к тому времени уже была достаточно взрослой, но все равно считала, что матери не следовало так нагло поступать со всеми ними. Особенно с бабушкой и собакой.
– Отец-то переживет, – уверяла она Кристину. – Он у меня еще молодой и достаточно интересный, быстро себе найдет кого-нибудь. Я тоже не подросток. А бабушка!!! Она же плачет день и ночь! А собака?! Она воет по матери без конца, хоть вешайся, честное слово!
Как-то так получилось, что все, за кого так переживала Сима, с бегством тети Лены быстро справились, привыкли и даже постарались больше не вспоминать. А вот сама Сима и дядя Митя…
Тот так себе и не нашел никого, начал пить, лишился работы и через три года после того, как его бросила жена, помер. Сима, оставшись вдвоем с больной бабушкой, очень тяжело переживала смерть отца и поклялась, что матери никогда этого не простит. Бабушка возвращения блудной дочери так и не дождалась. Сима осталась совершенно одна. Собаку она не укараулила, та удрала как-то во время прогулки и больше уже не вернулась.
Погоревав с год, Сима развернула бурную деятельность по продаже квартир, гаражей, подержанной иномарки и спортивного мотоцикла, доставшихся ей в наследство. Отец и бабушка еще при жизни завещали все ей. Потом продала загородный домик. Часть денег вложила во что-то, Кристина не особо интересовалась. На остальные купила хорошую квартиру в центре города, дорогую машину, гору тряпок и украшений, начала кататься по курортам. Но работу при этом не бросала.
– У тебя же есть деньги, бросай, – советовала ей Кристина, когда подруга принималась особенно нудно завывать про то, как ей не хочется в понедельник снова вставать рано поутру и топать на работу.
– Ага! А дома я что делать стану?! Был бы муж любимый и дети, а так что?! Да и куда я все свои наряды надену? На тусовки? Это скучно. Да и народец там примелькался.
– А на работе? Не примелькался? – улыбалась Кристина.
– О-оо, у нас текучка, знаешь, какая! Шеф отделы маркетинга и внешних экономических связей раз в квартал обновляет. А туда такие мальчики приходят!
– Они же шнурки не завязывают и чайные пакетики в чашках оставляют, – подтрунивала над ней Кристина. – Ты же про них все буквально знаешь.
– Ну и что! – не сдавалась Сима. – Уйдут одни, придут другие! И другие могут быть другими…
Одним словом, интерес к работе у Симы имелся вполне конкретный и обоснованный, и, невзирая на финансовое благополучие, она продолжала вставать рано поутру пять раз в неделю и никогда не прогуливала.
Ничего, она ее в понедельник точно достанет. На работу-то она явится по-любому. Даже если на все выходные решила залечь со своим красавчиком в койку.
– Хоть бы ты с ней поговорила, Тиночка, – сетовала на несговорчивую дочь между тем тетя Лена. – Нельзя так с родной матерью обходиться. Объясни ей, этой неразумной девице!
Обходилась Симка, на взгляд Кристины, со своей матерью именно так, как та того заслуживала.
Просто-напросто отказывалась с ней встречаться.
– Она не нашла за десять лет ни единой возможности позвонить, написать письмо или просто узнать через знакомых, как мои дела?! – возмущалась Сима, когда Кристина пыталась с ней поговорить. – Она не приехала на похороны к папе, не хоронила бабушку! И это притом, что жила в соседнем райцентре, всего в каких-то двухстах километрах отсюда. А теперь ей общения со мной захотелось?! Знаю я, откуда у этого желания ноги растут!
Интерес тети Лены произрастал из жилищной проблемы, которая у нее нарисовалась на старости лет. Расставшись с циркачом, который оказался негодяем и бабником (конец цитаты), тетя Лена вернулась в родной город, но жить ей оказалось негде. Недвижимость досталась наглой дочери (тоже цитата), которая все спустила, не подумав о матери. Так мало того, мать на порог в свою квартиру не пускает, хотя одной Симке трех огромных комнат за глаза.
– Говорю ей, что мне невозможно в моем возрасте скитаться по съемным углам, – продолжала жаловаться тетя Лена со слезой, которая, впрочем, Кристину оставляла равнодушной. – Пусти мать к себе! А она ни в какую. Да грубит мне, гадости какие высказывает. Говорю, внуков твоих воспитывать стану, когда они появятся. А она, Тиночка, знаешь, что отвечает?
Кристина приблизительно догадывалась, но все равно спросила:
– Что?
– Я, говорит, тебя к ним на пушечный выстрел не подпущу. Это своей-то матери говорить такое!..
Судя по неподдельным горестным интонациям в жалобах тети Лены, ее бросил очередной возлюбленный. Романы у нее случались и теперь, невзирая на возраст. И всякий раз бывало уже всё – навсегда, сколько же можно ошибаться. Она собирала нехитрые пожитки (с циркачом не особо разбогатела) и перебиралась к любимому, сдав ключи квартирной хозяйке. Потом что-то опять не залаживалось, любимый выставлял тетю Лену за дверь, оказавшись очередным мерзавцем, и она снова принималась скрестись в Симкину дверь. Та ей отказывала, разумеется. И тогда тетя Лена вновь пребывала в поисках съемного жилья и нового ухажера.