Чего никогда не произойдет, потому что я по-прежнему бесплодна. Слабый вздох слетает с моих губ. Он хочет меня и настоящую семью, но может заполучить лишь одно из этого.
— Кайра? — чувствую, как его большое тело у меня под щекой шевелится. — Ты проснулась?
Я киваю головой и облизываю свои пересохшие губы.
— Голова болит.
— Раковины больше нет, — говорит он, сохраняя свой голос тихим.
Я поднимаю руку и дотрагиваюсь до уха. От этого новая волна жгучей боли выстреливает мне прямо в голову, а еще в моей душе воцаряется… мир и покой? Я прослеживаю пальцами вдоль мочки уха и нащупываю там непривычные дырочки. Его и правда больше нет.
— Ты уничтожил его?
Он против меня напрягается.
— Мне это сделать?
— Прошу тебя, — шепчу я. — С его помощью они смогут отследить меня.
— Я позабочусь об этом, — говорит он, вставая с постели. — Но сперва тебе нужно попить.
Я киваю головой и пытаюсь подняться в сидячее положение. Он вытаскивает кожаный мешок с водой и осторожно держит его у моего рта, чтобы я могла отпить, а когда я заканчиваю, Аехако помогает мне прилечь обратно на постель, после чего аккуратно подтыкает вокруг меня покрывала. Мое сердце переполнено любовью к этому гиганту, весельчаку, который может быть ко мне настолько нежным.
Меня бесит то, что мне нельзя его удерживать. То, что я дефектная, и у меня никогда не будет того, что он ищет в женщине. В паре.
Я тихо вздыхаю и снова закрываю глаза, чтобы облегчить мигрень.
— Отдыхай, Печальные Глаза, — говорит он и еще разок дарит мне свои ласки, прежде чем направиться к двери. — Я со всем разберусь.
Я закрываю глаза, надеясь, что он не ошибается.
***
Позже, когда я просыпаюсь, моя головная боль уже прошла, а в животе урчит. Я усаживаюсь на постель, ощущающая значительное тепло, окружающее мою спину. Это опять Аехако, он вернулся, пока я спала, и лег, обняв меня сзади.
Господи, для меня это слишком тяжело.
Большая рука Аехако обвивается вокруг моей талии, опять пристраивая меня рядом.
— Кайра? — его сонное бормотание, на мой взгляд, течет словно мед, и я чувствую довольно… выдающуюся эрекцию, которой, выставив ее напоказ, он прижимается к моей заднице. — Как твоя голова?
— Кажется, в порядке, — отвечаю я ему. — Но мне надо найти хоть какую-нибудь еду. И ванную.
— Ван… ную?
Спросонья я вяло киваю головой, разглядывая по сторонам помещение, в котором мы находимся. Выглядит как какая-то скромная личная кровать, должно быть, чья-то каюта. На противоположной стене висит потертый плакат, но я не могу разглядеть, что на нем. С потолка свисают несколько проводов, и все покрыто внушительным слоем пыли. Комната совершенно разобрана, вплоть до постели, которая представляет собой не что иное, как матрас, поверх которого разложены наши шкуры.
Я свешиваю ноги с постели и пытаюсь встать, проверяя собственные силы. Кажется, все в порядке, моя мигрень, вызванная операцией, прошла. Раз это частная каюта, не сомневаюсь, что где-то здесь есть туалет. Проводя руками вдоль нескольких любопытных на вид швов в стенах, мне удается найти то, что я ищу. Это уютный такой бункер со странной на вид уборной, которая слишком высоко от пола для человеческих ног. Дальше в стороне то, что выглядит похожим на душ.
Боже, я бы с удовольствием приняла душ. Я как-то умудряюсь залезть на инопланетный унитаз прямо перед тем, как задуматься, функционирует ли он вообще.
— Эээ…, компьютер? Удобства в рабочем состоянии?
— Вопрос: что такое удобства?
— Туалеты и душевые?
— Можно возобновить их работу, используя изобилие снега. Потребуется двадцать семь секунд, чтобы его расплавить и нагреть. Хотите продолжить?
— О, да!
К тому времени, когда я заканчиваю свои дела, с потолка душа уже хлещет вода. Поначалу моросит грязный дождик, а потом идет уже поток чистой воды, и я сую пальцы под воду, проверяя ее теплоту.
Она идеальна.
Издав слабый счастливый вздох, я снимаю с себя кожаную одежду и бросаю ее на пыльный пол, после чего залезаю под душ. Полагаю, что некоторые вещи — это промышленно развитые вечные ценности, потому что этот душ практически такой же, как человеческий, и я в полном блаженстве откидываю с лица мокрые волосы. Вот это — именно то, что мне было нужно!
— Кайра? — Аехако стучится в дверь. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Я в полном порядке, — отзываюсь я.
Через мгновение открывается дверь.
— Тогда ты не будешь возражать, если я зайду побыть с тобой?
Как только он ступает внутрь, я начинаю визжать, руками прикрывая свои девчачьи части тела.
— Что ты здесь делаешь?
Он разводит руками.
— Разве не очевидно? Ты спряталась здесь, поэтому я отправился к тебе.
— Я стараюсь принять душ!
— Душ?
— Искупаться! — меня просто бесит тот язык, который изучили ша-кхай и которому уже триста лет. С того времени многое в нашем языке изменилось. — Помыться!
У него появляется блеск в глазах, разглядывая меня сверху вниз. Пристальный взгляд Аехако прямо-таки обжигает.
— У меня в сумке есть мыльные ягоды. Я буду более чем счастлив помочь тебе помыться.
Румянец на моих щеках пылает, словно геенна огненная.
— Я голая.
— Я заметил, — взгляд, которым он меня окидывает, выражает высокую оценку. — И каждая часть твоего тела столь красива, как я себе и представлял.
Знаю, что мне следует сказать ему «нет», чтобы он ушел. Но тут меня осеняет…, а с какой стати я должна это делать? Какой смысл скромничать? Кто здесь, кто осудит или пристыдит меня? Мне хочется, чтобы он присоединился ко мне под душем. Мне хочется, чтобы его большое, синее тело прижималось к моему. Мне нравится, когда он заботится обо мне. Это заставляет меня чувствовать себя любимой и желанной, а это те два чувства, по которым я чрезвычайно изголодалась. Но… я понятия не имею, как завлечь мужчину в сексуальную ситуацию. Не в моем характере флиртовать в ответ. Поэтому я лишь взираю на него безмолвным, беспомощным взглядом.
Словно чувствуя мои муки, он мешкает.
— Хочешь, чтобы я ушел, Кайра?
Долгие мгновения я пристально смотрю на него. На большого семифутового инопланетного мужчину надета лишь набедренная повязка, которая никакой особой пользы его скромности не приносит. У него рога и бугристые наросты, что должно отпугивать. Но вместо этого, меня ужасно влечет к нему. Поэтому я набираюсь храбрости и мотаю головой. Не хочу, чтобы он уходил.
— П… принеси мыло.
Он тут же улыбается мне одной из своих быстрых, радостных «улыбок Аехако» и выходит из инопланетной ванны, оставляя меня лишь на считанные секунды, когда я могу попытаться, ну…, прихорошиться. Я рукой приглаживаю свои мокрые волосы и опускаю глаза, осматривая ноги, руки и свое бледное тело. Я не самая очаровательная из девушек. Опять же, полагаю…, это не имеет значения. Ему не хватает других людей, с кем сравнить меня, за исключением тех, с которыми я сюда попала. Когда он возвращается со своим маленьким мешочком с ягодами, я нервничаю и очень волнуюсь. Мои соски уже заострились и стали твердыми, и я улыбаюсь ему быстрой, застенчивой улыбкой, надеясь, что он найдет меня хорошенькой. И, если задуматься, то это странно, учитывая, что у него синяя кожа и он имеет рога, а я все ровно хочу, чтобы его влекло ко мне ради меня самой, а не только потому, что у меня есть влагалище.
Аехако ставит мешочек рядом, на столешницу, и вычерпывает оттуда горстку ягод. Я отодвигаю стеклянную дверь душа в тот же самый момент, когда он сбрасывает свою набедренную повязку…
И… ничего себе. Что ж, его размер куда больше, чем я поначалу «почувствовала». Видеть фотографии обнаженных мужчин, статуй и тому подобное — это одно, а вот совсем другое — заполучить полностью возбужденного парня, который стоит прямо перед тобой. У которого есть шпора. Нельзя забывать о шпоре. А я-то думала, что его хвастливый «подарок» в виде резного отображения своего члена был…, ну, чересчур сильно преувеличенным.
Он кажется невероятным.
Его член на вид длиннее, чем моя рука, хотя это уж вряд ли возможно. К тому же он более темного оттенка синего, чем остальная его кожа. И я ничего не могу с собой поделать, кроме как пялиться на него, когда Аехако входит ко мне в душ.
Ну и тогда мне приходится прилипнуть к задней стенке, потому что большое тело Аехако поистине огромных размеров, а этот душ явно не рассчитан на двоих. Нервное хихиканье срывается с моих губ.
— Может мне выйти?
— Здесь достаточно места и для меня, — отвечает он, чуть наклонившись, чтобы проникнуть своими большими рогами внутрь душевой. — Просто нам придется встать поближе друг к другу.
И он окидывает меня еще одним игривым взглядом, от которого я тут же начинаю хихикать.
— Ты прибрал к рукам всю горячую воду, — она каскадом ниспадает с его тела и рогов, однако на меня не очень-то и попадает. Из него скорее получается отличный зонтик, а не тот замечательный партнер, с которым можно вместе принять душ.
— Прибрал к рукам?
— Захватил для себя, — поправляю я, когда задумываюсь об этом. — Наверное, пока мы здесь, мне следует получить «загрузку» языка. Хочу уметь говорить на твоем языке.
— Это может подождать еще денек, — заявляет он мне, в кулаке раздавливая ягоды. — Мне натереть этим тебя?
У меня прямо мурашки по коже бегают от осознания его слов. Даже сгорбившись, размер Аехако вызывает опасения…, но я знаю, что он может быть — о, боженьки! — таким нежным. Но если я пододвинусь еще хоть на шаг поближе, его член будет тереться об меня.
Для меня все это полная чувственная перегрузка. Мне хочется исследовать его, и также я хочу, чтобы он исследовал меня…, но прежде всего, мне хочется поцеловать его.
— Аехако, — выдыхаю я и протягиваю вверх руки, чтобы обнять его за шею. Вода тут же заливает мне лицо. Я отплевываюсь, после чего протираю лицо. — Ты поцелуешь меня?
— Это тот вопрос, который тебе даже задавать не нужно, Печальные Глаза. Все, что тебе нужно сделать, — повернуться ко мне лицом, — его большая рука оборачивается вокруг меня и притягивает к нему, и я вздрагиваю от соприкосновения нашей мокрой кожи. Ощущения такие удивительные и странные, и мне хочется проводить руками по всему его телу и исследовать его.
И тут жаркой, крепкой печатью мои уста накрывают его губы, и я издаю стон от удивления и восторга. Его язык дразнит мой, призывая отвечать на поцелуй, и тогда мы неистово целуемся, а сверху на нас обоих потоком хлещет теплая вода. Наши губы слились воедино, мы целуемся снова, и снова, и снова, пока я не прижимаюсь к нему настолько же сильно, настолько сильно он прижимает меня к себе. Мои соски трутся о его грудь, и от этого возбуждение стрелой разносится по всему моему телу…, поэтому я стараюсь тереться о него беспрестанно.
— Кайра, — стонет он, а затем отстраняется, оставив меня шокированной. Не имея его большого тела, к которому можно прислониться, я едва не подскальзываюсь. У него на лице уравновешенное, спокойное выражение, когда он указывает мне, что я должна развернуться. — Дай мне помыть тебя, прежде чем мы продолжим.
В то время как я разворачиваюсь, ноги у меня одеревенелые, а спина настолько прямая, словно я палку проглотила.
— Это из-за того, что от меня несет?
— Нет, конечно. Из-за того, что у меня осталось не так много ягод, и мне тоже надо помыться.
Ладно. Я послушно стою, пока он протирает соком ягод мою спину и плечи, а потом мои волосы. Он некоторое время массирует мои волосы, потом руками очищает мои собственные, омывая мою кожу. Мне так нравится, ощущения такие, словно меня гладят. Почти как массаж.
Затем его рука выступает вперед, его ладонь охватывает мою грудь, и я забываю все о массаже. Воздух с шумом вырывается из моих легких, и я задыхаюсь от глубокого потрясения и удивительного наслаждения.
— Ты такая нежная, — его ладонь ласкает мою грудь, а затем переходит на другую. — Мягкая и нежная всем телом.
Я откидываю голову назад и удивляюсь тому, что и другая рука Аехако обвивается вокруг моей талии, снова притягивая меня к нему. Ощущения того, что его член прижат к моей спине, похоже на то, будто меня ткнули копьем, но он прижимает меня к себе и проводит своими мыльными руками по всему моему телу, и я не в силах сделать хоть что-то, кроме как там стоять и не мешать ему. Ощущения слишком уж хорошие.
Его губы прижимаются к моей шее, и он облизывает и игриво покусывает мою кожу, в то время как обе его ладони скользят вверх и накрывают мои груди. Я стону от удовольствия. Бывало, что я прикасалась к своим грудям, но когда это делает он, удовольствие усиливается от просто «приятное» до «зашкаливает». Я прижимаюсь к нему спиной, и мои ладони накрывают его руки. Я отчаянно хочу показать ему, что хочу больше этих чудесных, волнительных прикосновений, но не знаю, как ему это выразить.
— Аехако, что я должна делать? — я царапаю ногтями по бугристым наростам на его предплечьях.
Его низкий рык удовольствия удивляет меня.
— Где бы ты ни прикоснулась ко мне — одно удовольствие. Для меня это примерно то же, как сейчас, когда я прикасаюсь к тебе. И как раз сейчас я намерен получить огромное удовольствие от своей пары.
Страстные слова Аехако словно окатывают меня ледяной водой.
Его пара.
Господи, нет. Я должна сказать ему.
— Аехако, — говорю я тихо и поворачиваюсь к нему лицом.
— Никакого «нет», Кайра, — он наклоняется и зажимает мне рот, чтобы заставить меня замолчать. — Я не стану выслушивать никаких возражений. Ты будешь моей парой. Нам не нужен никакой кхай, который нас свяжет. Ты моя, а я твой. Наши кхай просто-напросто нагонят нас попозже. Такое происходило уже со многими парами. Делаешь свой выбор, после чего рано или поздно кхай принимает.
Я мотаю головой.
— Меня он никогда не частьет, Аехако.
— Ты этого не знаешь…
— Знаю, — заявляю я и прежде, чем успеваю даже задуматься о формулировке, выкладываю все на чистоту. — Я бесплодна.
Часть 5
АЕХАКО
Мне не много времени требуется, чтобы переварить слово «бесплодна». Ментальный образ, который выдает мне перевод, — картина выжженной, заброшенной земли без животных, без растений, без воды — вообще ничего.
И тут я осознаю, что именно она мне сообщает.
— Ты не можешь… иметь детенышей?
Ее печальные глаза уже полны слез, и она кивает мне головой.
— Когда я была совсем маленькой, я заболела и чуть было не умерла. Я очень долго пролежала в больнице, и когда я наконец-то исцелилась, мне сообщили, что от болезни пострадала моя репродуктивная система и у меня никогда не будет детей, — слезы текут вниз по ее щекам, и она вытирает их быстрыми резкими движениями. — Вот почему мы не можем быть вместе. Потому что ты хочешь создать настоящую семью. И я должна предупредить, что если ты выберешь меня, у тебя ее никогда уже не будет. Я никогда не буду резонировать, потому что не могу иметь детей.
Меня охватывает чувство глубокого горя, но я быстро избавляюсь от него. Так из-за этого она такая грустная? Из-за этого она держит меня на расстоянии вытянутой руки, когда ясно видно, что ей отчаянно хочется быть любимой? Что она жаждет ласк так же, как я жажду ее улыбки?
Я касаюсь ее подбородка и вынуждаю поднять на меня глаза. В глазах Кайры столько страданий и сердечной боли. Она правда думает, что я брошу ее, раз уж теперь знаю, что она не может создать новую жизнь в своем чреве?
— Еще что-нибудь?
Полувсхлип оборачивается в смешок, и она снова вытирает слезы.
— Думаю, этого и так достаточно, разве нет?
— А если я скажу тебе, что для меня не имеет никакого значения, можешь ли ты завести детей или нет?
Она сводит свои маленькие бровки.
— Но ты же говорил, что мечтаешь обзавестись настоящей семьей. Мне бы не хотелось лишать тебя этого.