Она моя. Резонирует она или нет, но Кайра — моя женщина, моя пара, и я буду драться с любым мужчиной, который посчитает иначе. Я по-собственнически обнимаю ее, наблюдая, как меняются выражения на ее маленьком человеческом личике.
Однако, в тот момент, когда она приходит в себя, печаль вновь возвращается в ее взгляд. Я этого не допущу. Поэтому я привожу ее в себя еще одним поцелуем, а потом шепчу ей на ухо:
— Твоим рукам достаточно тепло?
Она моргает и смотрит на меня подернутыми дымкой глазами, и тут же отдергивает руки, как будто обожглась, как только осознает, что держит меня за задницу. У нее темно-красное лицо, нос — от холода, а щеки — от смущения.
— Нам не следовало этого делать.
При мысли об этом собственническая мужская половина меня тут же становится ворчливой. Почему не следовало? Я смотрю, как она натягивает обратно спущенные на бедра штаны и завязывает шнурки.
— Почему бы нам этого не делать? Разве ты не наслаждалась? Разве я не заставил тебя содрогаться от удовольствия?
Ее пальцы прижимаются к моему рту, чтобы заставить меня замолчать, и она оглядывается вокруг, чтобы убедиться, не наблюдает ли кто-нибудь. Я нахожу это забавным, если учесть, что мгновение назад, когда кончала, она голосила от наслаждения. Когда она убеждена, что больше никого нет, то снова смотрит на меня с упреком в глазах.
— Почему нам не следовало этого делать? — я еще раз задаю тот же самый вопрос. — Было здорово.
— Да, конечно, но мы же не связаны! А с моим-то везением завтра ты можешь с кем-то спариться.
— Ааа, — говорю я. — Но сейчас у нас все еще не закончилась эта ночь.
И я наклоняюсь поцеловать ее еще разок и расстраиваюсь, когда она отворачивает голову в сторону.
— Я девственница, — говорит она.
— Я не знаю этого слова.
— У меня никогда ни с кем не было секса.
Ее личико снова становится восхитительно красным. Мне вот любопытно, останется ли оно таким и дальше, если она будет смущаться еще больше?
— И?
— И я должна беречь себя для своей пары! Если мне вообще когда-нибудь такой достанется, — выражение ее лица снова становится печальным.
Меня совершенно сбивает с толку подобный ход ее рассуждений.
— С чего бы тебе беречь себя?
— Разве он не захочет быть единственным, кто прикасался ко мне?
Я фыркаю.
— Думаю, он бы предпочел, чтобы ты знала, что делать. Какой мужчина станет попрекать тебя за желание получить удовольствие?
Ее брови взлетают вверх, однако уголки ее губ приподнимаются в слабую улыбку. Она смягчается ко мне.
— Это не очень-то естественный образ мышления у людей.
Я широко раскрываю руки в красноречивом жесте.
— Рассмотри хорошенько мужчину, что стоит перед тобой. На твой взгляд он выглядит естественным человеком?
Кайра дарит мне еще одну слабую улыбку, после чего мотает головой. Она поднимает взгляд на небо, откуда начинает валить тяжелый снег, покрывая нас обоих белыми хлопьями.
— По-твоему, он кончится к завтрашнему утру?
— Я так не думаю.
Она выглядит расстроенной.
— Мы можем отложить поход. Ну, один-два дня не имеют значения.
И вновь на ее лице отражается паника. Она трясет головой в знак отказа.
— Мы не можем.
— Кайра, — говорю я, положив руку ей на щеку. Речь явно идет не об удовольствиях или спаривании. Речь явно идет о чем-то другом, о чем-то очень плохом, и она мне расскажет, в чем дело. — Что такое происходит, о чем ты не рассказываешь?
Моргая, она смотрит на меня, и я вижу, как мысли крутятся у нее в голове. Что-то тревожит ее, и она до ужаса боится об этом рассказывать. Ее большие глаза настолько печальны, что у меня грудь сжимается от боли. Если бы я мог, то забрал бы эту ее печаль себе.
Если она позволила бы мне это сделать.
Она прикусывает губу.
— Ничего, сущие пустяки.
— Это вовсе не пустяки, и если не расскажешь мне, то я войду в эту пещеру и всем расскажу, что мы тут только что вытворяли, — не то, чтобы кому до этого есть дело, но я знаю, что застенчивая Кайра будет беспокоиться о том, что подумают люди.
Она приоткрывает губы, и на мгновение мне кажется, что она хочет еще один поцелуй. Но тогда она резко захлопывает рот и хмурым взглядом смотрит на меня.
— Ты играешь нечестно, Аехако.
— Нет, — говорю я веселым голосом. Я не намерен играть честно, когда дело доходит до нее. Она принадлежит мне. Я прикасаюсь к ее щеке. — Но ты все равно мне расскажешь, что тебя беспокоит.
Снова прикусывая губу, она пальцами дотрагивается до странной металлической штуковины, которая выступает из ее уха.
— Если…, если расскажу тебе, ты не сможешь никому об этом рассказывать. Даже Бэку с Вэкталом, вообще никому.
Будто бы я делюсь чем-то с Бэком. У этого мужчины между ушами нет ничего, кроме снежных заносов. Но я, соглашаясь, киваю головой.
Ее ладошки сжимаются в кулаки, и тогда она скрещивает руки у себя на груди. Не в гневе, до меня начинает доходить, а… крепко сжимаясь. Пытаясь себя защитить.
— Те, другие, возвращаются, — шепчет она. — Инопланетяне. И боюсь, они сумеют найти меня.
Часть 3
АЕХАКО
— Расскажи мне все.
Она потирает свои маленькие человеческие ручки, после чего делает именно то, что я требую. Ее страхи выливаются наружу — все то, что она слышит через странную раковину в своем ухе, и ее опасения, что они возвращаются, чтобы заполучить ее обратно. Пока она говорит, я вижу предельный, абсолютный ужас, отразившийся на ее лице, и мне больно, что она таила все это внутри себя, решив, что это то бремя, которое она должна нести в одиночку.
Однако, она не одинока. Она принадлежит мне.
Закончив говорить, Кайра вытирает уголки своих глаз, чтобы осушить слезы, прежде чем те замерзнут у нее на щеках.
— Скажешь мне что-нибудь? — просит она меня.
— Мы можем извлечь эту раковину из твоего уха?
Она мотает головой и прикасается к ней.
— Я пыталась. Без хирургического вмешательства не получится, и порой мне кажется, что стоит просто взять, да и отрезать все чертово ухо, но я боюсь, что там есть какая-то часть, которая уходит в мою голову гораздо глубже, — она прикусывает губу. — Мне не хочется делать себе лоботомию.
Я не знаю этого слова, но понимаю все, о чем она говорит, — она очень разумна и ей хватило бы ума не шутить такими вещами, в которых ничего не понимает.
— Ну, тогда нам надо его из тебя вытащить, — я глажу ее по волосам. — Я все равно отправляюсь с тобой, Кайра, но мы должны рассказать остальным. Не следует брать их с собой, если, будучи рядом с тобой, это подвергнет опасности их жизни.
Она слегка морщит лицо.
— Думаешь, я готова подвергнуть их опасности? Это последнее, чего бы мне хотелось. Мне хочется убраться подальше от пещеры, чтобы никому, кроме меня, опасность не грозила.
— Если считаешь, что они уже возвращаются за тобой, — говорю я, принимая во внимание инопланетное устройство, застрявшее у нее в голове. — Тогда лучше всего, чтобы мы не находились вблизи остальных. Ты со мной не согласна?
— Ты прав. Мне раньше следовало об этом рассказать, — Кайра выглядит поникшей.
— В страхе нет ничего постыдного, — говорю я ей и слегка приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня. — Я не отказался от тебя. Не бойся.
От беспокойства у нее на лбу появляются морщинки.
— Но это не безопасно.
— А что в этом мире вообще безопасно? — я пытаюсь отшучиваться. — Я могу завтра умереть от падения или плохой еды.
— Не говори таких ужасных вещей, — глаза Кайры блестят от еще больше невыплаканных слез. — Ты был бы в безопасности, если бы не я.
— Если бы не ты, я был бы одиноким и опустошенным, — говорю я ей. — Думаешь, что ты не стоишь небольшого риска? — в ответ на ее молчание я продолжаю. — Я считаю, что стоишь.
Храбрая улыбка, которой она мне улыбается, чуть дрогнула.
— Мне страшно.
— Мне этой ночью придти в твои шкуры и отвлекать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь бояться?
Она лицом утыкается мне в грудь. Лишь ее тихое хихиканье подсказывает мне, что ее настроение немного улучшилось от того, что она поделилась тяжестью своего бремени.
Для меня достаточно и того, что она мне все рассказала. Скоро она станет доверять мне все свои тайны. Тогда она перестанет противиться мысли о том, чтобы стать моей парой. Но, для начала, я должен помочь ей избавить наше небо от тех, кто стремится отнять ее у меня.
Я мысленно добавляю побольше оружия к своим походным запасам.
КАЙРА
Следующим утром…
Не так-то просто рассказать правду Вэкталу и остальным, зачем мне необходимо побывать на космическом корабле старейшин. Я испытываю жгучий стыд, будто это моя вина. Я вижу тревогу в глазах Джорджи и других, и чувствую себя виноватой. Я разорвала их счастливый пузырь и вселила страх.
Только лишь сильная рука Аехако на моей спине удерживает меня от того, чтобы не сбежать, как трусишка. Понять не могу, почему он помогает мне справиться со всем этим, но я благодарна ему за это. Очень, очень благодарна.
— Ты опять их слышала? — спрашивает Джорджи. Говорит она спокойным голосом, но на лбу проступает морщинка, выдающая ее обеспокоенность. Пока я смотрю, Вэктал запутывает свою руку в ее вьющихся волосах, будто бы пытаясь привязать ее к себе.
Я мотаю головой.
— И все равно, лучше обезопасить себя, чем потом сожалеть. Хочу избавиться от этой штуки в моем ухе и уничтожить любую возможность выследить меня. Если на корабле старейшин можно это сделать, стоит попытаться.
— А что, если не получится? — голос Джорджи нежен, хотя ее вопрос леденит мне самую душу.
Понятия не имею, что буду делать, если не смогу извлечь его. Мне нельзя будет сюда возвращаться и представлять собой опасность для окружающих.
— Ну… полагаю, буду пересекать этот мост, когда подойду к нему.
— Мост? — спрашивает Вэктал.
— Фигура речи, любовь моя, — Джорджи похлопывает его по плечу. — Тебе не о чем волноваться.
— Что бы ни случилось, я не приведу их сюда, обещаю, — заверяю я ее. Даже под страхом смерти — или того хуже, если меня саму повторно захватят в плен, я никогда не предам остальных. Я лишь надеюсь, что инопланетяне оставят все как есть.
Она прикусывает губу и смотрит на свою пару, вождя. А потом Джорджи оглядывается назад на меня.
— До тех пор пока это не станет необходимостью, мне бы не хотелось другим ничего рассказывать. Не хочу их тревожить. Ариана больше не плачет по поводу и без повода, а Клэр, когда я разговариваю с ней, уже не съеживается. А Меган…
Я киваю головой. Меган только что спарилась с Кэшолом. Она излучает неподдельное счастье. Я не могу у нее этого отнять.
— Скажу остальным, что планы изменились, и больше нет необходимости идти с нами.
— Я все равно пойду, — упрямо заявляет Аехако. — Я не позволю Кайре покинуть поле моего зрения. Я позабочусь о том, чтобы она оставалась в безопасности, — он смотрит вниз на меня, и мне приходится стараться изо всех сил, лишь бы не покраснеть, вспоминая то, что произошло прошлой ночью. — Думаю, Хэйден поможет мне, если я попрошу его. У него нет семьи, которую он мог бы поставить под угрозу.
— Я могу отправиться и одна, — я возражаю. Мне не нравится мысль о том, чтобы подвергать других опасности. — Просто ткните мне пальцем в сторону того корабля…
Осуждающе хмурясь, Аехако гневно смотрит на меня, пытаясь тем самым заставить замолчать.
— Я не допущу этого, — сообщает он. — Буду держать тебя в безопасности.
— Какой защитник, — Вэктал комментирует. — Ты точно уверен, что между вами двумя нет резонанса?
— Если бы надежды было достаточно, чтобы разбудить мой кхай, моя грудь бы гремела, мой друг, — говорит Аехако с легкостью.
Я молчу. Просто сижу там и краснею.
— Я, эээ…, дам знать Клэр и Харлоу, что планы изменились, — увидев тревожный взгляд Джорджи, я поправляю: — Не волнуйся. Я не скажу правду. Просто приглажу ее.
Я бы не пожелала этот страх, от которого у меня все внутри сжимается, кому-либо еще.
Спустя несколько минут мы расходимся, и я отправляюсь в пещеру человеческих «холостячек», чтобы поговорить с Клэр и Харлоу. Клэр вполне устраивает, что не нужно тащиться с нами, особенно после того, как я сообщаю, что ее Бэк тоже не идет в поход.
Харлоу, напротив, чрезвычайно упряма. Она трясет головой и перекидывает через плечо свою сумку в ее неизменной манере.
— Я пойду с тобой.
Я беру ее за локоть и веду в угол комнаты, где, надеюсь, Клэр нас не подслушает.
— Харлоу, дело не в том, что я не хочу, чтобы ты отправилась с нами, а в том, что… все может оказаться чуть более опасно, чем мы изначально ожидали. Будет лучше, если группа будет небольшая.
Она пристально смотрит на меня своими ярко-синими, мерцающими глазами, прочно подтверждающими наличие кхай внутри нее. Они выглядят так странно в сочетании ее рыжих волос и бледной, покрытой веснушками кожи.
— Пещера старейшин. Ты говорила, что это космический корабль, верно?
— Ну, д… да, но ему пару сотен лет, и он уже не летает, — говорю я, запинаясь. — Компьютер внутри него все еще работает, но это все, что я знаю…
— Тогда я иду, — говорит Харлоу. — Ты не можешь мне запретить.
Нахмурившись, я гляжу на нее, разочарованная ее упрямством.
— Там может быть опасно, — я еще раз подчеркиваю этот факт.
— Из-за непогоды?
— Из-за кое-чего другого, — увиливаю я от прямого ответа.
На мгновение она задумывается, но затем мотает головой.
— Я все ровно иду. Я предпочитаю рискнуть. Мне необходимо увидеть тот корабль.
Мгновение я тупо таращу глаза на Харлоу. У нее что, тоже есть слуховое устройство? Или происходит что-то еще?
— Может, хочешь о чем-то поговорить?
— Не-а, — она поправляет свою сумку, закидывая ремень на плечо. — Когда отправляемся?
Я вздыхаю, признав свое поражение.
— В самое ближайшее время. Ну, пошли.
Я достаю свою сумку, и мы с Харлоу в передней части пещеры встречаем Аехако с Хэйденом
Аехако тут же забирает у меня свернутые постельные принадлежности и привязывает их к своим.
— Ты тащишь на себе слишком много. Давай я помогу.
— Я в порядке, спасибо, — говорю я, чувствуя себя немного неловко. Хэйден не висит над душой у Харлоу, как Аехако надо мной. Опять же, Харлоу с Хэйденом, скорее всего, не занимались тем, чем мы с Аехако занимались прошлой ночью. Я заливаюсь багряным румянцем, лишь подумав об этом.
Я знаю, что двадцать два года — слишком большой возраст, чтобы быть девственницей, но до недавнего времени я никогда особо над этим не задумывалась. Просто никогда раньше не было возможности заняться с кем-то сексом. Но сейчас, похоже, выпала возможность трахнуться с сексуальным инопланетянином…, а худшего времени не придумаешь. Как я вообще могу даже задумываться о том, чтобы заводить с кем-то отношения?
Конечно, для него это, наверное, было бы всего лишь легкомысленным сексом ради удовольствия. Не имеющим особого значения, за исключением проведенной вместе ночи. Но это не то, как мне видятся отношения. Я не могу просто запрыгнуть в постель с парнем забавы ради и больше об этом не вспоминать. Я должна заставить Аехако это понимать. О, нет. Ужасная мысль приходит мне на ум. А что, если он так сильно сосредоточен на мне просто потому, что я доступна для «приятного времяпрепровождения»? Может, в их культуре так принято, и женщинам, не связанным резонансным спариванием, следует веселиться и совершать дикие вещи, свободно распоряжаясь своими телами? Ничего плохого в этом нет…, но… я не такая.
Я чувствую себя виноватой, что столько времени обманывала его. Мне нужно с ним поговорить. Я прикасаюсь к его руке.