Выйти замуж за Уинтерборна (ЛП) - Лиза Клейпас 5 стр.

Хелен размешала кусочек сахара в своей чашке.

– Как давно Миссис Фернсби работает у вас?

– Пять лет, с тех пор как овдовела. Её муж скончался от изнурительной болезни.

Сожаление и участие отразились на её нежном лице.

– Бедная женщина. Как она попала к вам на работу? 

Хотя Рис обычно не был склонен обсуждать личную жизнь своих сотрудников. Интерес Хелен побудил его продолжить.

– Она помогала управлять и вести дела в магазине её мужа, торговавшем чулками и перчатками. Это дало ей чёткое понимание того, как вести розничный бизнес. После смерти мужа она обратилась в поисках работы в "Уинтерборн". Она подала заявление на место секретаря для управляющего отделом рекламы, но этот управляющий отказался провести с ней собеседование, так, как считал, что только мужчина может справиться с такой ответственностью.

В выражении лица Хелен не было ни тени удивления или несогласия. Как и большинство женщин, она была воспитана с убеждением о мужском превосходстве во всём, что касалось бизнеса.

-Однако, – сказал Рис, – Фернсби бросила вызов руководителю, ответственному за набор сотрудников, попросив обратиться непосредственно ко мне. Ей тут же отказали. А когда я узнал обо всём этом на следующий день, тут же послал за ней и лично провёл с ней собеседование. Мне понравились её смелость и амбициозность, и я предложил ей место моего личного секретаря.

Ухмыльнувшись, он добавил:

– С тех пор она повелевает отделом рекламы.

Хелен размышляла над этой историей всё то время, пока ела сладкую сдобную булочку и пирожное, настолько маленькое, что оно могло уместить на себе лишь одну глазированную вишенку.

– Мне кажется странным то, что женщина занимает место в офисе наравне с мужчинами, – призналась она. – Мой отец всегда говорил, что женский мозг не годится для профессиональной работы.

– Значит, ты осуждаешь поступок Фернсби?

– Я всецело одобряю её, – без колебаний ответила она. – У женщины должен быть выбор, как ей жить дальше, помимо замужества или жизни с её семьёй.

Возможно случайно, но её слова, задели его. Рис одарил её мрачным взглядом.

– Может, вместо замужества мне следует предложить тебе место одного из секретарей в головном офисе.

Застыв с чашкой у рта, Хелен ответила:

– Я бы предпочла выйти за вас замуж. Это будет настоящим приключением.

Несколько успокоенный её словами он подхватил одной рукой небольшой стул и поставил его поближе к ней.

– На твоем месте я бы особо не рассчитывал на приключения. Я собираюсь присматривать за тобой и беречь.

Она взглянула на него поверх чашки. В её глазах светилась улыбка.

– Вообще-то, говоря о приключении, я имела в виду вас.

Рис почувствовал, как его сердце подпрыгнуло в груди. Он всегда наслаждался случайными женщинами, выказывающими свою благосклонность с непринуждённой лёгкостью. Но ни одна из них не вызывала у него такого мучительного страстного желания, которое Хелен, казалось, высвободила из самой глубины его души. Господи, помоги ему, если она однажды осознает, какую власть имеет над ним! Он будет полностью отдан на её милость.

Спустя несколько минут мистер Совтер, ювелир, вошёл в кабинет с вместительным чёрным чемоданчиком в одной руке и небольшим складным столиком в другой. Это был невысокий худой человек с преждевременно появившейся залысиной и острым проницательным взглядом. Хотя Совтер и был урождённым французом, прожив в Лондоне, начиная с двухлетнего возраста, он говорил совершенно без акцента. Его отец, преуспевающий стеклодув, поощрял творческие способности в сыне и по прошествии некоторого времени оплатил его обучение у золотых дел мастера. В результате, Совтер прошёл обучение в Парижской школе искусств, после окончания которой проработал дизайнером у Картье и Бушеро в Париже.

Будучи молодым человеком с большим желанием выделиться среди прочих мастеров, Совтер с радостью ухватился за возможность стать ювелиром у Уинтерборна. Он обладал непревзойдённым мастерством и убеждённостью, что его талант достоин уважения, но что не менее важно, он знал, когда следует держать язык за зубами. Хороший ювелир оберегает секреты его клиентов, и Совтер знал их в избытке.

Совтер ловко поклонился.

– Миледи.

Он опустил кожаный чемоданчик на пол и принялся устанавливать перед Хелен складной столик. Затем он поставил на него лоток с кольцами, который достал из чемодана.

–Как я понял, вы хотите взглянуть на обручальные кольца? Бриллиант пришёлся вам не по вкусу?

– Я бы предпочла что-нибудь поменьше, – сказала ему Хелен. – Кольцо, которое не будет помехой во время рукоделия или игры на фортепиано.

Ювелир и глазом не моргнул, услышав как бесценный бриллиант назвали "помехой".

–Само собой, миледи, мы подберём для вас что-нибудь более подходящее. А если нет, я создам новое кольцо, которое вам понравится. У вас есть какой-нибудь камень на примете?

Она отрицательно покачала головой. Её восхищённый взгляд скользил по сверкающим кольцам, упорядоченно выложенным вдоль дорожек из чёрного бархата.

–Возможно, есть какой-то особенный цвет, который вам нравится? – подсказал Совтер.

– Голубой, – отвечая, она осторожно взглянула на Риса, и он слегка кивнул в подтверждение того, что она может выбрать всё, что пожелает.

Склонившись над чемоданчиком, ювелир начал проворно выкладывать кольца на пустой лоток.

– Сапфиры... аквамарины... опалы... александриты... а это голубой топаз, очень редкий, добыт в Уральских горах России...

В течение, по крайней мере, получаса Совтер сидел перед Хелен, показывая ей различные кольца и обсуждая качества камней и оправ. Чувствуя себя уютно в присутствии ювелира, Хелен начала говорить с ним более свободно. По правде говоря, она стала очень разговорчивой с ним, обсуждая искусство и музыку и спрашивая его о работе в Париже.

Пожалуй, с Совтером она общалась более непринуждённо, чем когда-либо с Рисом.

Чувствуя, как ревность запускает в него свои когти, Рис шагнул к своему столу и достал из стеклянной банки мятную конфету. Банка, пополнявшаяся каждую неделю, постоянно стояла в углу его стола. Положив лакомство в рот, он подошёл к окну. Воздушная сладость, сделанная из яичных белков и сахарной пудры, ароматизированная мятной эссенцией, мгновенно растворилась во рту, оставив мятный привкус.

– Что это? – услышал он, как Хелен спрашивает у ювелира.

– Лунный камень в обрамлении бриллиантов.

– Как прекрасно! Что заставляет камень так сиять?

– Этот эффект называется "адуляресценция", миледи. Слои внутри лунного камня преломляют свет, в результате чего кажется, что камень светится изнутри.

Поняв, что кольцо пришлось Хелен по вкусу, Рис подошёл, чтобы взглянуть на него. Она подала ему кольцо, и он внимательно его осмотрел. Самоцвет представлял собой гладкий овальный кабошон

[1]

Это было прелестное кольцо, но даже будучи окружённым бриллиантами, центральный камень был намного проще того, который он подарил ей раньше. Он не подходил жене Уинтерборна. Молча он проклинал Совтера за то, что тот принёс такое непритязательное украшение.

– Хелен, – сказал он отрывисто, – позволь ему показать тебе другие кольца. Это кольцо наименее ценное из всего того, что есть в чемодане.

– Для меня оно самое ценное, – сказала радостно Хелен. – Я никогда не сужу о ценности чего-либо по его стоимости.

– Очень мило, – заметил Рис. Как владельца огромного универмага, её слова задели его. – Однако, это кольцо не достаточно хорошо для тебя.

– Если желаете, я могу добавить больше бриллиантов в обрамление и расширить оправу... – дипломатично предложил ювелир.

– Мне нравится оно именно таким, – настаивала Хелен.

–Это полудрагоценный камень, – грубо оборвал её Рис. Любая из его прошлых любовниц просто высмеяла бы такой подарок.

Совтер прервал напряжённое молчание:

– Камень такого качества, мистер Уинтерборн, возможно, более ценный, чем вы можете предполагать. Например, он стоит больше чем средний сапфир или рубин не чистой воды...

– Я хочу, чтобы у моей жены было кольцо, которое её достойно, – сказал Рис, теряя терпение.

Хелен уставилась на него, не мигая.

– Но это кольцо именно то, что я хочу. – Её голос был мягким, а выражение лица нежным. Было бы так просто не принимать во внимание её мнение, особенно когда стало ясно, что она не понимает, о чём просит.

Рис уже был готов начать спорить, но что-то в её взгляде привлекло его внимание. Он понял, что она старалась не позволить ему запугать её.

Чёрт побери! Разве мог он ей отказать?

Зажав кольцо в кулаке, он послал ювелиру убийственный взгляд.

– Мы возьмём это, – сказал он резко.

Пока Совтер задвигал сверкающие лотки обратно в чемоданчик, Рис тихо бормотал проклятия на валлийском. Из предосторожности ни Хелен, ни ювелир не просили его перевести сказанное.

Закрыв свой чемоданчик, Совтер принял протянутую Хелен руку и склонился в почтительном жесте.

–Миледи, пожалуйста, примите мои поздравления по поводу вашей помолвки. Я надеюсь...

– Вам пора, – коротко сказал Рис, выпроваживая его.

– Но складной столик... – попытался возразить Совтер.

– Вы можете забрать его позже.

Ювелир вытянулся, чтобы взглянуть на Хелен через плечо.

– Если я могу быть вам полезным по любым другим...

– Вы уже достаточно помогли, – Рис толкнул его за порог и решительно захлопнул дверь.

– Спасибо, – сказала Хелен в тишине. – Я знаю, это не то, что бы выбрали вы, но это то, что сделало меня счастливой.

Она улыбнулась ему, как никогда прежде не улыбалась, с обаятельными морщинками в уголках её глаз.

Рис никак не мог понять, почему она была так довольна, обменяв бриллиант на лунный камень. Одно было ясно, её надо беречь от  собственной наивности.

– Хелен, – сказал он угрюмо, – если у тебя есть власть, не стоит так легко жертвовать ею.

Она вопросительно взглянула на него.

– Ты только что обменяла дорогое кольцо на нечто, не стоящее и сотой доли его цены, – объяснил он, – это действительно плохая сделка. Ты должна потребовать что-то ещё, чтобы покрыть разницу в цене: ожерелье или тиару.

– Мне не нужна тиара.

– Тебе следует просить отступные, – упорствовал он, – чтобы свести баланс в книге учёта доходов и расходов.

– В браке не ведётся учёт.

– Учёт ведётся везде, – сказал Рис.

Он видел по выражению лица Хелен, что она с ним не согласна. Но вместо того, чтобы спорить, она побрела к банке с мятными конфетами и подняла крышку, вдохнув прохладный бодрящий аромат.

– Так вот, чем это пахнет, – сказала она. – Я ещё раньше ловила этот аромат в вашем дыхании.

– Я питаю к ним слабость с тех пор, как был ребёнком, – признался Рис, – когда доставлял пакеты из магазина сладостей на углу. Кондитер разрешал мне забирать себе те, которые потеряли товарный вид.

Он замешкался перед тем, как неуверенно спросить:

– Тебе не нравится этот аромат?

Она с детским любопытством заглянула в банку.

– Вовсе нет. Он... очень приятный. Можно мне одну?

– Конечно.

Она смущённо достала из банки небольшой белый шарик и осторожно положила его в рот. Мощная мятная волна от быстро растворившейся конфеты застала её врасплох.

– Боже. Это... – она откашлялась и засмеялась, её голубые как лёд глаза слегка увлажнились, – сильно.

– Стакан воды? – спросил он весело. – Нет? Тогда всё-таки позволь мне вручить тебе вот это.

Взяв её левую руку, он стал надевать лунный камень на её палец, но остановился в нерешительности.

– Как я делал тебе предложение в первый раз? – Тогда он нервничал, мысленно готовый к возможному отказу. Он едва мог вспомнить хоть слово из того, что говорил.

Её губы изогнулись в улыбке.

– Вы изложили преимущества этого брака для обеих сторон и объяснили, как хорошо сочетаются наши цели на будущее.

Рис принял эту информацию с досадой.

– Никто не смог бы назвать меня романтиком, – сказал он с сожалением.

–А если бы вы им действительно были, как бы вы сделали мне предложение?

Он задумался на мгновение.

– Я бы начал с того, что научил бы тебя нескольким валлийским словам. Hiraeth. В английском нет эквивалента этому слову.

– Hiraeth, – повторила она, стараясь произнести слово с чёткой "Р", как это сделал он.

– Ага. Это тоска по чему-то, что было утрачено или вовсе никогда не существовало. Это может быть человек или место, или период в жизни... это душевная печаль. Hiraeth напоминает валлийцу о себе, даже когда он на пороге счастья, мешая чувствовать себя целостным.

Она озадаченно нахмурила лоб.

– Именно так вы себя чувствуете?

– С тех пор как родился, – он посмотрел на её маленькое прелестное лицо. – Но не тогда, когда ты рядом. Вот почему я хочу жениться на тебе.

Хелен улыбнулась. Она потянулась вверх и обвила одной рукой шею Риса. Её прикосновение, такое же лёгкое, как шёлковая вуаль, скользнувшая по его коже. Встав на цыпочки, она притянула к себе его голову и поцеловала. Губы Хелен были мягче лепестков, словно нежный влажный шёлк, прильнувший к его рту. У него было странное ощущение, будто он сдавал позиции, какая-то пугающе тёплая сладость разлилась по телу, переворачивая всё внутри него.

Прервав поцелуй, Хелен опустилась на пятки.

– Ваши предложения совершенствуются, – сказала она ему и протянула руку, пока Рис неловко надевал кольцо ей на палец. 

Глава 5

Держа Хелен за руку, он вёл её по галерее с окнами, которая вела от двери офиса в один из верхних этажей его дома.

Уже не в первый раз за этот день её посетило чувство нереальности происходящего. Она была поражена своими действиями гораздо больше, чем это могло бы показаться. Шаг за шагом она оставляла позади свою прошлую жизнь без всякой возможности вернуться. Это было совсем не похоже на те безрассудства, которые обычно чинили близнецы, это было серьёзное решение с определёнными последствиями.

Плечи Риса, казалось, занимали всю ширину прохода, пока он вёл её к прилегающему лестничному пролёту. Они проследовали к небольшой лестничной площадке с симпатичной дверью, покрытой чёрной блестящей краской. После того, как он отпёр дверь, они вошли в просторный безмолвный дом, пять этажей которого были устроены вокруг центрального холла и главного лестничного марша. Никого из прислуги не было видно. Дом был очень чистым и пах новизной: свежей краской, лаком, полировкой для дерева, но он был пуст и лишь частично обставлен. Место, которое требовало внимания и заботы.

Хелен не могла не сравнить его с уютной простотой Приората Эверсби, с его изобилием свежих цветов и произведений искусства, полами, покрытыми потёртыми узорными коврами. Дома столы были завалены кипами книг, серванты полны хрусталя, фарфора и серебра, а ещё пара чёрных спаниелей по кличке Наполеон и Жозефина свободно рыскали по комнатам, освещённым лампами с абажурами, отделанные бахромой. Там всегда пили послеобеденный чай с горячими булочками и горшочками с джемом и мёдом. По вечерам играла музыка, были игры, сладости, глинтвейн и длинные разговоры в мягких уютных креслах. Она никогда не жила где-то ещё, кроме как в Гемпшире, среди солнца, речек и лугов.

Жизнь в центре Лондона будет совсем другой. Взглянув на стерильную, молчаливую обстановку, окружавшую её, Хелен попробовала представить дом чистым белым листом, который ждёт, чтобы его наполнили цветом. Её взгляд обвёл ряд высоких сверкающих окон до самого потолка.

– Здесь замечательно, – сказала она.

– Здесь нужно смягчить атмосферу, – сказал Рис прямо, – но я провожу большую часть времени в универмаге.