В первоначальной суматохе чуть не затоптали улики: всё те же осколки зеркала и лепестки роз.
- Господина Сомерсета Штайлека, сэра Сомерсета Штайлека убили! - мгновенно разнеслось по театру.
Сомерсет Штайлек считался одним из богатейших людей Сатии. Происходя из низов второго сословия, он выбился наверх и получил дворянство. Банкир, член правления местного отделения эльфийского банка, он прославился любовью к актрисам. В частности, именно он возвеличил Зальфию. На его же средства поставили пьесу, которую оборвала его смерть.
Рядом с господином Штайлеком в момент смерти находилась любовница - юное очаровательное создание, мечтавшее о сцене и славе. По её словам, банкир сделал глоток из бокала, вдруг захрипел и забился в агонии. Сама она не стала жертвой смерти по счастливой случайности: не хотела пить.
Спектакль отложили, зрителей попросили задержаться до приезда следователя. Но хроникёр "Жизни Сатии", околачивавшийся в театре в поисках сенсаций, всё же успел выскользнуть на улицу, чтобы поскорей порадовать читателей статьёй о новой жертве неумолимого убийцы.
Брагоньер с каменным лицом выслушал эмоциональный выговор градоправителя с требованиями немедленно найти и покарать убийцу. Он предполагал, это не последняя выволочка за сегодня: по возвращению в Управление с ним наверняка свяжется столичное начальство в лице министра внутренних дел.
Королевский прокурор тоже недвусмысленно намекнул: работа ведётся из рук вон плохо. Пусть соэр и не считал его компетентным, но тот стоял выше него по служебной лестнице, надзирая как за деятельностью Следственного управления, так и за судопроизводством. Хорошо, что в силу возраста, прокурор нечасто вмешивался в дела, предоставив Королевскому судье и Главному следователю самостоятельно вершить правосудие.
Брагоньер и не думал оправдываться, отводить глаза. Наоборот, дерзко не сводил взгляда с доверенного лица его величества. Пыл последнего быстро иссяк, не найдя пищи для заранее заготовленного сценария.
Градоправителю казалось, будто соэр издевается над ним, ведёт себя так, будто делает одолжение, выслушивая справедливую критику. На миг даже показалось, это он подчинённый, а Брагоньер начальник. В итоге, сломавшись о выдержку и хладнокровие соэра, градоправитель замолчал, отпустив следователя исполнять свои прямые обязанности.
"Только время отнял криком, - недовольно подумал Брагоньер, покинув ложу. - При такой должности нужно уметь держать себя в руках, а не уподобляться базарной торговке без малейшего признака рассудка. Вмешивается туда, в чём ничего не смыслит".
Вызванные соэром следователи уже начали допрос свидетелей, осмотрели место происшествия.
Ситуация щекотливая: в театре собрался практически сплошь высший свет, роптавший по поводу ограничения своих передвижений. А ведь побеседовать предстояло с каждым: кто-то да видел убийцу.
Брагоньер, устроившись в кабинете директора театра, велел подать списки зрителей и разделил их на две неравные категории. Первую надлежало допросить сегодня, остальных можно вызвать в Управление после. Ночь и так предстояла быть бессонной.
- Тех, кто не отмечен "галочкой", - он вернул помощнику оригиналы бумаг, оставив себе копии, - отпустить и взять подписку о невыезде. Выписать повестки согласно ложам и рядам. Остальных в порядке очереди ко мне.
Откинувшись на спинку стула, Брагоньер закинул руки за голову и нахмурился. Господин Диюн сидел в тюрьме, он не убийца, но пособник. Мэтр Варрон так удачно уехал из города на сбор сырья для лекарственных средств и пока не найден. Вернее, известна местность, где он находится, но в Управление его не привезли. Актёр и вовсе сбежал...
В этот раз убийца изменил традиции, оставил "подпись" не на жертве, а перед дверью в ложу. Значит, шампанское было отравлено в бутылке, а не в бокале. И, вероятнее всего, до начала пьесы. А это теоретически мог сделать, кто угодно, имей он доступ к буфету.
Но откуда убийце знать, что шампанское выпьет именно сэр Штайлек? Или его не волновало, кто пригубит отраву, подошёл бы любой в зале. С точки зрения преступника никто из собравшихся не отличался высокими моральными качествами. Но цветы и зеркальные осколки оставили перед нужной ложей. Значит, убийца знал, кого убивает.
Нет, Сомерсет Штайлек не случайная жертва. По-своему, он воплощение зла сатийского общества. И бутылку ему подменили. Как? Элементарно. К примеру, будто случайно, поменяли подносы. Значит, сделал это либо такой же зритель, как он сам, либо служащий театра - буфетчик или лакей.
Улики и логика указывали на то, что убийцей был зритель. Слуги не сорят деньгами, не нюхают кокаин и необразованны. Такие не додумались бы до роз и зеркал, ничего не смыслили в магии, хотя могли перерезать горло.
Вспомнив об ещё одном шатене, попавшем в его поле зрения, соэр вторично пробежал по копии списка - нет, фамилия Хаатер в нём не значилась. Третьего префекта тоже в театре не было.
Отлично, значит, врач. Незаметно вернулся в Сатию, запутав поисковую магию, проник в театр под вымышленным именем... Стоп, а что мешало это сделать любому другому? И почему преступник кто-то из них двоих?
Актёру проще всего попасть в театр: никакого именного билета, никакого учёта. Кто-то из трупы пустил его за кулисы, а дальше... Изменил внешность, стража в темноте не узнала...
Но не следовало забывать и о другой версии - месть сэру Штайлеку, замаскированная под деяние таинственного убийцы. То есть кто-то прочитал "Жизнь Сатии" и скопировал "почерк" преступника для своего личного, одиночного, злодеяния. Ведь выбивалось же оно из общей картины!
Брагоньер размял пальцы, приготовил листы бумаги и выбросил из головы всё лишнее. Ниточки он свяжет потом, сейчас он соберёт факты, добьётся правды от каждого свидетеля.
Первой на стул перед соэром присела юная спутница погибшего господина Штайлека. Она всё ещё всхлипывала, прижимая платок к глазам.
- Ваше имя? - привычно начал допрос Брагоньер.
Свидетельница продолжала рыдать, не обращая на него внимания.
- Возьмите себя в руки, госпожа, - недовольно повысил голос соэр. - Эмоциями вы делу не поможете. Выпейте воды. Прошло достаточно времени, чтобы схлынула первичная реакция.
- Амалия Дьюк, - пробормотала девушка, дрожащей рукой налив стакан воды из графина. Мелкими глотками осушила и всхлипнула.
- Вы, кажется, актриса, во всяком случае, собирались ей стать, - а не научились управлять эмоциями. Сами себя задерживаете.
Брагоньера раздражал плач свидетельницы, свидетельствовавший, по его мнению, о слабохарактерности и душевной слабости. К сожалению, женщины постоянно рыдали на допросах, тратя драгоценное время на то, чтобы успокоиться. Будто слёзы - это алиби или доказательства.
- Да-да, конечно, - смущённо пробормотала Амалия Дьюк и несколько раз глубоко вздохнула. - Просто это произошло у меня на глазах...
- В каких отношениях вы состояли с убитым?
- Мы...мы... друзья.
- Любовники? - уточнил соэр, не открываясь от записей. Видя, что свидетельница медлит, всё же поднял голову и одарил её пристальным взглядом.
Госпожа Дьюк кивнула.
- Как давно длилась ваша связь?
- Два месяца.
- Откуда вы родом?
Свидетельница назвала одно из местечек под Сатией, покорно рассказала, как оказалась в городе и познакомилась с сэром Штайлеком. Затем описала день, который провела с любовником, сообщила обо всех известных ей друзьях и недругах Штайлека и перешла непосредственно к театру.
Под руководством Брагоньера госпожа Дьюк по минутам восстановила все действия, беседы, которые велись в буфете, фойе и ложе, перечислила все закуски и напитки.
- Когда и кем было заказано шампанское, найденное в ложе?
- Сэром Сомерсетом до начала пьесы.
- Он сам забрал его?
- Нет, господин соэр. Его принёс слуга вместе с другой бутылкой, открыл и поставил на стол.
- Дверь ложи была закрыта?
- Прикрыта, господин соэр.
- То есть кто-то мог незаметно войти во время представления? - заинтересовался Брагоньер.
Свидетельница не исключала такой возможности, но никого не слышала и не видела.
- Как наступила смерть? - перешёл к самому главному соэр.
- Он... он налили себе бокал. Я отказалась, а Сомерсет выпил. Всего пару глотков, а потом...
Не выдержав, свидетельница разрыдалась. Брагоньер не спешил её успокаивать, занимаясь систематизацией записей. Затем налил стакан воды и протянул его госпоже Дьюк. Под его молчаливым напором та сдалась и продолжила отвечать на вопросы.
- Почему вы не пили шампанского?
- Потому что выпила уже достаточно, - смутилась свидетельница.
- Господин Штайлек умер сразу? Опишите его агонию.
Госпожа Дьюк глянула на него, как на сумасшедшего, и замотала головой. На глазах вновь выступили слёзы.
Брагоньер холодно пояснил:
- Чтобы понять, какой яд применили, я должен знать признаки отравления.
- Он покраснел и захрипел. Руки, ноги задёргались...
Больше свидетельница ничего не могла рассказать, поэтому соэр велел увести её и усадить в наёмный экипаж.
- За домом следить, - бросил он солдатам.
К утру голова болела, требуя отдыха.
Брагоньер стоял у барьера ложи погибшего и устало взирал на погружённый во мрак театр. Он уже всё осмотрел, тщательно проверил каждый уголок, отправил фужеры, бутылку, поднос судебным магам.
Господин Братс подтвердил, магией в ложе не пользовались, долго возился с тепловой картой нематериального мира и, наконец, сообщил, что неясный силуэт посетителя имеется. Значит, предположение соэра о замене бутылки во время представления подтвердилось.
В этот раз преступник не столь тщательно затирал следы, и распылённый специальный порошок уничтожил не всё. Господин Братс, судебный маг, сумел вычленить частицы ауры и провести поиск.
- Он за пределами Сатии, господин соэр, сейчас в движении. Едет на запад по дороге в Астен. Расстояние - шесть миль. Провести вторичный поиск будет проблематично, - предупредил судебный маг. - Аура разрушается, частицы гаснут. К слову, это всё тот же шатен. Волшебников в роду нет - цвет обычный. Не метаморф и не гоэт.
- Отправьте солдат и прочешите всю округу, - скомандовал Брагоньер. Он надеялся, в этот раз удавка затянется на нужной шее.
Один из помощников тут же тенью скользнул в фойе.
Господин Братс ушёл, оставив после себя запах горелых свеч, а соэр остался, раздумывая, следует ли вернуться домой и поспать хоть час, либо ехать в Следственное управление.
Работа вновь овладела разумом Брагоньера, заставив осмысленно оглядеть ложи и вычленить те, из которых могли видеть убийцу. Их надлежало допросить первыми, равно как обладателей соседних лож и смотрителя фойе. Человек не дух, он не способен бесследно раствориться.
Брагоньер достал блокнот и в тусклом свете канделябров - остальные свечи погасили после окончания осмотра - пробежал глазами по записям.
Связь между жертвами очевидна - все вели аморальный, по мнению преступника, образ жизни: продавали своё тело, соблазняли, жили с любовниками и любовницами, не испытывая мук совести. Двое принадлежали к дворянскому сословию, ещё одна была любовницей дворянина. Из ряда выпадали только проститутки, но этому тоже должно найтись объяснение. Либо важно расположение борделя, либо его посетители. Из последних - жрец Дагора. К слову, нужно снять с него домашний арест и полностью оправдать.
Подумав, соэр понял, почему выбрали именно "Сладкую кошечку": там мораль попиралась священнослужителем. Если так, то преступник часто молился в храме Дагора. Конкретном храме. Бедняки там не бывали.
Брагоньеру требовались списки пациентов мэтра Варрона: возможно, они прольют след на эту тёмную историю. Если там найдётся хоть одно знакомое имя, кто-то из круга жертв, то дело наверняка раскрыто.
Актёр... Положим, он посещал бордель, знал сэра Штайлека и госпожу Интеру, но господин Весб не водил знакомства с богемным кругом Сатии и не мог похвастаться благосостоянием. И поэтому, несмотря на побег, соэр подозревал его с каждой минутой всё меньше. А вот врача - больше. Один отвод магии чего стоил!
Общих знакомых у жертв не нашлось. Соэр проверял: если госпожа Интера и сэр Штайлек знали друг друга, то господин Весб никогда не видел обоих. И их друзей тоже.
Так по какому принципу же убийца выбирал жертв? Почему именно их? Если Брагоньер поймёт это - поймёт всё.
Места преступления... Три в Сатии, одно - за её пределами. Но очевидно, преступник жил в городе, может, даже неоднократно здоровался с соэром при встрече. И зачем-то в последних числах июня оказался возле имения Весба. Ехал куда-то, услышал историю брошенной девушки и убил. Услышал где? В трактире. Но где он купил порошок, зеркала, розы?
Брагоньер отчитал себя за недопустимый промах: увлёкшись личностью убийцы, не провёл элементарных следственных действий. Что ж, сегодня же он всё исправит.
Хладнокровный умный преступник, не простолюдин, досконально изучивший места будущих злодеяний и повадки жертв. Самостоятельно или расспросив слуг. Если так, то он следил за домом госпожи Интеры и хоть раз заходил внутрь. С этого конца подступиться проще: горничная вспомнит мужчин, наносивших визиты хозяйке. Один из них убийца.
Зевнув, соэр решил вздремнуть. К себе не поехал, устроился в кресле госпожи Дьюк, ничуть не заботясь о том, что всего в футе недавно скончался человек. Сон смежил веки, погрузив в тёмное небытие.
Светало.
Когда солнце лизало крыши домов, Брагоньер уже сидел в своём кабинете, чашками вливая в себя кофе.
Соэр, нахмурившись, изучал список пациентов мэтра Варрона, сличая его с перечнем друзей и знакомых жертв. Отчеркнул ногтем совпадения и откинулся на спинку стула, стараясь понять, смеются ли над ним боги, или он действительно нащупал ниточку.
Две фамилии, целых две фамилии из окружения Алии Интеры. Мужчины, симпатизировавшие ей. Они могли рассказать врачу об образе жизни госпожи Интеры.
Брагоньер подозревал, с одним из них покойная состояла в близких отношениях. Кратковременных, возможно, всего на одну ночь, но протоколы допросов подтверждали это. Нет, свидетели называли себя друзьями погибшей, но за скупыми строчками соэр увидел то, что пропустил господин Шорш.
Разрабатывать этих двоих Брагоньер не стал: у них имелось алиби, но косвенными виновниками убийства они быть могли. Особенно один, лечившийся от "интересной" болезни.
Вызвав госпожу Ллойду, соэр поинтересовался, как обстоят дела с арестом подозреваемых.
- Одного скоро доставят, господин соэр, - отрапортовала секретарь. - На след второго вышли.
- Передайте, маги меня разочаровывали, - постукивая карандашом по столу, проговорил Брагоньер. - Даю ещё один день. В противном случае - выговор в личное дело и понижение зарплаты.
Госпожа Ллойда понимающе кивнула: знала, начальника распекал градоправитель. Это даже не Первый префект, а ставленник короля, высшая административная, судебная и законодательная власть всей Сатийской области.
Префекты же руководили городским хозяйством, издавали законы и надзирали над их исполнением.
- Не желаете знать, кого поймали, господин соэр?
Брагоньер кивнул, отчеркнув прежние записи в блокноте.
Актёра. Что ж, соэр не откажется побеседовать с ним.
На стол легли доклады сотрудников о поиске поставщиков атрибутов убийства - зеркал и роз. Оказалось, никто крупную партию ни того, ни другого не продавал. Многие брали в подарок девушке розы или зеркальце; лиц покупателей продавцы, разумеется, не помнили.