– Да, это так, но только есть одна проблема. Представьте, что команде людей дали задание – идите и сделайте то-то, так-то, так-то. Они идут и начинают работать. Один из них «генерит» идеи, второй критикует, третий всех утешает и мотивирует, рассказывая, что все они молодцы. Четвёртый записывает прозвучавшие предложения, чтобы не повторяться, пятый – бегает за кофе, создавая рабочую атмосферу, это тоже нужно. Это называется – работа в команде. Так работают взрослые, потому, что они работают за деньги, а так работать – эффективно. Но в школе же этому не учат! Если сказать учителю – мы пойдём группой, поработаем над заданием, то он скажет: «откуда я узнаю, что вы каждый его сделали, а не списали у самого умного?». Нет, он узнает, конечно, потом, когда будут тесты. Но, это его не устроит. У учителя поставлена задача – чтобы каждый получил в итоге индивидуальную оценку. Обучение совместной работе, навык которой потребуется выпускнику сразу после выхода из университета, в задачу учителя не входит. Поэтому, с кооперацией у нас так же примерно плохо, как и с коммуникацией…
– А я и не знал, что в нашей школе так всё плохо, – говорит ведущий.
– Нет, в нашей школе не всё так плохо, – говорю я, – у нас хорошие преподаватели и корейское образование по праву считается одним из лучших в мире. Проблема в том, что мир «убегает» вперёд, а мы, довольные достигнутым результатом, не спешим его догонять. И у нас, от этого, появляются проблемы. Мир перестраивается, делая упор на искреннюю вовлеченность и искреннюю увлечённость. Именно это сейчас даёт наибольшую отдачу. Что именно я думаю про обучение креативности и критическому мышлению в нашей школе, вам рассказать, господин ведущий? И почему наши корпорации приглашают на должности креативных директоров – иностранцев?
– Ннн... – на мгновение задумывается тот и отказывается, – нет, пожалуй, не нужно. Обсуди это с гостями, если они захотят. Я и так много отнял времени, пользуясь своим правом ведущего.
– Кто хочет сказать? – обращается он к студии, – У нас сегодня потрясающе интересный разговор с молодым поколением. Уверен, что многие открыли для себя много неожиданного. Узнать, что действительно думают подростки о школе и о взрослых, это… Это многого стоит. Итак, госпожа ДжаОк, начнём с вас. Вы хотите что-то сказать?
– Да, хочу, – кивает та, – хочу сказать, что я просто в шоке. Когда я шла на шоу, я никак не ожидала, что на моих глазах будут разрушены те прекрасные представления о мире, которые у меня были. И то, что это сделала девочка, это ещё более ужасно. Мальчики, ладно, они всегда что-то ломают. Но девочка, будущая мать, будущая хранительница очага, которой самой природой назначено хранить и беречь… Я плачу, господа. Внутри себя я горько безутешно плачу…
– ЮнМи, – обращается ко мне ведущий, – почему ты не бережёшь, а ломаешь?
– Я ничего ещё не сломала, господин ведущий, – отвечаю я на этот «наезд», – я только критически осмыслила текущую ситуацию и сделала выводы. И всё. Уверена, что если вы спросите школьников, то многие думают так же, как и я. Просто их не спрашивают и они молчат. А меня – спросили.
– Могу ещё ответить уважаемой аджуме, – говорю я, – что женщинам на роду прописано заботится о детях. И им не нравится, когда с их детьми происходит всякие нехорошие вещи, заставляющие их страдать. А школа сейчас, вот-вот, окончательно превратится в одно большое страдание…
В студии раздаётся гул недовольных голосов гостей.
– Школа – это лучшие годы! – громко заявляет ДжаОк.
– А я слышала, что пережившие сунын называют Корею – «Ад Чосон»! – так же громко отвечаю я.
Студия после моих слов замирает, смотря на ведущего.
– И все это знают, – говорю я, поняв, что так оно и есть.
– Кто тебе такое говорил? – обращается ко мне с вопросом ведущий.
– От многих слышала, – ухожу я от прямого ответа.
– Школа, это храм знаний! – восклицает ДжаОк, – Она создаёт кругозор, умение копить знания и во всём разбираться. Без этого сейчас – никуда!
– Простите, госпожа, но вот то, что вы сейчас сказали, я считаю одной из устаревших идей, которые по инерции вдалбливают в головы своим детям родители. Сейчас объём информации уже такой, что запомнить его весь физически невозможно. А быстрота и лёгкость доступа к информации такова, что запоминание теряет всякий смысл. Да, пятьдесят лет назад, широкая образованность и эрудиция давали конкурентное преимущество, а сейчас единственное, где вы можете это применить – участвовать в телевикторине, отвечая на вопросы. В современном мире – гораздо более ценно умение ориентироваться в море информации, уметь ее добывать, уметь структурировать, уметь определять её достоверность. Где этому учат? Нигде этому не учат: в школе не учат, родители не учат. Человек сам учится в интернете. Кто-то научится, а кто-то нет. А нужно это – всем.
Смотрю на аджуму. Аджума смотрит на меня.
– Похоже, – говорит ведущий, обращаясь ко мне, – у тебя есть на всё ответы, не совпадающие с общепринятыми. Ты – такая школьница-революционерка, да?
– Я не революционерка, – отвечаю я, – просто я пытаюсь использовать мозг по его назначению – думать им, а не набивать его кучей непонятно зачем нужных знаний, в которых он тонет и тупеет.
– Хех! – восклицает ведущий, – Знаний лишних не бывает! А что это за устаревшие идеи, которые насильно вбивают в головы подрастающему поколению?
– Существует ряд идей, которые были правильны в прошлом и которые уже устарели, аджосии. Однако, родители заставляют детей следовать им, вместо того, чтобы выработать новые, соответствующие нынешнему времени.
– Мне даже страшно спрашивать, что это такое, – признаётся ведущий, – «крутая» ДжаОк права. Своими словами ты уже сломала всё, что воспринималось как правильное.
Гости в студии сдержано смеются.
– Однако, одним из моих пороков, – продолжает ведущий, – является любопытство. Я всё же рискну и спрошу. ЮнМи, что это за идеи?
– Их много, СынГи-сии, – вздохнув, говорю я, – например, что нужно копить деньги, что нужно копить знания в школе, что нужно всё делать качественно, что нужно стараться, чтобы старанием добиться успеха…
– И что? – с подозрением смотря на меня, вопрошает СынГи-сии, – это всё – не так?!
– Всё - устарело, – отвечаю я, – всё теперь не так.
Картинно распахнув глаза и замерев, ведущий смотрит на меня. Гости – смеются.
– Ладно, со школой, ты объяснила, – «отмерев», говорит ведущий, – деньги, тоже, пропустим. С появлением отрицательных ставок в банках, это уже не откровение. Но вот – делать всё качественно? Почему - это-то устарело? Когда успело?
Ведущий, опять «картинно» смотрит на меня, изображая последнюю стадию недоумения.
– Да, – говорю я, – моя мама всегда меня учила – «Нужно все делать хорошо, не спустя рукава, не тяп-ляп, качественно. Нельзя ничего делать тяп-ляп!». И всех так учили. Но! Если в современном мире вы попытаетесь ВСЁ делать хорошо, то вы долго не протянете. Задача в современном мире, наоборот, сейчас стоит прямо противоположная – уметь ловко и быстро определять, что мы можем делать максимально хорошо, что мы делаем приемлемо, а что мы делаем тяп-ляп. Вот этому как раз школа учит хорошо, потому, что задаёт так много, что сделать все невозможно. Это учит школьников как раз делать выбор, что для них важно, что им нужно делать качественно. Но, тут важна позиция родителей: стоят ли они, нависают и выносят своему ребенку мозг, что абсолютно все нужно делать хорошо и он 5-6 часов сидит за уроками, с неврозом и с истерикой. Или, они говорят ему, что в этой ситуации все сделать невозможно, давай, ориентируйся, разбирайся, что можно сократить, а что нужно сделать качественно, давай я тебе помогу. Необходимая компетенция в современном мире – уметь строить иерархию приоритетов: что нужно делать на совесть, что нужно делать на уровне «сойдет», что нужно делать, лишь бы отвязались. Так же будет потом и на работе. Если требовать от ребенка все делать качественно, у него не будет шанса стать в чём-то лучшим.
Ведущий, сильно наклонив голову к плечу и держа перед собою микрофон двумя руками, делает полукруг вдоль самой широкой, последней ступеньки лестницы, ведущей к моему месту. Изображает усиленный мыслительный процесс.
– Однако, – остановившись, говорит он и, подводя итог работы своей мысли, – сказанное тобой выглядит, как абсолютная ерунда, но, если задуматься, то что-такое, в нём есть. Чему, сразу, вот так вот и не возразишь… Ладно. Теперь, давай, добей меня выводом, что ради успеха стараться не нужно. Буду сегодня всю ночь не спать, думать над контраргументами. Я слушаю.
– Стараться, чтобы усердием добиться успеха, – начинаю объяснять я своё виденье этого вопроса, – важная истина, которую считали незыблемой наши бабушки и дедушки. Все хорошее – дается только тяжелым трудом, ты должен стараться и этим добиться результата. Но, а что мы видим вокруг? Если посмотреть по сторонам, то мы видим множество работающих людей. Однако, можно ли полученные ими результаты каждого объяснить исключительно словами «усердие» или, «трудом добиваются»?
–… Да, некоторые из них действительно добились результатов потому, что работают, как сумасшедшие. Но, при этом вокруг есть и те, кто добился успеха случайно, явно не в соответствии приложенным усилием. И ещё есть такие, кто, наоборот, вкладывает очень много труда, но добивается совсем крошечного. Дети же не дураки, мы же видим, что в современном мире усердность вовсе не равна успеху, а от нас требуют бесконечной усидчивости и прилежания.
–… Сейчас, в современном мире, карьера перестаёт носить исключительно вертикальный характер. Совсем недавно было аксиомой – усердно, шаг за шагом, ступенька за ступенькой: побыл рабочим, потом бригадиром, потом начальником цеха и так далее. Чтобы сделать карьеру, ты должен попасть в крупную корпорацию, в какую-то крупную структуру, и там, ступенечка за ступенечкой, карабкаться выше. И если ты не попадаешь в эту иерархию, то у тебя особых шансов нет.
–…Однако, что происходит сейчас? В мире снова появилась горизонтальная карьера. Когда в последний раз она была? Представьте, средневековье, город мастеров, где вы просто лучше всех делаете горшки, про вас идет слава, что так, как вы, не делает никто.
–…И вот с этого момента вы делаете свою горизонтальную карьеру. Вы не становитесь начальником всех горшечников, вы просто делаете самые крутые горшки и к вам приезжают со всех окрестных городов, ваши горшки растут в цене, и вы берёте людей в подмастерье, они делают что-то похожее, но все равно не такое, как вы. Вот это и есть горизонтальная карьера. Сейчас это становится возможным. Концепция карьеры в современном мире не про то, что вы обязательно принадлежите к чему-то большому и внутри этого большого карабкаетесь вверх, а в том, что вы знаете и умеете что-то особое и уникальное. Если вы уникальны хоть в чём-то, то вы можете этим зарабатывать. К вам будут приезжать за вашей уникальностью и платить за неё деньги. И вы будете популярными без высокого бала сунын…
– Это я сейчас для школьников говорю, если кто не понял, – поясняю я гостям.
– Ты – уникальная, – резюмирует ведущий, смотря на меня.
– Да, я нашла свою уникальность, поэтому, математика, физика, а также диплом университета мне не нужен, чтобы зарабатывать деньги. И то, что меня взяли в агентство без документа об образовании, доказывает правоту моего анализа жизни.
– Хех! – восклицает ведущий, – А что делать тем, кто не настолько талантлив как ты?
– Учёные провели исследования и выяснили, что все люди – талантливы. Только, каждый, уникален по-своему. Просто многие, не задумываясь, следуют общепринятым стандартам. Их мозг перегружен непрерывно поступающей в него информацией так, что не в состоянии провести анализ текущей ситуации и построить прогноз дальнейшего развития событий. Это, в последствии, приводит к жизненным разочарованиям и трагедиям. В каждом из нас спит гений. И с каждым днём – всё крепче!
– ЮнМи, скажи, – насмешливо хекнув на мою шутку спрашивает ведущий, – почему, когда я разговариваю с тобой, у меня такое ощущение, что ты давно закончила университет? Что ты – совсем не школьница?
– Не знаю, СынГи-сии, – пожав плечами, говорю я, – откуда у вас такое ощущение. Может, вы съели за обедом что-то не то?
СынГи-сии сдержанно улыбается, зал – сдержанно хихикает.
– А если серьёзно? – спрашивает он.
– А если серьёзно, – отвечаю я, – я читала работы психологов, занимающихся проблемами подросткового возраста. Большинство моих выводов – от них. Я просто примерила их на окружающую меня действительность. Те, что не совпали – отбросила, те, что вписались в жизнь – оставила. Теперь я знаю, что и почему происходит. Всё просто.
– Всё просто, – кивает головой ведущий и смотрит на свои, дорогие по внешнему виду, наручные часы.
– Не так уж много осталось времени у нашего шоу, – говорит он, опуская руку, – за интересными разговорами оно пролетело быстро. Давай, ЮнМи, подводи краткий итог своим словам, и мы обсудим их вместе с гостями….
– Учёные прогнозируют, – сразу начинаю говорить я, поскольку финальная речь была заранее прописана у меня в сценарии, – что дети, рождённые в начале века, то есть, сейчас, имеют большие шансы прожить до ста или, даже до ста двадцати лет. Произойдёт это, благодаря развитию медицины. Школьники! Обращаюсь к вам. Если сейчас родители выносят вам мозг из-за того, что вы получили низкий балл по английскому, подумайте о том, что, вполне возможно, что лет через пять, быстро совершенствующиеся электронные переводчики разовьются до такой степени, что надобность знать английский просто отпадёт. И все те усилия, весь тот труд, который вы вложили в его изучение, окажется напрасным. То же самое может случится и с сунын. Может, лет через десять, всё изменится настолько, что он не будет никого интересовать. Будет что-то новое, а сунын будет вспоминаться с улыбкой, как стародавний реликт, вроде кажущимися сегодня странными обычаями эпохи Чосон.
– … Поэтому, уважаемые школьники, совершенно не стоит менять целое столетие жизни на какие-то баллы, которые могут и отменить. В вашем столетье вас ждут друзья, любовь, путешествия и открытия. Наконец, вас ждут ваши дети, которым вы будете нужны так же, как сейчас нужны вам ваши родители. Да и о родителях вам нужно будет позаботиться. Мир прекрасен и удивителен. Его стоит посмотреть. Зачеркнуть всё это, не прожив и двух десятков лет – абсолютная глупость. Прошу вас – живите. Не меняйте истинную ценность на позолоченные погремушки. Живите!
– А родителей школьников, которые сдавали сунын, – говорю я, переведя дыхание, – я хочу попросить. Подойдите к своему ребёнку и скажите – «Чтобы не случилось, ты - лучший! И никакой сунын этого никогда не изменит!»
– Браво! – восклицает ведущий и, сунув себе под мышку свой микрофон, начинает хлопать в ладоши, – Браво!
Спустя мгновение присоединяется студия, но, как-то, «без огонька».
– А теперь, перейдём к обсуждению, – говорит ведущий, вновь взяв в руки микрофон, – госпожа ДжаОк так уж получается, что вы всегда первая. Не будем нарушать уже сложившуюся традицию. Итак, слушаем ваше мнение.
– Я всё выслушала, – с серьёзным видом произносит вредная аджума, – выслушала и хочу сказать, что за всей красивостью и эмоциональностью слов ЮнМи – нет ничего. Это – пустышка!
– Ооооо… – стонут гости.
– Да, – говорит ДжаОк, поворачиваясь назад, к ним, так как сидит в первом ряду, – пустышка! Идея замены этими «к–к–к» нормального образования, это абсолютная вопиющая глупость, которую я, когда–либо слышала!
– Почему вы так думаете, ДжаОк-сии? – неприязненно спрашиваю я тётку, недовольный тем, что меня обозвали пустым местом.
– Потому! – разворачиваясь ко не, достаточно грубо отвечает мне она, – По-твоему, образование, это что такое?
– Образование – это то, что остается после того, когда забываешь все, чему учили в школе, – отвечаю я ей удачно подвернувшимися в памяти словами Эйнштейна.