- Старший берёт на себя ответственность и отвечает за всё! - эмоционально произносит СанХён, - СокГю поступит, как подобает поступать в подобной ситуации. Если его вина будет признана, он подаст в отставку…
Странное здесь «взятие ответственности» думаю я, смотря на опять замолчавшего СанХёна. Написал заявление на увольнение и свалил на «раз-два». А кто расхлёбывать оставленное будет? Я понимаю, если бы он сказал – «Да, был не прав. Погорячился. Вспылил. Но, сделаю то-то и то-то, чтобы всё исправить. И срок мне – полгода на это. Через полгода всё будет «чик-чики». А нет – рубите голову мою!». Вот это я понимаю – «взять ответственность». А то, покидал вещички в коробку, прижал её к груди, да и ушлёпал в закат с ней в обнимку …
- Мне очень жаль, господин президент, - говорю я и кланяюсь в положении сидя, - господин СокГю пострадал незаслуженно...
СанХён согласно кивает.
- Рад, что ты на его стороне, - говорит он и добавляет, - а ещё, мне нравится, что ты понимаешь, что в этой ситуации есть доля и твоей вины...
СанХён внимательно смотрит на меня, видимо, ожидая раскаянья. Я увожу свой взгляд в сторону, чтобы не встретиться с его глазами и пытаюсь сделать выражение на лице – «я не я и лошадь не моя». Пусть СокГю ваш друг, господин президент, но, тормоз он, скажем прямо - изрядный. И посыпать себе голову пеплом, потому, что он не успевал соображать, мне не хочется…
- Хотя мне кажется, что ты на него обижена, - констатирует СанХён, не дождавшись от меня хоть каких-нибудь слов, - так?
- Сабоним, - отвечаю я, - не стану отрицать очевидное. С господином директором у нас были разногласия. Но, эти разногласия, как я считаю, были чисто технического плана, вызванные взаимодействием людей, занятых в одном процессе. Они были чисто деловыми и не породили ненависти и желания убивать. С господином СокГю мы всегда находили взаимовыгодный компромисс после обсуждения проблемы. Господин СокГю абсолютно договороспособный человек, умеющий выслушать и найти решение, устраивающее всех. Поэтому, у меня нет никаких обид к господину СокГю.
СанХён хмыкает на мои слова и крутит головой.
- «Желания убивать» - повторяет он мои слова, - надо же так сказать…
- Ну, может, слова несколько не те, - соглашаюсь с ним я, - но, смысл у них правильный, сабоним.
- Что ж, - говорит в ответ сабоним, - разумные слова, разумный взгляд на ситуацию. Тогда, ты ведь не откажешься поддержать директора СокГю и школу «Кирин»?
Я задумываюсь, смотря на президента. Тот – смотрит на меня.
- Понимаете, господин президент, - медленно говорю я, - я понимаю смысл выражения «корпоративная солидарность» и сама я - из «Кирин». Но…
- Что – «но»? – требовательно смотрит на меня президент.
- Понимаете, - повторяю я, тщательно подбирая слова, чтобы яснее выразить вою мысль, - здесь возникает моральная дилемма. Сейчас я занимаюсь подготовкой к концерту, направленного против суицидов у подростков. Но, согласно статистике самоубийств, одной из основных причин, которая толкнула детей на этот отчаянный шаг, было давление, оказываемое на них окружающими. В том числе в школе, и в том числе, учителями. Я знаю, что в «Кирин» с этим не всё хорошо. На меня там тоже оказывали давление. Поэтому, ситуация, когда я борюсь против суицидов и одновременно хвалю учебное заведение, обстановка в котором как раз этим суицидам способствует, ставит меня в затруднительное положение. Что-то из этих двух действий становится ложью. Или, лицемерием…
Смотрю на президента, высказав своё виденье ситуации. Но, я действительно так думаю. Тут, как говорится, нужно «либо трусы одеть, либо крестик снять».
СанХён задумывается, смотря в потолок, потом опускает взгляд на меня.
- Не ожидал, что ты настолько… щепетильна, – говорит он, обежав меня глазами.
Наверное, вначале он хотел сказать – «порядочна», - думаю я, заметив заминку.
- Если я иногда говорю именно то, что думаю, сабоним, - говорю я, - это не делает меня неприличным человеком.
- Наверное, это так, - отвечает президент, - но это совершенно точно приносит много проблем окружающим.
- Ты знаешь, что министерство образования заявило о проверке школы «Кирин»? – спрашивает он меня.
- Нет, - кручу я головой в ответ.
- «… Будут подвергнуты тщательному расследованию появившиеся в средствах массовой информации слухи об издевательствах в школе и мошенничестве во время вступительных экзаменов…» - по памяти цитирует мне СанХён где-то прочитанное им заявление министерства.
- А разве оно было, мошенничество? – интересуюсь я, поняв, что речь идёт обо мне.
- Нет, - отрицательно качает головой президент, - совет попечителей ничего не нарушил. Но, проверять будут.
Понятно, - думаю я, - к нам приехал ревизор...
- Так что, тебе, так или иначе, всё равно, придётся давать объяснения, - говорит об очевидном развитии событий СанХён, - а после твоих слов про «двуличие» уже интересно, что ты собираешься делать. Может прямо сейчас, вместо пресс-конференции, мне стоит всем сообщить, что я тебя – не знаю?
- Я говорила про лицемерие, - поправляю я шефа, и вздыхаю, - но ведь это же правда, господин президент?
- Что именно – правда?
- Давление в школе.
- И в чём оно заключалось? – прищуривается на меня президент.
- Физические наказания, - сразу отвечаю я, - и подавление индивидуальности. Хоть и говорят, что приветствуют индивидуальность, а на самом деле, шаг влево, шаг вправо от принятых норм – расстрел. Пассивность администрации, созерцательно наблюдающей, как одни учащиеся кидают другим в шкафчики мусор!
- И какой выход ты из этого видишь? – помолчав, спрашивает президент и уточняет вопрос, - Для улучшения состояния в школе?
- Нужно полностью менять стиль образования, - высказываю я своё виденье решения проблемы.
- То есть, - делает заключение из моих слов президент, - полностью заменить педагогический состав новым, который будет не отягощён сложившейся практикой и сможет вести образование по-иному? Так?
- Ну, можно не всех менять, - говорю я, - возможно, будет достаточно заменить только тех, кто разрабатывает методики обучения.
- Министерство образования? – удивляется СанХён.
Я задумываюсь над его вопросом. А кто, собственно, их разрабатывает? Наверное, министерство. Хм. Так высоко я не метил…
- «Кирин» - частная школа, - говорю я, - думаю, что директор может многое сделать для изменения эмоциональной обстановки в школе. Даже, если школа будет следовать рекомендациям министерства в плане обучения.
СанХён вздыхает.
- Ну, хорошо, - говорит он, - представим, что такой директор появился. И он сделал фон в школе такой, как ты хочешь. Ученик отучился положенное время и вышел в большую жизнь. Но ведь в фон в жизни – не изменился! Он каким был, таким и остался! И что же? Теперь вместо школы я должен буду делать «выбраковку» тратя на это время и деньги?
Сабоним с возмущением смотрит на меня.
Ну да, - думаю я, - как-то нехорошо для него выходит…
- Ты просто не представляешь, какими скотами порой могут быть хейтеры и даже фанаты, - с презрением в голосе говорит мне СанХён, - даже закалённые люди, порою срываются, а человек без моральной подготовки на сцене, это стопроцентный провал.
СанХён смотрит на меня, ожидая от меня понимания и признания его слов. Я смотрю на него, не спеша признавать, что он прав.
- Но, господин президент, - возражаю я, - не слишком ли высокую цену платят учащиеся, чтобы агентствам потом жилось без проблем?
СанХён выпрямляет спину и несколько секунд смотрит на меня.
- Не понимаю твоего сильного желания настоять на своём, - сердясь, говорит он, - ты родилась без серебряной ложки во рту и уже должна знать, что мир после школы – говно различной степени концентрации и сорта. Все это знают. Чтобы понять, сможет ли человек в нём плавать, ему дают понюхать этой субстанции ещё в школе. Ну да, бывает, кому-то сразу достаётся больше, кому-то меньше, это, как сложится. Однако, ты меня убеждаешь, что так делать – не нужно, хотя у тебя есть хорошие мозги и ты знаешь, что это – правильно…
- …Почему? – сделав паузу, спрашивает меня СанХён, - Так обижена на «Кирин», что не способна признать очевидное?
Слегка пожимаю плечами в ответ, озадаченный крайне негативной реакцией шефа. Похоже, я его разозлил…
- Тебя не любили в школе так, как тебе хотелось? – задаёт вопрос СанХён, - Но так директор не должен заставлять кого-то дружить с тобою. Друзей каждый заводит себе сам. Облили водой? Так в школе тут же собрание провели, предупредили, что подобного впредь не потерпят. Разве не так? На уроках ты спала? Спала. Своими делами занималась? Занималась. Учителя лояльно относились к этому? Лояльно. Какие у тебя вообще претензии к школе? Да за одну историю с краской, в другом месте, тебя бы моментально выгнали бы! СокГю был терпелив как ангел, стараясь вложить в тебя как можно больше! И какую же он получает в ответ благодарность?
Задав вопрос, СанХён смотрит на меня в ожидании ответа. Ну-у, шеф отчасти где-то прав… А отчасти – нет… Но, позиция его понятна. «Сократ мне друг, но истина дороже» - это не его случай. Для СанХёна дороже друг.
- Да нет, претензий особых нет, - отвечаю я ему, - просто хотелось сделать лучше для школы.
- Как ты можешь сделать лучше? – удивляется мне СанХён, - «Кирин» и «Сонхва» - это гордость нации. Любой тебе скажет, что это лучшие школы в стране. Это как «Сорбонна» во Франции или, как «Оксфорд» в Англии. Как думаешь, что подумают о студенте, который вздумает кричать, что в них - всё не так, а он знает, как надо?
Шеф вопросительно смотрит на меня, ожидая ответа.
- Я всё поняла, сабоним, - вздохнув, отвечаю я, поняв, что сглупил, взявшись творить добро, не выяснив, насколько оно кому нужно, - была не права, сказала глупость. Простите.
Кланяюсь. Шеф несколько озадаченно смотрит на меня, похоже удивлённым моим столь быстрым «осознанием».
- Делай – для себя, - говорит СанХён, - делай, для близких. Всех, даже Иисус, спасти не смог. А ты – вообще никто, по сравнению с ним.
Ну да, я не Иисус… Жаль, конечно, что не вышло, но нужно быть прагматиком и реально смотреть на жизнь. Шеф прав, всех не спасти… Спасение утопающих – дело рук самих утопающих... Тогда нафига мутить этот концерт? Не, ну понятно, конечно, зачем. Только вот какой будет с этого толк, если говорить одно, а делать – совсем другое? Никакого …
- Лучшее, что ты можешь сейчас сделать – это встать на сторону своей школы и её директора, - говорит мне СанХён, - это будет самым правильным твоим решением. Для всех. Для меня, для тебя, для твоей семьи, для директора СокГю, для учеников «Кирин», для её акционеров… Для всех.
- А что, - удивляюсь я, - у «Кирин» есть акционеры?
- Есть, - удивлённо отвечает мне президент, - и их акции упали в цене, что, понятно, не нравится их владельцам.
- «Кирин», частная школа… - поясняет он, по-видимому, решив, что я не до конца понял, - И у неё есть акции, цена которых снизилась из-за скандала. Проведёшь хорошо пресс-конференцию, развеешь сомнения у журналистов, цена вырастет – получишь уважение у акционеров. Связи решают очень многое.
- А-а, понятно, - киваю я, думая, как всё цепляется друг за дружку в мире.
- Не совсем понятно, сабоним, - прошу я объяснить непонятную вещь, - если у «Кирин» есть акции, то тогда по ним должны начисляться дивиденды. Но ведь школа – не завод. Откуда она берёт прибыль на выплаты по акциям?
СанХён несколько секунд молча смотрит на меня, по-видимому, удивлённый моим знанием вопроса.
- Расходы на обучение в школе меньше, чем стоимость года обучения, - объясняет он, «откуда берутся деньги», - Ещё, школа участвует в конкурсах, фестивалях, концертах, где за призовые места получает денежные призы. Но главный доход – это разница в назначенной и реальной стоимости обучения. Отсюда, чем выше престиж школы, тем выше плата за обучение. Вот с этого платятся дивиденды. Пусть небольшие, но, стабильные. Потом, иметь акции школы «Кирин» - патриотично и престижно. Понятно?
- Да, сабоним, спасибо, - благодарю я, кивая и думая о том, как лихо закручена финансовая модель добычи ресурсов. Школа ж, не производящий актив, а деньги – даёт!
- Свободные места в школе есть? – спрашивает меня СанХён, похоже, поняв, о чём я думаю.
- Нет, - отвечаю я, отрицательно мотая головой, - всё занято.
- Значит и в этом году акционеры получат дивиденды, - насмешливо хмыкает СанХён.
- Всё, - говорит СанХён, - закончили. Иди, тебя ждёт Ли ХеРин. Хорошенько позанимайтесь. Это ваша последняя тренировка перед записью.
Говоря про запись, шеф имеет в виду «студийку», которую потом можно будет использовать как «фанеру».
- Иди на репетицию, - гонит меня от себя шеф.
- Да, сабоним, уже иду, - говорю я, вставая со стула.
Время действия: этот же день, позже
Место действия:«FAN Entertainment», комната, в которой недавно закончили репетировать ЮнМи и ХеРин. Присутствовавшие при этом работники агентства, которым по служебным обязанностям вменялось при этом присутствовать – уже вышли из помещения и девочки общаются между собою без посторонних.
- Нормально всё будет, - успокаиваю я ХеРин, - даже не задумывайся об этом.
ХеРи переживает по поводу того, что пишут про меня в СМИ. Про меня и про школу «Кирин». Она же тоже – там учится. Вот, пребывает в некоторой растерянности после «всплывшего» на всеобщее обозрение, неприятного на вид.
- Президент СанХён проведёт в ближайшее время конференцию, с моим участием, на которой все эти грязные инсинуации будут развеяны. Увидишь, - обещаю я и предлагаю, - Хочешь, я тебе сыграю композицию, которую будет исполнять СыХон из «BangBang»?
- Хочу! – с готовностью соглашается ХеРин, видимо, уже устав переживать сто раз одно и тоже, и готовая отвлечься от неприятных мыслей.
- Окей, - говорю я и иду к роялю, сажусь, опускаю пальцы на клавиши.
… Maybe I, maybe you …
(послушать можно тут - https://www.youtube.com/watch?v=3IskaTpTStM)
- Красивая, - завистливо вздыхает ХеРин, когда я заканчиваю играть, - у тебя вся музыка красивая, ЮнМи.
- Спасибо, - с чего-то почувствовав себя смущённым от похвалы, благодарю я её и перевожу разговор на другую тему, - у тебя новый браслет?
Ли ХеРин выставляет вперёд правую руку и, чуть оттянув левой рукой, длинный рукав блузки с удовольствием рассматривает приобретение на тонком запястье.
- Правда, красивый? – требовательно спрашивает она, поднимая на меня глаза.
Интонация вопроса и выражение глаз из всех возможный вариантов ответа оставляют только один.
- Очень, - отвечаю я и спрашиваю, - где купила?
Ли ХеРин молчит, немного вытянув вперёд сжатые губы и сделав загадочное выражение лица.
- Подарок, - с непередаваемо загадочной интонацией, так, как умеют говорить женщины, произносит она, покрутившись на месте влево в право перед ответом и смотря при этом на браслет.
Что ещё за подарок? А мой, где?
- Ли ХеРин, - засовывается в этот момент из коридора в комнату голова её менеджера, - если вы закончили репетировать, то нам нужно ехать. Вас ждут в «Seoul Arts Center»…
- Сейчас! – восклицает ХеРин и поворачивается ко мне.
- Ой, ЮнМи, мне нужно ехать, меня ждут, - торопливо говорит она, - спасибо тебе за музыку! Ты такая классная!
- Файтинг! - взмахнув кулачком, делает она жест айдолов всех времён и народов, и, наклонившись ко мне, быстро чмокает в щёку.
- Ой, я такая счастливая! – сообщает она, обдав меня запахом парфюма, - Спасибо тебе, ЮнМи!
- Файтинг… - вяло откликаюсь я вслед, сделав вялый ответный жест и слушая своё вяло убыстрившееся сердцебиение.
Кто это ей подарок сделал, что она такая весёлая? – думаю я, смотря в пустой дверной проём, в который убежала ХеРи, - хрень какая-то…