– Помочь?
– Я же тебя не знаю! – выпалила я.
– Теперь знаешь.
Я и не заметила, как Уэстон уже стоял рядом и, положив руку мне на плечо, повел в сторону моей спальни. Офигеть. Вот так девочек и соблазняют. Я в панике искала глазами на лужайке Лизу, но ее нигде не было.
– Нет. – Я решительно остановилась. – Мне, м-м-м, надо найти соседку и забрать карточку! Так что сначала я отправлюсь на поиски куратора… – Мои слова звучали как лепет малыша, потерявшегося в парке. Это забавно, потому что большую часть времени я именно так себя и чувствовала. Словно потерявшийся кусочек паззла, который забыл о том, что существует и вся остальная часть. Изгой, одиночка, неу…
– Вроде бы, – парень снова улыбнулся, – я сказал, что помогу тебе.
– Не надо мне такой помощи, – прошептала я.
– Так вот оно что! – Уэстон тоже остановился и громко расхохотался. – Черт возьми, в тебя невозможно не влюбиться!
Мое сердце ухнуло прямо в желудок.
Не переставая смеяться, парень покрепче прижал меня к себе. Ну, по крайней мере, дяде не нужно будет беспокоиться об оплате колледжа, раз меня уже практически хотят похитить. Прямо как в фильме «Заложница», только у меня нет крутого папочки, который мог бы прийти на помощь. Сердце снова екнуло.
– Я не собираюсь тащить тебя в постель, – успокоил меня Уэстон. – Без обид, но ты выглядишь слишком невинной, и еще раз доказала это, когда решила, что я хочу залезть к тебе в трусики.
Мое лицо залилось краской.
– А еще… – я даже не заметила, как мы двинулись дальше, – ты первокурсница. А первокурсницы меня не интересуют. В том смысле, что я с ними не встречаюсь. Честно говоря, я обычно даже им не помогаю, но ты практически сбила меня с ног, и, сколько бы ты это ни отрицала, считала мои кубики.
– Я не…
– Было-было. – Парень мечтательно вздохнул. – Я видел, как двигаются твои губы: раз, два, три… Их, кстати, восемь. Я много работаю над этим.
– Потрясающе, – процедила я сквозь зубы.
– Не смущайся, невинная и такая трогательная овечка.
– Овечка?
– Невинная, – улыбнулся Уэстон, – и потерянная. – Он пожал плечами и кивнул в сторону моего корпуса. – Как маленькая овечка.
– Спасибо, что проводил меня.
Я попыталась быстро прошмыгнуть в дверь, но парень ухватил меня за запястье.
– Не хочешь узнать у куратора о студенческой карте?
– Да, я как раз собиралась сейчас поискать ее. – Я с трудом высвободила руку. – Так что спасибо за… все.
В этот момент я полностью осознала, что в психологии называют антропофобией. Интересно, боязнь людей в моем случае – это еще пограничное состояние или уже нарушение.
Уэстон задумчиво провел языком по губам и снова мне улыбнулся.
– Хорошо, иди спроси у нее.
– Ладно.
Сразу почувствовав облегчение, я поднялась на крыльцо. Ноги дрожали так сильно, что я с трудом сохраняла равновесие. Заходя в дверь, я все еще чувствовала на себе его взгляд.
Я обернулась.
Он смотрел на меня и улыбался.
Я помахала рукой.
Он помахал в ответ.
Серьезно? Что это за странная игра?
Бормоча проклятия, я попыталась разобраться, на каком этаже комната куратора. Вроде бы шестой. Конечно. Я дошла до лестницы и медленно зашагала вверх.
Когда я дотопала до шестого этажа, то была полностью готова променять свой студенческий на салфетку. Один из побочных эффектов моих лекарств. Иногда начинаю засыпать на ходу. А еще у меня бывают такие яркие сны, будто я смотрю «Алису в Стране чудес».
С огромным трудом я заставила свои ноги преодолеть последнее расстояние. Комната номер 666. Это что, шутка? Я дважды постучала в дверь.
Она приоткрылась, и за ней появился…
– Уэстон?!
– Овечка. – Он открыл дверь пошире. – Чем могу помочь?
Глава 3
Лучше бы я не поднималась.
Кирстен
Я сделала пару шагов назад и еще раз посмотрела на номер комнаты.
– Я, м-м… а где куратор? Ее нет на месте? Ты что, вломился к ней комнату?
– Во-первых, – он поднял палец, – меня слегка обижает то, что ты подумала, что я мог вломиться в комнату девушки. Поверь мне. Я стучу, мне открывают, и тогда я вхожу. Очень простая схема.
Ну да, конечно.
– Во-вторых… – теперь он показывал два пальца, – ты смотришь прямо на своего куратора. А почему бы тебе не войти, чтоб я мог объяснить, где взять карточку и для чего она нужна.
Сжав губы, я кивнула и прошла внутрь. Там было чисто. Совсем не то, что я ожидала увидеть в комнате у парня. В книгах пишут, что парни не очень чистоплотные.
– Итак, – Уэстон подошел к кровати и сел, – покажи мне свое расписание, и я отвечу на все твои вопросы.
Я все еще пыталась осознать и принять сам факт, что он на самом деле мой куратор.
– Не понимаю… Я всегда была уверена, что куратором первокурсников должна быть девушка!
– Операция по смене пола, – с непроницаемым лицом ответил Уэстон. – Меня в детстве перепутали.
– Просто умора. – Я закатила глаза. – Серьезно? Меня должны были поселить в женский корпус, а поселили в смешанный, а теперь я узнаю, что мой куратор еще и … – Я хотела сказать «горячий парень», но побоялась снова залиться краской и остановилась.
– Невероятно сексуален, – договорил за меня Уэстон. – Да, некоторым везет во всем. – Он со вздохом вытащил из моей папки стопку бумаг и присвистнул. – Кажется, у тебя в расписании чертова куча всего. Девятнадцать предметов? И ты еще не выбрала профиль? А ты мне казалась более решительной.
Я хотела сказать ему, что он совсем меня не знает. Мне, правда, хотелось огрызнуться. Что Уэстон знал о моей жизни? О моем прошлом? О причинах моей так называемой нерешительности? Словно почувствовав мою злость, в кармане зазвонил мобильный. Я посмотрела на экран. Дядя Джобоб. Я зову его Джо. Последние два года он был моим опекуном. С тех пор как… все случилось.
Я сбросила звонок. Дядя Джо обалдеет, если услышит на заднем плане мужской голос, а этот Уэстон, кажется, не из тех, кто сообразит помолчать. Нет, парень, скорее всего, наоборот, предпочтет порисоваться.
Черт, мне показалось, что, даже сидя на кровати, он пытается поигрывать мышцами, хотя я не была уверена в этом на сто процентов. Потому что его суперкубики были скрыты под белой рубашкой с длинными рукавами. Парень, кстати успел переодеться в потертые рваные джинсы.
– Так вот, – Уэстон достал карандаш и что-то накорябал на бумаге, – карта кампуса – это теперь самая важная вещь в твоей жизни. Не теряйся и не ходи одна по ночам, хорошо?
– Думаю, справлюсь. – Я выхватила у него листок. – А что с карточкой студента?
– Точно. – Парень встал и сунул руки в карманы. – Я обвел здание на карте, тебе туда. Не забудь улыбнуться, когда будешь фотографироваться, Овечка.
Я поморщилась.
– Ты весь год будешь так меня называть?
– А ты хочешь, чтобы я называл тебя как-то по-другому? – вкрадчиво прошептал Уэстон, наклонившись так близко ко мне, что его губы едва не коснулись моих.
– М-м-м, нет, спасибо, – дрожащим голосом ответила я.
– Уверена?
Он пристально посмотрел на мои губы. Я сделала шаг назад. Но парень сразу же сократил это расстояние.
– Я думала, тебе неинтересны первокурсницы.
Он в прямом смысле слова загнал меня в угол. Я уперлась спиной во что-то острое.
– Возможно, я передумал, – сказал Уэстон, взяв меня за подбородок и приподняв его повыше, чтобы видеть мое лицо. – Мне всегда нравились рыжеволосые девушки.
Я прищурилась.
– Это называется «клубничный блонд».
– Рыжая.
– Светло-рыжая.
Парень вздохнул.
– Мне крайне неприятно сообщать тебе эту прискорбную новость, но твои волосы именно рыжего цвета. Ты рыжая, а не светло-рыжая и не «клубничная» блондинка. Осознай этот факт, прими его и люби себя такой, какая ты есть. Потому что ты прекрасна.
Ладно, и что дальше? Я нервно облизала губы, промямлила «спасибо» и как можно скорее шмыгнула мимо него в направлении двери.
– Ничего не забыла? – услышала я его голос за спиной.
– Вроде бы нет.
Я в ужасе застыла на месте.
Уэстон положил руки мне на плечи, потом медленно развернул к себе лицом и вручил карту и мою папку.
– Вот так. И помни, что я сказал: не ходи по ночам одна и чаще улыбайся.
– Постараюсь.
– Не «постараюсь». – Уэстон еще удерживал в руках мою папку. – Не будь дурочкой. Ходи с кем-то. А еще не пей ничего, что необычно пахнет и…
– …И не входи в комнаты мальчиков, даже если это твой куратор.
Лицо парня вытянулось.
– Тушй.
Я вырвала папку из его рук и вышла в коридор.
– Здесь есть лифт! – прозвучало мне вслед.
Так вот как он это сделал. Придурок. Я посмотрела наверх. И правда, на стене был указатель лифта. Я двинулась в сторону, куда указывала стрелка, и, ожидая, когда раздвинутся двери, ни разу не обернулась, хотя и знала, что дверь комнаты открыта и Уэстон все еще смотрит мне вслед.
Глава 4
Опозориться перед самым горячим парнем на планете? Сделано.
Кирстен
– Где ты была? – Лиза воздела руки к небу, явно возмущенная моим столь долгим отсутствием. – Я везде тебя искала! И Гейб тоже нигде тебя не нашел!
– Гейб? – спросила я, входя в ее комнату.
– Гейб. – И Лиза показала в сторону своей кровати.
– Гейб – это я.
Длинноволосый брюнет поднял руку и помахал мне. У него было кольцо в носу и так много татуировок на коже, что от них рябило в глазах.
– Привет. – Я тоже помахала в ответ. – Приятно познакомиться. И как же Гейб искал меня, если он не знает, как я выгляжу?
– Фейсбук, – пожала плечами Лиза. – Я нашла твою страницу, открыла фотографию, ткнула телефоном ему в лицо и…
– Закричала, – перебил ее Гейб. – Она закричала. Она немного паникерша, и решила, что тебя похитили.
– Вообще, типа того, – проворчала я.
– Что?! – взвизгнула Лиза.
– Ты не накурилась чего-нибудь часом?
Я наклонилась и внимательно изучила ее глаза. Вроде зрачки были нормального размера.
– Это все кофе, – объяснил Гейб. – Она выпила его столько, что теперь готова убивать людей.
– Кто тебя украл? – И Лиза схватила меня за руки.
– Я, – раздался голос со стороны двери.
Черт, он повесил на меня жучок?
У Лизы отвисла челюсть. У нее был такой вид, как она вот-вот упадет в обморок. Даже Гейб выглядел слегка обалдевшим. Ну да, Уэстон смотрится потрясающе, но не настолько же, что способен лишить дара речи представителей обоего пола сразу.
Я повернулась.
– Чего тебе?
– Это мило. Мне нравится. – На лице Уэстона отразилось притворное умиление. – Ты забыла у меня сумочку. – И он протянул мне мою Dooney&Bourke. – Я в нее не заглядывал, если что.
А мне даже и в голову не пришло, что он может в нее заглянуть. А ведь там лежали мои таблетки. Парень, наверно, решил бы, что я сумасшедшая, если бы увидел их. Кому могут понадобиться таблетки, чтобы справляться с собственной жизнью? Мне. И мне так хочется, чтобы я наконец начала обходиться без них.
– О, спасибо.
Я постаралась сделать вид, что разговор закончен, надеясь, что теперь он точно уйдет. Но парень принялся разглядывать комнату и, кажется, рассмотрел каждую мелочь, вплоть до рисунка на ковре. И только потом наконец вышел в холл.
– Ой, – Уэстон поднял палец, – чуть не забыл!
Он достал из кармана маркер и ухватил меня за руку прежде, чем я успела сунуть ее в карман, быстро написал телефонный номер на моей ладони и подул на нее, чтоб чернила быстрее высохли.
Мурашки от его дыхания пробежали от руки до самых кончиков пальцев ног. Я с трудом удержала равновесие – кажется, я покачнулась, точно не знаю, – у меня на пару секунд потемнело в глазах.
– Вот, – парень поднял голову и посмотрел мне в глаза, – на случай, если овечка опять потеряется.
– Очень мило с твоей стороны.
– Спасибо.
Он подмигнул мне и вышел.
Комната погрузилась в молчание. Я пожала плечами и повернулась к Лизе. Ее рот был широко раскрыт. Соседка застыла как изваяние, не подавая никаких признаков жизни. Но вот она слабо застонала. Может, у нее сердечный приступ?
Гейб вскочил с дивана и захлопнул дверь.
– Твою мать! – Он хлопнул в ладоши и выругался еще раз. – Я видел его только на занятиях и футбольных матчах – и нигде больше. В смысле, он даже ни с кем не разговаривает, кроме своей свиты.
– Свиты?
Слово «свита» попадалось мне только в телешоу, которые я смотрела на компьютере. Это значит, что вокруг него всегда много людей? Странно. Все время, что я была с ним, никого рядом я не заметила.
– Он наш куратор.
– ЗАТКНИСЬ! – Лиза выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. – Мне нужно присесть. Нужно присесть… Гейб, принеси вентилятор, а то я сейчас умру.
Гейб закатил глаза.
– Приятно слышать, что меня приравнивают к богу.
– У тебя нет даже шанса пересечься с Уэстоном Митчелсом.
Митчелс? Где же я слышала эту фамилию?
– Спасибо, сестренка.
– Всегда пожалуйста.
– Сестренка? – удивилась я.
– Да, Гейб – мой двоюродный брат.
Она отмахнулась от меня и стала делать дыхательные упражнения.
По крайней мере Лиза не водит к нам незнакомых людей, уже неплохо. Гейб сел рядом с ней. На его лице появилась широченная улыбка.
– Я что-то упускаю? – Я шлепнулась на диван и слегка наклонилась вперед. – Он важная персона?
Гейб рассмеялся и хлопнул рукой по колену.
– Ты издеваешься? Да где ты жила раньше?
– В Бикельтоне.
– Где-где? – Он наклонился ко мне и начал разглядывать с таким видом, будто изучает экзотического зверя.
– В маленьком городке. – Можно подумать, я вдруг заговорила на незнакомом языке.
Лиза пихнула Гейба в плечо, но он снова на меня уставился.
– Поверить не могу, что ты не знаешь, кто такой Уэстон Митчелс. Серьезно? Ты же говорила, что смотришь телевизор.
– Смотрю, – оправдывалась я, – в смысле я смотрю Netflix, читаю журналы и все такое. Ну понимаете, те, что есть в ближайшем магазине.
– Черт возьми, да ты приехала к нам из пятидесятых, – фыркнул Гейб.
Я бросила в его сторону возмущенный взгляд.
Лиза открыла на телефоне браузер, напечатала «Уэстон Митчелс» и передала телефон мне.
Я должна была знать.
У него была страница на IMDb. Плохой знак. Значит, индустрия развлечений. Я прокрутила список ссылок дальше.
И наткнулась вот на что.
Это была статья в Forbes двухлетней давности. Я тогда была не особо общительной девочкой. Помню, как дядя Джо угрожал силой вытащить меня на улицу, если я сама не выйду из своей комнаты.
Я нажала на картинку, чтоб увеличить ее. С тех пор парень сменил прическу и отрастил волосы. На фотографии в Forbes Уэстон выглядел счастливее и беспечнее, чем сейчас. В горле пересохло. Я сглотнула и продолжила читать. В глаза бросилась следующая фотография. Уэстон Митчелс с отцом, Рэнди Митчелсом, одним из самых богатых людей на планете. Они переехали в США, когда мальчику было восемь. Так вот откуда у него акцент! То-то мне казалось, что есть в его произношении что-то британское.
– Он помесь американца и англичанина, – сказал Гейб, забирая у меня телефон. – А еще Уэстон Митчелс вот-вот унаследует многомиллионное состояние.
– А почему тогда он наш куратор? – удивилась я.
– Это наказание за грехи, – вздохнул Гейб. – А когда ты сын Рэнди Митчелса, никто не станет молчать о твоих прегрешениях. Весь чертов мир будет судить тебя за них.
– Судить тебя за них? – повторила я. – Да что он такого натворил?
– Изнасиловал девушку, – сказал Гейб. – По крайней мере, ходят такие слухи. Его семья дала ей денег за молчание. Они тогда встречались. Девушка его бросила, а он вроде как силой взял ее или что-то в этом роде. Никто точно не знает. – Гейб зевнул. – Говорили, что он должен был вылететь из колледжа, но его папаша решил проблему.