Он отошел от меня и начал в панике осматривать кабину лифта, словно что-то искал. Он подбежал к телефону, схватил трубку и, прислушавшись на секунду, затолкал его обратно.
— Дерьмо!
Я умираю. Господи, пожалуйста, мне нужен воздух.
Он повернулся ко мне. От нехватки кислорода в легких по моим щекам текли слезы. Уверена, я посинела.
— Сестра Кристиана3. Ох, настало время, — неожиданно запел Карсон.
Несмотря на приступ паники, я вздрогнула.
Что за…
— И ты знаешь, ты единственная, да.
Он отступил, но я продолжала следить за ним, одновременно пытаясь сделать вдох.
— Куда ты идешь? Что ты ищешь? — указал он на меня.
Что он делает? Какого черта он вытворяет? О! Глоток воздуха! Молодец, молодец, Грейс.
— Ты знаешь, эти мальчишки больше не хотят играть с тобой. И это правда, — на последних словах он опустил свой подбородок и заглянул мне в глаза.
Уже лучше, уже лучше. Еще немного воздуха. Хорошо. Я в порядке. Почему он поет, пока я тут умираю? А у него приятный голос, такой глубокий с легкой хрипотцой. Оказывается, у него очень даже приятный голос, даже очень сексуальный. А, воздух. Я жива.
Мое дыхание нормализовалось, и я заметила, что музыка этой песни «Сестра Кристиана» играла из динамика. Карсон подпевал музыке в лифте.
И делал он это достаточно хорошо, чтобы отвлечь меня от приступа паники. Сработало.
Я сделала глубокий вдох, и всё вокруг приобрело четкие очертания. Он стоял в центре лифта и самозабвенно играл барабанное соло на воображаемой установке, закрыв глаза и кусая нижнюю губу.
— Ты быстро мчишься. Какова цена этой спешки? Поиск мистера Идеального? С тобой всё будет хорошо этой ночью.
Я не удержалась и рассмеялась. Он открыл глаза, облегчение словно накрыло его, а на лице появилась усмешка. Та же усмешка, которой он одарил пожилую даму. В ней было что-то искреннее, и я понимала, что такое случается с ним довольно-таки редко.
— Детка, — подошел он ко мне с серьезным выражением лица, — ты так быстро растешь. Мамочка волнуется, что всё скоро кончится. Давай сыграем.
На последних словах он сжал руку в кулак, словно это был микрофон, и поднес ее к моим губам. Я на секунду растерялась, но адреналин уже взял верх над моим телом, поэтому я сделала то, чего при любых других обстоятельствах никогда бы не сделала — я взяла его руку и запела:
— Сестра Кристиана, в жизни столько всего. Не отказывайся от этого, пока твое время не пришло.
— Это правда, — запели мы в унисон.
Затем он отскочил от меня и продолжил играть на воображаемых барабанах.
— Ты быстро мчишься. Какова цена этой спешки? Ты встретила его, и уезжай в ночь.
Мы стояли совсем близко, и я почувствовала его мятное дыхание.
— Ты быстро мчишься. Какова цена этой спешки? Поиск мистера Идеального? С тобой всё будет хорошо этой ночью.
Он снова отошел от меня и на этот раз имитировал соло электрогитары, а мне оставалось только смеяться и наблюдать за его нелепыми выходками. Улыбнувшись, он еще несколько раз исполнил припев.
— Сестра Кристиана, — медленно запел он. — Ох, настало время. И ты знаешь, ты единственная, да. Но ты едешь и едешь в ночь.
Карсон замолчал, тяжело дыша после такого исполнения. И как только до меня дошла вся нелепость ситуации, я рассмеялась, а он последовал моему примеру.
— Знаешь, Лютик, — едва смолк наш смех, начал Карсон, — если ты хотела услышать, как я пою, то могла просто попросить.
Я улыбнулась.
— Спасибо, — серьезно ответила я. — Кто знал, что «Night Ranger» способны побороть приступ паники? Это сработало. Ещё раз спасибо, — глубоко вздохнула я.
Он улыбнулся в ответ. И тут раздался телефонный звонок.
***
— Алло, — поднял трубку Карсон.
Я смотрела на него с широко распахнутыми глазами, пока он говорил по телефону.
— Так долго? — застонал он. — И ничего нельзя сделать, чтобы вытащить нас побыстрее? Да, всё ясно, держите нас в курсе, — добавил он и повесил трубку.
— Что они сказали?
— Хорошая новость — они знают, что мы здесь, знают, в чем причина поломки, и уже отправили необходимые детали сюда. А плохая новость в том, что они прибудут только через два часа.
— Два часа? — завизжала я, и, сделав глубокий вздох, продолжила: — Два часа? — немного спокойнее поинтересовалась я. — Нам придется просидеть здесь еще два часа? Вдвоем?
— Боюсь, что так, — ответил он, усаживаясь на пол лифта.
Я посмотрела на него, а потом устроилась на полу своей половины лифта, согнув колени и натянув сарафан до самого низа. Он, слегка нахмурившись, поднял взгляд от моих ног к моим глазам.
— Чем займемся, Лютик? Есть идеи? — улыбаясь, поинтересовался Карсон.
Карсон Стингер, «актер традиционной сексуальной ориентации», вернулся.
— Зачем ты это делаешь? — прищурившись, спросила я.
— Что именно?
— Надеваешь эту секс-маску?
Он несколько секунд смотрел на меня, а потом ответил:
— Маску? Под маской люди обычно что-то скрывают. И что это, как тебе кажется?
— Думаю, — отвернувшись, продолжила я, — под ней скрывается парень, который только что спел «Сестру Кристиану» и выставил себя полным придурком лишь для того, чтобы помочь мне справиться с приступом паники.
— Я сделал то, что должен был, — усмехнулся он, — иначе ты бы умерла у меня на руках. Если мне придется сидеть в лифте, будет здорово, если рядом со мной не окажется трупа. Я много чем занимался, но некрофилия не входит в этот список.
— Господи, ты действительно… — запнулась я, покусывая губу. — Нет, знаешь что? Я не куплюсь на это. Ты блефуешь, Карсон Стингер. Ты тот еще обманщик!
— Ну, — смеясь, ответил он, — и кем ты себя возомнила, Лютик? Ты уже так хорошо меня знаешь после каких-то пятнадцати минут? — добавил он, взглянув на часы.
— Ты прав, я ничего о тебе не знаю. Но моя интуиция мне подсказывает, что ты обманщик.
Он изучал меня еще несколько минут, сощурив глаза и стиснув челюсть, а потом, вытянув ноги, продолжил:
— Думаю, ты на меня запала. И сейчас пытаешься сделать из меня хорошего и чувственного парня, которым я на самом деле не являюсь, чтобы потом, когда ты устроишься на моих коленях, ты могла использовать это в качестве оправдания.
— Ты высокомерный мудак! — задыхаясь от смеха, начала я. — Единственное, что может заставить меня приблизиться к тебе, это если от тебя будет зависеть моя жизнь, — сев на корточки, продолжила я. — Подожди. Ты снова это сделал. Очередная маска. Ты вывел меня из себя, чтобы я потеряла мысль. Ты… настоящий обманщик.
— Уверены, доктор Фил4? А что касается тебя, мисс Идеальная принцесса? Что скрываешь ты за своей маской высокомерия?
— Высокомерия? — усмехнулась я. — Меня вряд ли можно назвать высокомерной или идеальной.
— Вот уж не думаю. Ты однозначно идеальная. Но почему? Почему ты стараешься быть такой чертовски идеальной? Ты такая взвинченная, что стоило тебе лишь на мгновение потерять контроль, как ты едва не задохнулась. Что скрывается под твоей маской?
Он был смешон.
— Моей маской? Я тебя умоляю. Ты снова пытаешься меня заговорить. Карсон, я такая, какая есть. Я не ношу маску. А вот ты…
— Хорошо, Лютик, — вдумчиво и настороженно ответил он. — У меня к тебе предложение. Давай сыграем в игру «Расскажи секрет». Нам всё равно нечем заняться, особенно учитывая, что вариант с тобой на моих коленях больше не рассматривается.
— И никогда не рассматривался. В чем суть этой игры?
— У тебя в сумке есть чашка, миска или что-то вроде?
Я рассмеялась, приподняв брови.
— Нет, обычно я не ношу подобное с собой, — открыв сумку, продолжила. – Подожди, а колпачок от лака для волос не подойдет?
Это был небольшой пластиковый стаканчик. Я сняла его с баллончика и передала Карсону.
— То, что нужно, — с этими словами он забрал у меня колпачок.
После он достал из заднего кармана монетку, поставил колпачок в угол, а сам встал напротив.
— Правила таковы: если один из нас забрасывает монетку в цель, то другой должен рассказать о себе какой-то секрет. Никакой лжи. Ничего не придумывая. Только правда, только то, что еще никому и никогда не рассказывал.
Скрестив руки на груди, я начала покусывать губу. Снова посмотрела на колпачок в углу, а потом на Карсона.
— В него нереально попасть. Учитывая расстояние до колпачка и его размер, это невозможно.
— Так ты играешь или нет?
— Хорошо, — вздохнула я, — давай сыграем.
— Подожди, — остановился он, — ты точно согласна с правилами игры?
— Да, я в игре.
Я знала, что попасть было нереально, но почему бы нет? Почему бы не сыграть в его игру?
Он взял монетку, прицелился, подвинулся немного вправо и бросил ее. Она попала в колпачок, даже не отскочив. Точное попадание.
Какого черта?
— Ты жульничал, — ахнула я, — этого просто не может быть!
— Жульничал? — рассмеялся Карсон. — И каким это образом я сжульничал? Даже не начинай. С тебя секрет, Лютик. Давай послушаем.
Он прислонился к стене, скрестив руки на груди и наклонив подбородок, и начал в ожидании сверлить меня взглядом.
— Я имею в виду, всё не так-то просто. У меня нет секретов, — опустив руки, ответила я.
Не говоря ни слова, он продолжал смотреть на меня.
— Скажи, почему ты такая идеальная, Лютик?
С отвращением на лице я снова скрестила руки на груди и отвернулась от него. Я думала о том, что он спросил.
Я действительно создавала такое впечатление? Выглядела идеальной? То, что я чувствовала, было далеко от идеала. Я всегда старалась не рисковать… старалась, чтобы меня было достаточно… старалась соответствовать.
— В жизни моего отца было слишком много разочарований, и я просто стараюсь не огорчать его лишний раз, — выпалила я.
Карсон склонил голову, а в его взгляде что-то изменилось. Я отвернулась.
— В любом случае, это всё. У моего отца был трудный период в жизни, и я просто хочу, чтобы он мной гордился. Что в этом такого?
— Что за разочарования? — тихо спросил он.
Я молча смотрела на стену, а потом неожиданно для себя продолжила:
— Когда мне было одиннадцать, мой младший брат умер от неходжкинской лимфомы5. Он был единственным сыном. Кроме него у меня еще две сестры. Мой отец полицейский… он никогда не показывает своих эмоций. И мы с сестрами всегда чувствовали, что будто… что словно…
— Словно один из вас не так уж и важен, потому что есть, кому его заменить? — осторожно заговорил он.
Я смотрела на Карсона какое-то время. А ведь я никогда не думала об этом в таком ключе.
— Может быть, да.
Он посмотрел на меня, а затем подошел к колпачку, вытащил монетку и передал ее мне.
— Теперь твоя очередь.
***
Карсон
У меня пересохло во рту, и под кожей я почувствовал странный зуд, пока Грейс рассказывала об отце и брате. Я продолжал думать об этом чувстве, ведь по правде говоря, я ни с кем еще не обсуждал эмоции и чувства, исключением была моя бабушка. Но ее не стало, когда мне было семнадцать, и с тех пор я ни разу не поднимал эту тему. Изначально я надеялся, что эта игра выведет Грейс из равновесия. Ведь я мог попасть монеткой в стакан не только из противоположного угла лифта, у меня были часы практики в этом деле. Именно так я развлекался, пока мама была на съемках.
Но неожиданно Грейс открылась мне, и это вывело меня из равновесия.
Я протянул ей монетку и отошел, а она заняла место в углу кабины и стала прицеливаться.
У меня появилась отличная возможность изучить ее. Черт, она действительно была красивой и сексуальной, но с классическими чертами, которыми я готов был любоваться снова и снова. Она была стройной, но с изгибами в нужных местах, именно то, что мне нравится. Готов поспорить, что даже утром, выходя из душа, абсолютно без косметики она будет также красива. От этих мыслей я почувствовал напряжение в штанах.
Дерьмо, только этого мне не хватало.
Мне пришлось прикусить язык, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о Грейс, выходящей из душа. А она тем временем бросила монетку. Я повернулся и увидел, как она приземлилась прямиком в колпачок.
Я засмеялся, а она от радости вскрикнула и подняла руки вверх.
Черт, а вот это уже не смешно.
Глядя на ее восторженное лицо, мне захотелось подойти и обнять ее. Но тут я вспомнил, что я не обнимаю никого и никогда.
— Ладно, — вздохнул я и со скучающим видом продолжил, — что же ты хочешь узнать обо мне?
Она наклонила голову, немного прищурилась и закусила нижнюю губу так, что мне снова пришлось прикусить язык. Она перешла на свою половину лифта, села на пол и поправила сарафан в точности, как делала это прежде.
— Секрет, который ты никому и никогда не рассказывал, правильно?
Я кивнул.
— Хорошо, почему ты снимаешь в порно?
— Ответ на этот вопрос — не такой уж и секрет, — рассмеялся я. — Это весело и мне хорошо платят.
Грейс нахмурилась и продолжила смотреть на меня.
— Почему ты на самом деле снимаешься в порно, Карсон?
— Не каждый порно-актер, — усмехнулся я, — имеет ужасное детство или темное прошлое. Эта индустрия уже не та, что прежде. Все эти меры безопасности…
Она продолжала молча меня слушать.
Я вздохнул и сел на пол.
Я что, действительно собирался обсуждать это с незнакомкой? С этой принцессой?
— Моя мама, — практически против своей воли начал я, — была порно-актрисой в восьмидесятые. Насколько я знаю, это случается не часто, а если и случается, то от этого быстро избавляются. В общем, она забеременела. Она решила не избавляться от меня. Моим отцом может быть любой из тысячи этих нанятых членов. Как тебе такая сказка, Лютик?
Ее глаза от удивления расширились.
— Но это всё равно не объясняет, почему ты сейчас занимаешься этим.
— Детка, — рассмеялся я, — я практически родился для этого. Был зачат в похоти и грехе. Обречен на ту же участь.
— Не твоя вина, что ты был…
Охренеть! Она ведь не собирается меня жалеть?
Что-то внутри меня сжалось, и мне это, бл*дь, ни капельки не понравилось.
— Нет, но и не твоя вина, что у тебя такой миленький ротик. Может, ты сядешь поближе, и мы воспользуемся тем, чем одарил нас Господь, и приятно скоротаем следующие пару часов?
На ее щеках появился румянец.
— Вот почему ты делаешь это. Ты надеваешь маску помешанного на сексе мудака каждый раз, потому что тебе стыдно за себя.
— И снова доктор Фил, — заливаясь смехом, заговорил я. — Скажите, а где вы получили свою степень в клинической психологии? Точно, в Университете Бреда? Скажи мне, Лютик, а в самодиагностике ты также хороша? Ты хоть понимаешь, маленькая принцесса, что всё, что ты делаешь, это лишь жалкая попытка смириться с тем, что, на твой взгляд, именно ты должна была умереть вместо брата? Но знаешь, что? Твой брат умер. И вся эта хрень с принцессой никогда его не вернет.
В ее глазах появилась боль, а я мгновенно почувствовал себя погано.
— Вот ублюдок! — прошипела она, вставая на колени и двигаясь ко мне.
Гнев на ее лице быстро занял место боли. Я тоже встал на колени, а из-за ее слов об ублюдке, всю грудь словно тисками сжали. Она использовала мои слова против меня же. И мне понравилось, как это прозвучало.
— Ханжа! — прошипел я в ответ.
— Бл*дун!
— О, какая изобретательность. Снежная королева!
Мы встретились в центре лифта, оба на коленях, ярость переполняла ее.
— Проститут!
— Продано.
Она сжала кулаки и издала разочарованный и разгневанный звук. Я немного наклонился, позволяя ей меня ударить.
И неожиданно мы уже целуемся. Жестко и грубо, лапаем друг друга повсюду. И, будь я проклят, на вкус она была как солнце, как что-то сладкое и свежее, лучшее, что мог предложить этот мир.