— И в-третьих, кто такой Уит?
Я должна ему рассказать. «Оракулы никогда не ошибаются — ошибочными могут быть только наши толкования их пророчеств» — вспоминаю я наставления Уита.
— Уиттиер Грейвз — мой наставник. Я знаю, что он преследует меня вместе с теми бандитами, или кто там они, потому что он прислал мне записку, привязанную к лапке По, и я… — как же это объяснить? — подключилась к памяти По, чтобы увидеть все, что видел он. Тем не менее, мы не в Нарнии. Животные не разговаривают. По, умостившись на заднем сидении, не слушает наши разговоры и не обдумывает их в своем маленьком вороньем мозгу. Но все-таки, если он вернется к Уиту, что возможно, если тот его призовет, Уит может, так же как и я, увидеть, где мы.
Минуты три Майлс со сжатыми губами молчит, нервно вцепившись в руль.
— Хорошо, кое-что из того, что ты сказала, я понял, — наконец говорит он, — и то, что птица остается с нами, тревожит меня меньше всего.
— Только пока мы не оторвемся от Уита, — успокаиваю я его.
— Не то чтобы это меня совсем не тревожило, — исправляется Майлс, — просто тревожит меньше остального. Потому что следующим пунктом в моем списке оснований для беспокойства является твое заявление, что этот парень Уит, который когда-то был твоим наставником, а сейчас преследует тебя, может отследить птицу.
Я киваю. — Да.
— Хорошо, — продолжает Майлс. — Так значит, ворон вроде как почтовый голубь? Все же, я думаю, что это натасканный Уитом посыльный, а не первая попавшаяся в лесу птица.
— Вообще-то, Уит…
Майлс поднимает руку, перебивая меня.
— Но самое тревожное то, что ты говоришь, будто подключилась к памяти птицы, чтобы чего-то там увидеть. Так вот, я вырос не в кочевой общине среди лесной глуши Аляски. И большинству моих знакомых крайне тяжело было бы поверить, что ты не…ну не знаю… не рехнулась.
Он крутит указательным пальцем у виска, широко открыв глаза. Думаю, я доигралась. Он напуган.
— Или под кайфом, — продолжает он, — нет, постой, имеется еще одна теория. В этой вашей хипповской секте тебе промыли мозги и убедили, что ты обладаешь магическими способностями. И ты возомнила себя не то Суперсильным-Дитём-Цветов, не то Гарри Поттером, не знаю.
Я не понимаю, о ком он говорит, но сарказм улавливаю. Этому мальчишке не удастся меня задеть. Какое мне дело до того, что он думает?
— Значит я либо не в своем уме, либо наркоманка, либо сектантка? — спрашиваю я, в то время как мы въезжаем на гору и видим ярко освещенный город, раскинувшийся звездным одеялом внизу в просторной долине, — что ж, можешь высадить меня прямо здесь, в Якиме.
Это немного сбило с Майлса спесь. И мы подъезжаем к центру города без единого слова. Очевидно, я донесла свою мысль. Напомнила, что нужна ему точно так же, как и он нужен мне, как и сказал Сумасшедший Фрэнки. Но я все еще понятия не имею зачем?
Глава 26
МАЙЛС
Мне следует добраться до телефона и позвонить отцу, нужно сбыть ее с рук. Я теряю контроль над ситуацией, и не знаю, сколько еще так протяну. Одно дело играть роль шофера для слегка чокнутой девчонки, вообразившей, что за ней гонятся какие-то опасные дяденьки, и совсем другое дело, когда оказывается, что ее и правда преследуют серьезно настроенные ребята, а заодно и меня, так сказать за компанию.
Но отделаться от нее не удается. То она заставила меня подъехать к женщине с коляской, чтобы спросить, где находится ближайший супермаркет. (Она сказала "магазин с едой", но это не принципиально). А когда мы вошли в "Уол-март", не отпускала меня ни на шаг, пока не нагребла полную тележку продуктов: тушенку, бобы, овощи, литры воды, по пакету картошки и яблок и, да, небольшой мешочек птичьего корма.
Джуно набросилась на фонарики, взяла аж три больших и гору батареек.
— Я видела батарейки в Сиэтле, — прошептала она, как будто это государственная тайна. Интересно, что бы подумали в лагере хиппи о пачке "Дюрасел" размера D.
Судя по объемам закупки, готовилась она не иначе как к месячному туру по выживанию в дикой местности. Но это были только цветочки. Ягодки пошли, когда мы попали в отдел со всякими вкусными гадостями.
Тут Джуно превратилась из мамашки среднего возраста в восьмилетнюю девочку с явным дефицитом сахара в организме, забивающей свободное пространство в тележке печеньем, сладкими хлопьями и сырными палочками. Но настоящий набег был совершен на шоколадный отдел. Похоже, хиппи не выращивали на своей Аляске какао-бобы — мне еще не доводилось видеть человека, с таким азартом сметающего с полок гору шоколадных плиток, причем безо всякого разбора.
На кассе Джуно достает из сумки кожаный мешок с деньгами. Серьезно, кожаный мешок, перевязанный веревкой. Как у Гризли Адамса*, только с кучей бабла. Внушительной такой пачкой деньжищ.
(*Джеймс «Гризли» Адамс — персонаж ряда американских телевизионных сериалов и кинофильмов («Жизнь и времена Гризли Адамса», «Легенда Гризли Адамса», «Поимка Гризли Адамса» и т. д.), живущий в лесной глуши защитник природы и справедливости. Прим. редактора.)
Она вынимает их и принимается неспеша пересчитывать на глазах у кассирши. Переворачивая каждую купюру по нескольку раз, рассматривает их, словно это японские иены.
Кассирша поглядывает на деньги с опаской, как будто Джуно какая-нибудь малолетняя фальшивомонетчица, а затем смотрит ей в лицо и от вида жутких контактных линз глаза у нее становятся навыкат. В результате, я хватаю наличку, отваливаю нужную сумму, а остальное запихиваю обратно в мешок и выталкиваю Джуно из магазина.
— Ты чего творишь? — шикаю я на нее, как только мы оказываемся снаружи. — Ты так переполошила ту тетку, что она запросто могла позвать менеджера.
— Это ты о чем? — изумляется она с невинностью трехлетнего ребенка.
— Светишь повсюду такими деньжищами. Где ты их вообще достала?
— Не твое дело, — сказала она нахмурившись.
— Ты можешь хотя бы попытаться вести себя нормально?
— И что, по-твоему, является "нормальным"? — язвит она в ответ.
С языка так и хочет сорваться: "Ну, хотя бы, не вываливать посреди "Уол-марта" на всеобщее обозрение баксы из кожаного мешка и не таращиться потом своими уродскими линзами на каждую купюру, будто надеясь, чтобы с них краска не слезла", но я останавливаюсь на ответе: "Ничего", и направляюсь к машине. Я загружаю пакеты в багажник и отвожу тележку на место, а когда возвращаюсь, ворон ест корм прямо с рук Джуно, будто они с пеленок лучшие друзья.
Я собираюсь завести машину, но останавливаюсь.
— Тебе нужно снять эти дурацкие контактные линзы. И не только потому, что ты ими пугаешь кассирш. Женщина из закусочной упомянула, что твой наставник со своими головорезами использует их, как примету в охоте на тебя.
Она сидит с видом, словно не понимает, о чем идет речь. Затем подносит палец к правому глазу:
— Ты имеешь в виду мою звездочку?
— Если ты это так называешь, то да.
— Я не могу их снять, — просто отвечает она.
— Что ты имеешь ввиду?
Пустой взгляд.
— Ты хочешь сказать, что золотистая радужка в форме звезды у тебя…от природы? — я и не думал приуменьшать сарказм в голосе.
— Вообще-то, да, — отвечает она. — У всех детей в моей общине такие глаза. Это оттого, что мы находимся в тесной связи с Йарой.
Я киваю, не желая поддаться соблазну, хотя меня так и подмывает спросить, о чем вообще, черт возьми, она говорит?
— Короче, ты не можешь от них избавиться?
Она качает головой, солнце золотистыми бликами отражается в ее необычном глазу, и на секунду мне приходит в голову, что на самом деле, он выглядит не так уж и странно, если привыкнуть, возможно, потому, что второй глаз приятного медового оттенка и не кажется слишком броским.
— А моргнуть ты этим глазом можешь? — спрашиваю я. Она моргает.
— А как насчет вообще не открывать его на людях? — подначиваю я. Она смотрит на меня холодно, потом прищуривается и будто замыкается в себе, как и каждый раз, когда сердится на меня. А случается такое все чаще и чаще с появлением ворона и с тех самых пор, как она поняла, что ее наставник на Темной Стороне Силы. Словно это я виноват в том, что она ему доверяла.
— А нам обязательно сейчас тратить время на обсуждение моего глаза, или, может, наконец, поедем? — сухо произносит она.
Я пытаюсь говорить в ее манере:
— Учитывая тот факт, что за нами гонятся опасный, гипнотизирующий птиц хиппи и двое головорезов, я не против отложить обсуждение твоего глаза на потом. — Повернув ключ в замке зажигания, я выезжаю с парковки и следую по указателям к 47-му шоссе.
Пока мы не покинули город, меня осеняет идея, и я останавливаюсь напротив аптеки. — Сиди здесь, — приказываю я и как можно быстрее выскакиваю из машины, не давая ей ни единого шанса меня остановить. Двумя минутами позже я возвращаюсь в машину, как ни в чем не бывало. Джуно сидит на своем месте и сверлит меня вопросительным взглядом, пока я выезжаю на дорогу и веду машину к окраине города. Я не отвечаю на ее взгляд и мы едем молча. Так мы и покидаем пределы города и движемся через бескрайнее море желтых цветов к низким багровым горам на горизонте.
Джуно не находит себе места, и чем дольше она борется с желанием спросить, что же я купил, тем больше у меня поднимается настроение. Она так достала меня за последние восемнадцать часов, что мне вроде как в кайф, наконец, и ей подействовать на нервы. Я смотрю на часы. Уже почти час прошел в полной тишине. И я готов кусать локти, потому что, будучи в аптеке, не додумался попросить воспользоваться телефоном. Но мысли о шайке, преследующей нас, вытеснили из головы почти все остальное, включая и саму цель этой поездки. К тому же, наблюдать за Джуно, сидящей как на иголках, так забавно, что я не прочь немного отложить звонок отцу.
В конце концов, я тянусь к панели включить радио и не успеваю нажать на кнопку, как она, наконец, выпаливает: — Что ты там купил?
— Что ж, Джуно, я рад, что ты спросила, — копирую я тон отца. Я поднимаю с пола перед своим сиденьем небольшой пластиковый пакет и передаю ей. Она открывает его и вытаскивает пару солнцезащитных очков. Какое-то мгновение она смотрит на них с непониманием, но затем широко улыбается.
— Они помогут тебе выглядеть обычным человеком, — поясняю я.
— Большое спасибо, — отвечает она и на ее губах проскальзывает довольная улыбка.
— Без проблем, — ухмыляюсь я. — Но для начала тебе не мешало бы снять с них ярлык, — я протягиваю руку к очкам и случайно соприкасаюсь с ее рукой. В этот момент между нами словно проскакивает искра электричества. Джуно с удивлением смотрит на меня. Я отдергиваю руку и судорожно вцепляюсь в руль, изображая сосредоточенность на дороге, вместе с этим стараясь не замечать покалывания в моих пальцах.
Глава 27
ДЖУНО
Когда мы пересекаем дорогу из Вашингтона в Орегон, По на заднем сидении начинает вертеться. Он похлопывает крыльями, а затем и вовсе впадает в панику, начинает биться в окно, рвать на себе перья и истошно кричать, будто его душат.
Майлс, закрывая руками лицо, отпускает руль, и машину резко разворачивает. В нескольких дюймах от моего окна проносятся огромные колеса проезжающего мимо грузовика, и я кричу: — Майлс! Грузовик!
Он, чертыхаясь, выкручивает руль и уворачивается от оглушительно сигналящего грузовика.
— Позади кто-нибудь есть? — орет Майлс.
— Нет, — кричу я в ответ.
Майлс съеживается, уклоняясь от ударов крыльями, и выруливает на обочину. Я перелезаю на заднее сидение к По, не без усилия, хватаю его, складываю крылья и изо всех сил прижимаю к груди. Его сердце бешено колотится под моими пальцами. Я пытаюсь его успокоить, закрыв глаза и замедлив собственное сердцебиение, но безуспешно. Не в силах больше барахтаться, он закатывает глаза.
Что-то заставляет его вырываться из машины. Я пытаюсь сконцентрироваться и соединиться с Йарой, но тщетно. Я мысленно прошу: «Пожалуйста», вынимаю из-под рубашки опал, и тесно прижимаю его к птице. Ничего. Через минуту По опять начинает вырываться и тут… это происходит, на губах и пальцах чувствуется покалывание, и связь устанавливается.
— Спасибо, — шепчу я, в то время как все мое сознание наполняется эмоциями По. Страхом. Одержимостью. Через секунду я вспоминаю уроки отца Кеная о дикой природе, и понимаю, что это за чувство. Вороны обладают способностью запоминать места, где прячут еду. И у По возникло всепоглощающее ощущение, что его запасы нашла другая птица. Так отчаянно он рвался лететь на их защиту.
Я могу только догадываться, кто морочит его маленькую птичью голову, и стараюсь нарисовать в воображении место, куда стремится улететь По. Я вижу ту самую поляну, откуда Уит выпускал ворона с запиской для меня. Видимо, он потерял след и вернулся, чтобы дождаться птицу и составить четкое представление о том, где я нахожусь. В груди разгорается пламя злости.
Я все еще не могу понять действия Уита. И все же, из всей общины только я до сих пор на свободе, а он хочет помочь этим мерзавцам и меня поймать. «Только через мой труп», — думаю я. Вопрос в том, дойдет ли до этого, если я буду сопротивляться. Только я вот не собираюсь это проверять и не дам Уиту ни единого шанса меня найти.
По чувствует мой гнев и наша хрупкая связь обрывается. Он машет крыльями, вырываясь из моей хватки, а я вытягиваю из-под него футболку и пеленаю его ей, как матери нашей общины пеленали своих вертящихся малышей. Не в силах больше пошевелиться, он, наконец, сдается. Разок вздрагивает, закрывает свои дикие глаза и, кажется, засыпает. Я перекладываю его на пол и сооружаю вокруг что-то наподобие гнезда из оставшегося грязного белья.
Майлс, сжав губы, смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я перелезаю на переднее сидение и пристегиваюсь.
— Он в порядке, — говорю я, но вместо того, чтобы ехать, он глушит мотор.
— Почему у птицы случился приступ паники? — он немного повышает голос.
— Уит пытался заставить его вернуться и рассказать где мы, — говорю я, но, заметив, как подергивается его правая бровь, исправляюсь, — то есть, Уит собирался считать его воспоминания, чтобы увидеть, куда мы направились.
Майлс кивает, но бровь все еще подергивается.
— Значит, ты сделала из моей футболки смирительную рубашку.
— Это называется пеленать, — говорю я, — я спеленала его, чтобы успокоить.
— Потому что так делают приближенные к Йаре, — Майлс заканчивает фразу зловещим голосом, изгибая губы в язвительной улыбке, и у меня возникает непреодолимое желание чем-нибудьего треснуть.
— Нет, так делают, когда дети ведут себя беспокойно. Поу нас ворон, так что я просто распространила данный метод на другой вид. И это сработало. А ты бы что сделал?
— Опустил бы стекло, — говорит Майлс, — и выпустил бы ворона, пока он окончательно не изгадил мне заднее сидение.
Он указывает на пару белых пятен на обшивке и выглядит при этом слегка расстроенным.
Я закатываю глаза и вытягиваю атлас.
— Нужно съехать с главной дороги. Когда Уит поймет, что По не вернется, он пустится за нами в погоню. И если мы двигались в правильном направлении — навстречу моей общине — то это один из очевидных маршрутов.
Я провожу пальцем по карте и нахожу развилку, где от автомагистрали ответвляются две небольшие дороги, одна из которых ведет вдоль озера и снова соединяется с крупной дорогой вблизи штата Айдахо.
В поле зрения появляется дорожный знак, и я, сверившись с картой, рассчитываю расстояние до поворота.
— Проедем еще шестьдесят миль и съезжаем с дороги, — говорю я и жду.
Майлс, вздыхая, заводит машину. Придется рассказать ему еще больше. Нужно, чтобы он понял, что происходит, а иначе… «А иначе что?» — звучит голос в голове. Он может оставить меня одну. А он мне по-прежнему нужен, — думаю я, проклиная то обстоятельство, что по какой-то причине для спасения своей общины мне необходима помощь этого мальчишки.
Глава 28
МАЙЛС
— А ну отдай мои часы, зараза ты пернатая! — я гоняюсь за вороном по лесной поляне, черт знает где посреди Орегона, в то время как бывшая приспешница культа промытых мозгов, сидит и медитирует у костра. Похоже, сумасшествие заразно, потому что, наконец, оно и до меня добралось. Вот и приехали.