– Ничего подобного. Мне трудно объяснить… Впечатление складывается из отдельных реплик, интонаций. Но я понял одно – этим дамочкам нужен ваш бизнес и ваши деньги. Одна из них, как я понял, заказчица. Она объясняла второй, которая является исполнителем, что откладывать больше нельзя, времени нет, срываются планы, связанные с большими деньгами. И поэтому вторая, исполнитель, должна в ближайшее время выполнить обещанное и устроить вам серьезные проблемы, на которых вы крупно погорите. Какие именно, они не уточняли, видимо, еще раньше обо всем договорились.
– Занятно, – пробормотал Марьянов, лихорадочно размышляя, врет Соловьев или нет. И если врет, зачем ему это нужно.
– Вторая женщина посетовала, что готовить такую хитрую операцию сложно, что планировать все надо очень тщательно. Говорила, что сойтись с НИМ так близко, как хотелось бы, не успела, что, если ОН что-то заподозрит, подобраться к НЕМУ будет вообще невозможно.
– Думаете, ОН – это я?
– Похоже на то, – грустно вздохнул Соловьев. – Это точно криминал, у меня на него нюх.
– У вас еще и обоняние сильно развито?
– Нет, это я в переносном смысле. Всякие противозаконные деяния чую за версту. Мне вообще надо было в сыщики податься. Но работа опасная и оплачивается плохо.
– А кто эти женщины? Надеюсь, вы поинтересовались их внешним видом? Как выглядят? Особые приметы?
– Да не видел я их! Сейчас расскажу почему. Их голоса я четко различал, но народу за столиками и у стойки сидело очень много, среди них немало женщин, пришедших вдвоем, поэтому было непонятно, кого именно я слышу. К тому же видимость мне ограничивали очень широкие колонны. Поэтому, когда из их реплик я понял, что они собираются уходить, решил их выследить. Но к тому моменту уже прилично набрался, поэтому, вскочив, случайно опрокинул столик. Ко мне подбежали бармен и охранник. Охранник думал, что начинается драка, а бармен – что я собираюсь убежать, не заплатив по счету. Пока я с ними разбирался, женщины ушли.
– Господи, зачем вы пьете? Вам действительно нельзя пить!
Соловьев в знак согласия покорно кивнул головой и горестно развел руками.
– Вы что-то еще можете вспомнить?
– Вроде бы нет. Хотя… Постойте, вы спрашивали про особые приметы. Но я слышал только их голоса, поэтому могу сказать лишь, что это не юные, но довольно молодые женщины, в пределах двадцати пяти – тридцати лет, может быть, чуть постарше. Хотя это, конечно, личные ощущения, так что утверждать не стану.
– Еще что-нибудь?
– Я вот сейчас вспомнил. У второй, которая мне показалась исполнителем, пару раз словечко такое сленговое промелькнуло – заморочка. В смысле – проблема.
– Его многие молодые употребляют…
– Многие, – согласился Соловьев, – но у нее это словечко в обиходе. Она его несколько раз в коротком разговоре произнесла. Подумайте, вдруг это вам напомнит кого-нибудь. В общем, я все рассказал, а уж вы сами решайте, как поступать.
– Слушайте, а вы не врете насчет своего феноменального слуха? – не выдержал и все же спросил Марьянов. – Может, вам все это просто спьяну привиделось, точнее – прислышалось?
– Нет, – твердо ответил Соловьев. – К сожалению, это правда. У меня слух, как у суслика. Я иногда такое слышу – думаю, лучше бы вообще быть глухим.
– Ладно, Саша, в любом случае спасибо. Предупрежден – значит вооружен.
– Не за что. Если информация пригодится, буду рад. Но, как я уже говорил, еще больше буду рад, если вся эта история выеденного яйца не стоит.
Домой Марьянов ехать расхотел и решил немного погулять, чтобы хорошенько обдумать услышанное. Две таинственные женщины встревожили его. Если питерский рекламщик говорил правду, есть вероятность, что у него, у Родиона, хотят отнять бизнес. Или серьезно повредить ему. Так или иначе, он должен быть готов ко всяким неожиданностям.
Впрочем, ему не впервой отбивать подобные атаки. Завтра с утра он предпримет все необходимые меры по обеспечению безопасности. Марьянов стал думать, какие конкретно, и немного успокоился.
Ноги сами несли его по улице, он проскакивал остановки, скамейки, магазины… Лишь наткнувшись на участок тротуара, огороженный желтыми лентами, остановился и словно очнулся. Под лентой сидела серая кошка – тощая и исполненная благородства. Она смотрела на Родиона усталым мудрым взором. Мол, куда несешься? От себя не уйдешь.
Марьянов вздохнул. На самом деле он бежал от одной-единственной пакостной мысли. Эта мысль сразу постучалась в его сознание, но он не хотел ее пускать. Дело в том, что это словечко – «заморочки» – очень любила употреблять к месту и не к месту его секретарша Карина Крупенникова. Родион вспомнил ее чарующие глаза, улыбку, крошечные ямочки на щеках и вздохнул. Пока он не был готов делать далеко идущие выводы. Но быть настороже просто обязан.
* * *
– Ну, подружка, как дела? – Голос Маши Зарецкой звучал в трубке как всегда бодро и уверенно.
– Ой, не спрашивай!
– Что такое, все плохо? – испугалась Маша.
– Наоборот, все очень хорошо. В сентябре я стану штатным сотрудником в одном из отделов, менеджером по коммуникациям. Представляешь? Гип-гип ура!
– Каринка, ты умница! Я так рада за тебя. Говорила же, тебе стоит только захотеть. Полюбила коммуникации?
– Я от них без ума. Хотя здесь тоже есть всякие заморочки, но это меня уже не пугает. И еще. Ты оказалась абсолютно права, Марьянов – классный мужик.
Услышав, как Маша многозначительно хмыкнула, Карина тут же уточнила:
– В смысле – замечательный и понимающий руководитель. Короче, давай на днях встретимся, я тебе все подробно расскажу.
– Договорились. Мой как раз в командировку улетает на неделю. Пора кое-что рассказать тебе о Марьянове и его бизнесе. Но это не по телефону.
– Тогда до встречи. И имей в виду, я теперь, благодаря тебе, счастливый человек.
– Ладно, счастливый человек, только не расслабляйся. Тебе еще вверх по служебной лестнице карабкаться – ого-го сколько!
– Обещаю не расслабляться. Ой, босс идет! Кладу трубку, чао!
Карина звонко поцеловала воздух возле телефонной трубки и шмякнула ее на аппарат.
«Виновна или нет?» – подумал Родион Марьянов, шагнув в приемную. И посмотрел на свою секретаршу новыми глазами. В ее чересчур невинном взгляде ему почудилось коварство. Женщины умеют, черт побери, лишать покоя…
– Принести вам чаю? – спросила Карина, выкладывая на его стол бумаги, требующие срочного внимания.
– Принесите, – буркнул он и, когда она вышла, принялся расхаживать по кабинету.
«Неужели это действительно она? – размышлял Родион. – Да нет, не мог я в ней так ошибиться. Или мог?» Подлая мыслишка о том, что мужское сердце не камень и он просто поддался ее обаянию, не давала покоя. Он покрутил на пальце обручальное кольцо и тяжко вздохнул. У него есть свой крест, он честно его несет и не имеет права заглядываться на женщин. Тем более – на секретарш, это слишком тривиально. И если секретарша окажется засланным врагом, то поделом ему.
Покусывая губы, Марьянов метнулся в кресло, придвинул к себе телефонный аппарат и позвонил в Питер Рите Гаршиной.
– Какие люди! – радостно пропела та в ответ на его приветствие. – Чего звонишь в такую рань, соскучился?
– Соскучился, – неискренне ответил тот. – И еще у меня дело.
– Всегда вы, мужики, так. Если бы не дело, то так и не узнаешь, что вы соскучились. Давай выкладывай, чего надо.
– Помнишь того типа, с которым я сцепился после конференции?
– Соловьева, что ли?
– Мне одну вещь про него надо узнать.
– Никак ты на него зло затаил? На тебя не похоже.
– Слушай, ну какое зло? Это же я ему руку вывихнул, а не он мне. Нет, я у тебя просто узнать хотел – у него действительно такой феноменальный слух, как он рассказывает, или просто мания величия на почве белой горячки?
– А ты откуда знаешь про его слух? – удивилась Рита.
– У него уши большие.
– Нет, я серьезно.
– Расскажу при встрече, по телефону не могу. Ну, так что скажешь?
– Все правильно, об этом многие знают. Его даже на спор проверяли – действительно феноменально слышит. Ему бы разведчиком быть – даже за линию фронта ходить не надо, сидел бы в окопе и подслушивал, о чем враг на той стороне шепчется. Даже представить не могу, зачем тебе это надо. Надеюсь, не для того чтобы использовать его как орудие в борьбе за место под солнцем.
– Не говори глупости, – хмыкнул Марьянов. – И спасибо. Прилетай в Москву, погудим вместе.
Закончив разговор, он глубоко задумался. Выходит, Соловьев не врун и не аферист. Вероятно, его информации можно доверять. Теперь надо подытожить факты, которыми этот тип с ним поделился. Итак, к нему, к Родиону, подослана некая дама. Цель ее или ее нанимательницы, а может быть, нанимателей – завладеть его деньгами или бизнесом. Дама должна подобраться к нему очень близко, но так, чтобы об истинных ее намерениях он не догадался. Времени на подготовку операции, по их собственным словам, было мало. Но тогда получается…
Родион на секунду замер, прекратив хаотичное движение по кабинету. В личной жизни Марьянова, с тех пор как два года назад он женился на Ноне Сорокиной, новые женщины не появлялись. Среди деловых партнеров особ женского пола в этом году не наблюдалось, а на работу он принял лишь нескольких мужчин. Получается, что единственной женщиной, которая появилась рядом с ним за последние несколько месяцев, была Карина Крупенникова.
Теперь это отвратительное слово – «заморочки». Сначала он услышал, как она активно использует его в телефонных разговорах. Противное словечко и, судя по всему, страшно привязчивое. На совещаниях, в которых Карина с недавних пор стала принимать участие, у нее иногда проскальзывали подобные словечки, в том числе и это. Впрочем, она была не одинока – замусоренный русский язык стал практически нормой, поэтому Марьянов старался на такие мелочи не обращать внимания. Но теперь эта мелочь становилась чем-то вроде улики.
«Боже мой, какое коварство! – с гамлетовским надрывом размышлял он, дергая себя за узел галстука. – Надо же было так поймать меня! А этот ее живой интерес к новой профессии, желание стать настоящим специалистом… И ведь я мог голову дать на отсечение, что она искренне радовалась, когда я сообщил ей о переводе в штат творческих работников! Выходит, я совсем не разбираюсь в людях?! Или же она гениальная актриса. Впрочем, – философски рассудил он, – все женщины актрисы, талантливые или бездарные, это уж кому как повезло».
Итак, Карина под подозрением. Марьянов решил за ней внимательно наблюдать. Если она и впрямь засланный казачок, чем-то обязательно себя выдаст. Но самое важное сейчас – исключить для нее любую возможность собирать коммерческую информацию. Конокрада предупредить, пусть будет повнимательнее с финансами, а то мало ли. И Скворцову сказать, чтобы с журналистами аккуратнее общался. А то полюбил в последнее время быть ньюсмейкером. В общем, конспирация и еще раз конспирация. Если эта девчонка действительно участник заговора против Марьянова, он обязательно поймает ее с поличным. И выгонит. Да так выгонит, что ее даже консьержкой в подъезд не возьмут. Не он это затеял, но теперь ничего не попишешь – а ля гер ком а ля гер. На войне как на войне.
* * *
– Слушай, Карин, а где Марьянов? Мы его в переговорной ждем, он обещал заглянуть, но так и не пришел. Я выскочил буквально на минутку.
В приемную ввалился начальник клиентского отдела Андрей Звонарев, который несколько дней вел трудные переговоры с капризным, но денежным клиентом. Как обескровленный в страшной битве авангард, он отчаянно ждал подхода резервных полков.
– Зашел к Скворцову и пока не выходил.
– Что он там делает? – трагическим шепотом простонал Звонарев. Видимо, силы авангарда были на исходе.
– По-моему, с Триллером общается.
– Опять Триллер явился?
– Так он теперь почти каждый день приходит. Сначала обслюнявит всех, а потом часа два у Скворцова чай пьет и про яды рассказывает. Это у него теперь самая главная тема, он даже про гадания забыл. А сегодня примчался к Скворцову новую обложку показывать, этой его энциклопедии ядовитой. Родион Алексеевич тоже туда заглянул и теперь уже полчаса там сидит. Такое впечатление, что Триллер его охмурил. Раньше Марьянов сторонился нашего чародея, а теперь ничего, общается.
– Как бы его оттуда… А? – жалобно попросил Звонарев.
– Не знаю. Кажется, Марьянов пал жертвой своей философии, один из постулатов которой гласит, что плохих и мелких клиентов не бывает, бывают плохие и мелкие агентства.
– Ну да. Мамы всякие нужны, мамы всякие важны. Карин, ну помоги, а?
– Сейчас попробую заглянуть, но результат не гарантирую. Марьянов что-то не в духе, может и осерчать.
Карина очень хотела помочь Звонареву. Андрей был не только толковым специалистом, но и вообще хорошим человеком. Кроме того, в недалеком будущем он реально мог стать Карининым руководителем.
– Ты попробуй. Напомни ему про нас, погибнем ведь во цвете лет. Я побегу обратно, а любимые клиенты сожрут бедную Лизу. Она сейчас там отдувается, глазки им строит. Только им плевать, вот если бы у нее в каждом глазу по доллару крутилось – тогда конечно.
И Звонарев быстро скрылся за дверью.
Карина тяжело вздохнула. Если до сих пор у нее с шефом был хороший человеческий контакт, то сейчас он вдруг неожиданно нарушился. Поведение Марьянова в последние дни неуловимо изменилось. Нет, он по-прежнему улыбался, отпускал традиционные шуточки, но ей казалось, что он находится в постоянном напряжении. Раньше такого не случалось. С чем это было связано, Карина не знала. Ее робкие попытки выяснить, не провинилась ли она в чем-нибудь, закончились безрезультатно. Марьянов сказал, что все в порядке, а если будет не в порядке, он обязательно ей об этом сообщит.
«Может быть, у него дома проблемы, с женой?» – размышляла Карина, которая, если честно, постоянно размышляла о том, на какой женщине ее босс женился. Ей казалось, что если она у кого-нибудь спросит о Ноне, все сразу подумают, что она влюбилась в Марьянова. А она не влюбилась! Она никогда не позволяла себе влюбляться в женатых мужчин. А уж в собственного босса и подавно.
В последнее время Карина стала ловить шефа на несоответствиях, увертках и лжи. Это было так удивительно! И совершенно необъяснимо. Если раньше, планируя рабочий день, Марьянов подробно рассказывал Карине где, когда и с кем встречается и даже называл предмет переговоров, то теперь он ограничивался лишь общей информацией. Как-то позвонил клиент, к которому Родион Алексеевич вроде бы поехал на встречу, и сказал, что он прилетает в Москву не завтра, а послезавтра. Удивленная Карина сообщила, что Марьянов сейчас должен находиться в его офисе. Клиент рассмеялся и ответил: Родион прекрасно знает, что в офисе его сейчас нет и быть не может. Потом случилась еще одна похожая история, затем еще и еще. Накладки следовали одна за другой, Карина даже однажды сказала об этом шефу, но тот лишь отмахнулся. А потом так на нее зыркнул, что у нее мурашки по спине побежали.
Однажды Марьянов сказал, что едет на игру в свой гольф-клуб. Неожиданно позвонил председатель правления банка, с которым у агентства были деловые отношения, и попросил срочно связать его с Марьяновым. Карина позвонила администратору клуба и попросила Родиона Алексеевича срочно подойти к телефону. Администратор, вежливо выслушав ее, сообщил, что господин Марьянов отменил все игры со своими постоянными партнерами на ближайшие две недели.
Карина уже не знала, что и думать. Может, у шефа роман? Тогда понятна его озабоченность и напряженность, его попытки скрыть свой истинный рабочий график. Мужчины даже врать толком не умеют. Уезжает на свидание, а придумывает первое, что на ум взбредет. Но как тогда жена Нона? По словам Машки, Марьянов ее очень любит. Может, любил-любил и разлюбил? Такое бывает сплошь и рядом. Ах, почему он не влюбился в нее – сразу и бесповоротно? Это была запретная тема, и Карина заставила себя прекратить мечтать.