— К тебе, — выдавил он из себя после долгого молчания и отвернулся.
В постели он был не просто покорен, но скорее вял. Я же слишком злился, чтобы как-то смягчить сегодняшний секс. Нет, до жестокости или грубости я не опустился, но в какой-то момент слишком сильно прикусил его шею. Джун вскрикнул и это отрезвило.
— Прости, — я зализал-зацеловал больное место, надо будет йодом что ли помазать потом.
Он тоже как будто пришел в себя и стал похож на прежнего Джуна. Остаток вечера мы провалялись в постели и даже пытались смотреть какой-то фильм.
— Тебе обязательно обратно ехать сегодня? — скрывая зевок, спросил я. — Может, утром отвезу?
— Сам доберусь.
— Угу, — я спустил ноги с кровати и подобрал с пола носки. — Автобусы не ходят, и я бы хотел посмотреть на того таксиста, который бы поехал в полночь на кладбище.
— До поворота довезут без проблем, — он подумал и добавил: — Наверное.
— Угу, — сказал я и натянул брюки. Отпускать его одного не хотелось.
Возле ворот кладбища мы попрощались, и я очень осторожно сказал:
— До следующей субботы, — дождался ответного кивка и вздохнул свободнее — кажется, он все-таки не собирался отказываться от наших встреч.
Джун прошел через ворота, свернул к ангару. Я уехал только тогда, когда увидел полоску света от открытой двери.
Никогда еще неделя не тянулась так медленно. Заявиться к нему раньше не позволял уговор и обычная гордость: да что я, тряпка, что ли? Из рук натурально все валилось, и косяки на работе приходилось переделывать не раз, порой задерживаясь допоздна. Но в этом была и положительная сторона — работа отвлекала от томительного ожидания. Дома оно почему-то становилось особенно острым.
С грехом пополам пережив пятницу и долгий субботний день, к вечеру я был на привычном месте у кладбищенских ворот. Джун уже ждал, стоя на обочине.
— Ну что, едем забирать результаты? — после приветствия сказал я.
— Я думал, ты уже.
— Твои бы мне все равно не отдали.
Джун пожал плечами, то ли не сомневался в моих способностях добиться желаемого, то ли не верил в порядочность клиники. Я не стал разубеждать, мне хотелось увидеть результаты вместе с ним. Хотя в своих я не сомневался — на работе маньячно следили за здоровьем сотрудников и проводили диспансеризацию ежегодно.
Девушка за стойкой регистрации выдала нам бумажки с анализами после изучения паспортов. Я подождал, пока Джун посмотрит свои результаты, для проформы полистал свои.
— Ну что?
— Все нормально, — он улыбнулся. — Совершенно здоров. А ты?
— Тоже, — я сунул Джуну в руки свои анализы и забрал его. — А гемоглобин низкий.
— Егор, значит, — сказал он, рассматривая мои данные, и мне стало неловко — я же так и не сказал свое имя. Глупо получилось.
Всю дорогу до дома я едва сдерживался. Целовать его хотелось до одури — теперь препятствий не было, и даже проклятая трещинка, делившая нижнюю губу пополам, уже почти зажила. Отказывать себе в удовольствии я не стал. Еще в лифте прижал к стене, запустил руку в волосы на затылке и поцеловал. Это было, как удар под дых, как разряд тока — поцелуй напрочь выбил воздух из легких и вызвал такую слабость, что, казалось, все кости внутри тела превратились в желе. Лифт дернулся, встал, медленно раскрылись двери, и я, все еще плохо соображая, потащил Джуна к двери квартиры. Кажется, он был тоже в шоке.
Мы целовались в прихожей, перехватывали инициативу друг у друга. Я прижимал Джуна к стене, вдавливаясь всем телом в него. И ни он, ни я так и не вспомнили, что нужно раздеться и что в комнате было бы гораздо удобнее. Это было форменное сумасшествие…
Не знаю, сколько времени прошло, когда я все-таки пришел в себя настолько, чтобы помочь ему встать с пола и проводить на кухню. Под дверью остались валяться наши куртки — но было откровенно не до них. По дороге Джун свернул в ванную комнату, а я пошел дальше — хотелось пить и продолжения.
Чайник вскипел, а он все еще торчал в ванной. Пришлось идти звать.
— Джун!
Он стоял перед зеркалом и прижимал к лицу мокрое полотенце.
— Джун?
Он опустил руки.
— Какого хрена, Егор? Вот какого хрена!
— Прости, — покаянно прошептал я, разглядывая то, что натворил — половина нижней губы была радикально синего цвета.
========== Глава 5 ==========
В следующую субботу я ехал на место встречи с замирающим сердцем: а вдруг не придет? Вдруг скажет, что его все достало и он хочет покоя? Или что моя несдержанность сильно осложнила ему жизнь… За неделю я придумал миллион причин, по которым Джун захотел бы избавиться от меня, и только одну, когда он бы не стал этого делать.
— Господи, что с тобой?! — выкрикнул я, когда он плюхнулся на сидение рядом — половина лица оказалась покрыта подживающими ссадинами и желтовато-синими пятнами сходящих синяков. Сердце ухнуло вниз.
— Упал, — ухмыльнулся Джун. — Не бери в голову. Если сильно напрягает, давай перенесем на неделю, или могу полежать мордой вниз.
— Упал, — тупо повторил я, сжав до побелевших костяшек, руль. — Упал.
— Угу, — он смотрел на меня выжидающе, но не пристегивался. Положил руку на ручку двери, ждал.
— Скажи правду, тебя избили? Это из-за меня?
— Упал, но упал специально и немного не рассчитал. Зато никаких подозрений.
— Черт, — расстроенно пробормотал я. — Прости, я не хотел…
— Проехали. Просто будь поосторожней, народ у нас, — он побарабанил пальцами по подлокотнику, — разный.
Дома я сдерживался как мог. Необходимость самоконтроля действовала на нервы, мешая получать удовольствие. Не так. Все не так! До одури хотелось целоваться, но едва я прикасался губами к его губам, как в голове звучал тревожный сигнал — осторожней! И у него, по всей видимости, тоже, Джун напрягался и разрывал поцелуй, едва я становился более настойчив. Это напрягало, но винить здесь было некого. Лучше перестраховаться. В конце концов, я не выдержал и перевернул его на живот, отпустил себя, и тогда нас обоих знатно накрыло. Джун выгибался и стонал, выворачивал голову и смотрел на меня мутными глазами, плохо соображая, что делает. Облизывал губы, требуя большего. Я не выдерживал и давал то, чего он так хотел — наши желания совпадали полностью, — но, даже оглушенный страстью, пытался быть осторожным.
— Ох, что-то я, — срывающимся голосом произнес Джун и попытался сесть, но упал снова на подушки. — Чуть-чуть полежу, пожалуй.
Я чувствовал себя не лучше — абсолютно выжатым, но счастливым. После таких потрясений и мощного оргазма куда-то бежать глупо. Нужно лежать, ловить отголоски пережитого кайфа и пытаться прийти в себя. А еще лучше подремать.
— Давай я тебя все же утром отвезу. Хоть в четыре, хоть в пять, как скажешь. Сил нет никуда ехать.
— Я сам, — он снова попытался встать, посидел с полминуты и снова лег на бок. — Тогда надо что-то придумать. Убедительное…
— Загребли менты? Провел ночь в больнице с приступом аппендицита?
— Менты без денег не отпустят, а при себе у меня их обычно нет. Они бы привезли в общагу… Про больницу тоже никто не поверит.
— Тогда скажи, что я твой родственник, — разозлился я. — Матери сестрами были, твоя вышла замуж и уехала в республику Узбекистан.
— Муйня, — фыркнул Джун. — Но прокатить может, простые люди страсть как любят такие истории. Я похож на мать, ты видел ее фото в семейном фотоальбоме, подошел, спросил…
— Но сомнения были, и мы сдали тест на определение родства, — подхватил я, чувствуя, как на душе становится теплее.
— Угу, он подтвердился, и мы отмечали. Мою мать звали Марьятта.
— Мою зовут Эмилия Эдиславовна.
— М-да, отцы у них были разные, — сказал Джун и засмеялся.
Я задержал взгляд на здоровой половине лица, ямочка на щеке, а скорее даже складка выдавала возраст, как и лучики морщин возле глаз. Сейчас он выглядел на свой реальный возраст, а не на восемь-десять лет моложе, как показалось мне вначале.
— Тогда спим? — спросил я и положил голову ему на плечо. — Будильник ставим?
— Ну его, мы же отмечали. А нормальные люди раньше восьми не встают.
— В выходной? — я зевнул. — Нормальные раньше одиннадцати не поднимаются.
— Нет, к девяти нужно быть уже там. Но ты не волнуйся, я сам…
— Сам, сам, всегда сам, — я натянул на нас обоих одеяло. — Спи.
Как ни странно, но проснулись мы оба около семи. Я чувствовал себя на удивление бодрым, Джун же с утра был не в духе. Я выдал ему одноразовый станок и новую зубную щетку, и он на полчаса завис в ванной.
— Бриться пиздец как неудобно, — пожаловался Джун, и это был первый раз, когда я слышал от него нецензурное слово. Хотелось надеяться, что в моем обществе он начинает чувствовать себя раскованнее, но, с другой стороны, с тем же успехом это могло означать, что я его жуть как достал.
— Кофе? — я снял турку с конфорки.
Джун втянул носом аромат, сглотнул и сказал:
— Да.
К кладбищу мы подъехали без четверти девять. Его бригада в полном составе толпилась на пятачке у администрации, видимо, получая наряды на день. Джун подбежал к ним, о чем-то эмоционально пообщался и демонстративно помахал мне рукой. Я махнул в ответ и уехал. Что еще оставалось делать, когда на тебя смотрит полдюжины любопытных парней?
Мне не нравились наши редкие встречи. Мысль о том, с кем он проводит остальные вечера, не давала мне покоя, отравляла и без того неспокойное существование. По вечерам я долго не мог уснуть, сбивал простыню, переворачиваясь со спины на живот и обратно. Пару раз даже одевался, чтобы поехать, проверить… Удерживало только то, что появление на кладбище означало бы слабость, а слабым я быть не хотел. Мозг усиленно искал выход из создавшегося положения и нашел: нужно подарить Джуну смартфон и покопаться в его настройках. Осталось только дождаться дня рождения — две недели казались вечностью. Зато за это время я успел додуматься до того, что именинник все же не дурак и в функциях телефона разберется. Пришлось идти на поклон в специальный отдел и плести какую-то ересь про оторву-племянницу, хорошо шарящую в гаджетах и девайсах, и про то, как важно знать родителям, где находится ребенок. Благо там работал милейший парень Жорик, не склонный к излишней подозрительности.
Я несколько раз проверил работу и остался доволен: программка давала возможность как отслеживать объект в реальном времени, так и просматривать историю перемещений. Удобная штука. О том, что могу узнать что-то малоприятное, я старался не думать. И о том, что буду делать с этим «неприятным», тоже…
========== Глава 6 ==========
День рождения Джуна наступил неожиданно быстро. Он выпал на пятницу, и я с трудом удержался от поездки на кладбище — желание увидеть его и вручить подарок стало совсем невыносимым. Вместо этого я тупо сидел на кухне и заливался сначала чаем, а потом коньяком. Исключительно в терапевтических целях, иначе заснуть все равно бы не смог — горячие и слишком реалистичные фантазии не давали. Это было чем-то похоже на виртуальную реальность, когда воображаемые руки Джуна вполне могли довести до разрядки. Он был моим наваждением, я был одержим им и совершенно не хотел проходить обряд экзорцизма.
В субботу я нервничал, как будто собирался на первое свидание. Подарок был упакован и ждал своего часа. Поколебавшись, я все же взял его с собой — вдруг представится удобный случай, чтобы вручить. Несмотря на то, что я приехал раньше, Джун уже был на площадке, стоял, засунув руки в карманы флисовой куртки. Я едва успел остановиться, как он уже скользнул на переднее сидение. Мне показалось, что он нервничал.
— Поехали.
— Привет, — сказал я и на всякий случай посмотрел по сторонам, где-то возле ангара копошились люди и не обращали на нас внимания. — Что-то случилось?
Джун молчал, упрямо стискивая губы в тонкую линию. Я терпеливо ждал и нервничал, не понимая чего ждать дальше.
— Можно я сегодня приготовлю плов? — он, наконец, решился озвучить свою просьбу.
Сначала я растерялся, а потом расплылся в улыбке:
— Конечно можно.
— Заедем в магазин? А то я ничего не покупал, не знал, согласишься ли ты. Просто у меня…
— День рождения, — перебил я. — Я помню.
— Откуда… А, ну да, клиника…
В супермаркет Джун меня с собой не взял, попросил подождать в машине. Это было немного странно, но настаивать я не стал. Отсутствовал он недолго, видимо, хорошо знал, за чем шел, и не отвлекался ни на что другое.
— Все, можно ехать. Извини, что заставил ждать, — Джун поставил пакет со снедью себе на колени.
— Ерунда, — отмахнулся я и порулил к дому.
На кухне он долго и придирчиво выбирал кастрюлю, вздыхал, кривил губы, но все-таки остановился на сковороде с высокими бортиками и толстым дном.
— Без казана непривычно, не знаю, что получится.
Я молчал и с умилением наблюдал, как Джун готовит, подавая по его просьбе то одно, то другое. Вечер был почти семейным. Не хватало только бормочущего телевизора и фартука с пышным бантом сзади. Ну и джинсы, конечно, были лишними.
Плов готовился долго, Джун успел сбегать в душ и даже вымыть голову не мылом, как обычно, а по моему настоянию шампунем. Мы даже слегка повздорили по этому поводу, пришлось убеждать, что я не обеднею от такой малости и что он не ввергнет меня в немыслимые расходы по оптовым закупкам моющих средств. После этого спора идея подарить ему телефон казалась уже совсем неосуществимой. Упертый баран! Принципиальный. Вот как в одном человеке может сочетаться готовность зарабатывать своим телом и подобная щепетильность? Я не понимал.
Ужин удался на славу — плов Джун даже в неподходящей посуде сделал вкусный. К нему я выставил банку маринованных овощей-ассорти, и праздничный стол удался.
— Пусть ты и не пьешь, но я все-таки хочу поднять за тебя тост, — я налил себе рюмку водки, а ему плеснул минералки вроде как за компанию.
Он приподнял свою рюмку и смотрел за пузырьками газа, устремившимися на поверхность.
— Пусть у тебя сбудется самая заветная мечта, — сказал я.
— Спасибо, — Джун опрокинул в себя воду так, как если бы она была настоящей водкой, и закусил огурцом.
— Жаль, что ты не пьешь, — я махнул рюмку залпом и сунул в рот маленький патиссон. — Я постараюсь потом на тебя не дышать.
— Я засыпаю сразу, отключаюсь как от наркоза. Никакого снотворного не надо.
— Да ладно! — не поверил я, так не бывает.
— Хочешь проверить? Желаешь сегодня в постели невменяемое тело? Тогда наливай, — он усмехнулся и пожал плечами.
Я подумал и наполнил его рюмку на две трети, потом подумал и долил до краев, как и себе. Одинаково.
— За то, чтобы наши желания исполнялись, — почти повторил он мой тост и выпил, поморщившись.
— За сбычу мечт, — согласился я.
Джун задумчиво посидел с минуту, потом встал и ушел в спальню. Это было так непохоже на него, что я какое-то время недоуменно пялился на пустой стул напротив и недоеденный плов. И только потом отправился в комнату, но Джун уже лежал в отключке ничком на кровати и ни на окрики, ни на тормошение не реагировал. Если бы не ровное дыхание, гримасы да недовольное мычание, когда я его шевелил и раздевал, то можно было подумать о самом худшем.
Я разделся и устроился рядом. Он был в полной моей власти, и мера доверия, которую он выказал своим поступком, ошеломляла. Наверное, я бы так не смог никогда. Его поступок ставил меня в тупик. Что он хотел показать мне? Что доказать? Или это был спонтанный порыв, чтобы я больше никогда не поднимал вопрос о выпивке? Наверное, так и было. Но если я и чувствовал себя виноватым, то только самую малость — беззащитный Джун вызывал нежность. Я не выдержал и стал целовать его пахнущую свежим морским бризом кожу, начиная от шеи и постепенно спускаясь все ниже…
Мне хотелось его ласкать, сделать то, на что иначе я бы никогда не решился, действовать неспешно и получать удовольствие именно что от неторопливости, хотя я понятия не имел, насколько хватит этого его состояния — до утра ли он будет спящей принцессой или проснется через пять минут. Но это не имело значения, гораздо важнее оказалось доверие — Джун мне верил без оглядки. Не знаю, смог ли бы я ответить тем же, отдаться полностью чужой воле — нужно обладать определенной силой воли и складом характера, чтобы решиться.